Сергей Стиллавин и его друзья Михаил Леонтьев с гостях у Сергея Стиллавина

 

СТИЛЛАВИН: Сегодня у нас в гостях Михаил Владимирович Леонтьев. Доброе утро.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Доброе утро.

 

СТИЛЛАВИН: Третий день подряд из Бишкека приходят противоречивые сообщения о том, что там происходит.

 

ЛЕОНТЬЕВ: В общем, там уже примерно все понятно, на самом деле.

 

СТИЛЛАВИН: Но можно изначально немножко предысторию тогда? Что было?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Я не являюсь большим специалистом по Киргизии. То есть, я не настоящий сталевар, как в анекдоте. Но мы помним, что там была "тюльпановая революция".

 

ВАХИДОВ: Пять лет назад.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Когда-то заказчики всяких "цветочных" революций сначала практиковались на каких-то более или менее, в общем, сопоставимых с нормальной демократией народах. Потом увлеклись и устроили эту штуку в Киргизии. Тогда там, совершенно очевидно, был американский след, потому что власть акаевская при всех достоинствах и недостатках, кстати, - был один из самых мягких в Средней Азии и либеральных режимов. Как показывает практика, и она еще это неоднократно, к сожалению, покажет, - есть страны, которым демократия противопоказана по медицинским соображениям. То есть, она очень травматична.

 

Вот такое дежавю. Была "тюльпановая революция". Мужики громили магазины, били витрины, выносили телевизоры, а потом с утра оказалось, что они - борцы за демократию. С каким же удивлением они обнаружили, что они-то думали, что они грабители, а, оказалось, что они борцы за демократию.

 

СТИЛЛАВИН: Я смотрел документальные фильмы года два назад, они в нашей стране были показаны. Где был представлен общественности местный издатель каких-то газет, американец, который издавал газеты, в том числе и оппозиционные. И не скрываясь, признавался в том, что да, и он приложил руку.

 

ЛЕОНТЬЕВ: А они тогда вообще этим очень гордились. Хотя не понятно, что они от этого получили, потому что они получили российскую базу в Канте. Они получили гражданина Бакиева, который со всеми торговался.

 

СТИЛЛАВИН: А кто такой был Бакиев?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Бакиев - это был вождь предыдущей революции. Все остальные вожди сейчас являются вождями нынешней революции.

 

СТИЛЛАВИН: Но это вождь из среды?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Розочка Отунбаева. Он с юга. Там же кланы. Причем, кланы еще и территориально поделены. Поэтому страна, в принципе, начинает распадаться, как Афганистан, на чуть ли не племенные провинции. У американцев сейчас там есть один интерес в этом регионе. Там есть такая хреновина, которая называется Ферганская долина. Она поделена между всеми соседними странами. И у Киргизии там значительный кусок. Ферганская долина - это один из немногих прямых, удобных путей для инфильтрации в Китай, в Синьцзян. И для американцев это очень важно, поскольку это одно из уязвимых мест Китая. То есть, они, безусловно, хотят контролировать и иметь возможность дестабилизировать Китай в Синьцзян-Уйгурском районе. Поэтому они там, безусловно, присутствуют.

 

СТИЛЛАВИН: Оттуда как раз уйгуры? Эти восстания?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Все понятно. Пришли те же самые люди, пришел Курманбек Бакиев. Он сумел съесть всех. Все эти остальные вожди кто куда были рассажены. Все подмял под себя, под своих людей. Страна нищая, поджечь ее легко. Значит, опять же, в тот момент, когда местные вожди получают какие-то пассы от американцев, у них просто едет крыша. То же самое происходит в Таджикистане. Вот Рахмонов совершенно обалдел после того, как выяснилось, что, якобы, он-то думал, что он враг прогрессивного человечества, а оказалось, нет. Оказалось, что можно договориться и даже почти легализовать наркотрафик, поскольку американцы отказываются бороться с наркотрафиком. Это такая, в общем, интересная вещь. Бакиев таким же образом тоже обалдел. Смешно, что вся эта штука там развилась именно тогда, когда всех практически лидеров оппозиции посадили, и поэтому это было стихийное выступление. Но назвать это революцией трудно. Там, естественно, были массовые митинги. Как только появляются массовые митинги, тут же народ с дрыном, волыном или калашом вылезает, пьяные люди стреляют, во что попало и грабят, что попало. Это - картинка революции. Революция - вещь мерзкая, на самом деле. Омерзительная в своем пике развития. Ну, вот все. Пока гражданка Отунбаева не подгребет все┘

 

СТИЛЛАВИН: А это кто?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Это бывший министр революционного "тюльпанового" правительства.

