Сергей Стиллавин и его друзья О проекте "Битва хоров"

ВЕСЕЛКИН: У нас гость, мы привыкли по пятницам гостей приглашать.

КОЛОСОВА: У нас сегодня Владимир Пресняков в гостях.

ВЕСЕЛКИН: Во-первых, здравствуй, Вова. Спасибо большое, что ты с нами.

ПРЕСНЯКОВ: Здравствуйте. И спасибо вам, что напомнили, что утро, потому что я думал, что вечер на самом деле.

КОЛОСОВА: А вы не ложились еще?

ВЕСЕЛКИН: Вот так живет настоящий творческий человек!

ПРЕСНЯКОВ: Ну, в 7 утра.

ВЕСЕЛКИН: И сразу к нам, да?

ПРЕСНЯКОВ: Да, со студии сразу.

ВЕСЕЛКИН: Со студии? Ну, давайте с этого и начнем. Что вы делали, Володя, на студии в 7 утра?

КОЛОСОВА: Это подвиг.

ПРЕСНЯКОВ: Ну, это не подвиг, это нормально, по-моему.

ВЕСЕЛКИН: Подожди, а что у тебя происходит там?

ПРЕСНЯКОВ: Я там развлекаюсь, курю…

ВЕСЕЛКИН: Это понятно. Это мы видим, читаем…

КОЛОСОВА: Нет, ну "курю, курю"… это мы тоже "курю".

ВЕСЕЛКИН: А куришь - в смысле это ты творчески куришь или как?

ПРЕСНЯКОВ: Ну, всячески. Что можно сделать на студии, я не знаю, смотреть телек, болтать…

КОЛОСОВА: Вы какой-то новый альбом готовите?

ВЕСЕЛКИН: Намекаем, да.

ПРЕСНЯКОВ: Нет-нет, у нас сейчас в связи с "Битвой хоров", мы там все выкручиваем, выруливаем, всякие штуки поем.

КОЛОСОВА: Да, давай для всех расскажем, что на телеканале "Россия" замечательный проект "Битва хоров". И всяко-всяко мы очень любим и поддерживаем этот проект.

ВЕСЕЛКИН: Вот смотрите, "Битва хоров" …

ПРЕСНЯКОВ: Коров.

КОЛОСОВА: Ну, это было уже, да, это говорил кто-то.

ВЕСЕЛКИН: Говорят, что какой-то беспредельно уникальный рейтинг у этой передачи. Мы согласны, у нас холдинг, мы согласны с этим, поддерживаем. И прекрасные люди возглавляют эти хоры. И для нас было, конечно, удивлением, что, например, там (вот Дмитрий Маликов у нас тоже был в эфире, Дробыш Виктор) Владимир Пресняков возглавляет хор из Казани. Значит, ты еще пока там в обойме находишься, Денис Майданов, Валерия и Юля Савичева. А уже ведь некоторых нет, Володь, некоторых уже же Александр Буйнов, до свидания уже сделали.

ПРЕСНЯКОВ: Да, и Марину тоже.

ВЕСЕЛКИН: И Марину тоже.

КОЛОСОВА: Марина-Максим? Это такой мальчик-девочка? Марина-Максим.

ПРЕСНЯКОВ: Макс, Максюша.

ВЕСЕЛКИН: Марина-Максим, мальчик-девочка, да. Вот Александр Буйнов - все ясно, а Марина-Максим - уже по-другому.

КОЛОСОВА: Володя, а скажите, пожалуйста, вы собственно не были замечены в этих всяческих проектах: на коньках, там на турниках, еще где-то… Почему вы дали согласие вот именно на этот проект?

ПРЕСНЯКОВ: Нет, почему? В "Герое" я был замечен, в "Двух звездах", меня периодически как-то склоняют к этим…

ВЕСЕЛКИН: Вы не смотрите, Виктория, телевидение. В "Герое", кстати говоря, настоящий герой, я застал это. Там героические пальмы…

ПРЕСНЯКОВ: Лешка, спасибо. Я вообще помню такое, что ты даже не помнишь это.

ВЕСЕЛКИН: Например, Володь?

ПРЕСНЯКОВ: Ну, как ты был на рождении, допустим, моего сына в Лондоне.

ВЕСЕЛКИН: Да, я рассказывал об этом.

КОЛОСОВА: Это он сегодня только рассказывал.

ПРЕСНЯКОВ: Да?

ВЕСЕЛКИН: Да-да-да. А то? Мы сидели вечером как раз в маленькой гостинице…

ПРЕСНЯКОВ: А ты помнишь, как я тебе подножку на фестивале подставил, чтобы ты первое место не занял по брейк-дансу?

