Любить нельзя воспитывать Выпуск 251
Д.ЗИЦЕР: Ну, что же, здравствуйте, дорогие мои друзья, это, действительно, программа «Любить нельзя воспитывать». Здравствуйте, дорогие слушатели «Маяка» и, поскольку сегодня среда, здравствуйте, дорогие зрители «смотрим.ру». Сегодня мы вместе.
Планов на сегодня много, но сначала, конечно, как всегда музыка, которую слушают наши дети, музыка, которую мы слушаем вместе с ними.
Ну, что, друзья, устремляю взгляд на экран, и на экране вижу Ольгу из Петербурга, между прочим. Здравствуйте, Ольга.
ОЛЬГА: Здравствуйте, Дима. Неожиданно быть первой, но все же решусь.
Д.ЗИЦЕР: Это классно быть первой, господи, и второй, кстати, быть классно, и третьей, и пятой. Это вообще не важно, номера не важны в данном случае точно.
ОЛЬГА: Знаете, Дима, вы так много говорите про детские травмы и призываете всех родителей быть чуткими и внимательными. Я бы хотела сегодня с вами поговорить о детской травме непосредственно самого родителя. То есть, ну, могу на своем примере пояснить, например, у меня было такое непростое детство по отношению, ну, к ребенку. То есть я, как ребенок, и для меня оно было непростое, хотя мои родители воспринимали его достаточно спокойно.
Я очень много времени была одна, так получалось, что родители работали сутками, и мне приходилось, и вот это вот такое одиночество детское, оно очень давит на меня даже до сих пор и физически, и эмоционально. И в связи с этим периодом у меня возникла некоторая замкнутость такая большая. И сейчас, когда у меня есть своя дочь, она как будто, знаете, пытается пробить стену вот этой замкнутости своей дерзостью, своей агрессией, своим строптивым поведением. И я как бы понимаю ее, да, потому что ей нужна живая мама. Но у меня настолько, мне мучительны все эти воспоминания, что мне очень сложно ей как бы открыться.
Ну, я не знаю даже, я, собственно, к вам с этим вопросом, нужно ли родителю и возможно ли это, в принципе, объяснить словами детей, ребенку объяснить, что он совсем не виноват, что мама такая замкнутая стена, что нет в этом его вины. Потому что я вижу, что ребенок недополучает моего как бы родительства, так сказать, я не знаю, такое некое одиночество.
Д.ЗИЦЕР: У меня много вопросов. Начнем с простого. Сколько лет вашей дочери?
ОЛЬГА: 5.
Д.ЗИЦЕР: 5. Второе. А откуда вы знаете, что она недополучает?
ОЛЬГА: Ну, например, даже, ну, из-за того, что была часто одна, у меня вообще, в принципе, нет навыка совместной игры родитель и ребенок. Она у меня очень просит играть вот эти сюжетно-ролевые, я просто не могу, вот правда, у меня выворачивается все.
Д.ЗИЦЕР: А что происходит?
ОЛЬГА: Ну, я пытаюсь ей предложить что-то другое, но ее ничего не интересует, кроме сюжетно-ролевой игры она ничего больше другого…
Д.ЗИЦЕР: И что вы делаете?
ОЛЬГА: Я говорю, что я не хочу, не могу, занята, как-то пытаюсь от нее…
Д.ЗИЦЕР: Ну, что, никогда не играете с ней, вообще никогда?
ОЛЬГА: Ну, если и играю, то я чувствую сильное напряжение и сопротивление.
Д.ЗИЦЕР: Но справляетесь.
ОЛЬГА: Да, но мне каждый раз не хочется опять попадать в это.
Д.ЗИЦЕР: Ну, последний вопрос на этом этапе, а чего вы хотите-то?
ОЛЬГА: Ну, какого-то, знаете, понимания, что я играю не потому, что мне это не нравится, а потому что это окунает меня в такие неприятные воспоминания.
Д.ЗИЦЕР: Не понял, с чьей стороны? То есть вы, еще раз, это такой простой вопрос и одновременно, конечно, очень сложный вопрос. Чего вы хотите? Вот подумайте, чего вы хотите? Предположим, мы с вами волшебники и можем сделать все, что вы хотите. Что?
ОЛЬГА: Ну, наверное, чтобы у ребенка не было обиды на то, что я не могу.
Д.ЗИЦЕР: Все. Вот я сейчас руками поводил, те, кто на экране видит, все, нет обиды. Все? Проблема решена?
ОЛЬГА: Наверное, еще чтобы она могла организоваться сама.
Д.ЗИЦЕР: Слушайте, как это интересно. Вот вы говорите, Оль, вы все время говорите о ней. А для себя вы ничего не хотите?
ОЛЬГА: Для себя разрешенности.
Д.ЗИЦЕР: Что это значит?
ОЛЬГА: Ну, чтобы наши отношения не были такими мучительными.
Д.ЗИЦЕР: Для себя. Ну, вот давайте я, вы чуть-чуть подумайте, а я поговорю чуть-чуть. Значит, во-первых, самое главное, на данный момент для вашей дочери вы лучшая на свете мама. На данный момент, я подчеркиваю. Так будет не всегда. Но на данный момент вы лучшая на свете мама. Поэтому, если вы говорите о том, что она на вас в обиде за что-то, ну, может, у нее и бывают короткие обиды, как у всех детей, но эти обиды быстро проходят.
То есть речь не идет на данном этапе, вероятнее всего, о том, что она считает, что с ее мамой что-то не так. Честное пионерское, я прямо слово вам даю. Если вы волнуетесь на эту тему, это был ваш первый пункт, то есть, как бы получить от нее какую-то индульгенцию в кавычках быть такой, какая вы есть, у вас есть эта индульгенция, я вас поздравляю. И в этом смысле, действительно, я не лукавлю, задача решена.
Другое дело, что я бы попробовал ответить на вопрос, который вы мне не задавали, а именно, если вас тяготит что-то изнутри, то круто было бы делать что-то с собой, а не с ней. Нет?
ОЛЬГА: Ну, вообще я занимаюсь со специалистом, но, понимаете, это же все не дело одного дня. И получается, что пока я лечу свою душу, дочь моя там простаивает, ну, так, если грубо выразиться.
Д.ЗИЦЕР: Почему же она простаивает? Ну, во-первых, так, во-первых, под специалистом мы понимаем психотерапевта?
ОЛЬГА: Да, да.
Д.ЗИЦЕР: Отлично. Во-первых, перед психотерапевтом можно ставить конкретные задачи, правда? Психотерапевт это, в общем, человек, который нам помогает, это человек, который в определенном смысле оказывает нам определенную услугу в лучшем смысле слова. Значит, мы можем ставить определенные задачи. Оль, задачи могут быть очень конкретные. Ну, например, я сейчас не полезу в вашу психотерапию, тем более что я не психотерапевт совсем. Но поскольку все-таки, ну, как бы это двоюродные или троюродные братья, мы по профессиям, ну, примерно мы представляем, как устроена профессия другого.
Ну, например, конкретная задача, может быть – я хочу сегодня 15 минут поиграть в ролевые игры со своей дочерью. Представляете себе? Бывают такие задачи, помимо лечения души общей, я не иронизирую сейчас, это задача конкретная. Мне кажется, если вам, действительно, представляется это важным, это умение, мне кажется, вы можете этот вопрос, эту задачу поставить перед специалистом и решить ее вместе с ним. Это, во-первых.
Во-вторых, мне кажется, что было бы здорово, если бы вы, ну, как бы это сказать, представляли себе примерно точку, в которую вы хотите прийти. Не дочь вашу привести, не надо ее никуда водить пока. Вот, где вы хотели бы оказаться без волшебства. Что-то такое, наверное, себе разрешить, говорите вы, что-то такое не делать, потому что вам важно, как любому человеку что-то не делать, я имею право во что-то не играть, я имею право чего-то не говорить, я имею право в чем-то не принимать участия. Все в порядке. И мне кажется, что этот планчик, он будет очень-очень хорош.
Третье. Мне кажется, довольно важно определить вещи, которые вы готовы делать со своей дочерью. Можете перечислить три?
ОЛЬГА: Ну, я готова, наверное, практически на многое, кроме ролевых, сюжетно-ролевых игр.
Д.ЗИЦЕР: Ну, три приведите, чего вам жалко-то? Три занятия.
ОЛЬГА: Я люблю ходить с ней на мероприятия на культурные, я люблю с ней рисовать, собирать пазлы, ну, какие-то спокойные, размеренные игры, читать книги.
Д.ЗИЦЕР: А правда, в нашем с вами городе есть много культурных мероприятий, на которых с ней поиграют в ролевые игры и без вас, правда же?
ОЛЬГА: Да, да, и это так, и, вы знаете, мы очень часто и очень много ходим.
Д.ЗИЦЕР: Ну, так, дорогой друг, тогда я должен вам сказать, что, мне кажется, что вы на верном пути. Если речь идет, я аккуратен, если речь идет о том, что это, это, это есть вот по списку, про что-то одно вы можете ей сказать спокойно абсолютно – котик мой золотой, ты знаешь, я знаю, как тебе это нравится, но ты знаешь, это единственное, пожалуй, чего я не люблю. Но у меня есть такая идея, сейчас мы с тобой, ну, вот это волшебное «а давай», да и все. То есть я не знаю сейчас, проверьте, ответил ли я на ваш вопрос. Но, если я его верно понял, то вроде да.
ОЛЬГА: Ну, я бы сказала, 50 на 50.
Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте вторые 50 быстренько.
ОЛЬГА: Ну, я имела в виду, что, когда-то я просто привела пример свой, который меня больше всего динамит с этими сюжетно-ролевыми играми, но вообще как бы…
Д.ЗИЦЕР: Оль, давайте, чтобы не тянуть, конкретный вопрос, конкретный ответ, я постараюсь, либо скажу – извините, не знаю.
ОЛЬГА: Когда внутри ты чувствуешь вот это вот сопротивление, и ты понимаешь, что это чисто твое, оно не имеет никакого отношения к ребенку, но ты видишь, что отношения именно из-за этого твоего, они как бы портятся. Ну, могли быть лучше, но вот это вот…
Д.ЗИЦЕР: Оль, пример, без метафизики, конкретный. Ну, раз, два, три, четыре, пять. Зрители-то вас видят, а слушатели-то думают, что там у вас звук отключился.
ОЛЬГА: Да, я поняла.
Д.ЗИЦЕР: Поэтому я даю им понять, что мы в эфире.
ОЛЬГА: Да, просто сюжетно-ролевые, они меня просто вообще динамят.
Д.ЗИЦЕР: Ну, пример, простой пример.
