Вечер с Игорем Ружейниковым Реставрация старых автомобилей

РУЖЕЙНИКОВ:  Наш главный дежурный по «Ассамблее»  Иван Зенкевич.

ЗЕНКЕВИЧ:  Добрый вечер.

РУЖЕЙНИКОВ:  И наш сегодняшний гость – владелец реставрационной мастерской  Simonov Motors  Сергеем Симоновым.

СИМОНОВ:  Добрый вечер.

РУЖЕЙНИКОВ:   Сегодня у нас очень интересная тема. Для меня загадка это. Все, что сегодня будет, это загадка.

ЗЕНКЕВИЧ:  И большая просьба, после, вот первую мы половинку поговорим про реставрацию автомобилей, а потом звоните, задавайте вопросы совершенно смело по теме реставрации. Итак,  Сергей, добрый вечер.  Сразу же такой вопрос, наверное, я его задаю каждый раз, когда вижу человека, который связан с ретро автомобилями старыми. В чем разница между старьем и стариной?

СИМОНОВ:  Старье это то, что испорчено и плохое, а старина это то, что…

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, хорошо, ВАЗ-2101 – это старина или старье?

СИМОНОВ:  Для кого, как. Для кого-то это машина, которая мешает на улице, занимая не тот ряд, а для кого-то это память, для кого-то это юность, для кого-то это первая машина. И, в общем-то, все находится в голове.

ЗЕНКЕВИЧ:  То есть, у тебя нет такого понятия, как бы машина, перешедшая в разряд уже старины? Или все-таки присутствуют какие-то?

СИМОНОВ:  Я в слово старину, наверное, не стал бы загоняться, потому что, ну, любое увлечение коллекционированием не только автомобилей, это собирательство того, что тебе приятно, то, что тебе душу греет. И для тебя, как коллекционера, это имеет огромное значение. Мне доводилось реставрировать машину одному человеку, который настолько состоялся, что пока я реставрировал ему «копейку», он для нее построил гараж, в котором был бассейн, сауна, комната для мальчиков, бар.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, в Швейцарии, разумеется?

СИМОНОВ:  Нет, в Московской области. «Копейку»…

РУЖЕЙНИКОВ:  А, он мальчиков перевез из Швейцарии.

СИМОНОВ:  Нет, просто задача была такая – мне исполнилось 17 лет, и все родственники сбросились, скинулись в 1970-м году и купили мне «копейку».  Сделай, как тогда. Вот просто сделай, как тогда.

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, получилось, наверное, лучше, чем тогда, потому что я видел отреставрированные нашими умельцами автомобили, в том числе, и твои  и могу сказать, что они выходят все-таки намного интереснее, чем выходили с завода, и больше похожи на игрушечные автомобили, нежели, чем на заводские. Ведь это же так.

СИМОНОВ:  Ну, действительно это так, потому что, например, в моей мастерской я требую от всех сотрудников – сделайте хорошо, плохо само получится.

ЗЕНКЕВИЧ:  Не стройте развалин, они получатся сами.

РУЖЕЙНИКОВ:  Часто плохо тогда получалось.

СИМОНОВ:  Опять же, что такое плохо. Если сравнивать «Жигули», опять мы вернемся к ним, с «Москвичами» и с «Волгами», то и «Москвич», и «Волга» имели, ну, я не могу сказать  клеймо, но такой жизненный стандарт, что вы покупаете новую машину и первые три-четыре месяца вы ее налаживаете, для того чтобы она безупречно работала.

РУЖЕЙНИКОВ:  Да, да. А помните, слово было хорошее – протягивать. Хотя умерло не так давно, лет 20 назад.

СИМОНОВ:  А «Жигули» покупались, и первые пять лет безупречно работали. Потом для них делался какой-то капитальный ремонт, они продолжали служить.

РУЖЕЙНИКОВ:  Это правда.

ЗЕНКЕВИЧ:  Хорошо. Я слышал, многие, наверное, не знают, что существовали такие автомобили КИМ, моя, наверное, одна из самых загадочных машин. У каждого человека есть мечта. У меня есть мечта протестировать КИМ. И  было известно всего лишь, поправь меня, если я совру, о двух машинах, да?

СИМОНОВ:  Нет, на сегодняшний день насчитывается порядка 13-14 машин.

ЗЕНКЕВИЧ:  Это на сегодняшний день. А ранее одна стояла в музее, вторая тоже в музее и больше никто ничего не знал. Сейчас он выплыли. У тебя их несколько штук, и ты их реставрируешь. С чего начинается вообще реставрация достаточно редкого автомобиля, на котором, уж простите меня за сленг, нельзя облажаться?

СИМОНОВ:  Я их пока не реставрирую, потому что первое, с чего мы обычно начинаем, это чтобы добиться комплектации, то есть создание предмета реставрации, из чего реставрировать.

ЗЕНКЕВИЧ:  То есть сборки документов, чертежей?

СИМОНОВ:  Чертежей, документов, фотографий. В частности, я сейчас очень углубленно собираю шасси, потому что на всех трех КИМах, которые мне достались, не было ни одного мотора, не было…

ЗЕНКЕВИЧ:  А поясни для радиослушателей, что такое КИМ. Ведь КИМ это такая загадка для многих.

СИМОНОВ:  Завод АЗЛК до войны имел название КИМ – Коммунистический Интернационал Молодежи. Этот завод был переквалифицирован  в автомобильное предприятие на рубеже первых поставок автомобилей Ford  после подписания контракта с корпорацией Генри Форда, и они собирали Ford A, потом они продолжили выпуск и переквалифицировались в авторемонтное предприятие, и в 1940-м году, разработав собственную разработку на базе английского Ford Prefect, они подготовили к выпуску и выпустили  первую партию автомобилей КИМ. Это  автомобиль, который был предназначен для личного пользования. Первый советский автомобиль исключительно для личного пользования.

РУЖЕЙНИКОВ:  В 1939 году.

ЗЕНКЕВИЧ:  Вот это надо обязательно подчеркнуть, для  личного пользования, не для партийной номенклатуры, а именно для простых советских граждан.

СИМОНОВ:  Подразумевалось, что он будет продаваться в магазине.

РУЖЕЙНИКОВ:  А вот об истории. Британский Ford это было отдельное подразделение, да?

СИМОНОВ:  Ну, Ford еще на рубеже 1912-13 года очень сильно развился и практически в каждой стране…

РУЖЕЙНИКОВ:  Выпускались свои модели, да?