ВЕСЕЛКИН: А вот это не помню.

КОЛОСОВА: А вот он сегодня, кстати, вспоминал утром.

ПРЕСНЯКОВ: А ты мне волосы резал, подрезал.

ВЕСЕЛКИН: Нет, я помню… Вот, ребята, вы будете смеяться, ведь арестовали человека в Лондоне.

КОЛОСОВА: Кого?

ВЕСЕЛКИН: Володю.

ПРЕСНЯКОВ: Да, я был в тюряге.

ВЕСЕЛКИН: Он в тюряге там был, он сидел. Потому что он сел на мотоцикл, насколько я знаю …

ПРЕСНЯКОВ: Я сидел…

ВЕСЕЛКИН: Да, и он сидел там. А полиция лондонская - это не наша, сразу говорит: ну-ка, вот этого с хвостом, давайте его сюда. Раз - и всё!

КОЛОСОВА: Почему? Им хвост не понравился?

ВЕСЕЛКИН: Да все не понравилось. Вел себя неправильно.

ПРЕСНЯКОВ: Да, на мотоцикле чего-то я там напортачил.

ВЕСЕЛКИН: Понимаете? Да.

КОЛОСОВА: Ну, о "Битве хоров", давайте сначала.

ПРЕСНЯКОВ: Так мы про хоры, да? Или все-таки про мотоциклы?

ВЕСЕЛКИН: Про хоры, да-да-да. Нет-нет, это все помним. Вот весь бэграунд, вот с этого началось, с мотоцикла, с рождения. А теперь - хоры.

ПРЕСНЯКОВ: Ну, ладно. Значит, по поводу хоров.

ВЕСЕЛКИН: Вова, одну секунду, только ремарку.

ПРЕСНЯКОВ: Почему связался?

ВЕСЕЛКИН: Почему хор? И почему, как тебя уговорили? Ты же самостийная фигура.

ПРЕСНЯКОВ: Ну, уговорили, как-то уговорили. И вообще я, конечно, не то, что боюсь, а как-то все время в стороне от этих проектов. А тут как-то получилось таким образом, что получилось. И мы поехали в Казань, и было две тысячи человек. И когда начали отбирать, я фактически был в шоке, потому что таких поющих людей я никогда не встречал в таком количестве.

ВЕСЕЛКИН: Ты не шутишь сейчас, да?

ПРЕСНЯКОВ: Клянусь! Я в шоке сейчас до сих пор нахожусь, насколько они поющие. И несмотря на то, как это закончится, на самом деле меня это… ну, плохо так говорить, но не парит, по большому счету, там кто выиграет, как. Я буду продолжать, потому что я увидел сейчас нечто, что-то, что не видел раньше.

ВЕСЕЛКИН: Ну а что вот такое "нечто", вот чтобы мы поняли?

ПРЕСНЯКОВ: Ну, они поют так, что у меня мурашки. Я не вылезаю из студии, не вылезаю от них, я просто кайфую, это настоящий кайф.

КОЛОСОВА: А вы на самом деле выбирали каждого человека?

ПРЕСНЯКОВ: Да, конечно. Отслушивал от 10-ти до 10-ти вечера.

КОЛОСОВА: Много самородков? Они же ведь все непрофессиональные, насколько я понимаю, ребята?

ПРЕСНЯКОВ: Абсолютно.

КОЛОСОВА: Ну и действительно вы восторгаетесь этими голосами? Насколько у нас не перевелись люди с действительно красивыми голосами?

ПРЕСНЯКОВ: Нет. Вы даже себе представить не можете, насколько. Нет, естественно, там попадались на прослушивании такие персонажи, что можно сдвинуться.

ВЕСЕЛКИН: Идиотов много тоже было, да? Больных? Ну, понятно, что всем хочется в телевизор, помимо всего прочего, это же понятно, с тобой пообщаться там, понятно.

ПРЕСНЯКОВ: Ну да.

ВЕСЕЛКИН: Сколько, кстати, осталось человек, сколько в хоре?

ПРЕСНЯКОВ: 21.

ВЕСЕЛКИН: 21?

ПРЕСНЯКОВ: Да. Было 22.

ВЕСЕЛКИН: А что там, выгнали одного уже?

ПРЕСНЯКОВ: Ну, очень хороший паренек был, но он перепутал, он думал, что это сольный проект, что он будет солистом, а здесь такая тема…

ВЕСЕЛКИН: А-а-а…

ПРЕСНЯКОВ: И я поражен лояльностью наших девочек и ребят, у нас четверо, пятеро мужиков, остальные все девочки.

