Вечер с Игорем Ружейниковым Александра Ребенок √ гость Игоря Ружейникова

 

РУЖЕЙНИКОВ: Человек, который низвергал в большом творческом коллективе практически все лучшее, с чем наши пенсионеры связывают советскую, советскую и еще раз советскую школу, сегодня у нас в гостях. Актриса, когда-то, между прочим, даже телеведущая и в будущем тоже телеведущая - Александра Ребенок у нас в гостях. Если вы помните сериал ╚Школа╩ (обращаюсь прежде всего, конечно, к пенсионерам), это у нас физичка. Александра, привет!

 

РЕБЕНОК: Привет!

 

РУЖЕЙНИКОВ: Я помню, что она физичка, а вот как ее звали, я не помню.

 

РЕБЕНОК: Наталья Николаевна Орлова.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну что? Низвергали вы самое лучшее, что есть в советской школе, именно в советской?

 

РЕБЕНОК: Ну почему в советской школе?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Потому что ничего не изменилось с советских времен.

 

РЕБЕНОК: У нас 2000-е года.

 

РУЖЕЙНИКОВ: У нас ничего не изменилось. У нас только пить больше в школе стали, и всё. А так всё то же самое.

 

РЕБЕНОК: Ну как же? А музыка, а одежда? Социальные какие-то признаки времени там все-таки есть современные.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Да нет, все правильно, конечно.

 

РЕБЕНОК: Проблемы, конечно, они┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Да все то же самое! Все то же самое, что было тогда. Вы знаете, я как-то раз прочитал семнадцать интервью с режиссером Гай Германикой┘

 

РЕБЕНОК: Семнадцать? Как это вам удалось?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Это шутка такая. У нее все интервью короткие очень, она сложная. Вот. Но я ничего не понял. А как те, кто работал из профессионалов на этом┘ я не люблю слово ╚сериал╩, но тем не менее сериале, как они вообще к школе относятся? Вот вы?

 

РЕБЕНОК: К школе какой?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вот вы учились в Новогирееве, это ╚мама не горюй╩. Там, где начинается Косоротово, кончается советская власть. Помните, где Косоротово было?

 

РЕБЕНОК: Ну, допустим.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Это вот Новогиреево. Вот в советские времена ходили такие: ╚Там, где начинается Косоротово, кончается советская власть╩. И ╚мама, не горюй╩ была наверняка школа в Новогирееве?

 

РЕБЕНОК: Я училась в двух школах. Действительно, я училась в одной обыкновенной школе спального района, которая очень похожа на эту школу, и проблемы все те же, которые раскрываются в сериале ╚Школа╩, очень похожи. А вторая школа, мне повезло, она была с 9-го класса по 11-й класс, это уже был учебно-воспитательный комплекс Галины Вишневской. Сейчас это театральный колледж.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вы там на роялях играли.

 

РЕБЕНОК: Ну почему? На фортепьяно, не на рояле. На фортепьяно.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну ладно, что вы? Я просто всегда завидую людям, которые учились.

 

РЕБЕНОК: Да. И мне действительно повезло с этой школой. Мы были первый выпуск, мы были экспериментальный класс, мы были первый девятый, первый десятый, первый одиннадцатый. И после нас этой школе разрешили быть официально. Вот. И, наверное, она как-то повлияла на все, что теперь я имею и кем я являюсь.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вот скажите, академическое образование музыкальное, оно же мозги вправляет. Согласны? Ну, вправляет?

 

РЕБЕНОК: Да, особенно в переходном возрасте.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Конечно. Нет, разумеется, если заниматься роялями после 25-ти, уже ничего не вправится.

 

РЕБЕНОК: Не скажите!

 

РУЖЕЙНИКОВ: Я неоднократно вас видел, когда вы вели живые концерты на смешном телеканале ╚О2╩.

 

РЕБЕНОК: Он смешной не потому, что он юмористический.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Да он смешной. Ну, неважно. Подождите. Вот именно о музыке. И как вы это все воспринимали? То есть, там был ужасный звук, там было непонятно┘ Самые главные мои претензии были к этой программе, что там звук был ужасный. Вот. И как вы все это воспринимали? Потому что вели-то вы замечательно на самом деле.