СИМОНОВ:  Нет.

РУЖЕЙНИКОВ:  Прошу прощения.

СИМОНОВ:  Они на выпуске Ford Т развили сеть, а уже после этого они перешли на Ford A. Ford  выпускался всего 4 года. А дальше уже каждое подразделение, учитывая спрос потребительский своего направления, и уже сам Генри Форд был не настолько хорош, когда создавал Ford Т, они набрали, практически каждое подразделение набрали собственных конструкторов, и у каждого было свое ответвление. Оно было согласовано и очень многие вещи переплетаются производных. Но, по большому счету, все равно было какое-то…

РУЖЕЙНИКОВ:  Это британская машина. То есть в основе КИМа была… А что значит в основе? Там детали были все русские или нет?  

СИМОНОВ:   Детали все были русские. Самое большое отличие от Ford было в том, что Ford в дюймах выпускался, особенно в Великобритании. Ну, наверное, я некоторым открою тайну, а для некоторых, повторюсь, не секрет, дюймы на болтах американских отличаются от дюйма на болтах английских.

РУЖЕЙНИКОВ:  Я первый раз это слышу, на самом деле, что это разные дюймы.

СИМОНОВ:  Они отличаются шагом резьбы.

ЗЕНКЕВИЧ:  А вот так иногда сидишь и думаешь, господи, а я это слышал, и не придавал значения.

РУЖЕЙНИКОВ:  А это важно.

СИМОНОВ:  Стратегическое значение, между прочим.

РУЖЕЙНИКОВ:  Обороночка.

СИМОНОВ:  Обороночка, да. Для того чтобы гаечка и болтик противника на захваченной территории  не подошел к своей собственной технике.

РУЖЕЙНИКОВ:  Толково.

СИМОНОВ:  Кстати, вот вам еще почва для размышления. Все советские машины довоенные были дюймовые. А немцы к нам вторглись миллиметровые. Ни один немецкий автомобиль не мог быть починен ни в одной ремонтной мастерской и ни в одном гараже в  Советском Союзе.

РУЖЕЙНИКОВ:  И наши два автомобиля не могли быть починены у немцев зато, наверное.

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, их реально было два, поэтому они немцам не достались.

СИМОНОВ:  Три. Один легковой, два грузовых.

ЗЕНКЕВИЧ:  Итак, соответственно сбор информации, реставрация. Почему отечественная реставрация лучше американской? Потому что в силу, опять же, своей профессии я часто сталкиваюсь со старыми автомобилями, и очень часто езжу, как бы внешне машинка красивая, в Америке отреставрированная, привезенная сюда, она блестит просто, как, ну, я не могу это, только с кошками ассоциация у меня сразу почему-то. Но когда ее начинают вскрывать, оказывается, что это адская конфета – обложка красивая, а внутри все плохо.

РУЖЕЙНИКОВ:  То есть, не конфета.

ЗЕНКЕВИЧ:  Внутри килограммы шпаклевки, какие-то проволочки, какие-то деревяшечки.

СИМОНОВ:  Не удаленная гниль.

ЗЕНКЕВИЧ:  Гниль.  Ну, это святое. Гниль это еще хорошо.

РУЖЕЙНИКОВ:  Американцы, они так… Ну, в смысле не только американцы.

СИМОНОВ:  Ну, давайте, наверное, по порядку. Реставраций во всем мире, не только у американцев, бывает два стандарта. Первый стандарт, это когда сидит специалист, открываются двери, к нему заходит клиент и говорит: «Я хочу, чтобы мою машину или ту, которую я куплю у вас, отреставрировали для меня хорошо». Дальше начинается процесс работы и не считает никто болты, гайки, расходные материалы, просто выставляется счет клиенту.

РУЖЕЙНИКОВ:  Затраты не считаются.

СИМОНОВ:  Затраты. Просто задача поставлена – сделайте хорошо. Второй  стандарт реставрации, он, опять же, не привязан ни к национальности, ни к географическому, это когда коммерсант покупает какой-то автомобиль в замученном состоянии, и делает собственный бизнес  - готовит его на продажу. Поэтому каждый сэкономленный болт и каждая сэкономленная трудоминута  несет ему дополнительную прибыль. Теперь, почему в Америке так, а в России так. В России бизнес продажи готовых автомобилей очень пока еще не развит. А в США, наоборот, у них есть биржи, у них есть аукционы, и, в основном, это все очень часто бывает обезличено. То есть, не достучишься до исполнителя, потому что существуют агенты, существует дилерская сеть достаточно развитая, и там никто не заморачивается.

ЗЕНКЕВИЧ:  Понятно.

РУЖЕЙНИКОВ:  А почему ты заморачиваешься? Вот это самый главный вопрос.

СИМОНОВ:  Ну, наверное, имеет смысл ответить, зачем мне все это нужно, в принципе, изначально. У меня есть какое-то определенное количество автомобилей, которые очень интересны мне, и я с ними не  расстаюсь. Для того чтобы…

ЗЕНКЕВИЧ:  Перечисли хотя бы два.

СИМОНОВ:  Сохраненный ГАЗ-А.

ЗЕНКЕВИЧ:  Дальше? Где мой мотоцикл?

СИМОНОВ:  В  мастерской.

ЗЕНКЕВИЧ:  Где мой ИЖ? Я за Сережей уже три года охочусь, чтобы протестировать ИЖ-8.

СИМОНОВ:  Ну, и  один автомобиль у меня есть, который я, вожделенно его люблю, я о нем мечтать начал со второго класса, я посмотрел впервые «Семнадцать мгновений весны». Хоть это и не самый ценный автомобиль в мире и далеко не эксклюзивный, это Mercedes-230 1939 года, машина Штирлица легендарная.

РУЖЕЙНИКОВ:  А я на нем ездил, между прочим. Вот именно на этой штирлицевской машине я ездил.

СИМОНОВ:  Их было три. В кино снимали три машины.

РУЖЕЙНИКОВ:  Я именно на этой ездил. А, три?

ЗЕНКЕВИЧ:  Я тоже на одной ездил.

СИМОНОВ:  В зависимости от региона снимали на разных машинах.

ЗЕНКЕВИЧ:  Я на московской ездил с двигателем  от «Волги».

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, да, там с этим, с такими страшными приборами, там ничего не осталось. Это киностудии Горького она принадлежит.

