Вечер с Игорем Ружейниковым Георгий Зотов √ гость Игоря Ружейникова и Гии Саралидзе

 

РУЖЕЙНИКОВ: Сегодня у нас в гостях писатель Георгий Зотов. Вообще появление его довольно цинично обставлялось. Сейчас я открою все секреты. Звонит одна моя очень хорошая знакомая из одного очень хорошего издательства нашему приглашающему продюсеру и говорит: ╚А вы знаете, у Ружейникова была договоренность с Зотовым, что он обязательно придет╩. Я говорю: ╚Такой договоренности быть не могло, поскольку таких не бывает╩. Но дело все в том, что мы Зотова готовы видеть чуть ли не каждый день, здесь никакие договоренности не нужны. Вот так.

 

ЗОТОВ: Я вас на слове поймал, здравствуйте.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, нет, все правда. Даже если бы вы писали в десять раз реже. Сейчас у вас книжечка новая вышла, я знаю.

 

ЗОТОВ: Да, давайте проинформируем про это.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну, мы до книжки дойдем, так что милости просим.

 

ЗОТОВ: Спасибо.

 

САРАЛИДЗЕ: Георгий, у меня вот какой вопрос. Наша рубрика называется ╚Профессия - циник╩. Я не скажу, что профессия писателя всегда цинична, но наш издательский бизнес, на мой взгляд, не избежал сего греха.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Не оставляет для маневра простора.

 

САРАЛИДЗЕ: Есть определенный цинизм в том, что издают, как издают, какими тиражами и так далее.

 

ЗОТОВ: А в какой профессии нет цинизма, скажем так?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Радиоведущего.

 

САРАЛИДЗЕ: Вы знаете, мы поэтому и сделали эту рубрику, потому что выяснили, что в каждой профессии он существует. На ваш взгляд, все-таки цинизм в издательском, в писательском деле - это что?

 

ЗОТОВ: Ну, наверное, цинизм - это когда издатель, издавая книгу, не думает, например, о том, что эта книга будет в литературе и так далее (это я не себя имею в виду, а вообще, в принципе), какой она произведет фурор, а когда он думает, сколько денег она заработает, на какую аудиторию, как ее разместят магазины, хорошо ли продадут и так далее, как сработает реклама. Это и есть цинизм.

 

САРАЛИДЗЕ: То есть издателю все равно, что он издает, главное, чтобы это принесло┘

 

ЗОТОВ: Нет, не все равно, потому что в таком случае у нас бы во всех магазинах тогда лежала порнография.

 

САРАЛИДЗЕ: Это что, так плохо все, что люди покупают действительно только порнографию?

 

ЗОТОВ: Ну, начнем с того, что люди, скорее всего, ничего не покупают, вот как раз в этом году существенное падение продаж по всем сегментам книжного бизнеса, книги перестали покупать, потому что они дорого стоят, это один момент. И второй момент, что это можно даром скачать в Интернете.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вот мы об этом поговорим. Из вашего ЖЖ, Георгий, я вытащил топ продаж одного из крупных московских книжных магазинов. Дорогие друзья, на 41-м месте находится Устинова Татьяна Витальевна с книгой ╚С небес на землю╩. Все первые 40 позиций к литературе не имеют вообще никакого отношения. Начинается это с тетрадей школьных, потом степлеры-фигеплеры, закон ╚О полиции╩ есть, но это не литература при всем нашем к нему уважении.

 

ЗОТОВ: А он с комментариями литературными.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Тетради школьные, обложки для учебников, и только на 41-м месте появляется Устинова.

 

Кстати, сейчас мы разыграем книжку Георгия Зотова. Я вопрос придумал. Дорогие друзья, вы поможете не только себе, но и мне. Я, допустим, не знаю, откуда Зотов для своего последнего романа взял имя Раэль. Я перелопатил весь Интернет, ничего нет. Предлагайте свои версии!

 

САРАЛИДЗЕ: Насколько я помню, такой серьезный скачок цен на книжки случился после того, как отменили какие-то льготы на издания.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Отменили на все, кроме как на тетрадочки.

 

САРАЛИДЗЕ: И произошел такой скачок. Но все-таки это связано с тем, что книги дорогие, это связано с тем, что в Интернете можно все скачать, или повлияло и то, и другое? Или в принципе книги стали покупать и читать меньше?