 

РЕБЕНОК: Во-первых, мне повезло, я была на телеканале ╚О2 ТВ╩ с возникновения этого телеканала, когда еще этот канал был вне политики. И действительно мы все делали своими руками, обклеивали вот этими куриными, из-под яиц коробками, чтобы звук угасал, чтобы не резонировал, и так далее. И для нас он был абсолютно нашим детищем.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Василий Лавров никогда не любил тратиться на свои проекты.

 

РЕБЕНОК: Неправда. Это самый сложный проект в его жизни. И благополучно этот телеканал передан им в другие руки и продан.

 

РУЖЕЙНИКОВ: В прошлом году. Ну, неважно абсолютно. Дай бог ему здоровья.

 

РЕБЕНОК: Ну да, неважно. Да нет, было очень весело. Вы думаете, что меня смущал этот звук, который┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет?

 

РЕБЕНОК: Не знаю. У нас было столько задач! Когда ты ведущий, и надо как-то скоммуницироваться, когда у тебя даже нет ╚уха╩┘ У тебя есть три оператора, у тебя есть редактор, и все идет не так, как надо, например, и тебе нужно все это привести хоть к какой-то гармонии, чтобы как-то было зрителю понятно, о чем идет речь. И поэтому┘ Да не знаю! На телеке нормально получалось. И звук был нормальный.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну ладно, нормально так нормально. Я читал ваше интервью, когда вы были совсем юной. Интервью 2005 года.

 

РЕБЕНОК: Совсем юной еще в 2005 году? Ну, вы не мастер комплиментов.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Почему? А кто вам сказал, что на радио должны комплименты сыпаться?

 

РЕБЕНОК: А мне так сказали перед эфиром.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Врали. Вам врали.

 

РЕБЕНОК: Ну да.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вы очень правильную, на мой взгляд, мысль выразили, что люди старшего поколения - тележурналисты, телеведущие, как правило, ты смотришь на самых лучших и понимаешь, что они интереснее, чем они в ╚ящике╩. Некоторые из них. То есть, насколько я понял, вы обвинили старшее поколение (и в этом я с вами согласен абсолютно), вот поколение моего возраста сегодня в творческой импотенции. Я, например, считаю, что мой возраст (от сорока до шестидесяти, даже от тридцати пяти до шестидесяти лет) сейчас на телевидении расписывается в своей импотенции полной. Потому что мы не видим ничего нового┘ Вы знаете, что мы видим, если иногда включаете телеящики. Но там, значит, у вас идет такой посыл, что вот молодые-то, веселые, задорные, здоровые, вот они сейчас сделают! Прошло пять лет, и что мы видим? Та молодежь, которая пришла в средства массовой информации, молодые, задорные в 2005 году, за три-пять лет они прониклись идеями потребления, консюмеризма, того, в чем живет мое поколение давно. И они тоже не хотят делать ничего нового. И вроде как все нормально, все хорошо. Вот смотрите. Вы сейчас снялись в очень забавном таком проекте - ╚Джей фактори╩. Его почему-то называют русско-американским. Это абсолютно американский проект с русскими актерами.

 

РЕБЕНОК: Нет, снимали британцы. Почему американцы?

 

РУЖЕЙНИКОВ: А, британцы! Извините ради бога. То есть, русских там на пушечный выстрел к тому, что касается технологий, не пустили. А знаете, почему это произошло?

 

РЕБЕНОК: Я не понимаю, какие у вас сведения, о каких технологиях?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Сценарий чей?

 

РЕБЕНОК: Режиссер, сценарист и главный оператор были британцы. Остальные операторы, вся команда┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: После главного, кто монтажом не занимается - все.

 

РЕБЕНОК: Так. И мысль какая?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Мысль такая, что почему ваше поколение так быстро не то что даже почило на лаврах, а как-то стало таким же, как папа и мама? Вот, на мой взгляд, вы от пап и мам ничем не отличаетесь.

 

РЕБЕНОК: В смысле?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну, в смысле┘

 

РЕБЕНОК: А этот пример для чего?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну, просто чтобы понять.

 

РЕБЕНОК: Почему я соглашаюсь участвовать в таком синтезе европейско┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, нет. Я бы сам согласился, меня просто никто не приглашает.

 

РЕБЕНОК: Где эти новые, о которых я писала, что вот они дышат нам в спину?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Да-да, вот где?