 

КОЛОСОВА: А ей что не живется?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Ну, как? Одно из двух: либо ты подгребешь под себя, либо кто-то подгребет. Понимаете, ведь более или менее стабильность в этом регионе обеспечивают два человека и две политические системы. Это узбекская с поправкой на узбекскую специфику - Ислам Каримов. Он человек мудрый, на самом деле. И Назарбаев. Но, причем, учитывая историю, конструкцию Казахстана, который на половину русский, страна может вытерпеть некоторые признаки управляемой демократии. Но тщательно контролируемые. В остальных республиках лучше в эти дела не играть. Это оканчивается кровью и дестабилизацией. И Киргизия сейчас очень похожа на то, что американцы называются "Failed State", то есть, "несостоявшееся государство". Каким образом оно может состояться? Сейчас вот, например, Бакиев окопался в Оше у себя и там создается уже комитет защиты Бакиева.

 

ВАХИДОВ: Пишут: в отставку подал.

 

ЛЕОНТЬЕВ: В отставку подал с поста президента, якобы. Но он должен выступить сегодня. Подал - не подал, но, во всяком случае, в Оше он имеет базу. И он не собирается просто так ее сдавать. Это де-факто - распад страны, на самом деле.

 

ВАХИДОВ: Он пять лет назад пришел к власти, а у них, получается, система не выборная. То есть, вот если бы не сегодняшняя революция┘

 

ЛЕОНТЬЕВ: Нет, подождите, у них система выборная. Но ведь выборы-то разные бывают. В Таджикистане только что выборы прошли. Что, у них выборная система?

 

СТИЛЛАВИН: Миш, а что подтолкнуло-то их формально к этому противостоянию сейчас?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Там поводов-то было много. Страна нищая. Бакиев всех дико раздражает, потому что, действительно┘

 

СТИЛЛАВИН: Дорогой коньяк пил?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Система стабильна. Говорили, что акаевский клан много на себя натянул. Наверное, это не лишено оснований. Но тогда была легитимность, была стабильная система, была управляемость. То есть, она не была расшатана. Вон на Украине такого рода действия известно во что превратились. Но Украина - это все-таки не Киргизия. Киргизия немножечко другим народом населена. Подсолнечный темперамент, как выражается один мой знакомый. И уже когда вдруг появляется революционер, у которого легитимности-то пшик на самом деле, а тем более, что он был один из многих, он просто там региональный. Опять же, на юге им довольны, потому что, наверное, югу больше доставалось от бакиевских дел, нежели чем всем остальным регионам. Остальные регионы по определению недовольны.

 

СТИЛЛАВИН: А мы довольны им? Потому что же были темы с ликвидацией американской базы.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Мы очень странно довольны. Я не понимаю, каким местом наши получают удовольствие в Средней Азии. Для этого надо выяснить, в какое место, а дальше можно критерии устанавливать удовольствия. Потому что мы решили его покупать. Мы дали им огромные кредиты.

 

ВАХИДОВ: Списали долги.

 

ЛЕОНТЬЕВ: За что он нам пообещал и легитимировал базу в Канте. И собирался убрать американскую базу в Манасе. После чего они эту базу переименовали в какой-то совместный транзитный центр, который является ровно такой же базой, как и была. С другой стороны, я не очень понимаю, были ли наши заинтересованы. На самом деле, вполне возможно, что это была сделка. Потому что при нашем колоссальном транзите в Афганистан, который мы сейчас несем на себе, не вижу особенной воли выдавливать американцев из Центральной Азии, с нашей стороны. У России нет стратегии. Понятно, что есть какие-то текущие задачи. Но стратегии в отношении постсоветского пространства нет. Есть какие-то позывы, есть желание присутствовать, желание участвовать. Но, в принципе, нет никакого понимания того, что с этим делать.