 

ЗОТОВ: Нет, я не думаю, что их стали читать меньше. Я думаю, что проблема как раз, как вы правильно сказали, это и то, и другое, и, как добавлял Винни-Пух, ╚можно без хлеба╩. Дело в том, что цены на книги действительно зашкаливают. Я не могу сказать, что я такой бедный мальчик, но когда я прихожу и, допустим, вижу книгу известного фантаста Филипа Дика за 500 рублей, ко мне, как выражался один мой начальник, ╚прискакало насекомое по прозвищу жаба╩. И, конечно, если у человека есть электронная читалка и так далее, то зачем тратить 500 рублей, он спокойно скачает это в Интернете и будет читать даром. Благо у нас нелегальные библиотеки в повсеместном доступе.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Благо.

 

ЗОТОВ: Нет, ну все знают, что это, конечно, незаконно, но все качают.

 

САРАЛИДЗЕ: А вот я не знаю, как к этому относиться, если честно.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, подождите, давайте о ценах. То, что Филип Дик, это ладно. Я издатель, я издаю Филипа Дика, приходит ко мне Зотов и говорит: ╚Я хочу купить за 500 рублей Дика╩. Я говорю: ╚Нет╩.

 

ЗОТОВ: Я не хочу за 500 рублей покупать.

 

РУЖЕЙНИКОВ: ╚Почему?╩ - ╚Я очень много заплатил за права╩. А вот почему ╚Сказки Пушкина╩ с очень дешевыми иллюстрациями, на плохой бумаге вчера были мной обнаружены за 390 рублей?

 

ЗОТОВ: Это вообще караул.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Это потомки Пушкина, я так понимаю, берут, их же там много.

 

ЗОТОВ: Я даже думаю, что вся Эфиопия.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Да практически. Я думаю, что здесь только одно у издателя - очень денег хочется, больше ничего.

 

ЗОТОВ: С одной стороны, если катить баллоны на одного издателя, это будет неправильно, потому что типография печатает не бесплатно, типография задирает цены, бумажные комбинаты задирают соответственно цены на бумагу, бензин тоже дорожает - это экспедирование, перевозка книг, мы схлопываем все это вместе и получаем 390 рублей за Пушкина на плохой бумаге.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Надо еще не забывать, мне кажется, коллеги, что издателей у нас раз, два и обчелся, в общем-то, все остальное не учитывается.

 

ЗОТОВ: Да, кстати, вы еще забыли про магазин, который приплюсовывает 100, а то и 200 процентов, потому что работать за 50 процентов нашим магазинам в лом.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну, потому что жалко.

 

САРАЛИДЗЕ: То есть такое ощущение, что решили убить вообще тягу народа к книжкам все вместе.

 

РУЖЕЙНИКОВ: А потом сказать: это все пираты в Интернете исключительно, это все они.

 

ЗОТОВ: Причем, когда начинаешь выяснять, почему же все стоит таких денег, получается как анекдот про мужика на базаре: ╚Почем курица?╩ - ╚Тысяча евро╩. - ╚А что так дорого?╩ - ╚Да деньги очень нужны╩.

 

РУЖЕЙНИКОВ: А когда всего три издателя, это как из другого анекдота: ╚Сколько стоит бутылка воды?╩ - ╚Тысяча шекелей╩. - ╚А почему так дорого?╩ - ╚А я тебя не тороплю, походи, приценись╩. Когда три крупных игрока на рынке, не рыпнешься.

 

САРАЛИДЗЕ: А это правда, что уходят из профессии писатели, потому что это просто становится невыгодно?

 

ЗОТОВ: Да, это правда, я знаю нескольких людей, которые плюнули и сказали, что лучше они будут заниматься чем-то другим, чем они будут писать эту книгу год и получат за нее 30 тысяч рублей, и половина еще ляжет на склад. Эти люди сказали: нам это все нафиг не надо. Причем у этих людей своя аудитория, свои фан-клубы читателей и так далее, это не абы какие-то там МТА (расшифрую: "молодой талантливый автор", есть такое определение для человека, который с распальцовкой приходит в книжный бизнес). По факту действительно есть люди, которые вот именно не МТА, они более-менее известны, но им как-то это всё надоело просто.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Как-то быстро все это происходит.

 

ЗОТОВ: Это лавинообразно происходит.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Я прочитал письмо, опубликованное у вас в ЖЖ, - обращение писателей и сочувствующих непосредственно к президенту Российской Федерации: мол, боритесь с пиратством. И там было несколько пассажей┘ А вы под письмом, насколько я понимаю, подписались?

 

ЗОТОВ: Нет.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет. Но вы его поддержали по большому счету?

 

ЗОТОВ: Ну, я объясню, почему я не подписался. Потому что, если бы я был такой ангел без крыльев┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вы написали, что вы сами часто качаете, все мы качаем, понятное дело, по разным причинам. И там был такой пассаж, который меня, честно говоря, немножко удивил, что вот писатель пишет книгу долго, дается расчет, сколько он получает, - молодой талантливый автор получает 9 тысяч рублей в день┘

 

ЗОТОВ: Не в день.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Извините, в месяц.