 

РЕБЕНОК: Да вот Валерия-Гай Германика, пожалуйста. Дело в том, что я уже отошла от телевидения и не занимаюсь телевидением уже, наверное, года два. Я совершенно не знаю на сегодняшний день, что творится с нашими новыми людьми, которые идут на телевидение. Но тем не менее я безумно рада за молодых русских ребят, которые занимаются русским театром, русским кино, которые создают новые музыкальные команды, которые создают фестивали современного актуального искусства, виджеи, видеоарты - это фотография, это, не знаю, визуальное искусство любое. Вот сейчас я была на ╚Гогольфесте╩, например, в Киеве. Это фестиваль современного искусства, пожалуйста. Вся киностудия Довженко, а проходил он на киностудии Довженко, была наполнена молодыми людьми, которые хотят делать и делают здесь и сейчас свое.

 

РУЖЕЙНИКОВ: А там больше кого было?

 

РЕБЕНОК: Больше кого?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну, вы в Киеве были. Это, извините, другая страна.

 

РЕБЕНОК: Это была вся русская команда. Я с художниками сначала ездила, а потом уже со спектаклем.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, ну Гоголь не шибко писал на мове, поэтому, наверное┘

 

РЕБЕНОК: Ну да. Но все-таки он был лицом этого фестиваля, и проходил он в Киеве. Вот. И Катя Бочавар изготовила, например, Арт-сквот, в котором я прожила пять дней. Это было здание двухэтажное, в котором жили молодые художники. И каждому была дана своя комната. Там были не только художники, там были музыканты, художники, люди, занимающиеся современным танцем. И ты имел право за эти пять дней из этой комнаты сделать все, что ты хочешь. То, что будет отражать твой внутренний мир. И потрясающе! Я ходила по всем этим комнатам. Начиная от биоинженерии, заканчивая┘ Например, соседи у нас были музыканты, есть такой Петр Айду, может быть, вы знаете. У него есть свой оркестр без дирижера. Вот. Они попросили три старинных пианино, с молью. Мы потом на него ругались, потому что во всех комнатах начала заводиться моль. И он настроил все┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Пианино с молью? Где же они их нашли-то?

 

РЕБЕНОК: На киностудии Довженко. И он настроил все эти три фортепьяно абсолютно под свою гамму. Например, у него от ╚до╩ до ╚до╩ была нота ╚ля╩, все семь нот. И дальше, какое бы ты ни играл попсовое произведение, хотя бы ╚К Элизе╩ Бетховена, кого угодно, это была абсолютно иная мелодия. А когда начинали играть три человека на трех фортепьяно, происходило что-то новое, интересное.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Интересное?

 

РЕБЕНОК: Конечно. Это эксперимент. Я за эксперименты.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Просто, знаете, то, что вы рассказываете┘

 

РЕБЕНОК: А вот мне то, что вы рассказываете, очень грустно слушать. Мне кажется, вы не ездите никуда.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Уже нет.

 

РЕБЕНОК: Никуда не ходите, вы сидите в своей прекрасной студии┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: То, что вы рассказали, это 80-е года, сквоты, Ленинград. Честное слово!

 

РЕБЕНОК: Это было туда немножечко, конечно.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вы сказали: ╚с телекино я рассталась╩, да?

 

РЕБЕНОК: Почему? Я говорю: телевидение, я не работаю сейчас ведущей.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Это я знаю, вы давно уже не работаете. Но для меня вы прежде всего актриса театра на самом деле.

 

РЕБЕНОК: Что вы смотрели?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ничего не смотрел. Я же в театр не хожу.

 

РЕБЕНОК: Я же в студии сижу.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Конечно. Понимаете, это не претензия, упаси господь, это большая жалость у меня по поводу того, что ничего нового не происходит, ничего нового не создается. Вы знаете наверняка, самая популярная певица мира по версии Youtube - Леди Гага. То, что сейчас происходит в нашей стране, это не мы такие бедные-несчастные, это происходит во всем мире. Сверхпопулярной стала Леди Гага, человек, который аккумулировал все, что было сделано до нее, в 80-х годах.

 

РЕБЕНОК: Ну да, понятно.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Взяла современную технологию, раскрасила┘

 

РЕБЕНОК: Возможно, даже не она.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну конечно, не она.

 

РЕБЕНОК: Зачем тогда говорить, что она аккумулировала?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, Леди Гага - как бренд просто, понимаете? А людей-то - всё, людей-то нет, есть только бренды.