ЗЕНКЕВИЧ:  Я на «Мосфильме» ездил. Ну, мне, по крайней мере, так говорили.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну,  не важно. И вот это была машина мечты, да?

СИМОНОВ:  Это была машина мечты.

РУЖЕЙНИКОВ:  И что сейчас с ней? Как она?

СИМОНОВ:  Она сейчас собирается, я ей посвятил 7 лет. Но не 7 лет от звонка до звонка. Когда появляется свободная минута, не торопясь.

ЗЕНКЕВИЧ:  Сережа, самый сакраментальный, наверное, вопрос, и все, наверное, захотят узнать, сколько стоит отреставрировать-таки машину? Я понимаю, что сейчас ты скажешь, смотря там это, душа поэта, на продажу или для себя. Но все равно существует среднестатистический ценник.

РУЖЕЙНИКОВ:  Давай сузим. Вот смотри,  есть там за три копейки купленная «копейка», которая…

ЗЕНКЕВИЧ:  Сейчас я спорить буду.

РУЖЕЙНИКОВ:  Насчет трех копеек?

ЗЕНКЕВИЧ:  Можно купить «копейку», которую не надо реставрировать.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, возможно.

СИМОНОВ:  Это, наверное, самый правильный подход сейчас. Лучше очень дорого купить.

РУЖЕЙНИКОВ:  Вот, если очень дорого в хорошем состоянии, но все равно…

СИМОНОВ:  Вы выиграете вдвойне.

РУЖЕЙНИКОВ:  Все равно я ее привезу к тебе, чтобы ты ее довел,  понимаешь? Все равно я ее купил не дорого, даже учитывать не надо эту сумму. Я ее привезу к тебе, чтобы ты ее довел, чтобы она из очень хорошего состояния превратилась в конфетку. Во сколько это мне обойдется? В миллион, в пять миллионов? Это глупый вопрос, конечно.

СИМОНОВ:  Это обойдется ровно столько же, сколько вы сейчас современную машину купите новую, не новую, а подержанную, и загоните на диагностику в техцентр.

ЗЕНКЕВИЧ:  А я вот слышал такую историю от…

СИМОНОВ:  Составляется смета, тестируется техническая составляющая.

РУЖЕЙНИКОВ:  Там дефектная ведомость.

СИМОНОВ:  Дефектная ведомость составляется.

ЗЕНКЕВИЧ:  А я слышал такую историю от твоих коллег, имя называть не  буду, я им тоже задал вопрос, сколько стоит отреставрировать, условно говоря, Mercedes какой-то и «Жигули». Они мне сказали, что работа стоит миллион рублей, независимо от марки. Вот миллион рублей, потому что трудозатраты, часы, покупка материалов, они абсолютно одинаковые по факту. Вот трудозатраты миллион рублей и не важно, какую машину. Ну, про запчасти не говорим, мы говорим про трудозатраты. Вот стоит миллион.

РУЖЕЙНИКОВ:  Это правда или нет?  Что одинаковые трудозатраты на реставрацию? Ну, опять же, это усреднение.

СИМОНОВ:  Смотря, какой Mercedes. Если брать, например, 123-й Mercedes и «Жигули», примерно одинаково. А есть довоенный Mercedes, он деревянный, и гвоздиками прибита металлическая скорлупа вокруг него. Дерево за 70 лет, даже если оно сейчас еще есть, то начнете эксплуатировать машину, на каждой кочке будет люфт, и у этого дерева в месте стыка пойдут трещины.

РУЖЕЙНИКОВ:  У Simca, у довоенных у каких-то деревянные двери были тоже, я помню.

ЗЕНКЕВИЧ:  У «Москвичей» были деревянные двери.

СИМОНОВ:  Поэтому одинаковая цена…

РУЖЕЙНИКОВ:  Нет, ну, «Жигули» и 123-й Mercedes, вот так можно сравнить? Примерно трудозатраты одни и те же.

СИМОНОВ:  Думаю, что можно по трудозатратам, я не буду утверждать, миллион или два, или пять. По трудозатратам примерно одинаково. То есть малярка займет столько-то часов, полный демонтаж займет столько-то часов, капитальный ремонт мотора, ну, разве что запчасти нужно будет на Mercedes подождать, а на «Жигули» перейти через дорогу. Причем с «Жигулями», наверное, даже сложнее, вы на Mercedes гарантированно получите хорошие запчасти, которые закажете, а на «Жигули» очень поганого качества сейчас запчасти.

РУЖЕЙНИКОВ:  Безобразие.

ЗЕНКЕВИЧ:  Стоит ли заниматься самому реставрацией?

СИМОНОВ:  А тут, на самом деле, мы вот подходим, что такое коллекционирование. Вот у каждого свое хобби, у каждого свой фетиш. Кто-то, наш общий с тобой знакомый, он получает удовольствие от того, что складывает.

ЗЕНКЕВИЧ:  Да, тот еще складёр.

СИМОНОВ:  И я очень часто называю, что вот мы…

РУЖЕЙНИКОВ:  Складывает, просто ставит в гараж что ли?

ЗЕНКЕВИЧ:  Да, у него мотоциклы в пакетах.

СИМОНОВ:  Да, он придумал проект, он выменивает, он созванивается, он списывается.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ловит от этого кайф.

СИМОНОВ:  Ловит от этого кайф, от создания комплекта. И когда он его отреставрирует, он не знает, и, по большому счету, это не цель. А, может быть, цель, но отложенная на потом, вторичная.

ЗЕНКЕВИЧ:  Но зато комплекты будут, ну, если не стопроцентные, но 98-процентные.

СИМОНОВ:  И он будет меняться до тех пор, пока номер мотора не совпадет с номером коробки передач с разницей в сотню. Для него этого кайф. И он свой кайф придумал сам себе, и он в своем кайфе живет.

РУЖЕЙНИКОВ:  Это нормально.

СИМОНОВ:  Для кого-то коллекционирование это по выходным, одеваясь в определенную одежду в соответствии с эпохой, прогуливать себя на своем автомобиле. Он выезжает, например, на Кольцевую дорогу, едет в среднем  ряду рано утром с медленной скоростью, давая возможность всех себя обгонять, показывать себя, и людей смотреть.

РУЖЕЙНИКОВ:  И это тоже принимается.