ОЛЬГА: Ну, например, я не люблю быстрые игры, вот правда. Вообще вот эти прыгать, скакать. А ребенок мой, наоборот, только за эти.
Д.ЗИЦЕР: А есть что-нибудь, Оля, такое, что вы любите, а ваш ребенок нет? А ей приходится это делать? Правильный ответ «да», только нужно пример выбрать.
ОЛЬГА: Ну, да, например, рисовать.
Д.ЗИЦЕР: Ну, например, рисовать, возможно, что-то есть, возможно, когда-то спать и так далее. Оль, она справляется. Иногда мы делаем что-то, что важно нашему любимому человеку, даже при том, что мы внутри чувствуем сопротивление. Еще раз, я очень аккуратен, чтобы не перейти эту границу на не свою территорию. Ну, и что, иногда вы чувствуете сопротивление, да. Знаете, как это называется, каким словом? Это называется словом «взрослость», помимо всего прочего, мы взрослые, когда у нас есть дополнительная волевая сфера.
Теперь смотрите, при этом, когда вы говорите – мне внутри плохо, мне внутри физически что-то такое меня задевает и так далее, слушайте, ну, подышите. Извините за нескромный вопрос, который я время от времени задаю, а вы глядели такой видос, называется «Свобода от воспитания»?
ОЛЬГА: Пока еще нет.
Д.ЗИЦЕР: А вы поглядите, наберите в интернете «Свобода от воспитания» Дима Зицер. Сейчас подумают люди, что я себя пиарю, я себя не пиарю вообще, просто это была попытка в TED токе ответить ровно на этот вопрос, что мне делать, мне, взрослому, когда внутри меня колбасит, давайте я использую такое слово. Так что вот так, Оль. Я понимаю, что, наверное, у вас там много-много еще каких-то конкретных запросиков, но, на самом деле, я прощаюсь с вами, эти конкретные запросики, мне кажется, что нужно решать очень точечно.
Есть, с одной стороны, ваша работа над собой, что я приветствую всячески, психотерапия и так далее. А, с другой стороны, еще раз, помните о том, что, да, иногда мы получаем опосредованное удовольствие, иногда удовольствие приходит потом. Иногда, особенно, когда мы имеем дело с маленькими детьми, мы делаем что-то, потому что это приятно ему, кстати, и со взрослыми так бывает, или ей. А потом бывает наоборот. Так что в этом смысле, нет, в этом смысле мне не кажется, что что-то специальное нужно делать. Ладно, давайте пойдем дальше, а то мы заболтались, действительно, с Ольгой, пора абсолютно точно.
У нас Елена из Красноярска ждет разговора. Здравствуйте, Елена.
ЕЛЕНА: Здравствуйте, Дима. Очень приятно вас видеть вживую, спасибо за возможность такого общения.
Д.ЗИЦЕР: Это взаимно.
ЕЛЕНА: Вопрос такой. Вот моему старшему ребенку 9,5 лет, то есть он 3-классник в школе. И вот уже где-то, ну, наверное, больше года он так настоятельно от нас, родителей спрашивает смартфон. То есть у него есть побочно кнопочный телефон, и с первого класса мы ему внушаем, что это только средство связи, позвонил, ответил, все в порядке, и в этом функция, собственно, телефона.
Если раньше было, что просто мне нужен как бы (неразборчиво) телефон, то сейчас уже идет, называет три конкретные игры, которые ему нужны в этом телефоне, и то есть я понимаю, что, в принципе, ему нужен просто гаджет для этих игр, которые мы ему как бы всячески пока что, ну, мягко не разрешаем, потому что и так в школе везде там в социуме своем нет возможности. Но как бы вот он сильно просит, говорит, что его чуть ли ни дразнят кнопкой и так далее, что вроде как это его обижает. Я, если честно, готовясь вот сейчас к эфиру, погуглила ваше же мнение об этом…
Д.ЗИЦЕР: И нашли его.
ЕЛЕНА: Да, да. Что можно было (неразборчиво), что это наша современная как бы действительность гаджеты, и те же видеоигры, в частности. И задача взрослых, задача наша родителей и учителей, это научиться самим пользоваться этими современными средствами и научить, я думаю, детей, то есть как-то им объяснить, что это должно быть лимитировано.
Д.ЗИЦЕР: Золотые слова.
ЕЛЕНА: Да. Но в связи с этим я просто маленько разверну как бы свой вопрос в другую сторону, что меня, как родителя непосредственно, почему я так реагирую.
Д.ЗИЦЕР: Лен, чуть-чуть только сократите, потому что, иначе мы не успеем даже вопрос задать до новостей, не то, что ответить.
ЕЛЕНА: Да, да. То есть вот у нас, видно на конкретном уровне, он достаточно и без того такой вот по своей нервной системе, он медлительный, и он умеет быстро думать, но его разные-разные моменты отвлекают очень часто от того, чтобы просто собрать себя в кучку и начать что-то делать. Вот этот смартфон, он будет лишним, вот, ну, как бы моментом вот какого-то конфликта, какого-то, ты там еще не сделал уроки, а ты отвлекся. То есть, как вот в этой ситуации? Может быть, действительно, стоит подождать какого-то более осознанного…
Д.ЗИЦЕР: Дима, успокой меня, да, Елена говорит, Дима успокой меня, прошу тебя, Дима, ну, ты же можешь. Я не уверен, что я могу, но я могу попробовать. Слушайте, вот вы говорите, что ему трудно собрать себя в кучку и начать что-то делать. Начать, что делать?
ЕЛЕНА: Ну, например, те же самые уроки по школе, к примеру.
Д.ЗИЦЕР: Ой, какое увлекательное занятие, как же, действительно, он будет делать уроки, если его будет отвлекать что-то более интересное? А что-то более содержательное, чем уроки, извините?
ЕЛЕНА: Ну, например, даже вот у него есть большой интерес и увлечение это шахматы. И он прекрасно знает, у него отличные отношения с тренером, что задача в день это, ну, как бы норма жизни, иначе ты не будешь дальше как-то двигаться, прогрессировать. Но задачи, ну, то есть шахматные задачи, я имею в виду, они постепенно усложняются, и вот сейчас там момент какой-то (неразборчиво) в его практике, когда вот надо тут все-таки сосредоточиться, подумать.
Д.ЗИЦЕР: Все, я понял круг вопросов. Значит, сейчас мы уходим на новости на «Маяке», и сейчас мы уходим на клипы на «смотрим.ру». Минут через семь приблизительно мы вернемся и обязательно договорим на эту тему. Ну, к ответу, короче говоря. Слушаем, смотрим.
Возвращаемся к Елене из Красноярска. Ну, так чего, Елен, конкретный вопрос-то? И сразу ответ.
ЕЛЕНА: Конкретный вопрос в том, все-таки права ли я, что я пытаюсь вот это время отодвинуть до момента какой-то, ну, как мне хочется надеяться, осознанности, и понимания, что все-таки…
Д.ЗИЦЕР: А он неосознанный пока еще?
ЕЛЕНА: Ну, я пока этого не наблюдаю.
Д.ЗИЦЕР: Не наблюдаете.
ЕЛЕНА: То есть все наши доводы, что вот…
Д.ЗИЦЕР: Подождите, а шахматами, зачем он занимается?
ЕЛЕНА: Как он сказал – очень интересная игра. Буквально недавно этот вопрос обсуждали, почему ты занимаешься, он говорит – а это очень интересная игра.
Д.ЗИЦЕР: Не потому что мама заставляет, да? Я искренне спрашиваю.
ЕЛЕНА: Нет, ни в коем случае. Да, он сам выбрал.
Д.ЗИЦЕР: Но эта же мама, мама Лена назовем ее, которая понимает и принимает его ответ, что это интересная игра, отказывает ему в осознанности. Да, я правильно понимаю?
ЕЛЕНА: Ну, опять же…
Д.ЗИЦЕР: То есть про шахматы он отвечает осознанно, а про телефон нет.
ЕЛЕНА: Потому что, что я понимаю в данном случае об осознанности, то есть, да, он многие вещи понимает, но он всячески делает вид, что нет, вот контролировать пока что себя и организовывать себя я не умею.
Д.ЗИЦЕР: А вы умеете?
ЕЛЕНА: Или мне это дается с большим трудом.
Д.ЗИЦЕР: Лен, что?
ЕЛЕНА: Я очень стараюсь заботиться, так скажем. В смысле себя или его?
Д.ЗИЦЕР: Вы стараетесь. Себя, себя?
ЕЛЕНА: Ну, это просто необходимость жизненная, как иначе.
Д.ЗИЦЕР: Мы не будем сейчас говорить о философии жизненной. Но мне кажется, что у вас у нас бывают моменты, когда чего-то не надо бы делать, а мы делаем. У всех у нас бывают моменты, когда, наоборот, надо бы, а нам немножко лень. У всех бывают разные моменты, кажется мне. И мне кажется, что ваш замечательный мальчик 9,5 лет, который, смотрите, занимается шахматами по собственному выбору, я вам верю, естественно, на сто процентов, и который приходит к маме и говорит – мам, смотри, ну, с телефоном лажа какая-то происходит. Ну, потому что, действительно, я вас понимаю, ваше нежелание принять аргумент – у всех есть, а у меня нет. Это, действительно, аргумент неприятный для взрослых.
ЕЛЕНА: Да, вот, кстати, мне во многом…
Д.ЗИЦЕР: С ним трудно. Но при этом надо бы…
ЕЛЕНА: Просто эта вот стадность, она потом…
Д.ЗИЦЕР: Это не стадность, это какая-то другая история, но не важно сейчас.
ЕЛЕНА: Ну, (неразборчиво), что я хочу, то есть, в первую очередь, это, конечно.
Д.ЗИЦЕР: Да, но он говорит не это, Лена, он пытается на вас воздействовать этим аргументом. Он, в первую очередь, говорит – мне это нужно, а потом уже – у всех есть. Он говорит – у меня возникла в этом необходимость. Я не понимаю, давайте поговорим по-взрослому, как бы я попробую транслировать его мысли взрослым языком. Мама, я не понимаю, почему ты меня этого лишаешь, ну, я, ей богу, не понимаю. Если в ответ ты будешь меня оскорблять и говорить, что я недоумок, который пока не может себя организовывать, мам, ну, это не может быть от любимого человека принято всерьез. Объясни, мам, почему ты меня этого лишаешь, что не так со мной?
ЕЛЕНА: Ну, как минимум, заданный аргумент в том, что это вредит зрению, к примеру.