 

СТИЛЛАВИН: Михаил Владимирович дал свою оценку. Товарищ Вахидов, что по факту говорят СМИ?

 

ВАХИДОВ: По факту СМИ, информация такая. Во-первых, действительно, толчком так называемым, к недовольству послужил рост тарифа практически в 10 раз. Но все это произошло и на фоне последних сделок, который произошли в том же Кыргызстане. В общем, там ситуация такая сложилась, что его сын - Максим Бакиев, сын президента, по факту получил должность вице-президента, возглавляя так называемый, сейчас я скажу, (его так и называют - "царь") - Центральное агентство по развитию, инвестициям и инновациям. И все сделки, которые по крупным объектам привлекательны для инвестиций зарубежных, проводило только это агентство. И они продали за смешные деньги местный КыргызТелеком, который до этого год еще назад никто не хотел продавать даже за 150 миллионов долларов, а они с целью перепродажи продали аффилированным структурам где-то на Вирджинских островах за 40 миллионов долларов. Плюс компанию, которая генерацией электроэнергии занимается. Опять же, за смешные деньги. Ну, и понятное дело, что все экономические рычаги были сконцентрированы у сына. И, как они говорят, представители оппозиции, также бывший министр иностранных дел, о том, что все шло к тому, чтобы монархическим путем передать просто власть сыну. Ну, вот что касается таких открытий. Кстати, очень много есть информации в блогах из самого Бишкека. И русскоязычные пишут о том, что, если в прошлый раз, действительно, люди проснулись утром и узнали, что они борцы за демократию, то в данный момент там ни о какой демократии, о революции не идет речь. На самом деле все скатывается уже к банальному. Это было в Таджикистане, я наблюдал, когда начались эти движения. Просто врываются в дома, просто отбирают эти дома.

 

КОЛОСОВА: Да, грабят!

 

ВАХИДОВ: Просто мимо едут, отбирают, насилуют людей, выкидывают на улицу. Это было абсолютно точно в Курган-Тюбе, когда люди проезжали: о, хороший дом, квартира!

 

ПАСТУХОВ: И мужчин тоже насиловали?

 

ВАХИДОВ: Прям: раз, моя квартира теперь! Все. То есть, если есть где-то отряды самообороны во дворе, они могут еще за себя постоять. Мой магазин! Теперь мое кафе!

 

СТИЛЛАВИН: Полная анархия.

 

КОЛОСОВА: Приватизация.

 

СТИЛЛАВИН: Михаил Владимирович, а какая ситуация с этническим русским населением в Киргизии? Это насколько затрагивает, в принципе?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Этническое русское население умнее, оно по домам сидит просто. Не бегает по улицам. Поэтому я думаю, что, если и будут какие-то жертвы, я надеюсь, что они будут минимальными. И темперамент спокойнее. Потом, они прекрасно понимают, что происходит. То есть, там революционный энтузиазм не охватывает русское культурное население в Киргизии. Ну, бандитизм! Как-то спасаются, выживают.

 

СТИЛЛАВИН: 22-ый век. Да?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Но в этой ситуации, конечно, любой инородец является потенциальной жертвой, потому что это просто маленький эмоциональный повод как раз: "О! Кстати!" Не обслуженные оказались. Но в целом, я думаю, что до того, как они не догадались выпустить все-таки оппозиционеров из тюрьмы, чтобы это кто-то как-то возглавил и наводил порядок, эта толпа вообще никем не управлялась. Вообще совсем никем. И это была, конечно, анархия, настоящая анархия. Город отдан на поток и разграбление. Оружие раздает кто угодно кому угодно, зачем угодно и так далее.

 

ПАСТУХОВ: А как же так получается, что 500 человек, сообщается, что участвуют в основном в этих беспорядках. А внутренние войска - где они? И что это за численность армии?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Внутренние войска заняли нейтральную позицию. Во-первых, надо понять, что это все-таки киргизские внутренние войска. И милиция там киргизская. Все-таки поправка, да? Это специфическое учреждение. Но я считаю, что внутренние войска мудро себя проявили. Сначала там, кстати, были какие-то вооруженные люди, похожие на регулярные части, которые как раз постреливали в толпы. Но, в целом, они политически заняли нейтральную позицию. В тот момент, когда все упало, а зачем им мараться-то? Слава богу, что они не присоединились к толпам мародеров. Спасибо большое.