СИМОНОВ:  Естественно. Просто у каждого… Надо отдавать должное, что мы этим всем занимаемся не потому, что это машина, которая должна  пойти на линию. Она не выезжает на работу такси, она не возит горячий хлеб. Мы этим занимаемся, потому что у нас это фетиш, мы от этого ловим кайф. Я очень часто, вот свое, например, хобби, я его ассоциирую с моделированием, когда там крейсер «Аврора» в детстве делали.

ЗЕНКЕВИЧ:  Серенькая.

РУЖЕЙНИКОВ:  Да, «Потемкин» был и «Аврора».

СИМОНОВ:  «Потемкин» и «Аврора», сначала мы его делали, потом мы его раскрашивали.

ЗЕНКЕВИЧ:  А кто-то не раскрашивал.

СИМОНОВ:  А потом мы в него серу, головки от спичек.

РУЖЕЙНИКОВ:  Да, да, точно.

СИМОНОВ:  И в промежутке между головками от спичек и завершенной работой мы приглашали друзей, все друзья возрадовались, и когда больше некому показывать, мы это взрывали. Поэтому, вот это мы подходим к одному из первых вопросов, почему я это делаю качественно. Качественную продукцию, на мой взгляд, можно продать, взрывать нельзя. И когда мы наигрались со следующим своим проектом, обязательно находится человек, который говорит: «А я готов это купить». Иногда с потерей, иногда с прибылью мы это передаем, лишь бы это не забылось, потому что манит уже…

ЗЕНКЕВИЧ:  А иногда меняемся.

СИМОНОВ:  Меняемся. Манит уже другой, следующий предмет.

ЗЕНКЕВИЧ:  Вот Сережа как-то не так давно чем-то поменялся год назад, я помню. Но опять я тоже не успел,  а он поменялся.

РУЖЕЙНИКОВ:  Причем загадочная улыбка у Сергея.

ЗЕНКЕВИЧ:  Нет, я просто не буду говорить. Человек меняется машинами, запчастями. То есть коллекционирование это такое адски увлекательное занятие.

РУЖЕЙНИКОВ:  Как любое коллекционирование, только более масштабное. Сергей не просто коллекционирует, он их восстанавливает.

ЗЕНКЕВИЧ:  И вот тут с http://autoassa.ru/ вопрос: «Что вы посоветуете домашним реставраторам? Никита из Чебоксар». Ведь таких тоже много. Опять же, любителей «Москвичей», «копеек», «Волг», мотоциклов. Советы давай, быстрей.

СИМОНОВ:  Я считаю, что нужно заниматься своим любимым хобби и делать это хорошо и качественно.

ЗЕНКЕВИЧ:  Вот хорошо и качественно и не в ущерб.

СИМОНОВ:  Ни в коем случае не в ущерб ни себе, ни своим родным.

ЗЕНКЕВИЧ:  И тюнингом не надо. Не надо додумывать за создателей определенного транспортного средства, додумывать  конструкцию.

РУЖЕЙНИКОВ:  Я сделаю лучше.

ЗЕНКЕВИЧ:  Да, это невозможно. Да это глупо, по-моему, это уже не реставрация.

РУЖЕЙНИКОВ:  У меня мой приятель, который у меня гараж снимает, вот он гаражный реставратор, для себя. Вот он уже два года купленную в Белоруссии за три копейки какую-то Lancia реставрирует. Кайф ловит неимоверный. Вот, а поскольку еще и гараж рядом с домом, жена спокойна. И он все субботы и воскресенья там проводит.

ЗЕНКЕВИЧ:  Самый редкий автомобиль, какой у тебя был?

СИМОНОВ:  Я его пока держу в тайне.

ЗЕНКЕВИЧ:  Хорошо. Ну, что же, тогда разговор закончен.

РУЖЕЙНИКОВ:  Это который был.

СИМОНОВ:  Который есть. И мы его презентацию готовим, это пока тайна.

РУЖЕЙНИКОВ:  Но потом будет следующий самый редкий.

СИМОНОВ:  В мире считалось, что сохраненных три, на сегодняшний день четвертый.

ЗЕНКЕВИЧ:  Перед лицом радиослушателей «Маяка» дай слово, что я первый его протестирую.

СИМОНОВ:  А я вспомнил, какой был самый редкий автомобиль, «Киев-Спорт».

ЗЕНКЕВИЧ:  Ты спрыгнул с…

РУЖЕЙНИКОВ:  «Киев-Спорт», да? Расскажи, два слова буквально, что это за автомобиль.

СИМОНОВ:  КБ «Антонов» в 1959 году сделало три автомобиля для  кольцевых шоссейных гонок. Это была авиационная технология, пространственная трубчатая рама, обшитая авиационным алюминием методом клепания. Две машины были на базе 407-го «Москвича» и один автомобиль на базе 21-й «Волги». Считалось, что машины утрачены все, но мне с моими товарищами повезло, и одна из машин досталась нам.

ЗЕНКЕВИЧ:  И какова ее судьба?

РУЖЕЙНИКОВ:  Не восстановили еще

СИМОНОВ:  У нас ее выклянчил Шаманский.       

ЗЕНКЕВИЧ:  Красавчик. Ну, то есть ее можно будет скоро, ну, как, скоро, увидеть когда-нибудь в музее.

СИМОНОВ:  Мы передали ее, потому что она должна  быть там.

ЗЕНКЕВИЧ:  Обещай мне, пожалуйста, что, когда ты построишь тот божественный проект, я его протестирую первый.

СИМОНОВ:  Не вопрос.

РУЖЕЙНИКОВ:   Я с ужасом подумал насчет машины, о которой говорил Сергей, я думаю, неужели из музея Ленина Rolls-Royce тиснули.

ЗЕНКЕВИЧ:  Нет, там, кстати,  про музей Ленина и Rolls-Royce есть хорошая байка, что дверь уже, чем Rolls-Royce, чтобы как раз его и не стиснули оттуда.

РУЖЕЙНИКОВ:  Нам тут написали: «Братаны, от вашей «Ассамблеи» такой рекламщиной несет». Да, сегодня от нас несет рекламщиной. Я считаю, что таких людей, как Сергей Симонов, надо рекламировать.

ЗЕНКЕВИЧ:  А какая реклама? Реклама того, что отечественные автомобили еще ездят и красивее, чем иномарки?

РУЖЕЙНИКОВ:  Факт тот, что их кто-то любит, что это великолепное увлечение, что это память наша. Да, мы будем это рекламировать.