Д.ЗИЦЕР: Это неправда, мама. Мама, ты знаешь, я разговаривал с таким человеком, мама, это неправда, мама, это неправда. Мама, если прямо сейчас, дорогая, после этого эфира с Димой Зицером ты залезешь в Google и найдешь одно, не надо пять, одно серьезное исследование на эту тему, мам, я приму твой аргумент. Но, мам, ты не найдешь. Ты найдешь статьи в журнале Cosmopolitan за это и против этого. Ты не найдешь. Это офигенная, мам, взрослая проблема. Потому что взрослые очень любят рассказывать, когда ты, мам, была маленькая, и тебе родители говорили – если ты будешь смотреть телевизор больше двух часов, у тебя глаза вытекут, и ты отупеешь. Мам, это такая родительская история.
Теперь, мам, я понимаю, что ты этого боишься, мам, честное слово. Так, мам, все в порядке, бойся, но давай попробуем сделать с тобой так, чтобы, несмотря на твой страх, я научился взаимодействовать с этим прибором, который есть у каждого. Ведь, мам, если этого не произойдет, то, знаешь, что будет? Я пойду, к сожалению, к своему приятелю и у своего приятеля я подсяду на этот прибор, потому что это запретный плод. Потому что я буду стараться наиграться, пока мама Лена любимая, лучшая на свете не видит. И тогда, действительно, шансы на подсадку намного выше. Мама, совсем скоро я начну искать там в этих приборах моих друзей совсем не то, что ты хочешь, только потому, что ты не хочешь поискать вместе со мной. Мам, я понимаю, понимаю, ей богу, сейчас уже давайте от себя скажу. Лен, я понимаю…
ЕЛЕНА: Дима, я представляю сына, который эти записи послушает.
Д.ЗИЦЕР: Пусть послушает.
ЕЛЕНА: Его реакцию.
Д.ЗИЦЕР: Лен, я понимаю ваши опасения, честное слово. Но альтернатива представляется мне более опасной. Поэтому, что я думаю. Я не берусь судить, правы вы или нет, короче говоря, но мне кажется, что, если речь не идет о каких-то супер аргументах, ну, не знаю, денег нет, действительно, нет денег на вообще телефон никакой, кроме кнопочного, так тоже бывает, мне кажется, что нужно на это идти, опасаясь, играя вместе с ним обязательно, помогая ему структурировать собственное время, что очень-очень важно в 9,5 лет. И такая замечательная и структурированная мама Лена очень нам поможет в этом деле. Я думаю вот так.
ЕЛЕНА: Мама этим занимается уже не один год, Дим, серьезно, да. И играть, и самоорганизация, и всякие там поощрительные моменты, начиная от наклеек в первом классе, и заканчивая какими-то более весомыми вещами.
Д.ЗИЦЕР: Лена, сейчас начнется такая тема, что мы не сможем из нее вылезти. Какие такие игры, самоорганизация, и какие поощрения, о чем вы говорите? Разве вы его любите не за то, что он ваш сын? Вы его любите за наклейки?
ЕЛЕНА: Это само собой.
Д.ЗИЦЕР: Это не само собой, это единственное.
ЕЛЕНА: Он научился, все равно научился…
Д.ЗИЦЕР: Он от этого научится, Лен, ну, я не могу, к сожалению, из-за формата программы начать сейчас еще одну тему, но я не могу пройти мимо, я не могу, меня простят редакторы, меня простят все коллеги. Лен, в тот момент, когда вы будете давать ему конфетки в кавычках или наклейки за то, что он что-то делает, как вам нравится, он научится только тому, что маму довольно трудно удовлетворить, и что главная моя цель – это удовлетворение высоких запросов мамы. И что мне нужно доказывать, на самом деле, что я собранный, что я хороший, что я умный, что я, не знаю, глубокий. Мама не верит в это изначально. Ну, честно, Лен. Я понимаю, что это огромная сейчас на вас сваливается темища. Оставьте это учителям, оставьте это, я не знаю, каким-то людям, которые в его жизни найдутся, и обязательно будут засовывать его в это прокрустово ложе сравнения. Оставьте, ну, вы чего, оставьте.
ЕЛЕНА: Да, Дим, да, я нисколько не сомневаюсь. Они говорят вот детям о том, что мы идем в столовую, к примеру, после второго урока, не надо брать с собой телефон. И дети отвечают то, что – а вдруг мне позвонят. Они берут эти гаджеты, и вместо того, чтобы кушать, я не знаю, кашу, они сидят и играют в стрелялки в столовой. Ну, вот это постепенно…
Д.ЗИЦЕР: А вопрос-то, в чем?
ЕЛЕНА: А просто в том, что они не могут на это повлиять. Действительно, это засасывает.
Д.ЗИЦЕР: Они могут на это повлиять, они могут.
ЕЛЕНА: То же цифровое слабоумие, оно официально подтверждено уже.
Д.ЗИЦЕР: Нет, ну, прекращайте немедленно, или пришлите немедленно, вот в чат сейчас пришлите ссылку про исследование о цифровом слабоумии. Вы прикалываетесь? Ну, Лен, ну, честно? Ну, мы взрослые люди.
ЕЛЕНА: Они известны.
Д.ЗИЦЕР: Кончайте выдумывать немедленно. Честно, ну, перестаньте.
ЕЛЕНА: (неразборчиво) этим занимается.
Д.ЗИЦЕР: Слушайте, ну, правда, значит, смотрите, если ваша задача убедить меня в том, что детям на всякий случай…
ЕЛЕНА: Нет, ни в коем случае.
Д.ЗИЦЕР: Лен, послушайте меня, все, мы заканчиваем через двадцать секунд. Что детям на всякий случай хорошо бы отрубить руки, чтобы они не взяли что-то опасное в руки, меня в этом убедить трудно. Теперь, мы живем в эпоху, которую вы не знаете, Лен, и я не знаю, потому что в вашем детстве такого не было. Вы понятия не имеете, что такое иметь в кармане телефон в детстве, и я понятия не имею. Первое наше с вами желание это желание взрослых, вообще довольно естественное желание для человека, это сказать – я этого не знаю, пусть этого не будет. Это называется консерватизм, кто-то называет его здоровым, кто-то больным, это не важно. Но так не получится, это будет.
Теперь, мне кажется, что задача наша с вами и учителей, между прочим, в этой школе не сказать – давайте сделаем вид, что телефонов нет. А сделать так, на самом деле, чтобы люди научились выбирать – сейчас еду, сейчас разговор, сейчас телефон, сейчас смешение одного с другим. Ну, правда, это задача педагогическая, в этом профессия наша состоит.
И, если учителя будут говорить детям – давайте делать вид, что телефонов нет, и будут гнать эту пургу, извините меня, бесконечную о том, что мы бы были молодцами, да нам телефоны мешают, в этом же все дело, мы вообще великие учителя, вот телефоны только, блин, придумали, а то бы мы, ух. Да вы бы не «ух», ребята, вы бы не «ух. Это очень-очень проверено много раз, на самом-то деле.
Вот как сделать так, чтобы человек понимал, что телефон, который вот у меня лежит здесь, что телефон, на самом деле, это прибор, который может сделать меня сильнее. Есть очень много прекрасных занятий – шахматы, например, еда, например, социальный акт, но этому же взрослые учат детей. Лен, короче говоря, дерзайте, последняя строчка.
ЕЛЕНА: Спасибо, Дима.
Д.ЗИЦЕР: Ну, думайте, загрузить загрузил, ну, а дальше сами, сами, сами, ну, что я могу сделать.
ЕЛЕНА: Спасибо.
Д.ЗИЦЕР: Исследования поищите, Лен, вы поразитесь тому, что исследований нет. Разговоров много, исследований нет, вот даю вам честное слово. Проверьте это сейчас, пусть это проверят слушатели, пусть проверят зрители. В этом одна из наших проблем. Если бы было одно институтское, университетское исследование о том, что дети, не дай, бог, слепнут от того, что они сидят с телефонами, давно бы уже ситуация была другой. Нет такого.
Если бы было хоть одно исследование о том, что дети, Лена, дослушайте, выхода нет, у меня микрофон, что дети тупеют из-за видеоигр, тут как раз исследование есть, но, к сожалению, обратное, я рассказывал про это пару лет назад, удивительное исследование на эту тему, на тему скорости мышления. Теперь, я не призываю сидеть в телефонах, но я призываю быть честными. Все, извините. Пока, остальное сами. Прощаюсь с вами, Лен, всего доброго. Пошли дальше скорее.
Татьяна из Архангельска, здравствуйте. А я к вам в Архангельск еду, между прочим, через три недели, представляете себе? Правду говорю.
ТАТЬЯНА: Очень здорово.
Д.ЗИЦЕР: Татьян, давайте, извините, что вам пришлось долго подождать, но никак не хотел я отцепляться от предыдущего разговора, я виноват. Слушаю вас.
ТАТЬЯНА: У меня вопрос. У меня дочка, ей 3,5 года, она очень замечательная девочка, не верится, что нам попалась такая, она очень внимательная, всегда умеет слышать и слушать. У нас редко с ней бывают скандалы, но есть такие два момента, которые меня немножко беспокоят, мне кажется, что они, возможно, взаимосвязаны. Убрав один, можно немножко исправить другой, но, может быть, вы мне скажете, что я ошибаюсь.
Первый момент, она очень остро реагирует на замечания других взрослых. То есть даже бывает на какие-то безобидные, криком никак сказанные, сразу у нее появляются слезы.
Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте пример.
ТАТЬЯНА: Ее нужно пожалеть. Пример, ну, вот первый раз мы это заметили где-то год назад, когда приходили в гости к родителям мужа, и она знает, где лежат конфеты, сразу же бросилась к шкафу, открыла, достала, что ей нужно, за что получила от дедушки замечание, что, ну, типа, что кто это тут у нас без спроса по шкафчикам ползает.
Д.ЗИЦЕР: Это шкаф дедушки был?
ТАТЬЯНА: На воспитателя была реакция.
Д.ЗИЦЕР: Подождите, это был шкаф, что?
ТАТЬЯНА: Да, ну, мы пришли к ним в гости, то есть…
Д.ЗИЦЕР: Вы пришли в гости к дедушке.
ТАТЬЯНА: Да.
Д.ЗИЦЕР: Окей, понятно, скоро обсудим. Так, про воспитателей поехали.
ТАТЬЯНА: Хорошо. Ну, например, тоже так не так давно получила обратную связь от воспитателя, что во время обеда вертелась, пролила компот и попросили, что, ну, раз ты пролила, возьми, пожалуйста, тряпку и вытри. И она очень расстроилась, тоже заплакала. Вот какие-то такие моменты.
Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте третий, третий решает все.