 

РЕБЕНОК: Ну так что? Я не понимаю, и что, мы будем сидеть об этом рассуждать? Вот вы, конкретно вы в своей профессии, что вы делаете такого нового, если вас так это заботит?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ничего абсолютно.

 

РЕБЕНОК: Вы сидите об этом разговариваете.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет.

 

РЕБЕНОК: А что?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Саша, дело журналиста, наверное, все-таки не создавать что-то новое, а на что-то новое смотреть. На новое, старое, на вчерашнее, завтрашнее, сегодняшнее. Понимаете?

 

РЕБЕНОК: И что такого вы увидели за последнее время? Неужели ничего?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Да в том-то все и дело, что ничего!

 

РЕБЕНОК: А ходили ли вы куда-то?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, никуда я, конечно, не хожу, мне просто рассказывают. Как в анекдоте: ╚Карузо мне не понравился. Я его не слышал, но мне Мишка напел╩. Мне почему с вами интересно разговаривать? Потому что на вас, особенно после сериала ╚Школа╩, стали оглядываться. Понимаете? Не в толпе, не в метро стали оглядываться. И вы мне интересны как представитель того поколения, которое я абсолютно не понимаю. И не понимаю, почему это поколение не хочет своим же сверстникам дать┘ ╚новое╩ - плохое слово, но дать что-то жгучее, мясное такое, кровавое.

 

РЕБЕНОК: Мы стараемся, мы делаем. Во-первых, есть огромное количество моих друзей, живущих на Наркомфине, есть такое сообщество ╚Флакон╩. Есть ребята, которые работают на Look At Me. И каждый из них искренне и честно ищет актуальность свою здесь и сейчас, в России.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, вы это серьезно про Look At Me? Вы говорите про честность и актуальность?

 

РЕБЕНОК: Но они хотят быть модными!

 

РУЖЕЙНИКОВ: Но это песня консюмеризма просто!

 

РЕБЕНОК: Но постойте! Но дайте им тоже шанс! Они хотят быть модными. Пожалуйста. Вот есть такие хипстеры, ну и что? Ну, пусть они тоже будут. А команда ╚Тесла бой╩? Они же прекрасные ребята. Я считаю, что из русских команд это одна из неплохих. Те, которые делают что-то в сфере хипстерства, например. Ну почему нельзя?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Да нет, меня устраивает абсолютно. Да можно, конечно.

 

РЕБЕНОК: Ну так вот, а вы только сидите и отрицаете! Дайте им возможность проявиться.

 

РУЖЕЙНИКОВ: ╚Тесла╩ проявилась?

 

РЕБЕНОК: Проявилась, и офигенно проявилась.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите. Три года - и где она проявилась? Ну где она проявилась? Тем, что ее приглашают на пикник ╚Афиши╩ уже два года подряд, ╚Тесла╩ проявилась? Нет, вы поймите правильно, Саша. Это не претензия, что мне чего-то не дали интересного, понимаете? Я хочу увидеть, услышать вот о тех┘

 

РЕБЕНОК: Приходите в ╚Театр.doc╩. Вы были там когда-нибудь?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите. Я приду, а там тоже будет ╚Тесла╩, понимаете?

 

РЕБЕНОК: Почему? Там буду я.

 

РУЖЕЙНИКОВ: На вас пойду.

 

РЕБЕНОК: Там будет ╚Новая драма╩. Вы вообще что-то знаете о таком движении ╚Новая драма╩, которое успело даже уже закрыться, которое существует 10 лет? ╚Новая драма╩. Те авторы, которые писали сериал ╚Школа╩, те, которые пишут сценарии к современному кинематографу.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вы знаете, у меня такое ощущение, что у вас сложилось впечатление, что я действительно ничего не знаю, ничего не читаю.

 

РЕБЕНОК: Нет, мне просто интересно. Я же тоже задаю вам вопрос.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Мне проще отвечать ╚нет╩. Потому что вы разговариваете со мной как с дурачком, таким ╚папиком╩┘

 

РЕБЕНОК: Нет, почему? Почему?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Договорились?

 

РЕБЕНОК: Вы так почувствовали?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну конечно.

 

РЕБЕНОК: Так.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Так, ╚Новая драма╩. Значит, это у нас есть, да? Что у нас еще есть?

 

РЕБЕНОК: На сегодняшний день?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну конечно.