 

ВАХИДОВ: Большого труда стоило.

 

СТИЛЛАВИН: А зачем тогда вообще внутренние войска, если они смотрят спокойно?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Тогда возникает вопрос, зачем вообще тогда Киргизия? Это вопрос философский. На самом деле, объяснить, зачем нужна Киргизия и как может существовать независимая Киргизия, - это сложно.

 

СТИЛЛАВИН: Миш, она впервые независима? Я так понимаю, только в результате распада Советского Союза киргизская нация┘

 

ЛЕОНТЬЕВ: Да там все впервые. Там есть таджики и узбеки. Тоже сложно. Они имеют все-таки древнюю традицию государственности. А это, в общем, раньше же назывались казахи киргизами, а киргизы назывались ракиргизами. Это вообще такой близкий к казахам народ. Правда, киргизы считают, что у них культура выше и глубже казахской, потому что у них есть эпос, а у казахов никакого эпоса нет. Это на самом деле правда. Ну, вот. Понимаешь, человек, который погиб за свободу и независимость Киргизии. Ну, это смешно. Представьте себе памятник на могиле. Я не хочу ничего плохого сказать о киргизах. Замечательные люди, на самом деле. Но это звучит глупо.

 

СТИЛЛАВИН: Цинично, Миша, это цинично.

 

ЛЕОНТЬЕВ: На самом деле, дело не в цинизме. Дело в том, что там цивилизация, цивилизаторскую функцию Империя Российская и советская несла. И в том числе, она же и гармонизировала все уклады. Это аграрные районы. Там главное - это орошаемое земледелие. Для орошаемого земледелия нужно регулирование стока. Они не могут поделить реки. Потому что сейчас таджики перекрывают узбекам, узбеки правы. И у них есть возможность нагадить таджикам, что они и делают. Вот эта система, которая позволяет нормально существовать этой цивилизации, она нуждается в зонтике, в крыше. Мы должны "крышевать" нашу Центральную Азию, чтобы потом кто-нибудь не "крышевал" нас. Это очень важно, но этого не делаем. И еще раз я повторю, я не являюсь специалистом по внутрикиргизским вопросам.

 

ВАХИДОВ: Будет ли при развитии неконтролируемой ситуации возможность, они же входят в состав ОДКБ, и базу нашу хотели размещать.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Там среди этих деятелей нет людей, которые бы готовы были сильно поменять, так сказать, геополитическую ориентацию. На самом деле, это и не требуется, никто от них этого не требует. Ни американцы, ни наши, на самом деле, не требуют.

 

ВАХИДОВ: То есть, будем ждать сообщения, как сегодня из Афганистана, что президент Афганистана Хамид Карзай любит употреблять наркотики. В конце концов, все туда же свалится.

 

СТИЛЛАВИН: Не любит, но употребляет с огромным отвращением.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Куда же денешься? Жизнь такая.

 

СТИЛЛАВИН: Мы поговорили о Киргизии. В принципе, я думаю, что Михаила Владимировича не слишком сильно печалит или нервирует, заботит. Но такого привычного блеска в глазах, по крайней мере, она не вызвала.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Дело в том, что я, действительно, не считаю себя глубоким специалистом. Это специфический регион и специфическая страна. И хотелось бы, чтобы это говорили люди, которые понимают механику, как это складывается. Потому что это с высоты космического полета, пролетая над Саратовом, посылаем всех на┘ Это не совсем, в общем, квалифицированная аналитика, я бы сказал.