ТАТЬЯНА: Третье. Ну, например, приходят друзья с такими же детьми ровесниками, дети, понятно, бегают, бесятся, кто-то может сказать, что, пожалуйста, там, дети, потише, пожалуйста, не трогай эту вещь, она может разбиться. Ну, вот кто-то из друзей тоже сказал, что там, пожалуйста, что-то лежит, мы забыли убрать, давай, мы уберем, но лучше не трогать.
Д.ЗИЦЕР: Так, Татьяна, и что же нас волнует? С вами такого нет, я правильно понял?
ТАТЬЯНА: Нет.
Д.ЗИЦЕР: В чем вопрос?
ТАТЬЯНА: Можно ли как-то ей помочь меньше расстраиваться, потому что все-таки…
Д.ЗИЦЕР: Конечно, можно. Можно сказать дедушке, что, когда к ним приходит в гости внучка, если он не хочет делиться с ней конфетами, чтобы он их спрятал. Потому что внучке в 3,5 года очень трудно включить силу воли, да и, я не знаю, зачем, и не съесть конфеты при том, что она знает, где они лежат. Первое.
Еще дедушке хорошо бы добавить следующее. Я сейчас вот говорю и думаю, я не слишком жестчу? Ну, пока нет, я думаю, надеюсь, что нет. А еще дедушке хорошо бы сказать следующее, если он хочет, чтобы внучка думала, приходя к нему, что она приходит как бы в гости, а не к себе домой, домой к близким людям, то он на правильном пути. А, если он хочет, вдруг дедушка, вдруг, чтобы она приходила к ним, как к себе домой, то тогда вообще-то, если я прихожу, как к себе домой, то, действительно, я могу открыть, закрыть и так далее.
Значит ли это, что это приведет к ситуации, что ваша дочь будет прибегать, все вышвыривать из шкафов? Да не будет она этого делать, она этого сейчас не делает и не будет. Про что-то, конечно, можно сказать – ой, котик, подожди, давай я тебе помогу, и все звучит совершенно иначе. Или – ой, котик, как хорошо, что ты достала конфеты, давай положим их на стол, мы их съедим после ужина, давай скорей сюда, слушай, вообще классно, что ты их достала. Для всего есть форма.
Нет, ну, про воспиталок тоже могу вам сказать, если хотите. Раз ты сама разлила, то тогда сама и вытирай. Ваша дочь научится сама вытирать в случае, если она увидит, как ей помогают, как другие взрослые на это реагируют. Она научится убирать за собой, если в этом педагогическая идея воспитателей. Но вообще-то, когда ребенок 3-х лет оказывается в детском саду, и в тот момент, когда у него проливается что-то, чашечка с чаем на стол, большинство детей, большинство, не скажу все, они довольно остро на это реагируют, вы знаете, они уже расстраиваются. То есть они уже чувствуют, что что-то не так.
ТАТЬЯНА: Ну, да.
Д.ЗИЦЕР: В этот момент им нужна помощь. Им нужно сказать – котик, давай вместе вытрем. И это звучит совершенно иначе в этот момент. Нет, не знаю, не думаю, что что-то нужно делать. А, тем более, извините, подождите, если чужие люди какие-то приходят домой, как вы рассказали, и делают ей замечания, ну, совсем чужие, ваши друзья…
ТАТЬЯНА: Ну, или мы в гости приходим.
Д.ЗИЦЕР: Так что вот, имеем ли мы право, теперь внимание, давайте мы моральную сторону все-таки озвучим тоже. Имеем ли мы право у себя дома говорить, что у нас есть там определенные правила и так далее? Ну, конечно, да. Но для всего есть форма, ну, такая человеческая форма. Если приходит, я не знаю, человек, несколько детей 3-х лет к нам в гости, ожидать, что будет мертвая тишина, ну, по меньшей мере, глупо. Ее не будет. Можно сказать взрослым, надеюсь, что взрослые не обидятся, слушайте, у нас сегодня вечеринка для взрослых 18+, извините, делайте с детьми, чего хотите. Бывает, нормально, все в порядке, я «за» обеими руками, я не против.
Но, если мы делаем это вместе, ну, тогда эти же дети 3,5 лет, они такие же наши гости, как и взрослые, тогда мне надо подумать, чем они будут заняты, во что они будут играть. Знаете, иногда мы пускаем это на самотек, но мы-то, взрослые, посидим, конечно, поедим, повыпиваем, а эти как-то, само закрутится. Нет, само не закрутится, иногда нужно обратить на это внимание.
Другое дело, Тань, последнее, что, мне кажется, что можно аккуратненько, можно с ней в какой-то момент про это поговорить. Но поговорить не на тему того, что ты ведешь себя неправильно, а на тему – слушай, ты на что-то обиделась? Она хорошо говорит у вас?
ТАТЬЯНА: Да, очень.
Д.ЗИЦЕР: Ну, так вперед. Котик, а чего ты расстроилась? Не в смысле – перестань плакать, все хорошо. Котик, а чего ты расстроилась? Пусть расскажет словами. И в этот момент, во-первых, она что-то проговорит, и она даст вам возможность на что-то отреагировать. Ну, например, сказать, что дедушка, слушай, я дедушку знаю очень хорошо, он точно не хотел тебя обидеть, ты знаешь, может, он неловко сказал, но все бывает. Правда, дедушка? Правда, – скажет к этому моменту дедушка.
Ну, у всех у нас бывает, что мы неловкое слово какое-то сказали и случайно задели даже любимого человека. Нет, нет, дедушке не жалко конфет, ты чего. Дедушка, иди сюда, давай мы… Ну, вот такое, такой минимальный анализ, минимальная рефлексия. У нас минутка, проверьте, ответили мы или нет, потому что, если есть что-то еще, какая-то конкретика, есть возможность чуть-чуть про это поговорить.
ТАТЬЯНА: Ну, еще второй момент, что она очень остро, бывает, реагирует на какие-то моменты, которые дома. Ну, например, она пошла мыть руки, кто-то случайно это делал, и она сразу начинает плакать, звать, вместо того, чтобы просто попросить, что, мама, пододвинь мне, пожалуйста, мыло. И это может быть за день, просто весь день вот…
Д.ЗИЦЕР: Слушайте, а как у вас, давайте, я коротко, короткий вопрос, короткий ответ. А вы вообще мягкие родители?
ТАТЬЯНА: Да, мне кажется, что да.
Д.ЗИЦЕР: Оба прямо мягкие родители, да, и так далее?
ТАТЬЯНА: Ну, мы редко ругаемся с ребенком, между собой тоже очень редко, в основном, это…
Д.ЗИЦЕР: Проверьте, просто проверьте, я ничего плохого не хочу сказать, проверьте пункты правил, не слишком ли у вас много разных всяких правил и так далее. Спокойно, может быть, и нет. Просто, если есть вдруг, то она вводит свои, доступные ей в возрасте 3,5 лет.
А как реагировать? Реагировать очень просто, ей всего 3,5 года, 3 с хвостиком, возможно, она еще внутри этого самого нашего любимого кризиса 3-х лет, каждый раз не уставать и говорить – котик мой, нет, нет, я слышу, совершенно не надо расстраиваться, давай мы подвинем мыло, не кричи, пожалуйста, на меня, и вообще не кричи, пожалуйста, мне очень неприятно, у нас так не принято. Отодвинули мыло. Вот так, прямо примерно с такой громкостью, как я говорю сейчас, очень-очень спокойненько. Я думаю, что это все.
ТАТЬЯНА: Все, хорошо.
Д.ЗИЦЕР: Пишут мне тут про дедушку Ольга из Великобритании. Ольга, я отвечу вам на ваш вопрос сразу после новостей. Мы с вами снова услышимся буквально через несколько минут, будет второй час нашей программы «Любить нельзя воспитывать».
У нас, к слову сказать, сегодня видеоэфир на «смотрим.ру» параллельно с «Маяком», но вы, друзья, можете звонить, между прочим, и те, кто нас слушает. Потому что, если есть звонки, мы обязательно стараемся хоть на один за такую программу подвесить.
Ольга из Москвы на экране. Ольга, привет, подождите одну секунду, я обещал Ольге тоже, вашей тезке из Великобритании ответить про дедушку.
Ольга пишет: «Вот не согласна про дедушку. Даже у себя дома есть шкафы, которые только мои, и никто, ни муж, ни дети не могу в них лазать. Это называется граница личного».
Ольга, вы говорите сейчас с апологетом личных границ, я за личные границы обеими руками. Однако вот давайте мы с вами проверим в том примере, который нам привели, привела Татьяна, разве речь идет о личных границах? Это конфетки, которые, как мы понимаем, для человека 3-х лет довольно важная штука, приятное развлечение, отличное приключение и так далее. Когда к нам приходит человек 3-х лет, мне кажется, если по той или иной причине нам нужно, чтобы в шкаф с конфетами никто не залез, можно это как-то оговорить или придумать отдельно, заранее.
Трудно не ожидать от человека 3-х лет, что он не поищет конфеты, тем более что он, судя по всему, знает, где они у бабушки с дедушкой лежат. Первое.
Второе. Мне кажется, что, если кто-то здесь и нарушает личные границы, то это дедушка. Мне не кажется, что можно делать замечание другому человеку при других людях. Мне кажется, что это очень личный вопрос. Мне кажется, люди, то есть мне не кажется, я уверен, учатся личным границам, конечно, на примере взрослых. Ну, например, взрослые, когда заходят в мою комнату, когда мне уже 3 года, они стучат или нет. Или, например, взрослые позволяют себе трогать мои вещи, а иногда, и даже сегодня мы это слышали, нет, не сегодня, простите, вчера мы слышали это, наказывают нас тем, что отнимают у нас что-то, что мы любим. Нарушение личных границ.
Теперь, еще раз, если дедушке, бабушке, дяденьке, тетеньке важно, чтобы человек 3-х лет, возраст очень важный в данном случае, не трогал чего-то, проще всего, честно говоря, это убрать, но вообще-то можно тихонечко на ушко это оговорить. Так что, соглашаясь с вами на сто процентов относительно личных границ и относительно того, что у каждого из нас может быть свой ящик, в который мы просим никого не лазать, я говорю о том, что это организовано чуть-чуть сложнее. Все.
К слушательнице и зрительнице устремляю взгляд на экран. Здравствуйте, Ольга, еще раз. Я вас слушаю.
ОЛЬГА: Дима, здравствуйте. Очень рада с вами пообщаться. Спасибо большое за такую возможность. К вопросу.
Д.ЗИЦЕР: Спасибо. Слушаю вас.