ЗЕНКЕВИЧ:  Нет, на самом деле, в нашем отечестве не такое уж и  большое количество реставрационных  ретро…

РУЖЕЙНИКОВ:   Да какое не такое большое – раз, два и обчелся.

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, раз, два, их не мало, но их и не много.

РУЖЕЙНИКОВ:  Даже если с Финляндией сравнивать.

ЗЕНКЕВИЧ:  Да, и сказать, что какая-то конкуренция уж прямо дикая. Если разобраться, каждый фактически сидит в своей нише. Иногда пересекаются, но это такие пересечения разовые. Вот здесь очень хороший на http://autoassa.ru/, наконец-то, вопрос, про какую машину мне выбрать, мне нравится: «Что вы можете сказать про «Москвич-2141? Хочу с ЗАЗ-1103 «Славута» пересесть на «Москвич»». Пересаживайтесь. Ответ от Сергея.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, 41-й, она же не очень интересная. Лучше 412-й взять, 408-й.

СИМОНОВ:  Ну, опять же, возвращаясь к теме коллекционирования. 41-е «Москвичи» были полноприводные, были роторные, были дизельные.

ЗЕНКЕВИЧ:  Были пикапы.

СИМОНОВ:  Были пикапы.

ЗЕНКЕВИЧ:  Были купе.

СИМОНОВ:  И, опять же, если коллекционировать, то коллекционировать надо то, что  редко, дефицитно и ни у кого нет.

РУЖЕЙНИКОВ:  Да, то есть обычный седан, конечно…

СИМОНОВ:  Обычный седан, он был прекрасно управляем. Я сейчас не рекламирую, я люблю иномарки.

РУЖЕЙНИКОВ:  Нет, эта машина не выпускается, рекламируй.

СИМОНОВ:  Кому, чего нравится. Каждый выбирает себе свое увлечение, свое хобби и свою любимую лошадку, ее бережет, лелеет и восстанавливает. Это заслуживает любого уважения.

ЗЕНКЕВИЧ:  Вячеслав из Москвы спрашивает: «Какой бы автомобиль вы никогда  не взялись реставрировать?»

СИМОНОВ:  ЗИС-101.

ЗЕНКЕВИЧ:  Почему?

СИМОНОВ:  Очень сложная машина, я считаю, что я не дорос.

ЗЕНКЕВИЧ:  Ух, ты, а мне они не нравятся.

РУЖЕЙНИКОВ:  Нет, ты бы не взялся реставрировать ее сегодня. Не дорос, это не значит, что ты не дорастешь. А в чем сложность, расскажи.

СИМОНОВ:  Ну, вопрос сегодня.

РУЖЕЙНИКОВ:  А в чем сложность, расскажи, пожалуйста.

СИМОНОВ:  Таких сложностей много. Во-первых, она сложная по своей структуре. Во-вторых, она очень разная, каждая машина на себя не похожа. В-третьих, она очень…

РУЖЕЙНИКОВ:  То есть унификации деталей очень мало, да?

СИМОНОВ:  Да. В-третьих, мышление, вот сама идеология этого автомобиля, она сошлась, высокотехнологичное производство Buick, в основе шасси лежит Buick, привезли в Советский Союз, доработали, модернизировали и высокотехнологичное, высокопроизводительное шасси попытались, и кузова, попытались воспроизвести на слабом, по тем временам совсем не технологичном и совсем не прогрессивном заводе людьми, которые, по большому счету, не умели. И у них это получилось, надо отдать должное, в конечном итоге получилось, машина ездила. Машина очень дорогая, но она очень корявая. Она корявая в своей идеологии, она корявая в своем исполнении, и все суммарно вместе, и очень дефицитная.  Она очень часто ломалась, ее переукомплектовывали. Найти стартово хороший комплект очень сложно, нужно доукомплектовывать или производить заново большое количество недостающих деталей.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, скорее, производить, поскольку ты сказал, что там часто детали не совпадают.

ЗЕНКЕВИЧ:  Кстати, ты же, если мне память не изменяет, производишь собственными силами какие-то детали.

СИМОНОВ:  Я делаю копии моторов на ЗИС-101.

ЗЕНКЕВИЧ:  Копии моторов. Вот просто вслушиваемся. Человек делает копии моторов.

РУЖЕЙНИКОВ:  Да, мы его рекламируем, слушай, старик, это точно.

ЗЕНКЕВИЧ:  Итак, поехали дальше.

СИМОНОВ:  В 1936  году, когда поставили на производство  ЗИС-101, высокотехнологичное производство было не очень качественно воспроизведено, и моторы имели максимальный ресурс 15 тысяч километров.

РУЖЕЙНИКОВ:  Не очень много.

СИМОНОВ:  Пока до 1941 года завод работал в Москве, по линии правительства в случае отказа мотора, моторы поставлялись на замену и очень быстро  менялись. В 1941 году, когда началась война, завод эвакуировали в Миасс в Челябинскую область, и производство легковых автомобилей было свернуто. Когда выходили из строя ЗИСовские 101-е моторы, была заводом адаптирована переделка автомобиля на моторы от  Studebaker. В 1946 году, когда завод вернулся и продолжил выпуск легковых автомобилей более новой модели ЗИС-110, ЗИС-101, которые возвращались на завод, были переоборудованы в мотор плюс коробка передач от ЗИС-110.  Таким образом, на планете на сегодняшний день существует 9 сохранившихся оригинальных моторов, например, на 250 автомобилей.

РУЖЕЙНИКОВ:  Это не очень много.

СИМОНОВ:  Потому что моторы снимались и утилизировались.

РУЖЕЙНИКОВ:  Утилизировались, что-то с них снималось там.

СИМОНОВ:  Один из 9 моторов находится в Политехническом музее взрезанный на разную глубину в качестве демонстрационного.

ЗЕНКЕВИЧ:  Вопрос с сайта, прямо от обывателей, хороший людей. «Мечтаем с сыном о ГАЗ-М-21. Какова, на ваш взгляд, оправданная цена за этот восстановленный автомобиль первой серии?»

СИМОНОВ:  Ну, я не очень хорошо в ценообразовании  21-х «Волг» разбираюсь.   Я делал машину, мы делали для телекомпании, для телеканала «Авто Плюс», для Андрея Леонтьева машину, опыт есть какой-то. Но думаю, что первая серия редкая машина, если она нравится, и, по крайней мере, ваш сын будет не болтаться без занятия, а вы преподадите ему отличный урок и просто наставите его на технический…

РУЖЕЙНИКОВ:  Да увидит сын отца творящего.