 

ЗОТОВ: 9 тысяч рублей в день я бы сам получал.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, нет, в месяц. Так подождите, а где большими буквами написано, что писатель должен много зарабатывать литературой? Вот если бы Зотов зарабатывал одной литературой, он бы перестал работать в газете, перестал быть талантливым журналистом. Я могу назвать единицы писателей, которые действительно зарабатывают своей литературой.

 

ЗОТОВ: Нет, там имеется в виду просто то, что получается мало, потому что действительно это закон рынка: если твоя книга не продалась, то, извини меня, дорогой, больше тебе не заплатят, потому что издатель не будет на тебе деньги терять. Но дело-то как раз в другом, что человек пишет книжку столько, получает за нее две копейки, а вторую книжку у него не берут, говорят: извини, у тебя 40 тысяч народу ее скачало, а продалось 2 тысячи, поэтому до свидания, дорогой.

 

РУЖЕЙНИКОВ: А это правда или нет?

 

ЗОТОВ: Это правда, такие случаи действительно есть.

 

САРАЛИДЗЕ: Так, может быть, ему как-то зарабатывать по-другому, писать, выкладывать в Интернет, там будут скачивать, за это можно брать деньги.

 

ЗОТОВ: Ну, само по себе, я скажу, считается, я встречал людей с таким отношением: ╚А чего это за работа? Я тоже так могу: сел, написал╩.

 

САРАЛИДЗЕ: Нет, ну это умные люди.

 

ЗОТОВ: Нет, вот здесь такое мнение: а чего там, пиши параллельно. Я скажу, что параллельно чего-то делать утомляет. Лучше всего, когда есть одна работа, и ты больше ничего не делаешь. Я скажу честно, я на гонорары, которые мне АСТ платит, я мог бы спокойно завязать со своей основной профессией и дальше только книжки писать.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Это сегодня, а что будет завтра, вы не знаете.

 

ЗОТОВ: Вот посему-то я и не ухожу.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Это во-первых, а во-вторых, вам-то грех жаловаться.

 

ЗОТОВ: Конечно, я и не жалуюсь.

 

САРАЛИДЗЕ: А такое ощущение, что жалуетесь.

 

ЗОТОВ: Нет, вы еще не слышали, как я жалуюсь!

 

САРАЛИДЗЕ: Давайте послушаем.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Между прочим, Георгий жаловался тут опять-таки в своем ЖЖ, как хотел поехать корреспондентом в Ливию. Трудно очень, ливийцы визы не дают. Я, правда, когда читал, не мог понять, а кто там визы дает вообще?

 

ЗОТОВ: У нас есть посольство в Москве, короче говоря, я туда позвонил, они сразу этого звонка испугались.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Вы что, говорят, дурак, что ли, идиот┘

 

ЗОТОВ: Говорят: вы знаете, нам нужно письмо, только нужно составить на арабском языке его, а мы его пошлем в Триполи. А поскольку там работает факс с перебоями, то это на протяжении двух недель. То есть я себе представляю мужика, который две недели стоит возле факса.

 

РУЖЕЙНИКОВ: В Триполи, заметьте.

 

ЗОТОВ: Да, под бомбежками. После того, как дадут ответ, это все пришлют, говорят, всего мы рассчитываем три месяца. Я говорю: а вы три месяца здесь рассчитываете продержаться?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Здесь, говорят, мы рассчитываем, а вот там вместе с факсом неизвестно. В общем, так и не сложилась поездочка.

 

ЗОТОВ: Да, причем со стороны Бенгази, который контролируют повстанцы соответственно, - въезжай не хочу. Со стороны, которую контролирует Каддафи, - боже упаси.

 

САРАЛИДЗЕ: А вам хотелось именно со стороны Каддафи?

 

ЗОТОВ: Ну конечно, потому что там меньше народу сидит пишущего, и, конечно, это само по себе было просто интересно туда попасть.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Знаете что, Георгий, я прочитал взахлеб последние ваши три книги и хочу сказать: пожалуйста, не надо туда, оставайтесь здесь. Давайте мы перейдем к вашей литературе, а потом опять с нее уйдем на общее.

 

ЗОТОВ: То, что я пишу, это не литература вообще, в принципе.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, это неважно.

 

САРАЛИДЗЕ: Действительно, какая разница?

 

РУЖЕЙНИКОВ: Я знаю очень много хороших писателей, которые честно говорят: я не писатель. Вот они честно говорят: я не писатель, я пишу то, что мне нравится. Причем некоторые из них действительно хорошие писатели.