ОЛЬГА: У меня дочь 16 лет, через месяц будет 17. Значит, она художница, она рисует, рисует много, фанатично, я бы сказала, в ущерб здоровью зачастую. То есть в сутки это примерно часов по 12. Года три назад она перешла на графический планшет, благодаря чему она определилась с будущей профессией, это CGI дизайн, графический дизайн, гейм-дизайн, концепт-арт. Я очень рада этому, я не препятствую, поддерживаю, стараюсь помогать.
Д.ЗИЦЕР: Ну, еще бы, а чего же тут препятствовать.
ОЛЬГА: Ну, вы знаете, просто существует проблема со здоровьем определенного характера, которая меня тревожит, но это мои тревоги, наверное. Года полтора назад она вообще прекратила учиться в школе. Говорит об этом, что ей это все не интересно, что она тратит зря свое время вместо того, чтобы рисовать и создавать рисунки. Она не хочет заниматься математикой, географией, историей. А недавно она заявила, что она вообще не хочет поступать в университет после школы. Она сейчас в 11-м классе, заканчивает. Она говорит – я сдам ЕГЭ…
Д.ЗИЦЕР: Чего-то рано она в 11-м классе в 16 лет.
ОЛЬГА: А она, я рано ее отдала в школу, она пошла с 6,5 лет. Но мне это рекомендовали, к слову сказать, в саду, потому что говорили об этом воспитатели…
Д.ЗИЦЕР: Да я не против, я же не критикую ни в коем случае.
ОЛЬГА: Да, она, действительно, самая маленькая в классе. Она сказала, что не хочет поступать в университет, она хочет работать, зарабатывать деньги и заниматься рисованием вместо того, чтобы тратить свое время на ненужные вещи. Справедливости ради я скажу, что она уже года два, как зарабатывает, зарабатывает неплохо, рисунки продает свои, занимается иллюстрированием книг у писателей у нескольких.
Д.ЗИЦЕР: Вы знаете, что, если вы не сочтете это, извините, Ольга, если вы не сочтете это слишком личным вопросом, если сочтете, сразу скажите «нет». А если не сочтете, а сколько это неплохо?
ОЛЬГА: Ну, например, за иллюстрацию одной из книг она получила 7 тысяч. Я считаю, что для подростка это неплохие суммы.
Д.ЗИЦЕР: Шикарно, я тоже так считаю. И это одна иллюстрация.
ОЛЬГА: Нет, это иллюстрирование рассказов книги, скажем так. Там небольшая книга такая, несколько иллюстраций. Например, у нее есть свои расценки какие-то. Ну, например, она там за какой-то концепт героя берет 3 тысячи в полный рост. Ну, то есть это такие не совсем плохие деньги для подростка, я считаю.
Д.ЗИЦЕР: Нет, вообще не плохие, особенно, если у нее не один проект в месяц, а, например, я не знаю, 4-5, ну, совсем не плохие.
ОЛЬГА: У нее их очень много, Дим, это просто вообще катастрофически, у нас завал с этими проектами, она не успевает их делать именно из-за школы, что ей мешает. Вопросов у меня два. Что делать со школой? Потому что учителя недовольны, учителя звонят, просят помощи, просят какой-то работы с ребенком. К слову сказать, школа у нас очень хорошая, школа замечательная, очень контактная, учителя все идут на помощь, идут навстречу, идут на контакт. Школа частная, в классе всего 6 человек, там это не проблема.
Вопрос номер два. Как мне, не давя на ребенка, переубедить ее с поступлением в университет? Потому что мне кажется, что ей нужно это образование, но не так, чтобы это сделала я своими руками, авторитарностью, а чтобы она переменила свое мнение.
Д.ЗИЦЕР: Слушайте, ну, два разных вопроса, конечно, совсем. Ну, давайте с обобщения начнем. Во-первых, я точно знаю, что многие слушатели вам сейчас завидуют. Потому что у нас же много-много звонков в программе бывает – ой, мой ничем не интересуется, моя ничего не хочет. А у вас, смотрите, класс, человек заинтересован, даже слишком, заметьте, дорогие радиослушатели и зрители, мама говорит – меня волнует, что она так этим увлечена. В общем, короче говоря. Это первое. Так что, мне кажется, что это очень здорово.
Второе. Ну, слушайте, она в 11-м классе. Я обычно-то, конечно, говорю, где можно оставить детей в покое, но, с другой стороны, ей осталось 4 месяца. Что ее так напрягает в сдаче ЕГЭ?
ОЛЬГА: Ее ничего не напрягает, ЕГЭ она готова сдать хоть сегодня, она абсолютно к нему готова. Напрягает все учителей, не ее, что она не делает домашнее задание, не выполняет никакие предметы, заданные какие-то уроки, она не выполняет проекты интересные. Школа интересная, школа очень развитая, но, к сожалению, она говорит, что она не хочет.
Д.ЗИЦЕР: Оценки у нее какие?
ОЛЬГА: Ни единой «тройки».
Д.ЗИЦЕР: В полугодии ни единой «тройки». Я надеюсь, нас сейчас не слышат учителя вашей дочери, Ольга, забейте, ну, правда. Мы говорим о взрослой девушке, которая знает, чего она хочет. Более того, я-то опасался, что вы сейчас скажете, что она ЕГЭ не хочет сдавать. Она хочет сдавать ЕГЭ. Сами учителя оценили ее знания выше 3, 4-5. Это дает нам с вами основание считать, что ЕГЭ она тоже сдаст хорошо.
Сдав ЕГЭ, она получит в карман себе возможность в любую секунду поступить в универ. Ну, отпусти народ мой, как сказано в священном писании. Все, чего вам надо-то еще? Ну, она не поступит в этом году, но, если вы правы, поступит в следующем.
ОЛЬГА: Дим, вы знаете, как мне кажется, что, если она начнет работать, она уже не захочет этого делать. Но дело даже не в этом, вы понимаете, я, как родитель, испытываю дичайшую потребность убедить ее в том, что ей нужно образование дополнительное. Потому что специфика вот этого направления, она очень узкая, это совсем недавнее направление, и ей обязательно нужна будет помощь, и она обязательно к этому придет.
Д.ЗИЦЕР: Именно, вот именно, вы сняли у меня с языка, что называется. Она у вас умничка, судя по всему, она чудесно учится. Сказать, что она образована только в одной узкой области, не верно, ее оценки нам доказательство. Ну, тем более что вы говорите, школа хорошая, значит, просто так, наверное, оценки не ставят, раз там оценочная система и так далее. Она к этому придет, ну, придет и придет. Что не так-то? Что-то я не догоняю, как дети говорят у нас.
ОЛЬГА: Не так все в моем страхе, что ребенок после школы никуда не будет поступать и просто вот улетит куда-то, не знаю.
Д.ЗИЦЕР: Куда улетит? Оля, очень трудно мне, конечно, провести вам психотерапевтический сеанс в таком режиме, но я и не стремлюсь. Но вы же сами рассказываете, что она никуда не улетит, что у нее есть планы, что она знает, чем она хочет заниматься. У нее в возрасте 17 лет, еще не 17 даже есть заказы, причем заказы в профессии, в которой она хочет совершенствоваться.
Я с вами согласен, я не знаю вашу дочь, но я согласен с тем, что может возникнуть ситуация через год, через два, через три, что она скажет – мне нужно дополнительное образование. Но это же дополнительное образование, вот этот момент вырастит из эмпирического опыта, это самое ценное, что может быть.
Вот какая у нас альтернатива, вот давайте положим на две ладошки. С одной стороны, я не говорю, что вы так заявляете, тем не менее, частая родительская позиция – иди, абы куда, не важно куда, только иди. Мама, зачем? Потому что я очень волнуюсь. Мам, про что ты волнуешься? Я сама не знаю, про что я волнуюсь, давай не будем об этом говорить, иди, абы куда. Окей, это позиция номер один.
И позиция номер два. Мам, я знаю, чего я хочу. Более того, я делаю это уже сейчас. Более того, у меня есть доказательство успеха, у меня есть заказы и так далее. Если из моего эмпирического опыта, из опыта конкретного, прикладного вырастит необходимость учиться, так я же буду учиться, я буду зубами рвать эту науку в этот момент, потому что мне это надо.
Ольга, сейчас ваша реплика – Дима, что же мне делать? Ольга, ну, знаете, много разного можно делать в этот момент. Можно, например, завести какое-нибудь хобби. Я не смеюсь над вами. Можно подумать, что вы давно откладывали и не делали для себя и можно поделать это сейчас. Я серьезно говорю. Можно занять себя, вас немножечко отпустит. На сто процентов? Нет, на сто не отпустит, так вы же мама, еще не хватало, чтобы вас на сто отпустило. Ну, что?
ОЛЬГА: Дим, я вам скажу так, что, наверное, у меня как раз-таки море хобби, и все время я занимаюсь собой, и, наверное, впервые в жизни я вдруг повернулась в эту сторону и поняла, что у меня совершенно выросшая самостоятельная дочь, которая хочет не того, чего хочу я. Наверное, так будет справедливо сказать. Мне вдруг стало страшно, потому что, ну, мне казалось, что по окончании школы, естественно, куда-то поступить и чему-то учиться, а не идти и работать. Потому что потом может оказаться, что не будет такой возможности, например, или, возможно…
Д.ЗИЦЕР: Почему? Напугайте меня и себя.
ОЛЬГА: Не будет времени.
Д.ЗИЦЕР: В каком смысле?
ОЛЬГА: Я не знаю.
Д.ЗИЦЕР: Давайте, вы меня плохо напугали, я не испугался.
ОЛЬГА: Может быть, не будет времени, может быть, человек попадет…
Д.ЗИЦЕР: Что значит, не будет времени? Это значит ведь, что она будет заниматься чем-то, что она предпочитает учебе, чем-то, чем она увлечена. Ну, вот, как человек, который занимается собой, вы наверняка понимаете, о чем я говорю. Чего мы хотим нашим детям? Быстренько проверяйте меня, давайте проверим, согласны ли мы. Мы хотим, чтобы, ну, они в жизни были счастливы, понятное дело, это очень широкий такой круг. Но, если мы, так сказать, наводим зум, то мы хотим, чтобы они получали удовольствие от того, что они делают. Пока согласны?
ОЛЬГА: Да.
Д.ЗИЦЕР: Ваша дочь говорит – мам, я у тебя не задалась, ты-то считала, что я буду получать удовольствие от того, что я делаю, через пять лет, а я, прикинь, получаю от этого удовольствие уже сейчас. Что говорит мама, другая Оля, вы ее не знаете. Мама говорит – нет, нет, давай помучайся немного, а потом через пять лет начни получать, потому что у меня план такой был. Оль, ну, вообще это не про вас история.