ЗЕНКЕВИЧ:  Мне  кажется, сегодня очень сложно вообще найти машину без какого-то, ну, назовем это так, колхозного тюнинга – доработок умельцев, продающихся в интернете. То есть здесь, наверное, лучше посоветовать искать у дедушек, бабушек, если есть такие, или брать уже машину  отреставрированную в надежном каком-то месте, нежели от умельцев, просто обливших краской, не знаю, с пропылесосенным салоном.

СИМОНОВ:  Ну, я бы все-таки посоветовал, если вам нравится 21 «Волга», займитесь 21-й «Волгой» еще более редко серии, чем первая серия. А именно, с коробкой автомат, «Волга» ГАЗ-23 с 8-цилиндровым V-образным мотором, или предсерийный выпуск с нижнеклапанными моторами.

ЗЕНКЕВИЧ:  Здорово, совет великолепный. А где брать запчасти?

РУЖЕЙНИКОВ:  Нет, сначала, где взять…

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, «Волги», они одинаковые, в кавычках, базу найти можно. А все остальное?

СИМОНОВ:  Вот это и называется предреставрационный этап. На это иногда уходит год, иногда уходит два,  но…

ЗЕНКЕВИЧ:  Тогда  вопрос бы звучал: «Мы мечтаем с сыном для внука взять М-21».

РУЖЕЙНИКОВ:  Иногда год, два. Это как археолог, раскопки?

СИМОНОВ:  Да, это общение, это переписка, это посещение рынков, барахолок, такие есть.

ЗЕНКЕВИЧ:  Я знаю, когда ты восстанавливал пикапчик ГАЗоновский, ты вплоть до того, что сравнивал, искал фотографии, чтобы идентифицировать автомобиль, чтобы не ошибиться.

СИМОНОВ:  Ну, у меня был  не стандартный, не серийный ГАЗ-4, у меня был переходной между ГАЗ-4 и ГАЗ-415.

ЗЕНКЕВИЧ:  Можете, кстати, посмотреть на моем канале в YouTube, как я себя прорекламировал.

РУЖЕЙНИКОВ:  Очень хорошо. И что, пришлось по фотографиям узнавать свой автомобиль?

СИМОНОВ:  Я покупал у поисковиков, которые нашли подорвавшуюся машину на фугасе. Кабины не осталось, осталась только задняя стенка, и остался кузов  с изуродованными остатками мотора. Потом года, наверное, 3, 3,5 я занимался комплектацией, то есть мосты, мотор, коробки передач, кабины, это, благо, взаимозаменяемые с другими более поздними выпусками этого автомобиля, или ГАЗ-А, и только после этого мы приступили к реставрации. Почти два года ушло на реставрацию. Но это 70 лет пролежало в земле.

РУЖЕЙНИКОВ:  И сейчас оно ездит и бегает очень хорошо.

СИМОНОВ:  Да.

ЗЕНКЕВИЧ:  Да, даю слово, бегает прямо потрясающе.

СИМОНОВ:  Иван тестировал.

ЗЕНКЕВИЧ:  Да, как на карете.

РУЖЕЙНИКОВ:  Вообще, а как они прилипают к твоим рукам, Сергей, вот эти машины? Или ты ищешь что-то конкретное? Или по-разному это бывает?

СИМОНОВ:  По-разному бывает. Абсолютно по-разному. Иногда приходит человек и говорит: «У меня есть, хочу, чтобы вы мое отреставрировали». Иногда приходит, говорит: «Хочу продать, купите».

ЗЕНКЕВИЧ:  Мне кажется, у Сергея просто как бы, я тоже немножко общаюсь, кручусь в этих кругах, просто каждый знает, куда идти. Когда ученик готов, к нему приходит учитель. Еще один вопрос: «Какой этап в реставрации автомобиля для вас самый приятный и любимый? Андрей из Подольска».

СИМОНОВ:  Наверное,  чисто (неразборчиво).  Виден результат прямо поэтапно.

ЗЕНКЕВИЧ:  У нас звоночков нет?

РУЖЕЙНИКОВ:  А мы что, объявляли?  

ЗЕНКЕВИЧ:  Да, звоните.

РУЖЕЙНИКОВ:  Вот у меня вопрос, Сергей. Была машина мечты машина Штирлица, где он поспит 20 минут и поедет дальше. Они могут закончиться, машины мечты? Постоянно же  какие-то новые этапы там берутся, вот это хочется?

СИМОНОВ:  Нет.

РУЖЕЙНИКОВ:  Не закончатся, да?

СИМОНОВ:  Я считаю, что техники настолько много, что хватит абсолютно всем. И уникальная, собрать любую коллекцию каждому удастся из уникальных предметов. Настолько много уникального на этом свете, настолько, что вот, сейчас уже бешеный спрос на 21-е «Волги» отходит, он отходит, потому что остановки уже не удивляются при виде 21-х «Волг», и люди начинают обращать внимание на…

ЗЕНКЕВИЧ:  На RAFики.  

СИМОНОВ:  RAFики даже бывали с двухдверной кабиной и сзади с кузовом.

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, это понятно, просто  машины исчезают так быстро и навсегда, что вчерашний привычный транспортный какой-то механизм, даже RAFик, которых в Москве    было просто рассеяно везде, по всем предприятиям.

СИМОНОВ:  Количество «Скорых» только вспомните.

РУЖЕЙНИКОВ:  Сразу RAF – «Скорая помощь».

СИМОНОВ:  Да, или такси маршрутное.

ЗЕНКЕВИЧ:  То сегодня их нет. Просто нет.

РУЖЕЙНИКОВ:  Машины уходят, а RAFики остаются. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ:  Здравствуйте. Ну, вот я коллекционирую BMW.

ЗЕНКЕВИЧ:  Здорово. X5?

СЛУШАТЕЛЬ:  Мне достался в разбитом состоянии BMW E39, и я ее восстановил. У меня ушло почти, наверное, тысяч 300, наверное.

РУЖЕЙНИКОВ:  Вы сами ее восстановили или вы просто отдали, заплатили тысяч 300?

