Стратегия «Человек будущего будет генно-модифицированным, но не идеальным»

Генетическая модефикация человека с научной, морально-этической и политической точек зрения. Гость Анны Шафран в студии «Вестей ФМ» – сооснователь, директор по развитию компании Genotek Артем Елмуратов.

ШАФРАН: На текущий момент мы понимаем, что есть возможность каким-то образом конфигурировать человека, который должен вот родиться. И вы говорите, что есть предрасположенность к генетическим заболеваниям. То есть мы правильно понимаем, что на текущий момент есть возможность сделать так, чтобы человек родился, учитывая генетику мамы и папы, здоровым, не испытывая проблем таких, какие мама и папа его испытывали?

ЕЛМУРАТОВ: Да. Я даже более того скажу, что бывают ситуации, при которых мама и папа абсолютно здоровы, но ребенок рождается больной. На самом деле большинство ситуаций такие. Именно тяжело больные дети с наследственными заболеваниями рождаются у в целом здоровых людей. Почему это происходит? Потому что у нас хромосомы идут парами, ну, то есть те сущности, где хранится ДНК, у нас всегда они идут в паре. Мы храним немножко ДНК от мамы, половину ДНК от мамы, половину ДНК от папы. И если у нас есть условно здоровая копия одного и того же гена, то она может компенсировать поломку другого гена. И в ситуации, когда два здоровых человека, у которых есть поломка одного и того же гена, встречаются и заводят ребенка, дальше уже происходит случайность, и может не повезти, и две больных как бы копии попадают конкретному ребенку. Поэтому что делают. Пытаются оценить…

ШАФРАН: Вот мы подобрались к сути вопроса.

ЕЛМУРАТОВ: Да. То есть первый слой как бы, который можно сделать, он вообще никак не касается генетического редактирования. Если мы заранее исследуем геномы двух будущих родителей, то мы можем понять, есть ли у них вот эти скрытые мутации, которые могут привести в будущем к наследственным заболеваниям.

ШАФРАН: Короче говоря, просчитать риски, да?

ЕЛМУРАТОВ: Да, просчитать риски. И в случае если понятно, что риски есть, если два человека совпадают по вот этим мутациям, то есть вспомогательные репродуктивные технологии, довольно уже отработанные, которые позволяют родить вот этих детей без внешнего вмешательства, но с нужным генотипом. То есть, грубо говоря, не знаю, такой очень абстрактный пример, но… Есть две колоды карт, из которых нужно выбрать половину карт, чтоб составить новую. Гены – это некие вот эти карты. Можно случайным образом их собрать несколько раз и получить где-то хороший набор, где-то плохой. И то, что учёные-медики сейчас делают, они, грубо говоря, выбирают наилучший набор из того, что родители смогли собрать. Но никакого дополнительного вмешательства нет. То есть новые мутации не вводятся. Но есть ещё и перспективные технологии, которые нацелены на то, чтобы менять и создавать то, чего никогда не было.

ШАФРАН: И де-факто с чем мы имеем дело? С тем, что сегодня, в XXI веке наука может создать, в общем-то, суперчеловека. Если мы знаем, какой ген отвечает за какую болезнь и можем привнести некую мутацию, которая будет защищать от этой болезни. Это верно?

ЕЛМУРАТОВ: Хотелось бы ответить просто да или нет, но, к сожалению, не получится. Не всё так просто. Есть несколько технических проблем, которые не позволяют сделать ровно то, что вы говорите: создать идеального суперчеловека. Хотя отдельные кирпичики, отдельные инструменты для этого вроде бы есть.