ВЕСЕЛКИН: 15 девушек?

ПРЕСНЯКОВ: 16.

ВЕСЕЛКИН: У, елки, хорошо-то как!

КОЛОСОВА: Я бы тоже из студии, наверное, не выходила.

ПРЕСНЯКОВ: Во-первых, они симпатичные.

ВЕСЕЛКИН: Подожди, подожди, сейчас тема хорошая. "Во-первых, они симпатичные." Давайте вот с этого, да-да-да, так, во-первых, возраст?

ПРЕСНЯКОВ: Потом, когда я понял, что уже…

ВЕСЕЛКИН: Спасибо, Володя.

КОЛОСОВА: Старик вон уж заерзал.

ВЕСЕЛКИН: Возраст? - А когда я понял…

ПРЕСНЯКОВ: Когда я понял на третий час, что надо какой-то сделать отбор, мы просто вышли и устроили реальный фейс-контроль, по глазам. И я ни на йоту не ошибся в тех, кого мы выбрали - вот эта девочка, вот эта, вот эта, вот эта… Глаза, смотреть надо в глаза в основном. И они все показали просто потрясающий результат.

КОЛОСОВА: Володя, когда у нас был Виктор Дробыш, он сказал, что каждый из его хора может сольную карьеру вообще на раз начать. Это действительно так?

ПРЕСНЯКОВ: Да, так и есть.

КОЛОСОВА: Или хоры как-то по-особенному подбирают, чтобы они как-то в унисон звучали, чтобы не было там особых солистов…

ПРЕСНЯКОВ: Я подбирал по-другому. Я подбирал именно мега-клёво-здорово поющих людей, попутно еще харизматичных, таких, которые не боятся что-то показать, не боятся петь. И я уверен, что будет дальнейшее развитие этого всего дела.

ВЕСЕЛКИН: В смысле "развитие"? Ты хочешь сохранить их как творческую единицу, или как?

ПРЕСНЯКОВ: Не знаю, как хор, но, допустим, человек пять, я вижу уже, что из этого можно сделать, шесть даже.

ВЕСЕЛКИН: А ты будешь принимать в этом участие? Вот ты говоришь: вот я вижу…

ПРЕСНЯКОВ: Конечно, конечно.

ПАСТУХОВ: Ну как продюсер получается.

ПРЕСНЯКОВ: Как продюсер, да, мне очень нравится это.

ВЕСЕЛКИН: То есть тебе это просто интересно стало, да?

ПРЕСНЯКОВ: Да, безумно.

ВЕСЕЛКИН: И совершенно другие люди абсолютно. А ты раньше этим занимался или нет?

КОЛОСОВА: Продюсированием.

ПРЕСНЯКОВ: Конечно, я очень люблю это дело. Я много продюсировал песен для кого-то.

ВЕСЕЛКИН: Но тут же совершенно люди другие, они из другой среды, они никогда не сталкивались ни с тобой, ни с шоу-бизнесом, они ничем не испорчены, они просто вот сама природа.

ПРЕСНЯКОВ: Ну вот в этом-то и кайф. Представляешь, какой кайф? Они действительно не испорчены. Потом, они еще… ну, мусульманская история…

ПАСТУХОВ: Дисциплинирует.

ПРЕСНЯКОВ: Да, она в себе держит дисциплину. И у нас самый дисциплинированный хор прежде всего. И они слушают внимательно.

ВЕСЕЛКИН: А как они, кстати, тебя слушают? Потому что, ты сказал сейчас действительно интересную историю. 16 девушек, 5 парней, мусульманская, такая исламская история. И вдруг Володя, Владимир Пресняков выходит к ним. То есть это вообще другая история. И ты для них совершенно человек… мало того, что они тебя там знают, любят. Вот как у вас диалог происходит?

ПРЕСНЯКОВ: Ну, во-первых, у них уже в крови есть послушать, послушание, слушать, я не знаю. И это очень много решает. Потому что они слушают. И в чем поражаются ребята, которые писали текст, многое, они делают это со второго раза. Вот я им показываю, говорю надо спеть… И вот пять девочек поют точно так же, как я спел. Ну, это потрясающе. Вика, я сделал специально наколку…

КОЛОСОВА: Ух ты!

ВЕСЕЛКИН: А что там написано? Виктория?

КОЛОСОВА: Класс!

ПРЕСНЯКОВ: Да, я подготовился, я думал: не уходить же.

КОЛОСОВА: Обалдеть!