СЛУШАТЕЛЬ:  Нет, нет, я не отдал ее, просто… Я, единственное, отдавал ее в покраску, а восстанавливал ее, вытягивал, и, скажем так, те элементы, которые, соответственно запчасти, я уже покупал на сайтах, какие-то новые, какие-то бэушные.

РУЖЕЙНИКОВ:  А зачем вам это сдалось?

СЛУШАТЕЛЬ:  Вы в передаче это уже сами сказали.

СИМОНОВ:  Нет, ну, все владельцы BMW считают, что это последняя надежная модель.

РУЖЕЙНИКОВ:  Нет, еще пройдет лет 50, и так будут считать.

СИМОНОВ:  Ну, может быть, но дело в том, что E39 среди любителей BMW одна из самых уважаемых.

РУЖЕЙНИКОВ:  Культовых.

СИМОНОВ:  Культовых. У них было очень много таких вот изюменных машин.

ЗЕНКЕВИЧ:  Сергей, надень наушники. У нас же трансляция все-таки прямая идет, можно видео смотреть.

РУЖЕЙНИКОВ:  А тебе часто приходится заказывать детали какие-то, когда ты реставрируешь буржуйские машины  за рубежом?

ЗЕНКЕВИЧ:  И почему я не видел у тебя немецких машин в реставрации?

СИМОНОВ:  У меня сейчас 320-й Mercedes.

ЗЕНКЕВИЧ:  Это не тот немецкий. Я имею в виду совсем немецкий, с крестами, дурацкого цвета.

СИМОНОВ:  У нас сейчас 170-й  Mercedes, машина радиосвязи Вермахта в работе.

РУЖЕЙНИКОВ:  И где ты заказываешь запчасти?

ЗЕНКЕВИЧ:  Хорошо, машины военные Второй мировой войны.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, вот она и есть, Вермахта же. Где ты заказываешь, в Германии, ну, в смысле на международных каких-то аукционах, площадках или что-то можно сделать здесь, у поисковиков купить, опять же?

СИМОНОВ:  Разные способы.

РУЖЕЙНИКОВ:  Вот расскажи о разных способах.

СИМОНОВ:  Есть в мире большое количество рынков, они очень сильно развиты.

ЗЕНКЕВИЧ:  Европейских.

СИМОНОВ:  Европейских. Самый распространенный это рынок Манхайм, рынок  «Ветерама», он проходит  традиционно в конце октября. Ну, вот те, кто помнит Тушинский аэродром, «Автоэкзотику»,  по площади примерно 10 «Автоэкзотик», только на «Автоэкзотике» стояли машины с демонстрацией автомобилей, а на «Ветераме» стоят палатки и люди торгуют, торгуют железом, запчастями. Кто-то торгует новоделом, кто-то торгует старым ржавым железом, кто-то торгует сопутствующими товарами, например, проводами в тряпочной оплетке, кто-то контактами.

РУЖЕЙНИКОВ:  И съезжаются со всей Европы, конечно.

СИМОНОВ:  Съезжаются со всей Европы и продавцы, и покупатели. Там прекрасные сосиски.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, да, не провести там несколько дней подряд просто невозможно.

СИМОНОВ:  Отличное немецкое пиво. Там каждый найдет  себе увлечение.

РУЖЕЙНИКОВ:  Нет, это праздник. И вот часто тебе приходится отказываться от детали оригинальной, то есть ты не можешь ее найти, приходится делать, вытачивать деталь, то есть заказывать или самому делать здесь в России?

СИМОНОВ:  Ну, мое мнение, что оригинальная деталь, восстановленная или заново сделанная, мое мнение, разницы нет вообще никакой. Это мое. Потому что воздух в шины мы все равно закачаем современный.

РУЖЕЙНИКОВ:  Хорошо сказано. Мы сегодня говорим о автомобилях.

ЗЕНКЕВИЧ:  О реставрации автомобилей.

РУЖЕЙНИКОВ:  Потому что «винтаж» здесь не надо.

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, «винтаж» это вообще пошлое слово, придуманное бородатыми очкариками.

РУЖЕЙНИКОВ:  Это сумки и штаны.

ЗЕНКЕВИЧ:  Да, наверное, брошечки.

СИМОНОВ:  Я однажды видел машину, она в послевоенной Германии выпускалась, пространственная рама и затянута брезентом.

РУЖЕЙНИКОВ:  Что такое пространственная рама?

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, каркас.

СИМОНОВ:  Ну, объемная, представь зонтик открыт.

РУЖЕЙНИКОВ:  А, я понял.

СИМОНОВ:  И она в оригинальной своей жизни должна была быть затянута дермантином. Я в Чехии наблюдал, сделанная из копии кожи Луи Виттон.

РУЖЕЙНИКОВ:  Хорошо. Для наших пацанов было сделано просто, которые в Чехии живут.

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, «Явы» же были такие?

СИМОНОВ:  Не знаю.

РУЖЕЙНИКОВ:  Ну, это вопрос явно не… «Ford Fusion 2008 года». Еще не настало время его реставрировать. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ:  Добрый вечер. Я вот тоже занимаюсь, меня Алексей зовут.

ЗЕНКЕВИЧ:  Очень приятно.

СЛУШАТЕЛЬ:  Я занимаюсь реставрацией автомобилей уже с 2005 года.

ЗЕНКЕВИЧ:  Каких?

СЛУШАТЕЛЬ:  Автомобиль Opel Manta B, 1979 года, купе. Очень долго занимаюсь восстановлением, потому что с запчастями, на самом деле, проблема. С помощью, скажем, знакомых, я вот нашел бывших владельцев по…

ЗЕНКЕВИЧ:  А, то есть проблема с документами, я правильно  понимаю?

СЛУШАТЕЛЬ:  Нет, проблемы с документами нет, проблема с запчастями. Очень сложно найти запчасти. Я нашел бывших владельцев, которые были по области. И вот у меня такой вопрос. Где-то именно по Opel,  по старым, где-то вообще или как ищут запчасти, желательно оригинальные? Я что-то покупаю на eBay, но не всегда там.

ЗЕНКЕВИЧ:  Мне кажется, больше ничего не посоветуешь. Любые какие-то интернет-аукционы…

СИМОНОВ:  eBay и «Ветерама».

ЗЕНКЕВИЧ:  Да, все, больше ничего нет.

СИМОНОВ:  Езжайте на «Ветераму», вы там все найдете. Реально культовая машина, то есть по ней вы найдете даже и не одно предложение, а там будет… чуть ли ни клуб найдете.