 

ЗОТОВ: Так и я не писатель. В моем понимании писатель - это Чехов, простите, Булгаков.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Ну да, некоторые говорят: Достоевский. Нет, это делает вам честь, но тем не менее. Я когда читал последние ваши три книги, я подумал о том, что цинично так издеваться над большим количеством своих читателей, которые не понимают половины имен, половины аллюзий. Одна, допустим, из книг, с которой я познакомился у Зотова, она написана просто по Откровению Иоанна Богослова. Вот как вы думаете, сколько ваших читателей Откровение Иоанна Богослова читали? Ну, не обязательно на арамейском, хотя бы на церковнославянском языке?

 

ЗОТОВ: На арамейском я и сам не читал. Кстати, она написана на греческом.

 

РУЖЕЙНИКОВ: А, разумеется, прошу прощения. Это же цинично, вы же издеваетесь над читателем своим.

 

ЗОТОВ: Я с вами не соглашусь, потому что мне, помню, один написал священник из Нижегородской области, сказал, что благодаря вот этой книге┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Прочитал Откровение?

 

ЗОТОВ: Нет, куча народа из его прихожан прочитала Откровение. Он не мог заставить людей, чтобы нормально читали Библию, Откровение и так далее. А когда это написано в такой манере, то возникает просто интерес ознакомиться с оригиналом, скажем так.

 

САРАЛИДЗЕ: Ну да, это как после сериалов люди начинают читать Достоевского. Опять же тиражи растут.

 

ЗОТОВ: Да, да, я знал много людей, которые после сериала ╚Идиот╩ стали читать Достоевского. Говорят: ну, там Миронов так играет! Я говорю: в книге так же.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Да, не собьешь, никакого цинизма нет. Получается, что, наверное, вы первый и пока последний, во всяком случае единственный талантливый, из литераторов последних 20 лет, кто сел вот на эту жилу взаимоотношений добра и зла. Рай, ад, ангелы, демоны┘ Никто, в общем, со времен Орлова этим не занимался.

 

ЗОТОВ: Сейчас вы сказали, и сразу у нас до хрена народу появится на эту тему.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Нет, извините меня, наверняка про рай, ад пишут очень много, но как-то не читается ничего, а вот у вас читается. То есть, считай, что вы узурпировали это.

 

ЗОТОВ: Я же никому не запрещаю.

 

САРАЛИДЗЕ: А вот мне интересно, Георгий, ведь есть, насколько я понимаю, люди талантливые, менее талантливые, которые, изучая рынок, то, что сейчас продается, то, что сейчас популярно и так далее, - я просто знаю конкретно таких людей, - внимательно сканируют, что происходит, какой тренд, и под это делают. Когда вы выбирали, это просто пришло или вы делали какой-то такой анализ?

 

ЗОТОВ: Да бог с вами, просто мне хотелось написать, у меня такая идея была лет пять - именно написать что-то подобное, и у меня все это возникло как бы случайно, просто пришло в голову. И я вам скажу, что я говорил с одним из современных крупнейших издателей, и он сказал, что к нему часто приходят и говорят: ╚А что сейчас популярно? Я это напишу, чтобы попасть в струю╩. Так вот он сказал, что у тех людей, которые это написали, вышла такая фигня, которую читать было невозможно. Поэтому надо писать то, что ты хочешь написать, а не метаться и не думать: во, блин, надо про вампира или там еще что-то, мистику, короче говоря, напишу и тут же прославлюсь. Вот это все лажа. То, что я пишу, это полнейший неформат, и то, что это стало популярно, это для меня такое же откровение, как для Богослова.

 

РУЖЕЙНИКОВ: Хорошо. И, главное, авторских платить вам не надо.

 

САРАЛИДЗЕ: Совершенно очевидно, что после ╚Кода да Винчи╩ просто вал был этой литературы, которая┘

 

РУЖЕЙНИКОВ: Около креста, скажем так.

 

САРАЛИДЗЕ: Ну, это просто было совершенно очевидно. И эти вещи все-таки, видимо, на кого-то действуют. И люди в этот тренд, как сейчас модно говорить, все-таки пытаются попасть.

 

ЗОТОВ: Ну, наверное. Если мы посмотрим, скажем, на популярность вампиров Стефани Майер, то сейчас это, кстати, скисло абсолютно. Те люди, которые рассчитывали на такую популярность, они видят, что у вампиров повыпадали клыки полностью и все эти истории сдулись. Я как-то посчитал, у нас вампирских книжек всего за последний год издано 367 штук. То есть, если каждый день читать по книжке, еще две остаются.