Это колоссально, что она говорит – я сейчас знаю, от чего я получаю удовольствие. Внимание, может ли такое быть, что через пять лет она скажет – я не успеваю учиться, но я тону в этом удовольствии, мне прямо настолько в кайф, что тебе, мам, не передать. Ну, вы порадуетесь за нее, ну, поцокаете языком – ах, так ты и не получилась.
Она скажет – мам, да ладно, давай по бокальчику «шардоне» накатим с тобой, слушай, и хорошо за мою не сложившуюся учебу, потому что, мам, я научилась столькому, благодаря тебе, потому что ты позволила мне учиться внутри опыта, что это даже ни с кем не сравнить. Разве что с организаторами крутанских миллиардерских стартапов, которые не закончили высшее образование, не получили, но зато занимаются, чем хотят и иногда за очень большие деньги.
ОЛЬГА: Спасибо. Сложно это очень, конечно, это сложно, наверное, с собой надо работать, я понимаю.
Д.ЗИЦЕР: Я знаю, Оль, я знаю. Я прощаюсь с вами. Я вижу, что я, так сказать, понятное дело, не волшебник и не могу сделать, по щелчку совершить это волшебство. Но мне кажется, что вы сомневаетесь и правильно делаете. И вы абсолютно точно на верном пути и сомневайтесь дальше, это классно. Это, что называется, надо продышать, промедитировать, переспать с этим ночь, еще раз поговорить с подружками, сказать откровенно дочери – котик, я волнуюсь, но я же мама твоя, с другой стороны, я так тебе верю. Классно, чего говорить.
Идем дальше. А дальше у нас Евгений из Воронежа. Здравствуйте, Евгений.
ЕВГЕНИЙ: Да, да, здравствуйте. Мой вопрос заключается в том, что я очень желаю уйти на домашнее обучение. Потому что в школе мне очень некомфортно стало находиться.
Д.ЗИЦЕР: Жесть какая.
ЕВГЕНИЙ: Почему это?
Д.ЗИЦЕР: А в каком вы классе, Евгений?
ЕВГЕНИЙ: В 8-м. Единственная проблема, которая стоит передо мной, это несогласие моих родителей. Для себя я все прекрасно обдумал, что мне так будет лучше и комфортнее, в целом, заниматься. Но что вы мне можете посоветовать с целью того, чтобы их убедить? И считаете ли вы, что мне так будет самому лучше?
Д.ЗИЦЕР: Да я понятия не имею, что вам будет лучше, я вас первый раз в жизни вижу. А скажите мне, пожалуйста, Женя, а почему родители-то против?
ЕВГЕНИЙ: Ну, один из основных аргументов, что сейчас я учусь плохо, соответственно на домашнем обучении я буду учиться еще хуже.
Д.ЗИЦЕР: Что это значит? Насколько плохо вы учитесь, во-первых, расскажите мге и зрителям, и слушателям.
ЕВГЕНИЙ: Ну, у меня вышла в ближайшей четверти одна «двойка», ну, остальные «тройки» и пара «четверок». Но я убежден в том, что это связано как раз-таки с условиями в школе.
Д.ЗИЦЕР: Почему? Ну, дайте аргументик какой-нибудь.
ЕВГЕНИЙ: Почему в школе мне плохо?
Д.ЗИЦЕР: Почему, нет, не только, не почему вам плохо, а почему из-за того, что вам плохо, следовательно, как плохо, что, иными словами, приводит к тому, что вы не очень хорошо учитесь?
ЕВГЕНИЙ: Ну, во-первых, то, что очень сложно воспринимать визуально информацию, потому что много всяческих голов, тел закрывают просто доску. Во-вторых, это психологически давит, когда ты находишься в месте, откуда тебя просто не отпускают. Это, ну, как тюрьма выходит, или будто ты в заложниках находишься. Ну, в общем-то, все.
Д.ЗИЦЕР: Жень, подождите, а вот эти все аргументы всегда у людей в вашем возрасте – а как же друзья, а как же тусовка, а как же вот это все?
ЕВГЕНИЙ: Ну, мне на самом-то деле слабо интересно общаться с большей частью моего класса.
Д.ЗИЦЕР: Вот так, да?
ЕВГЕНИЙ: Просто я уверен, что я могу общаться с другими людьми, и школа мне никак в этом не поможет.
Д.ЗИЦЕР: И еще один вопрос у меня есть, возможно, последний. Скажите мне, пожалуйста, а вот мама с папой единым фронтом как-то противостоят вам или по-разному?
ЕВГЕНИЙ: Нет, нет.
Д.ЗИЦЕР: Рассказывайте.
ЕВГЕНИЙ: Ну, мой отец зачастую во всем согласен, во всем поддерживает мою мать, поэтому его убедить не составит проблемы, если получится мою маму убедить в этом.
Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте попробуем сейчас тогда чуть-чуть поиграть в то, что я буду Женя, а вы будете мамой, такая игра. Давайте вспомним ее аргументы, потому что сейчас вы сказали только один, наверное, есть еще. Мам, ну, давай все-таки вернемся к вопросу домашнего обучения, давай?
ЕВГЕНИЙ: Да. Но вообще, на самом-то деле, слегка другая реакция зачастую возникает.
Д.ЗИЦЕР: Ну, прошу. Другая, это какая? Так давайте, играйте.
ЕВГЕНИЙ: Извиняюсь, я ударил по столу в порыве своей актерской страсти.
Д.ЗИЦЕР: Ничего страшного, давайте. Да, актерская страсть.
ЕВГЕНИЙ: Опять ты со своим домашним обучением, я уже сказала, что мне оно не интересно. Я считаю, что ты его не потянешь.
Д.ЗИЦЕР: А скажите мне, пожалуйста, ладно, не буду дальше вас тянуть в эту игру. А скажите мне, пожалуйста, у вас с мамой-то, на самом деле, разговоры, ну, близкие, внутри близких отношений разговоры бывают? Не на тему домашнего обучения, о чем-нибудь, о друзьях, об интересах, о музыке.
ЕВГЕНИЙ: Нет, ну, редко.
Д.ЗИЦЕР: Посоветую я вам то, что я советую родителям про детей, вот вам я посоветую, Женя, наоборот. Мне кажется, вам маму нужно пригласить в кафе. Давайте я для начала расскажу, почему, во-первых, в кафе, не обязательно в кафе, но не дома, потому что нужно, чтобы вы с мамой оказались на нейтральной территории. Это важно.
ЕВГЕНИЙ: А неужели мой дом это не нейтральная территория?
Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, конечно. Ну, подождите, дослушайте меня до конца. 99, больше, чем 99 процентов, что мама удивится, но согласится. То есть вы маме скажете – мамуль, я очень-очень хочу с тобой провести какое-то время, пойдем погуляем, не хотите в кафе, идите в парк, не хотите в парк, идите там, не знаю, куда хотите, короче говоря. Это важно, мне кажется, чтобы вы оказались вдвоем чуть-чуть в непривычной обстановке.
Второе. Мне кажется, что мама должна поверить, что вы говорите о чем-то, что вам очень важно. Знаете, в разговорах такого типа очень часто, что бывает, и один, и второй, кто состоит в диалоге, западают как будто. Как будто, значит, Женя говорит – мам, я хочу на домашнее обучение. Мама говорит – мы с тобой много раз уже про это говорили. Женя – мам, ну, давай вернемся к этому вопросу. Мама – нет, мы не будем возвращаться к этому вопросу. Женя – ну, слушай, ну, мам. Нет. И это такое, знаете, как белка в колесе, все крутится и крутится, и крутится.
Мне кажется, что большинству мам, я не думаю, что ваша мама исключение, важно знать, что болит у их ребенка, на душе вот что болит, что им важно, что для них, для детей, что для них является, ну, действительно, больной темой, не буду искать другое слово. Ну, что вы там как-то пыхтите очень сильно, как будто вы хотите возразить, давайте.
ЕВГЕНИЙ: Ну, я никогда в своей жизни не был мамой, поэтому не могу с вами согласиться.
Д.ЗИЦЕР: Поэтому послушайте меня, поэтому, спокойно. Я тоже мамой не был, но кое-чего про это вроде как понимаю. И дальше вам нужно очень спокойно, подумав предварительно, о чем вы будете говорить, поговорить с мамой, почему для вас это важно. Не тупо пилить одну и ту же тему – нет, мам, давай, нет, мам, я смогу. Почему для вас это важно. Вот услышьте, Жень, это другая точка, вы о ней не говорили. Почему для вас это важно. Давайте быстренько, у нас с вами полминуты, поэтому вы успеете возразить, а я успею ответить.
ЕВГЕНИЙ: Потому что я, в общем-то, хочу учиться, вот хочу учиться не только школьным вещам, но школа мне мешает это делать.
Д.ЗИЦЕР: Идеальный ответ. Вот, Женя, спокойно, Женя, все, время заканчивается, поэтому послушайте меня сейчас пятнадцать секунд. Идеальный ответ. Вот этот ответ попробуйте донести до мамы. И очень важно маму успокоить. Я скажу вам по секрету, мама боится, потому что для нее это новая ситуация. Теперь, когда мы боимся, мы можем наделать всякие глупости, маме этого говорить не надо, естественно, любой из нас.
Поэтому, в первую очередь, с ней нужно говорить, как с человеком, который боится. Успокоить и сказать – мамуль, я понимаю, мамуль, я сделаю все, мамуль, давай попробуем, у тебя нет причин бояться, я тебя поддержу, мы будем вместе, мы пойдем вместе в эту сторону, потому что для меня это очень важно. Жень, я желаю вам удачи. Должен с вами попрощаться. Уверен, у вас получится. Друзья, новости.
Ну, что, друзья, продолжаем. Олеся, здравствуйте. А вы знаете, что, подождите секунду, Олесь, вот тут мне Сергей написал про прошлый вопрос, извините, секунду. «Да в компьютер будет играть дома этот дурачок». Вы понимаете, да, это мы про Евгения говорим. Евгений, это не я вас так называю, извините, это один из слушателей. «Плюс будет оправдание «двойкам», что дома. Дать ему одну четверть поучиться. И, если оценки будут хуже, то вернуть в школу».
Слушайте, да я не согласен с вами, Сергей. Про вторую часть, может и согласен, про то, что попробовать надо. Но кто же будет верить-то нашим детям, если мы им верить не будем? Опять-таки это вопрос альтернативы. Мне кажется, у нас нет выхода. Если человек в 8-м классе говорит – я пришел к выводу, ну, понятно, что, если бы мы с ним разговаривали дольше, не знаю, полчасика, часик, наверное, мы бы услышали дополнительные аргументы. Я пришел к выводу, что мне лучше будет учиться так, ну, что же мы их подозреваем-то во лжи. Совершенно ведь не значит, что они лгут. Я, наоборот, склонен думать, что этот человек хорошо подумал.