ВЕСЕЛКИН: Ну, Володя, осталось на следующем плече "Алексей" еще написать.

КОЛОСОВА: А меня лет сто назад звали танцевать в "Рецитал".

ВЕСЕЛКИН: Да вы что?

КОЛОСОВА: Да-да-да.

ПРЕСНЯКОВ: Так пусть они играют, а вы танцуйте.

КОЛОСОВА: Да, я и хотела, но я тогда трико не взяла.

ПРЕСНЯКОВ: Нет-нет, здесь танцуйте, в студии.

ВЕСЕЛКИН: Вова, а она в студию не взяла трико.

КОЛОСОВА: Я в студию не взяла трико, а без трико не могу.

ВЕСЕЛКИН: А без трико мы ее не воспринимаем как танцора, нам трико подавай.

ПРЕСНЯКОВ: Шутки …

КОЛОСОВА: Я другое хотела спросить. Ведь сейчас люди очень многие как-то для себя поясняют: ну и что такого сложного в этом пении? Пришли люди, которые никогда не занимались, не знали, что такое сольфеджио, ну я не знаю, вообще нотная грамота. И тут вдруг Володя Пресняков сказал: пой так, и они все бах - и все разом поют! Но ведь это же целое искусство, но это наука, наверное, как пение? В моем понимании.

ПРЕСНЯКОВ: Ну, это так и есть, действительно. Потому что петь, спеться - надо спиться, ну долго нужно. Я поэтому поражен, поэтому и говорю вам, что я нахожусь в шоке, насколько быстро они это сделали. У них есть культура.

КОЛОСОВА: А у вас есть помощники?

ПРЕСНЯКОВ: Да, конечно, у меня есть помощники. Во-первых, это Антон Парамонов, это мой друг детства, который все это записывает. Потом еще человек, который…

КОЛОСОВА: Ну, вот хоровики какие-то…

ПРЕСНЯКОВ: Хоровик, да, который мне помогает и занимается с ними.

КОЛОСОВА: А вы, когда подбирали, вы с ними советовались?

ПРЕСНЯКОВ: Да, мы вдвоем были.

КОЛОСОВА: Ага. То есть и вы прямо вот на одной волне подобрали? И вам нравилось, и…

ПРЕСНЯКОВ: Конечно, да. Притом, мы выбирали, как сказать, чисто он поет или не чисто, нам нужно была, я говорю, харизматичность какая-то.

ВЕСЕЛКИН: Офигенная линия…

ВИТУС: У нас есть запись "Любовь, похожая на сон". Я так понимаю, как раз из этого шоу.

ВЕСЕЛКИН: Давайте послушаем.

ПРЕСНЯКОВ: А, давайте, давайте, да. Только вы тоже послушайте.

КОЛОСОВА: Мне кажется, Филипп Бедросович, как честный мужчина должен женщинам отдать песню.

ВЕСЕЛКИН: Должен сдаться в плен. Слушайте, мало того, у меня на одной руке мурашки, на другой… Вова, дай руку. Вова, офигенно!

ПРЕСНЯКОВ: Ну, это Крутого песня.

ВИТУС: Да, это круто! А в начале два голоса-то! Супер!

ВЕСЕЛКИН: Офигенно понравилось! Блин!

КОЛОСОВА: А вот этот первый чистый, а второй вот этот вот низкий голос… Вот у нас маэстро фанат низких голосов же.

ПРЕСНЯКОВ: У нас "До свидания, мама!" тогда есть, Машенька, она такая как бы наша Алла Борисовна, она пышечка такая, вот она как открывает рот…

ВЕСЕЛКИН: И сразу мурашки.

ПРЕСНЯКОВ: Она ниже меня поет.

ВЕСЕЛКИН: Слушай, нет, ну я, когда особенно вступили вместе… Потому что мы же привыкли еще к одному голосу "Любовь, похожая на сон", и когда все вместе…

ВИТУС: Да-да-да. Это, знаете, как прокачка какая-то, как в хард-роке.

ПРЕСНЯКОВ: Да-да, есть тема, да, прокачка.

КОЛОСОВА: Он у нас барабанщик просто, это его инструмент.

ВЕСЕЛКИН: Да-да, мы знаем все. Володь, офигенно!

ПРЕСНЯКОВ: Спасибо, спасибо, ребята!

ВЕСЕЛКИН: Ну, круто, круто, действительно круто. И я так понимаю, во-первых, действительно от тебя многое… Ну, хормейстер, он все-таки учит все с ними. Понятное дело, что нужно прививать культуру, но кто харизму и настроение - тут безусловно… Потому что это такая песня, как бы она не хромает, ты понимаешь какая вещь.