 

РЕБЕНОК: Сейчас мы создаем, например, тоже вот на Наркомфине есть мой приятель Донатос Грудович, и мы сначала делали это вместе с ╚Флаконом╩, сейчас мы, наверное, будем делать вместе с ╚Винзаводом╩, такой спектакль-сериал, который будет длиться семь дней. Будут основные персонажи, за которыми люди будут наблюдать в разных точках Москвы. Например, одна серия будет происходить дома, на какой-то квартире. Это могут смотреть максимум 30 человек. Вторая серия будет происходить в метро. В конце первой серии говорят: ╚А завтра мы вас всех ждем в 19 часов вечера на ╚Пушкинской╩ станции метро, мы садимся в поезд и едем с вами до ╚Тушинской╩. И будет происходить действо в вагоне. Следующая серия будет происходить где-то там в автобусе, когда все люди будут ехать и смотреть, как на улицах Москвы будет развиваться какое-то действие с теми же героями. Сюжет будет абсолютно по законам классического построения драмы, с завязкой, кульминацией и финалом. И у нас большие надежды на этот проект.

 

РУЖЕЙНИКОВ: А вам ╚Война╩ нравится?

 

РЕБЕНОК: Война? Какая война? Сам термин ╚война╩ или вообще война?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, не термин ╚война╩, арт-группа ╚Война╩.

 

РЕБЕНОК: А, арт-группа ╚Война╩! Мне интересно то, что они делают.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, подождите. Нравится или не нравится?

 

РЕБЕНОК: Мне нравится, что делает группа ╚Война╩.

 

РУЖЕЙНИКОВ: А почему этого так мало? Я не приглашаю всех милицейские машины переворачивать, за это статья корячится, а все остальное - просто мура. А почему их так мало?

 

РЕБЕНОК: Но если бы этого было так много, наверное, это бы не было так остро, так провокационно и так объективно. Это была бы просто дань моде. И вообще на это надо иметь смелость, образование. Там же филологи┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вот: смелость. На это надо иметь смелость! Нет, не смелость поссориться или не поссориться с государством, даже не в этом дело. Смелость в том, что тебя осудят. Вот.

 

РЕБЕНОК: Да.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Мне не хватает в современном искусстве, которое делают молодые, мне не хватает смелости и провокации.

 

РЕБЕНОК: Согласна.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Потому что молодые сегодняшние приняли правила игры, которые, к сожалению, принесли им мы.

 

РЕБЕНОК: Я скажу вам. Хорошо. Я понимаю, что вы хотите услышать.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Что значит хочу?

 

РЕБЕНОК: Хорошо, у меня есть определение. Я поняла. Я все-все-все поняла. Про 90-е и сегодня. Хорошо, смотрите. Я могу сказать в защиту молодых людей сегодняшнего дня. Вообразите себе, в 90-е года, когда было ничего нельзя, была Алла Пугачева и ╚Все бегут-бегут-бегут, а он им светит╩ и так далее. Если взять даже музыкальный аспект. И когда ничего было нельзя, и всем группам, и всем художникам приходилось где-то собираться подпольно, и это была их война.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Это были 80-е.

 

РЕБЕНОК: 80-90-е. Конец 80-х.

 

РУЖЕЙНИКОВ: В 90-е все что угодно было!

 

РЕБЕНОК: Не совсем. Не совсем что угодно. Все равно они противостояли государству. Вот. И тогда их война была как раз мотивирована конкретно, когда им нужно было выжить и высказать, как они хотят, им было с чем бороться, у них была своя революция. На сегодняшний день тебе говорят: ╚Вот, всё есть. Есть всё! Делай что хочешь!╩ И отсюда возникает┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Не хочу.

 

РЕБЕНОК: Да. А что я хочу? Если тогда ими двигала вот эта революция: ╚Я не такой, как они! Я иду своим путем! Я против мейнстрима, попсы и ла-ла-ла! Я не про это! Я - настоящий! Я скажу!╩ - то на сегодняшний день говорят: ╚Вот всё можно! Говори! Вот любой микрофон есть, пожалуйста, все средства есть, деньги есть! На любой проект тебе найдем╩! И дальше возникает вот эта импотенция как раз, о которой вы говорите.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вот видите!

 

РЕБЕНОК: Но она всего лишь период. И на сегодняшний день уже есть очень много озлобленных молодых людей┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ой, дожить бы, Саш!

 

РЕБЕНОК: ┘которые уже готовы говорить о многом сильно, смело и по-настоящему.