Более того, мне кажется, даже, если я ошибаюсь, лучше мы ему поверим, чем, если он будет говорить правду, а мы уличим его во лжи или не уличим, а заподозрим. Так что вот, что я думаю.
Все, извините, вернулся, Олесь.
ОЛЕСЯ: Здравствуйте, еще раз, Дмитрий.
Д.ЗИЦЕР: А я, кстати, не Дмитрий, а Вадим. Как я? Не запаривайтесь, меня зовут Дима при полном имени Вадим, ничего страшного. Рад сказать это в эфире очередной раз. Давайте, все в порядке.
ОЛЕСЯ: Хорошо. Я не знала.
Д.ЗИЦЕР: А вы имеете право.
ОЛЕСЯ: Двое детей у нас, старшая дочка 6 лет и младший мальчик, ему 5 лет. У нас сейчас…
Д.ЗИЦЕР: О, погодки, клево как.
ОЛЕСЯ: У нас сейчас сложилось так, что… Да.
Д.ЗИЦЕР: Весело у вас там.
ОЛЕСЯ: Ну, уже этот самый сложный период, мне кажется, прошел.
Д.ЗИЦЕР: Конечно.
ОЛЕСЯ: Так вот, проблема сейчас у нас с ночным сном, с укладыванием и вообще со сном, как они спят. Старшую мы уже, скажем так, воспитали, и она у нас в определенное время уже могла сама засыпать. То есть пять минут, десять я с ней проводила перед сном, и она засыпает сама. А младший так не может, то есть с ним надо посидеть, почитать минут 40, а то и час, иногда уделяется на это время.
Почему этот вопрос сейчас встал остро, потому что на новогодние праздники мы уезжали и за домом, за нашим, скажем так, присматривали бабушка с дедушкой. Они несколько дней не оставались ночевать, а вдруг они поменяли свое решение и сказали, что так и так, так как в городе участились кражи домов, мы лучше будем у вас ночевать. И я имела неосторожность, наверное, и сказала это вслух, что дети услышали, что бабушка с дедушкой будут ночевать в нашем доме, потому что как бы защищать дом от воров.
Что сейчас у нас происходит, когда мы приехали в дом, у них какой-то страх вообще в доме находиться самим. И они мотивируют это тем, что нам страшно спать самим, они прибегают к нам, и один, и второй, эти взрослые дети. Прибегают – нам страшно, они плачут, то есть, ну, не истерика, но очень сложно их успокоить, приходится опять идти укладывать. Но было уже несколько ночей, когда они спали уже со мной, мне просто хотелось поспать, выспаться и как-то их успокоить. И вопрос, получается, мы сделали шаг назад, и сейчас мне нужно просто разрулить эту ситуацию и как-то им донести, что они в безопасности, что не должно быть страшно. И вопрос, то есть, как с младшим…
Д.ЗИЦЕР: Да я понял. Скажите, вот ваше предположение, что они боятся из-за того, что вы сказали бабушке с дедушкой, это предположение? Или они словами говорят?
ОЛЕСЯ: Они говорят, да, мы боимся.
Д.ЗИЦЕР: Чего говорят? Ну, давайте, процитируйте.
ОЛЕСЯ: Ну, это старшая, младший не понимает, старшая. И она еще говорит – я смотрела в TikTok, что воры проникают в дом. Я говорю – а как ты их видела, опиши мне, как выглядят, какие маски, может быть.
Д.ЗИЦЕР: Правильно.
ОЛЕСЯ: Ну, я просто видела и все, она большего не смогла объяснить. А младший, я думаю, он повторяет за ней.
Д.ЗИЦЕР: Я тоже так думаю. То есть, еще раз, вопрос о том, как это снять у обоих? Или вопрос все-таки отдельный по старшей и младшему, я вот не усек?
ОЛЕСЯ: Ну, давайте, да, наверное, снять со старшей. А второй вопрос по младшему. Я думаю, что со старшей со сном разберемся. А вот с младшим, как отучить его, чтобы он прибегал к нам и спал сам?
Д.ЗИЦЕР: А они в одной комнате?
ОЛЕСЯ: Нет, сейчас в разных. Раньше мы жили на квартире, они вдвоем спали. Как переехали в новый дом, у них появились свои…
Д.ЗИЦЕР: Значит, во-первых, мне кажется, что вы правы, что начинать надо со старшей, действительно. И со старшей нужно разговаривать сразу на две темы. Я не знаю, за какую схватиться сначала, но давайте я, как у меня сейчас в голове, так я на вас все это вывалю, извините за выражение, а потом вместе разберемся.
Значит, во-первых, есть тема номер один, это всякие волшебные штуки, которые нас не пугают, которые помогают нам не бояться. Ну, понятное дело, что вы уже обошли дом несколько раз, это вы сделали уже, я так понимаю, да? Что посмотрели, что нигде никого нет и так далее.
ОЛЕСЯ: Нет, если честно, нет.
Д.ЗИЦЕР: Извините, сотрите, пожалуйста, из протокола, дорогие друзья, все, что я сказал до этого, сотрите из протокола это немедленно. Значит, мне кажется, что, поскольку вашей дочери 6 лет, и, судя по всему, она такая взросленькая и так далее, с ней можно попробовать подробно, прямо подробно поговорить на две темы. Тема номер один – это, чего вообще-то конкретно она боится. Вот конкретно совсем.
Второе, мне кажется, что в этом случае, если уж, действительно, она это уже слышала, видела, ну, чего мы ей будем голову крутить, морочить, мне кажется, нужно поговорить с ней немножко на детском уровне, что поможет ей этого не бояться. Ну, воров или не воров, или чего угодно. Ну, что, крепкие запоры? Ну, давайте, попробуйте предположить, так, чтобы слушателям было не скучно.
ОЛЕСЯ: Что поможет ей?
Д.ЗИЦЕР: Да, что не бояться, почему воры-то к вам не придут, короче говоря.
ОЛЕСЯ: Потому что есть мы в доме, потому что мы защищаем ее, родители, мы никого не пустим, плохих людей в дом.
Д.ЗИЦЕР: Вот и все. А вы это говорили, вот такой текст, что вы защищали? Просто, Олесь, если речь идет о том, что вы защищали, вот она к вам и идет.
ОЛЕСЯ: Ну, видимо, наверное, не так утвердительно, убедительно, что она этого не поняла. Видимо, надо более уверенно сказать.
Д.ЗИЦЕР: Мне-то кажется, на самом деле, что с вашей дочкой нужно разговаривать рационально. То есть говорить о том, что у нас хороший дом, я не знаю, у нас там такие-то окошки, что мы с тобой давай будем смотреть и будем уверены, что и как происходит, и так далее, и какой у нас наш дом, наша крепость, и что мы, родители, абсолютно уверены, что мы построили такой дом, что вы под защитой, и мы под защитой, и все под защитой. И мы тебя понимаем, что ты, может быть, этого боишься, хотя, в общем, честно говоря, бояться тут нечего, мы никогда этого не слышали.
Ну, я не смеюсь над твоим страхом, конечно, человек имеет право бояться. Поэтому давай поймем, что тебе поможет не бояться. Уверенность в крепких засовах, я не знаю, в крепких окошках, ночничок волшебный, который поможет тебе засыпать и так далее. Вот у нас такая-то связь, вот так мы с тобой общаемся, вечером я к тебе прихожу, я тебя целую на ночь, раз, два, три, четыре, пять. Это большой пункт номер один. Честно.
Давайте попробуем сначала самое простое, вот самое простое это рационально. Потому что, если она рационально боится воров, это же рациональная история, понимаете, что я называю рациональной, она услышала, действительно, что взрослые этим озабочены.
ОЛЕСЯ: Да.
Д.ЗИЦЕР: Значит, взрослым, во-первых, нужно показать, что все в порядке. А, во-вторых, объяснить, что было тем разговором. Вы, действительно, опасаетесь воров или нет?
ОЛЕСЯ: Конечно же, нет, я их не боюсь.
Д.ЗИЦЕР: Ну, так отлично, ну, так расскажите про это. Да, но бабушка с дедушкой-то боятся или не боятся, или просто хотели у вас пожить, или, я не знаю, что, или потусоваться там по-взрослому. Вот с вашей замечательной улыбкой, которую я сейчас наблюдаю, вот с этой же улыбкой объясните это вашей дочке и чуть-чуть про это похихикайте. И что это был разговор, вспомните об этом, раз она об этом вспоминает, и она там запала, что он значил вот это, вот это, вот это и вот это.
Итак, первая часть рационально, действительно, бояться нечего. Вторая часть – слушай, чуть-чуть мы приняли одно за другое и так далее. Это одна большая часть номер один.
А вторая, слушайте, вот вы говорите, что старшая с младшим, что старшая как бы младшего подзуживает и так далее. Это догадка или это факт?
ОЛЕСЯ: Ну, я думаю, это факт. Он просто питает от нее.
Д.ЗИЦЕР: Отлично. Олесь, посоветуйтесь с ней, как сделать так, чтобы младший не боялся.
ОЛЕСЯ: На полном серьезе?
Д.ЗИЦЕР: На полном серьезе. Посоветуйтесь с ней, сядьте с ней, это такая прикольная история. Но все равно же наверняка вы хотите с ней отношений, как у мамы с дочкой бывают, доверительных, дружеских и так далее, вы все равно к этому придете. Ну, конечно, хотите, и, может, у вас есть зачатки этой истории. Сядьте с ней, когда вы вдвоем, и скажите ей, ну, я сейчас скажу по-взрослому, как обычно, чтобы сократить время, а вы переведете на более детский язык. Слушай, дружище, очень хочу с тобой посоветоваться, ты знаешь. Как младшего зовут?
ОЛЕСЯ: Марк.
Д.ЗИЦЕР: Марк. Слушай, ты знаешь, хочу с тобой про Марка посоветоваться. Вот я чего-то заметила, что Марк-то опасается, чего это такое, не могу придумать, как его успокоить. Слушай, давай поговорим с тобой, что бы ты сделала на моем месте. Теперь смотрите, что в этот момент у нас происходит. Во-первых, мы запускаем и ее рефлексию, и про себя мысль мы запускаем, правда? То есть она примеряет и примеряет на себя эту же историю.
Во-вторых, она понимает, что она в сговоре в кавычках, ну, в хорошем смысле слова, с мамой на тему воспитания младшего братика. Мама с ней, действительно, советуется, ее мнение, действительно, важно. А, в-третьих, вы удивитесь, она может подсказать вам что-то, о чем мы с вами сейчас не думаем.