ПРЕСНЯКОВ: Нет, ну мы сочиняем партии прямо на ходу.

КОЛОСОВА: А репертуар выбирает кто?

ПРЕСНЯКОВ: Я?

ВЕСЕЛКИН: А ты уже так мыслишь уже, как это именно в хоре будет звучать?

ПРЕСНЯКОВ: Да, конечно. Вообще я люблю бэки, и всегда в моих песнях сам их пишу, и даже кому-то пишу, с удовольствием это делаю, Доминику, Филе как-то писал, Кристинке, моей жене любимой Наташеньке.

ВЕСЕЛКИН: Ну, только нам осталось, мы же не только музыканты теперь здесь…

ПРЕСНЯКОВ: Давайте я вам спою, я очень люблю действительно эту тему - раскладывать голоса. Но единственное, что мне не то что жалко, а, знаешь, что вот этот проект, он все-таки… я не хочу находить компромисс, к которому идут все. Потому что там уже начинается больше шоу, чем пение, допустим.

ВЕСЕЛКИН: Да, да.

ПРЕСНЯКОВ: А я хочу остаться.

КОЛОСОВА: А что делают такого, чтобы превратить это в шоу? Ну, хор - как тут? Раздеться, сплясать. Что еще можно?

ВЕСЕЛКИН: Володь, а это, кстати, проблема, мы тоже думали.

ПРЕСНЯКОВ: Дениска побрил, допустим, своих ребят там нескольких.

КОЛОСОВА: Дениска Майданов?

ВЕСЕЛКИН: Майданов, да, под себя побрил.

КОЛОСОВА: Ой, хочу познакомиться…

ПРЕСНЯКОВ: Очень хороший парень.

ВЕСЕЛКИН: Познакомишься, познакомишься. Очень хороший, Володя рекомендует познакомиться.

ПРЕСНЯКОВ: Да, классный. Это единственный, с которым мы недавно познакомились.

КОЛОСОВА: Только единственное - лысый.

ВЕСЕЛКИН: С Дениской так скоротаешь время, что ты не заметишь, как Дениска и тебя побреет.

КОЛОСОВА: Ах вы!

ВЕСЕЛКИН: Вов, уже написали: "Ну, блин, все, мурашки по всему телу". Света из Питера.

КОЛОСОВА: И про "Рамштайн" просят бомбу.

ВЕСЕЛКИН: Ну, вы уже сказали все, про Дениса все сказали, с вами уже все ясно вообще, с Дениской. У вас все получится, все получится. Ну как не получиться?

ПРЕСНЯКОВ: Викочка, они обижают, что ли?

КОЛОСОВА: Нет, это он просто распоясался. Мы флирт обсуждали в теме дня, поэтому он сейчас отрывается на мне.

ВЕСЕЛКИН: Володь, пар выпускаю, да, это очень страшно. Нет, просто это действительно проблема, когда пение переходит в шоу-бизнес. Многие боятся, что они перестают быть интересными.

ПРЕСНЯКОВ: Ну да, это…

ВЕСЕЛКИН: Ты принципиально сказал, что что-то ты там не допустишь. А уже есть какие-то тенденции, чтобы как-то разукрасить все это? Ты же сам все время танцевал, мы тебя прекрасно помним как виртуоза.

ПРЕСНЯКОВ: Да, но все-таки я остался верен музыке и буду верен, и не хочу находить компромиссы, допустим, когда мне говорят: ну давай что-то танцевальное, помолодежнее… Я человек дождя, у меня сегодня прекрасное настроение, идет дождик, а мне клево.

КОЛОСОВА: Я тоже человек дождя.

ВЕСЕЛКИН: Да? Я думаю, и Денис человек дождя.

КОЛОСОВА: И Денис тоже, и все.

ВЕСЕЛКИН: Да, вот Инвалид, человек пустыни, да, совсем другой расклад.

ПРЕСНЯКОВ: Человек-авария, Инвалид. И я буду придерживаться все-таки музыкальности прежде всего, потому что считаю, что все равно это, куда ты ни крути, это все равно побеждает. Потому что если ты музыкален, то… Ну, не знаю, допустим, представляешь Земфиру, к примеру, танцующей или выполняющей какие-нибудь трюки, или играющей там в какие-нибудь суровые игры.

ВЕСЕЛКИН: Земфиру я не представляю. Земфиру - нет.

КОЛОСОВА: "Суровые игры" - это как?

ВЕСЕЛКИН: Ну, Филипп Бедросович, пожалуйста.