 

СТИЛЛАВИН: Но зато тема с договором, который будет сегодня подписан┘

 

ЛЕОНТЬЕВ: А договор меня очень заинтересовал. Вообще, мне очень понравились абсолютно вязкие, невнятные, такие немножечко психоделические заявления американской и нашей стороны по поводу этого договора. Когда наш министр иностранных дел, человек на самом деле очень умный и профессиональный, сказал фразу, что "мы договорились об ограничениях", но "договор - это самый честный, самый открытый договор в истории разоружения. Потому что он позволяет каждой стороне самой реагировать на те угрозы, которые возникают в процессе". Мне стало очень интересно, что это за такой договор, которые позволяет вообще. Выяснилось, что никакого договора о разоружении нет. Его нет вообще. Значит, я напомню, о чем идет речь. По цифрам. Договорились, что количество носителей развернутых, находящихся на боевом дежурстве, по 700, количество боезарядов развернутых, то есть, опять же, находящихся на боевом дежурстве, - 1550 штук. Да? Значит, при этом неразвернутых носителей может быть 800. Вместе с развернутыми, то есть плюс 100. Значит, что выясняется при простом подсчете? Количество российских развернутых носителей на сегодняшний день, а у нас идет очень быстрое выбытие, то есть, у нас быстрее выбывают, но не очень быстро, но идет. Мы не успеваем обновлять количественно.

 

СТИЛЛАВИН: Само уходит.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Само уходит. Оно сильно задерживается из-за продления сроков. Там оказалось, что советский ресурс можно продлить на 25 лет, значит, плюс к нормативу, который был установлен.

 

СТИЛЛАВИН: Как "хрущобу".

 

ЛЕОНТЬЕВ: Но это правда. Потому что, действительно, советские все вот эти нормы надежности┘

 

ВАХИДОВ: Хорошо сделаны.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Они очень с запасом большим делались. Мы за счет этого и выживали эти 20 лет. Значит, у нас 570 где-то, примерно, плюс-минус один, я не буду округлять, 570 развернутых носителей на сейчас и 640 всего. 640 вместе с неразвернутыми. Это носители. Про заряды я потом отдельно. То есть, нам сокращать нечего.

 

ВАХИДОВ: А у них?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Что касается американцев. У американцев на 100 больше. То есть, где-то 800 развернутых и 900 всего.

 

СТИЛЛАВИН: То есть, им 200 надо убрать.

 

ЛЕОНТЬЕВ: 100 надо убрать. Но как убрать? Дальше начинается песня. Договор никаким образом не контролирует количество неразвернутых боезарядов. Их можно иметь сколько хочешь просто. То есть, вы берете старые ракеты "Минитмент-3", вынимаете их из шахт и кладете на склад. Вы даже шахту можете не уничтожать, потому что договор про это ничего не говорит. Просто складируйте.

 

ПАСТУХОВ: Сколько времени надо, чтобы положить ее обратно?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Да минимальное. На самом деле, минимальное.

 