ЗЕНКЕВИЧ:  Нет, ну, клубы, в любом случае, это самый хороший вариант, даже заграничные клубы.

РУЖЕЙНИКОВ:  Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ:  Здравствуйте. Меня зовут Максим, я из Ставрополя. Я хотел у вас поинтересоваться и узнать по поводу такого автомобиля, как ГАЗ-24, очень такие приятные о ней воспоминания, все детство проездил, у отца была служебная такая машина. И вот, в принципе, сейчас загорелся восстановить такую машину, приобрести. Ну, в принципе, ничего не знаю о реставрации, о восстановлении. Скажите, пожалуйста, с какими трудностями я могу столкнуться?  И еще интересует такой вопрос, сейчас услышал  в эфире такую фразу, что если восстанавливать, то нужно восстанавливать какую-то такую эксклюзивную машину. Может быть, есть какие-то версии эксклюзивные именно этого автомобиля ГАЗ-24?

ЗЕНКЕВИЧ:   Я вас немножко перебил, извините, скажу по поводу 24-й «Волги», по поводу реставрации  24-й «Волги», машина прекрасная, красивая, хорошая и реставрировать ее, наверное, это больше будет ремонтировать. И можно купить еще оригинальные запчасти в хорошем сохране.

СИМОНОВ:  Ну, это действительно будет поиск.

ЗЕНКЕВИЧ:  Поиск, несомненно, поиск.

СИМОНОВ:  Если о редкой машине, то 1970-71 год были ленточные спидометры.

ЗЕНКЕВИЧ:  Но они все равно есть еще.

СИМОНОВ:  Да, есть.

ЗЕНКЕВИЧ:  И на ходу, что самое главное.

СИМОНОВ:  Очень хороший трамплин, действительно браться за сложные работы, за сложные машины, нужно сделать что-то… 24-я, это, помните, в «Служебном романе»: это малогабаритная квартира.

ЗЕНКЕВИЧ:  Причем это великолепный автомобиль во всех как бы, со всех сторон, не дорог, наверное, в восстановлении. Ну, как не дорог.

РУЖЕЙНИКОВ:  Относительно.

ЗЕНКЕВИЧ:  Относительно не  дорог. И можно найти большое количество оригинальных запчастей, что немаловажно, и не делать колхоз.

РУЖЕЙНИКОВ:  А потом весь мир видеть из окна персонального автомобиля.

ЗЕНКЕВИЧ:  А ты двоечник, я тебе куплю желтую «Волгу».

РУЖЕЙНИКОВ:  Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ:  Здравствуйте. У меня вопрос, ну, может быть, покажется немножко странным. У меня сейчас есть машина, она на ходу, она рамная, с ней как бы все нормально. И она мне настолько нравится, что я менять ее не хочу. И понятно, что можно заменить двигатель, отслуживший свое, ну, все остальные узлы и агрегаты, коробку. Но вопрос такой. Вот, если гниет кузов, точнее, вопроса два. Как сохранить его, чтобы он максимально долго это не делал, и второй, если все-таки это случилось, как вот вы, как реставратор, с этим боретесь? Например, не съемная какая-то деталь, ну, порог, я не знаю, крыша, заднее крыло. Вот, если оно прогнило до дырки, это как-то восстанавливается или это все-таки отрезается и изготавливается новое? Как это делать?

СИМОНОВ:  Хороший вопрос. На первый вопрос. Если у вас машина не новая, то я рекомендую канадский состав «Раст Стоп», он переводится как «остановка коррозии». Он не высыхает, он остается жирным.

ЗЕНКЕВИЧ:  Пушсало.

СИМОНОВ:  Пушсало, оно, его нужно очень долго топить, для того чтобы все нужно заполнить. «Раст Стоп», он брызгается. А, если на вторую часть вопроса, мы отрезаем кусок ржавый, вымеряем штангенциркулем толщину металла, берем листовой металл и изготавливаем донорский кусок вместо удаленного, и ввариваем его без шва, встык, заплавляя зазор примерно в миллиметр, а потом зачищаем болгарками с двух сторон по возможности, если это возможно.

РУЖЕЙНИКОВ:  Иного пути нет, для того чтобы остановить гниль, ну, ржавчину.

СИМОНОВ:  Ну, это, если речь идет о реставрации. Если о ремонте, то можно наложить сверху заплаточку.

РУЖЕЙНИКОВ:  Нет, ремонт, он хочет на этой машине ездить, внукам завещать. Так что, наверное, это как раз то, о чем сказал.

СИМОНОВ:  Ну, плохо само получится, возвращаясь. Если делать, то лучше делать, как правильно и как надо сразу.

РУЖЕЙНИКОВ:  Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ:  Здравствуйте. У меня вот такой вопрос. Есть возможность взять «Москвич» 401. Но проблема в том, что нет на нем двигателя и резины. Вот что вы могли  мне посоветовать?

ЗЕНКЕВИЧ:  Купить двигатель и резину, здесь все просто, это все продается. Тем более для 401-го «Москвича», достаточно распространенного автомобиля относительно, я так думаю.

СИМОНОВ:  Там другая проблема, там двигатель с заливкой баббита.

ЗЕНКЕВИЧ:  Ну, баббит, опять же, а ты умеешь заливать баббит, я знаю.

СИМОНОВ:  Ну, лучше, кстати, перезалить баббит, чем переводить на вкладыш, он очень мягко работает на баббите.

ЗЕНКЕВИЧ:  Зато баббит можно пережечь, перестараться и он весь утечет. И все.

СИМОНОВ:  Это когда ездишь без охлаждающей жидкости.

РУЖЕЙНИКОВ:  Это к вопросу о том, что, мало того отреставрировать древний автомобиль, на нем еще надо уметь ездить, за ним ухаживать надо.

ЗЕНКЕВИЧ:  Сергей иногда прощает мне мои косяки, когда я управляю его старыми автомобилями. Что очень приятно. Не сразу бьет, а прощает или так по-отечески журит.

РУЖЕЙНИКОВ:  У нас сегодня в гостях был владелец реставрационной мастерской, ну, что, говорят, что владелец, владелец, который владеет, мегареставратор, я бы сказал.

ЗЕНКЕВИЧ:  Реставратор, который любит свое дело.

РУЖЕЙНИКОВ:   Сергей Симонов. И Иван Зенкевич.

ЗЕНКЕВИЧ:  Удачи.