ПРЕСНЯКОВ: Какой у вас потрясающий смех, Вика!

КОЛОСОВА: Они меня только и берут, чтобы я смеялась. А у меня другой вопрос. Шоу же ведь идет в прямом эфире.

ПРЕСНЯКОВ: Да.

КОЛОСОВА: А ведь даже очень многие профессиональные певцы, они как бы в прямом эфире-то…

ПРЕСНЯКОВ: Ну, конечно.

КОЛОСОВА: А здесь как научить? Как научили?

ПРЕСНЯКОВ: Здесь играет схема хора, когда за собой они чувствуют… Вот, до пустим, мне, я с трудом, вообще очень редко выступаю один, ну на съемках, потому что обычно, если мы выступаем живьем, знаю, что стоит моя команда, моя банда, которой я доверяю, я знаю их, я чувствую их взгляды, как они кайфуют, играя. То же самое, видимо, это сильно влияет. Когда меня очень давно отправили, у нас были в Германии концерты, конкурс в Монте-Карло, и я пел один. И, конечно, мандраж был жесткий.

ВЕСЕЛКИН: Ребята, а я ведь помню этот эфир.

КОЛОСОВА: Ты тоже выступал?

ВЕСЕЛКИН: Нет, я выступал перед телевизором как раз, делал громче. Подожди, Володя пел, я помню это, в Монте-Карло. Это как раз там, кто больше пластинок продал, что-то такое было.

ПРЕСНЯКОВ: Ну да.

ВЕСЕЛКИН: Вот! Он же самый главный был по пластинкам. Вот он вышел один, по-моему, в шляпе ковбойской, с зубами. Вот, точно!

КОЛОСОВА: С какими зубами?

ВЕСЕЛКИН: Зубы вставленные. Вот некоторые зубы в рот вставляют, а Володя вокруг шляпы себе сделал, очень красиво было. Да-да, это я помню, кстати говоря, там многие неуютно себя чувствовали, потому что там такая не очень большая сцена какая-то такая…

ПРЕСНЯКОВ: Нет, она как раз здоровая.

ВЕСЕЛКИН: Вот это не помню.

ПРЕСНЯКОВ: Ну, у тебя потрясающая память!

ВЕСЕЛКИН: Ну что ты, Вова, а я с тобой все помню! Так, давайте к хорам, ребята, вернемся. Во-первых, написали, что у многих такое ощущение, что мурашка, как Вова сказал, одна, везде мурашки. И напоминают: "Отдаете должное СССР. Так звучали пионерские (в хорошем смысле) и комсомольские хоры. Даже помню, какую-то кантату Чичикова пели…" Да, Ю.Чичикова, в мини-юбках.

КОЛОСОВА: А вообще, на ваш взгляд, мы уже, кстати, обсуждали, что хоровое пение - это абсолютно непопулярно.

ВИТУС: Вроде как скучная какая-то тема, да.

КОЛОСОВА: Да, непопулярно и вроде как скучно.

ВЕСЕЛКИН: Хотя на западе этих хоров очень много, а у нас как-то это все мимо денег.

ПРЕСНЯКОВ: Ну да, да.

КОЛОСОВА: Ну а какие на западе, с другой стороны?

ВЕСЕЛКИН: Ну, вы не интересуетесь этим…

КОЛОСОВА: Ну, можно подумать, вы тоже ходите там на концерты хоров.

ВЕСЕЛКИН: "Вечерний звон, бом-бом…"

ПРЕСНЯКОВ: На хор Турецкого.

КОЛОСОВА: На хор Турецкого билеты не достать.

ВЕСЕЛКИН: Вот, понимаете, а я даже не пытаюсь достать, кстати говоря, потому что я понимаю, что это не тот хор, Володя кем руководит, не моя эстетика, там попса как раз. А насколько я понимаю Володю, он-то как раз от этой попсы и бежит, ему важно, чтобы мурашка была.

КОЛОСОВА: Слушай, но он тоже не поет, его хор, "Вечерний звон, бом-бом…" Что ты тоже?

ПРЕСНЯКОВ: А откуда вы знаете, может, он будет? Кстати говоря, какие задумки?

КОЛОСОВА: Ничего мы…

ВИТУС: Может, мы планы нарушили, огласили?

ВЕСЕЛКИН: Володя, подожди, а можно говорить о том, что вы сейчас репетируете с хором?

ПРЕСНЯКОВ: Сейчас - "Очи черные".

КОЛОСОВА: Вот, видишь!

ВЕСЕЛКИН: "Очи черные"?