ОЛЕСЯ: Хорошо, обязательно поговорим.
Д.ЗИЦЕР: Все, на первом этапе это все.
ОЛЕСЯ: У нас есть еще минутка, второй вопрос или нет?
Д.ЗИЦЕР: Вы знаете, что, у нас есть с вами ровно минутка в прямом смысле слова, да.
ОЛЕСЯ: Младший. Вот прибегает и тяжело засыпает, 40 минут, час можно с ним. Не хочет, не знаю, не хочет, не может, в общем, с трудом засыпает ночью, вечером и прибегает к нам. Все, он привык. Но мне эту привычку надо искоренить.
Д.ЗИЦЕР: Давно это происходит? То есть всегда так было, это традиция?
ОЛЕСЯ: Да. Ну, наверное, да.
Д.ЗИЦЕР: То есть всегда такое происходило.
ОЛЕСЯ: Да.
Д.ЗИЦЕР: Слушайте, а почему? А почему, как это произошло, почему?
ОЛЕСЯ: Потому что он младше, мне казалось, ему не хватает внимания нашего, и вот так проще.
Д.ЗИЦЕР: Отлично. Так же точно, как мы секретничаем со старшей, мы секретничаем с младшим. И мы с младшим придумываем вместе, как сделать так, чтобы его комната, а я так понимаю, что у него своя комната, действительно, была его.
ОЛЕСЯ: Да.
Д.ЗИЦЕР: Вот как сделать так, чтобы его комната была его такой в хорошем смысле слова берлогой, его норкой. Туда что-то надо купить, может быть, мебель надо переставить, может быть, надо другой матрасик завести, может быть, надо лампочку другую ввинтить, может быть, может быть. Это первое.
Второе. Мы заводим дополнительные новые традиции. Традиция – это петь песенку, традиция – это читать, купаться и так далее, возможно, вы что-то из этого делаете. Нужно ввести новую традицию. И внутри этой новой традиции добиваться того, что он будет засыпать один. Все, у нас кончилась минута, даже полторы. Извините, но намеки все даны. Ребята, реклама и клипы, и последний блок нашей программы.
Сейчас, наверное, мы будем беседовать с последним зрителем и слушателем. Только я хочу успеть сказать, Евгений из Москвы написал мне сообщение, очень хочу на него ответить, но сообщение большое, очень сложный вопрос, очень глубокий вопрос. Напишите, пожалуйста, в форме на нашем сайте, на сайте «Маяка», напишите, пожалуйста, что вы Евгений из Москвы, что я просил вас написать, и мы с вами свяжемся, и на следующей неделе обязательно поговорим о 6-летнем мальчике, я думаю, что слушатели поняли. Ну, а вам, будем считать, что это, ну, такая реклама, анонс на следующую неделю.
Дарья, здравствуйте.
ДАРЬЯ: Здравствуйте, Дима. Спасибо вам огромное, что…
Д.ЗИЦЕР: А кто это рядом с вами справа от вас?
ДАРЬЯ: Это мой чудесный сын Кирилл.
Д.ЗИЦЕР: Кирилл, привет
ДАРЬЯ: И вопрос пойдет как раз по поводу его.
Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте.
ДАРЬЯ: У меня такое беспокойство, касаемо вот игр в стиле хоррор, ну, страшилки всякие такие. Ему 13 лет, и есть некоторые уже (неразборчиво) ко всяким фильмам и так далее. Но он очень впечатлительный парень, и потом переживает, ну, спать в темноте, знаете, там ходить на тренировки один, то есть, есть какой-то. Мне кажется, что это некое наложение, ну, все-таки тоже из-за специфики этих игр и фильмов. И вопрос в том, что как бы мне ему помочь во всем вот этом вот интернет пространстве искать, ну, невозможно же все смотреть то, что люди смотрят. Как-то отсеивать, что ли, информацию, не знаю.
Д.ЗИЦЕР: А скажите мне, Дарья, вот по-честному, а зачем вот вы Кирилла рядом посадили? Извините, Кирилл, сейчас с вами поговорю.
ДАРЬЯ: Ну, потому что это тема, касаемая его, и, возможно, вы захотите задать ему вопросы, влияет ли в действительности это на него.
Д.ЗИЦЕР: А давайте мы его спросим просто. Ну-ка, задайте мой вопрос ему. Тот вопрос, который не мой, в смысле, а тот, который вы задали мне, задайте ему. Дорогие друзья, в прямом эфире «Маяка» и «смотрим.ру» мама Даша разговаривает с сыном Кириллом. Давайте, прямо задавайте.
ДАРЬЯ: Влияют ли игры на твой страх?
КИРИЛЛ: Да.
Д.ЗИЦЕР: Следующий вопрос, Даш, давайте, поработайте вместо меня немного.
ДАРЬЯ: Я пыталась узнать, не думает ли он, что нужно каким-то образом, не думаешь ли ты о том, что надо искать какую-то другую альтернативу игр?
КИРИЛЛ: Нет.
Д.ЗИЦЕР: А скажите мне, Кирилл, ладно, давайте я маме помогу, чего я маму бросаю, господи, не хорошо все-таки с моей стороны. Кирилл, слушайте, а разрулите нас с мамой. Чего-то какая-то странная история происходит. С одной стороны, вы отвечаете, что, действительно, вам страшно, и от этого как бы плохо. А, с другой стороны, вы не хотите это менять. Или мы неправильно поняли?
КИРИЛЛ: Ну, мне нравятся страшные, но я в них часто так не играю, редко очень.
Д.ЗИЦЕР: А почему, Кирилл, а чего мама волнуется-то?
КИРИЛЛ: Она волнуется, что они повлияют на психику. Потому что я иногда боюсь, вообще, в принципе, всегда боюсь ходить на тренировки, боюсь ходить по ночам.
Д.ЗИЦЕР: Из-за игр, считаете? Нет, ну, подождите, Кирилл, тут какая-то странная история, я вижу перед собой, я не знаю, умного, интеллигентного молодого человека, и чего-то я не понимаю. Ну, какая-то странная история. Из-за игр вы, с одной стороны, боитесь выходить, а, с другой стороны, хотите играть в игры. Такая история, что ли?
КИРИЛЛ: Ну, да.
Д.ЗИЦЕР: Это как? А вы больше хотите играть в игры? То есть вам приятно бояться по вечерам или нет? Ну, по-честному.
КИРИЛЛ: Нет.
Д.ЗИЦЕР: Неприятно. То есть вы хотели бы перестать бояться. Но при этом вы понимаете, что это происходит из-за игр. А почему вы тогда не оставите игры на время? Я просто, я, честное слово, сейчас спрашиваю просто, чтобы понять, потому что чего-то я не понимаю.
КИРИЛЛ: А я оставил на время.
Д.ЗИЦЕР: Перестали бояться?
КИРИЛЛ: Я, да, ну, вот пока стал нормально ходить.
Д.ЗИЦЕР: Подождите, мама Даша, в чем вопрос-то? Я чего-то ничего не понимаю. Ребята, вы меня запутали.
ДАРЬЯ: Вопрос, Дим, в том, что, ну, в дальнейшем же он все равно будет, ну, он иногда говорит, что ему все равно хочется вернуться и поиграть, то есть, видимо, все равно тянет. Ну, он забывает о том, что, страх угасает, и он опять хочет…
Д.ЗИЦЕР: Да, ну, так я правильно задал вам вопрос, почему вы Кирилла рядом посадили, не то, что я при нем стесняюсь говорить. Но это вопрос все-таки ваш, а не его, и это к вам, а не к нему.
ДАРЬЯ: Да, это мой вопрос, конечно.
Д.ЗИЦЕР: Я понял. Даша, а во что он играет?
ДАРЬЯ: Мишка Фредди, что-то такое, это какие-то…
Д.ЗИЦЕР: Кирилл улыбается. Кирилл, кивните сейчас, если мама правильно назвала игру.
КИРИЛЛ: Да, да.
ДАРЬЯ: Из последних игр. До этого они похожи там…
Д.ЗИЦЕР: Да подождите. Это очень хорошо, кстати, вы прошли коротенькую контрольную работу, ответили на важный вопрос, во что играет ваш ребенок, это я люблю прямо этот вопрос. Слушайте, ну, мне кажется, что, во-первых, я понимаю ваши опасения. Во-вторых, мне кажется, что вам надо поиграть с Кириллом вместе. Я уже давал как-то эту рекомендацию, даю ее еще раз – поиграйте. Даша заулыбалась, мне прямо обидно, что слушатели этого не видят.
ДАРЬЯ: Вы знаете, я пробовала.
Д.ЗИЦЕР: Подождите секунду. Одинаковыми улыбками улыбнулись Даша и Кирилл у нас. У нас совсем мало времени, давайте я быстренько договорю, если хватит времени, вы отреагируете.
Вот смотрите, сейчас Кирилл не играет, и это круто, потому что это значит, что он все-таки, ну, смог разрулить вот то, о чем я его просил с самого начала, что важнее, не бояться или играть даже, если я ужасно боюсь. Он понял, что важнее не бояться. Я, в общем, честно говоря, думаю так же, потому что все-таки хочется быть в собственном своем состоянии, а потом уже по собственному желанию это состояние менять.
Теперь, вы говорите – вы опасаетесь, если я верно вас слышу, что он начнет играть снова в какой-то момент. Но у вас же, смотрите, чудесные отношения, тоже слушателям хочется рассказать – сидят замечательные такие, чудесные рядышком, ну, очевидно, что вы разговариваете друг с другом, что вы откровенны. Ну, договоритесь с Кириллом, что в тот момент, когда он захочет играть, он придет к вам, а не к компьютеру.
И тогда вы с ним поговорите и проверите дополнительно, ну, действительно ли, он хочет играть, и хочет ли он играть именно в эту игру, потому что скажу вам по секрету, Даша, есть куча всяких игр, которые заинтересуют и его, и вас, помимо ужасов. И, если ответ будет «да», вы скажете ему – слушай, ну, давай попробуем, ну, скажем, 15 минут, посмотрим, чего получится. Вот буквально вот так. Как иногда новое лекарство принимают по капельке, чтобы посмотреть, чего будет. И поисследуйте это вместе. Я, к моему огромному сожалению, должен поставить многоточие в этой точке, ничего не поделаешь.
ДАРЬЯ: Мы пробовали.
Д.ЗИЦЕР: У нас заканчивается программа. Я прощаюсь с вами, Даша и Кирилл, желаю вам удачи. И прощаюсь со всеми, со всеми.
Ребята, любви. До следующей недели. Пока.
