Поговорим с Михаилом Веллером (архив) Невольник чести
4 мая 2009, 12:24
Автору программы приходится отвечать на самые разные вопросы слушателей, в том числе - на весьма острые и даже нелицеприятные...
(Запись этой беседы слушайте в аудиофайле)
СЛУШАТЕЛЬ: Купила вашу книгу "Перпендикуляр" и прочитала первую главу; меня возмутило, насколько злобно вы пишете о наших классиках, - о Толстом, Лермонтове! Вы на них столько грязи вылили... Что заставило вас так упорно и долго копаться в грязном белье наших классиков?
ВЕЛЛЕР: Значит, так. Что касается книги "Перпендикуляр", - она состоит из десяти глав (они же лекции), где говорится о вещах самых разных. Где говорится о целях и смысле литературы и искусства, о том, что представляет из себя современная российская литература, как она начала формироваться, как перечень имен и количество жанров произведений, с начала 90-х. Где говорится о вехах литературы и искусства XX-го века и возможностях пересмотра этих вех, где, кроме прочего, в первой главе говорится о русской классике. Причем это и называется "Русская классика как апокриф", то есть неканоническое сказание.
То, что говорится о русских классиках в школе, знают все, кто там учился. Что касается грязи, - уверяю вас: там нет никакой грязи, но вспоминается, простите великодушно, старинная пословица "свинья грязи найдет". Дело в следующем. Если человеку внушили с детства, что кто-то - великий, это, по мнению людей, не очень умных и далеких, должно означать, что в великом человеке велико и прекрасно все. По Чехову: в человеке должно быть прекрасно все - и душа, и одежда, и мысли, и чайный прибор...
Таким образом, большинство школьников, кончая школу, получают прививку, иммунитет против русской классики и литературы вообще, на всю оставшуюся жизнь. Потому что школьники и есть те самые люди, которые впитывают ложь на всю оставшуюся жизнь. Ложь заключается в том, что кто-то может быть лакированным, кто-то - идеальным, кто-то - картонным, раскрашенным не-человеком.
О Лермонтове, в частности, у меня сказано, что кроме характера его непереносимого, похоже, злой рок вел его к гибели, потому что несчастный Мартынов не был виноват перед Лермонтовым ничем абсолютно и ничем на оскорбление в тот роковой вечер не напросился. Тогда офицеры собрались отмечать годовщину повешенных в Петропавловской крепости пятерых декабристов, и Мартынову, который единственный в собрании был не штрафованный петербургский сосланный, а добровольный, Лермонтов сказал библейскую фразу "Делай быстрее то, зачем пришел", - то, что Иисус сказал при Тайной вечере Иуде. После чего Мартынову не оставалось иного выхода, кроме как за это оскорбление вызвать Лермонтова на дуэль.
Всю последующую жизнь подавший в отставку Мартынов глубоко каялся, что убил гения русской литературы. О Лермонтове сказано, что современная ему русская критика ни слова не сказала о том, каким благоуханным, кристальным, небывалым до него в русской литературе языком писал Лермонтов. А, напротив, прижизненная Лермонтову критика говорила о том, что на нем, покойном, ушедшем в мир иной, грех остался великий, - "Герой нашего времени", где, в двух словах, главный герой - вовсе даже плохой и нехороший; зачем он его вывел?
Я полагаю, что человек, у которого некая предрасположенность видеть грязь во всем, может усмотреть грязь в том, что у меня написано про Лермонтова. Другое дело, что написано не про него одного то, что писали редко или вовсе никогда; но то, что уже всем известно, и писать-то нет никакого смысла, и читать смысла нет. Вот что я могу сказать по поводу "Перпендикуляра"; почему вторая сотня тысяч экземпляров его продается - потому что многим интересно читать то, чего они не читали раньше...
(Запись этой беседы слушайте в аудиофайле)
СЛУШАТЕЛЬ: Купила вашу книгу "Перпендикуляр" и прочитала первую главу; меня возмутило, насколько злобно вы пишете о наших классиках, - о Толстом, Лермонтове! Вы на них столько грязи вылили... Что заставило вас так упорно и долго копаться в грязном белье наших классиков?
ВЕЛЛЕР: Значит, так. Что касается книги "Перпендикуляр", - она состоит из десяти глав (они же лекции), где говорится о вещах самых разных. Где говорится о целях и смысле литературы и искусства, о том, что представляет из себя современная российская литература, как она начала формироваться, как перечень имен и количество жанров произведений, с начала 90-х. Где говорится о вехах литературы и искусства XX-го века и возможностях пересмотра этих вех, где, кроме прочего, в первой главе говорится о русской классике. Причем это и называется "Русская классика как апокриф", то есть неканоническое сказание.
То, что говорится о русских классиках в школе, знают все, кто там учился. Что касается грязи, - уверяю вас: там нет никакой грязи, но вспоминается, простите великодушно, старинная пословица "свинья грязи найдет". Дело в следующем. Если человеку внушили с детства, что кто-то - великий, это, по мнению людей, не очень умных и далеких, должно означать, что в великом человеке велико и прекрасно все. По Чехову: в человеке должно быть прекрасно все - и душа, и одежда, и мысли, и чайный прибор...
Таким образом, большинство школьников, кончая школу, получают прививку, иммунитет против русской классики и литературы вообще, на всю оставшуюся жизнь. Потому что школьники и есть те самые люди, которые впитывают ложь на всю оставшуюся жизнь. Ложь заключается в том, что кто-то может быть лакированным, кто-то - идеальным, кто-то - картонным, раскрашенным не-человеком.
О Лермонтове, в частности, у меня сказано, что кроме характера его непереносимого, похоже, злой рок вел его к гибели, потому что несчастный Мартынов не был виноват перед Лермонтовым ничем абсолютно и ничем на оскорбление в тот роковой вечер не напросился. Тогда офицеры собрались отмечать годовщину повешенных в Петропавловской крепости пятерых декабристов, и Мартынову, который единственный в собрании был не штрафованный петербургский сосланный, а добровольный, Лермонтов сказал библейскую фразу "Делай быстрее то, зачем пришел", - то, что Иисус сказал при Тайной вечере Иуде. После чего Мартынову не оставалось иного выхода, кроме как за это оскорбление вызвать Лермонтова на дуэль.
Всю последующую жизнь подавший в отставку Мартынов глубоко каялся, что убил гения русской литературы. О Лермонтове сказано, что современная ему русская критика ни слова не сказала о том, каким благоуханным, кристальным, небывалым до него в русской литературе языком писал Лермонтов. А, напротив, прижизненная Лермонтову критика говорила о том, что на нем, покойном, ушедшем в мир иной, грех остался великий, - "Герой нашего времени", где, в двух словах, главный герой - вовсе даже плохой и нехороший; зачем он его вывел?
Я полагаю, что человек, у которого некая предрасположенность видеть грязь во всем, может усмотреть грязь в том, что у меня написано про Лермонтова. Другое дело, что написано не про него одного то, что писали редко или вовсе никогда; но то, что уже всем известно, и писать-то нет никакого смысла, и читать смысла нет. Вот что я могу сказать по поводу "Перпендикуляра"; почему вторая сотня тысяч экземпляров его продается - потому что многим интересно читать то, чего они не читали раньше...