ПРЕСНЯКОВ: Да, в это воскресенье будет "Очи черные". Я увидел почему-то это историю не цыганской, а нэповской.

КОЛОСОВА: Ух ты!

ПРЕСНЯКОВ: Ну и хочу одеть вот девочек… Я их еще одеваю…

ВЕСЕЛКИН: Господи!

ПРЕСНЯКОВ: Ну, мы придумали вместе это все.

КОЛОСОВА: Слушайте, вы прямо живете этим проектом.

ПРЕСНЯКОВ: Ну, в принципе, да.

ВЕСЕЛКИН: А чего же не жить-то?

ПРЕСНЯКОВ: Ну, конечно.

КОЛОСОВА: Нет, я объясню почему. Потому что, когда к нам приходил Виктор Дробыш, он сказал, что ну вот я так поначалу вроде как не совсем серьезно к этому отнесся, ну есть и есть.

ПРЕСНЯКОВ: Я тоже.

КОЛОСОВА: Вот у вас тоже такая же история?

ПРЕСНЯКОВ: Да, конечно, абсолютно.

ВЕСЕЛКИН: А потом как развязалось все это…

ПРЕСНЯКОВ: Да, и у нас тем более очень много концертов сейчас, и мне продюсеры говорят: ну, будешь приезжать, за тебя будут все делать, а будешь приезжать только на воскресенье на эфир, ну быстро там все заучите…

ВЕСЕЛКИН: Сделаешь и как профессионал так раскидаешь, и все, и свободен. Ан нет!

ПРЕСНЯКОВ: Ну да. Ан нет, да. Приходится отменять концерты.

ВЕСЕЛКИН: Ты сейчас серьезно это говоришь?

ПРЕСНЯКОВ: Клянусь тебе.

ВЕСЕЛКИН: Прямо концерты отменяешь?

ПРЕСНЯКОВ: Да. И я с удовольствием это делаю.

ВЕСЕЛКИН: Нет, то, что ты-то с удовольствием, но тебя же могут… смотри, меня Пресняков-то обманул, хотел приехать, вот фотография висит, и всё, Володя.

ПРЕСНЯКОВ: Нет, ну это не…

ВЕСЕЛКИН: Корпоративы отменяешь?

ПРЕСНЯКОВ: Ну, типа.

ВЕСЕЛКИН: Это подло!

КОЛОСОВА: Это да. Хотя бы другу дал телефон, он ругается.

ВЕСЕЛКИН: Да, я хотя бы диск поставил бы твой, раз Володя не смог приехать.

КОЛОСОВА: А дух соперничества? Все равно это же соревнование, это состязание.

ПРЕСНЯКОВ: Я никогда, я даже на "Герое" не мог, меня хотели заставить, они все время сталкивали…

КОЛОСОВА: Провоцировали тебя?

ПРЕСНЯКОВ: Вот все время, им не хватало. Им не хватало, чтобы я был… Я не знаю, что такое соперничество, у меня этого никогда не было, я никогда никому не завидовал или завидовал в хорошем смысле, я никогда не гнался за большими деньгами…

КОЛОСОВА: Слушай, у тебя, как у меня.

ПРЕСНЯКОВ: У меня родители такие, у меня семья такая, у меня Наташа такая, в конце концов, все.

ВЕСЕЛКИН: Ну, вот раньше ты только был, Наташа и твои родители. А вот и Вика еще такая, да.

КОЛОСОВА: И я такая.

ВЕСЕЛКИН: Да вас раз, два - и обчелся. Мы-то с Инвалидом вообще же подлецы и стяжатели.

КОЛОСОВА: Нет, просто серьезно, когда за тебя голосуют, неужели вам не интересно? Вы не боялись вылететь первым из этой истории?

ПРЕСНЯКОВ: Нет, я не боюсь. Я знаю, что я нашел то, что искал. И я сделал то, что хотел. Это большего стоит, вы же знаете сами, наверное, когда вы довольны.

ВЕСЕЛКИН: То есть не результат, а то, что ты с этим столкнулся просто-напросто, что ты приобрел это, эти знания.

ПРЕСНЯКОВ: Приобрел и то, что я делаю, я этим доволен очень сильно, и неважно какой будет рейтинг, допустим, у аудитории канала. Но я знаю, что, допустим, люди знающие музыку… ну вот ты же мне сказал приятные вещи, пожал мне руку, для меня это очень важно. И в Интернете таких людей очень много, так что я очень за это как раз, за качество… ну, не за качество, а как сказать, за то, что пробежала мурашка и какая-то волна.

ВИТУС: Ну, творчество, наверное, и кайф от этого.