ПАСТУХОВ: Час?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Не знаю, час. Два часа. Обычно, когда идет какой-то пересмотр политики, обострение, этого хватит. Там же этих зарядов все равно остается достаточно. То есть, никто ничего не собирается разоружать. И совсем песня - это стратегическая авиация. Значит, договорились, что один бомбардировщик означает один носитель. Вот так решили играть в такую игру. Значит, на американских бомбардировщиках В-52 установлено 20 "крылатых ракет" с ядерными боезарядами, на наших, на 160-ых, по-моему, - 12, на 95-ых - 16, если старые ракеты. А если взять современные модификации, там 8 штук. То есть, понятно, это существеннейшая вещь. То есть, если бы этой договоренности достигнуто не было, то пришлось бы сокращать всем огромное количество. Потому что там укрывается просто численность огромная. Практически отменяется всякий контроль за стратегической авиацией. Еще раз говорю, никакого контроля над количеством неразвернутых боезарядов, никто не мешает просто объявить этот развернутый заряд неразвернутым. А я - неразвернутый! Вы сидите в кресле, вы сейчас активны. А делаете вид, что заснули. Значит, все, вы не развернутый. На самом деле, это тот редкий случай, мы никому ничего не сдали, никакого ужаса нет. Есть просто абсолютный голый пиар. Проблема в чем? Зачем тогда нужен договор? Зачем он нужен Обаме? Понятно, это типичный пример обамовской политики, как новая ядерная доктрина. Америка объявила новую ядерную доктрину. Я говорю: "А вы мне, пожалуйста, объясните, что в ней нового?" Миллиграмм нового в ней есть?" - Говорят: "Как же! Они договорились не наносить ядерных ударов по неядерным державам!" Даже если те применят против них биологическую или химическую атаку и кибератаку. Но, есть поправка, если они разработают какое-то новое оружие, то тогда можно. Кто будет решать, есть ли у них новое биологическое оружие или нет? Американцы. Они уже по поводу Ирака решили, что там есть оружие массового уничтожения. Еще раз решат. Более того, к этому списку не относятся государства, которые не хотят присоединяться к ДНЯО, к этому самому Договору о нераспространении, или нарушают его. Кто решает, что нарушает договор? Вот они решили, что Иран нарушает договор, хотя никаких доказательств и свидетельств нарушений нет. Нет. Решили - и все. И уже весь мир считает, что нарушает. В чем изменении? Ни в чем. В демагогии. Обама - человек, который всегда объявляет о страшных переменах и последовательно проводит абсолютно тот же курс, который был всегда. Вот просто точно. Как только Обама кричит: "Все! Все меняем! Перемены! Перезагрузка!", значит, точно, все будет, как было. С другой стороны, американцев можно понять. Зачем нам этот договор? Я не знаю, зачем нам пиар Обамы, может быть, мы просто хотим услуги ему оказывать? Может, мы рассчитываем выйти на рынок мировых пиар-агентств. Но у нас была идея, Обама же добрый такой, он обещает. Может быть, мы зафиксируем эти самые уровни на тех уровнях, которые у нас естественно складываются в результате выбытия. То есть, где-то 550 носителей. Ну, и, соответственно, с боезарядами. Но почему-то, вы будете смеяться, американцы не пошли нам навстречу и отказались решать наши проблемы ассиметричным путем. Американцев можно понять. Они нам не мешают устанавливать то количество ракет, которые соответствуют паритету. Ребята, пожалуйста, это не их проблема, они не должны решать проблему убытия наших стратегических вооружений. На самом деле, для России этот договор - приглашение к гонке вооружений. Но приглашение, от которого можно отказаться. Ребята, если вы не хотите обеспечивать паритет, ради бога, это ваше дело. Хотите - пожалуйста! В этом и расшифровывается фраза Лаврова. Она, в действительности, я бы сказал, в витиеватой форме описывает реальность. Каждая страна имеет право сама себя защищать. Вот об этом мы договорились. Никакого договора о разоружении нет. Нет и не будет. Значит, рассматривать это как шаг на пути к безъядерному миру┘ Путь к безъядерному миру может быть один. Когда Россия разоружиться совсем путем естественного выбытия из стратегической составляющей, то тогда, может быть, американцы подумают и решат, что у них такое количество вооружений обычных конвенциональных, так сказать, что им и ядерное оружие не нужно. Хотя вряд ли. Потому что если уж ты один имеешь ядерное оружие, то вообще чего уж! Вот на самом деле и вся история. История смешная. И меня просто поражает┘ Причем, все, что я говорю, это не тайна никакая. Это можно посмотреть. Это доступно в открытой печати, это обсуждалось специалистами. Но огромное количество каких-то комментаторов несут какую-то вязкую ерунду. Ребята, ну, вы поинтересуйтесь, про что вы говорите, хотя бы чуть-чуть. Я понимаю, что не надо через телевизор расстраивать людей. Радио более локально.

 

ВАХИДОВ: Сейчас на фразы разберут тут все, раскидают по телевизору.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Я еще раз говорю, здесь нет никаких оснований расстраиваться. Ничего страшного не произошло. Да, кстати, ради правды, буквально. Есть маленький момент, где мы американцев отыграли. Но отыграли не то, что было, а то, что они хотели сделать. Там были требования американцев предоставлять телеметрию с новых ракет. Вообще со всех русских. Сейчас установлен такой порядок пуска.

 

ВАХИДОВ: В режиме реального времени.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Да. Что мы не обязаны им, практически, мы можем избежать предоставления телеметрии по новым ракетам, по "Булаве" и так далее. Это важно с точки зрения американской ПРО. Потому что для ПРО, конечно, иметь точную телеметрию очень полезно. Да, кстати, на тему увязки. Я не знаю, кто там заметил какую увязку с ПРО┘ Да никакой увязки нет, конечно.

 

ВАХИДОВ: А эти заявления о том, что в рамках подписания наша страна сделает еще и заявление какое-то, которое будет увязывать с ПРО, ну, в плане того, что в любой момент мы можем покинуть. И насколько сегодня появились сообщения, что американская сторона сказала: "И мы тоже сделаем заявление после подписания".

 

ЛЕОНТЬЕВ: На самом деле, это все не про что. На самом деле, все специалисты едины во мнение, что за 10 лет, за время действия Договора, никакой глобальной ПРО разместить невозможно. Поэтому это все, опять же такой же пиар на пустом месте. Нет проблемы.

 

СТИЛЛАВИН: А какой договор нам нужен? И нужен ли он вообще нам такой договор?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Конечно, мы бы хотели иметь договор с потенциальным противником, давайте называть вещи своими именами. Потому что, если Обама же в своей доктрине пишет, что главная задача ядерного оружия - это сдерживание. И мы таким же образом ставим вопрос. То нечего голову морочить. Это потенциальный противник. Если мы рассчитываем, что потенциальный противник позволит нам заключить договор, который без всякого с его стороны интереса к этому решает наши проблемы, то, конечно, хотелось бы иметь такой договор. Хотелось бы иметь договор, который как бы дает нам возможность закрепить уровни на том, что мы можем сделать без особых усилий как бы. Но таких договоров не бывает с потенциальным противником. Бесплатный сыр только в мышеловке. Этот договор дает России возможность обеспечивать свою стратегическую безопасность. Это не горбачевский договор, когда там были односторонние сдачи ассиметричные, просто предательство на самом деле. Простое, обычное предательство стратегических интересов страны за деньги. То есть, за кредиты, которые связаны. Кредиты были связаны с предательством. Предай, мы дадим тебе кредит. - Предам. - Вот настолько предашь? - Нет, настолько не предам. - Тогда предай на столько. - Предал. Потом даже уже и за предательство не давали.

 

ВАХИДОВ: Хорошо, тогда по поводу вот этого пиара, никому не нужного и скользкого, получается. Если нет договора, значит это все в открытых информациях можно достать. Для чего лидером двух стран, двух супердержав?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Для чего американцам - я объяснил. Политика Обамы - это политика пиара. Чистого пиара. Антикризисная политика - это пиар, в первую очередь. Надо убедить рынки, что все в порядке. При этом никакого порядка не наводится. Наводится исключительно беспорядок.

 

ВАХИДОВ: Ну, вот они сейчас этим договором население убеждают, что все в порядке?

 

ЛЕОНТЬЕВ: Поскольку американцы определяют в значительной степени медийный контент мировой, они убеждают всех, что идут державы основные, значит, предпринимают усилия по сокращению вооружений. Потому что иначе очень трудно, их идея-фикс - это вот это ДНЯО. Это инструмент политики чисто конкретный, циничный. Это идеология, и это какая-то вера особая. Они считают, что они несут ответственность за нераспространение. И для того, чтобы заставлять все страны не овладевать технологией 40-х годов прошлого века, которая доступна практически уже теперь кому угодно с практической точки зрения, и которой обладают очень многие страны. Для того, чтобы их убедить, надо демонстрировать волю к разоружению. Вот это есть демонстрация фиктивной воли. Обама же получил Нобелевскую премию мира. За что? Ровно за то же - за обещания. Это же гениальная премия - за обещания. Я давно мечтаю, чтобы в физике и математике давали премию за обещания. Или в медицине, предположим, дали бы премию: я обещаю вам через год победить рак. Премию мне, пожалуйста, откатите в денежках. Вот пример.

 

ВАХИДОВ: Вот пообещал, сегодня сделал.

 

ЛЕОНТЬЕВ: Особенно это разговоры про безъядерный мир. Понимаете, все очень похоже на Горбачева. Но не Горбачев. Хотелось бы. Хотелось бы, чтобы в Америке возник свой Горбачев, который бы начал делать то же самое. То есть, сдавать за красивые глаза просто. Тем более, что Америка испытывает реальные трудности. А дальше будет испытывать еще больше. Но политическая система иначе работает. Даже если Обама был бы городским сумасшедшим, ему бы все равно никто не давал.

 

СТИЛЛАВИН: Михаил Леонтьев сегодня был с нами.