ПРЕСНЯКОВ: Ну да, кайф. Я не хочу биться, драться, это все не моя история.

ВЕСЕЛКИН: Слушай, но тебя же будут заставлять все равно это делать.

ПРЕСНЯКОВ: Нет, на этот раз не будут.

ВЕСЕЛКИН: Ну как, Володь? Ну, понимаешь, это же шоу.

ПРЕСНЯКОВ: Поверь, пожалуйста, Леша.

КОЛОСОВА: Ну а что тут биться и драться? Люди проголосовали и выбрали.

ПРЕСНЯКОВ: Во-первых, это мои друзья все.

ВЕСЕЛКИН: Но кто-то из друзей начинает пропадать. Последний был Александр Буйнов.

ПРЕСНЯКОВ: Но он же будет все равно сидеть.

ВЕСЕЛКИН: Как сидеть будет?

ПРЕСНЯКОВ: Так.

ВЕСЕЛКИН: Посмотри, как устроился, а? Выгнали, а он все равно пришел сидеть. Давайте, не петь, так сидеть буду хотя бы.

ПРЕСНЯКОВ: Да-да, и я тоже буду.

ВЕСЕЛКИН: А Максим тоже сидит?

ПРЕСНЯКОВ: Ну, Максим - нет, она не сидит.

КОЛОСОВА: Нет, она не особо.

ВЕСЕЛКИН: А Буйнов сидит, и все нормально. Опыт! Это нормально, конечно, да. Кто следующий?

КОЛОСОВА: В смысле?

ПРЕСНЯКОВ: Вылетит?

ВЕСЕЛКИН: Да, вылетит. Кто сидеть будет еще? Вы же знаете.

ПРЕСНЯКОВ: Может быть я, кстати.

ВЕСЕЛКИН: Нет, не дай бог.

ПРЕСНЯКОВ: Почему?

ВЕСЕЛКИН: Ну, потому что есть люди. Мы знаем, с Маликовым встречались, все нормально, все куклы, говорит…

КОЛОСОВА: Какие куклы?

ПАСТУХОВ: У Димы куклы, кстати.

ВЕСЕЛКИН: Ну, он же работает сейчас. У Димы теперь куклы, не просто хоры, а куклы еще, которые говорят чужими голосами, все же знаем, это "Спокойной ночи". Виктор Дробыш был - все прекрасно.

КОЛОСОВА: Как ты легко разбираешься с именами, прямо шмыг, шмыг - и все!

ВЕСЕЛКИН: Владимир Пресняков - хор, Казань. Они живут же все вместе?

ПРЕСНЯКОВ: Да. Ну нет, не так, не в таком смысле.

ВЕСЕЛКИН: Нет, не в таком смысле.

КОЛОСОВА: А где они живут, кстати? В пансионате где-то?

ПРЕСНЯКОВ: В пансионате, да, "Снегири".

КОЛОСОВА: Ну и чего, неплохо, наверное. А там все хоры живут или только ваш?

ПРЕСНЯКОВ: Все, да. По-моему, там есть какие-то амурчики такие любовные.

ВЕСЕЛКИН: О-о-о…

КОЛОСОВА: Это мы любим.

ВЕСЕЛКИН: У тебя началось это?

КОЛОСОВА: В смысле "у тебя это началось"?

ВЕСЕЛКИН: Да "у тебя в хоре".

КОЛОСОВА: А-а-а, вот так вы выражайтесь яснее…

ВЕСЕЛКИН: Я выразился так: в хоре.

ПРЕСНЯКОВ: Я не знаю про мой хор, но я знаю, что в других хорах это существует.

ВЕСЕЛКИН: Потому что петь начинают по-другому, понимаешь? Голос на фальцет уходит. В других хорах есть вот эта зараза, уже поселилась, да?

ПРЕСНЯКОВ: Да.

ВИТУС: Уезжать не хочется, в прямом смысле спелись.

ПРЕСНЯКОВ: Ну да.

ВЕСЕЛКИН: А ты у себя не допускаешь это? Это же очень опасно.

ПРЕСНЯКОВ: Почему нет?

ВЕСЕЛКИН: Как "почему нет"? Потому что недоработка.

КОЛОСОВА: Слушайте, у него там одни женщины, что он у себя может допустить? Всего пять мужчин.

ВЕСЕЛКИН: Вот как раз раздолье-то, пять мужчин!

КОЛОСОВА: Пять мужчин и хоровик.

ПРЕСНЯКОВ: У меня самый интересный персонаж - Сереженька, он самый старший.

КОЛОСОВА: Которому 15?

ПРЕСНЯКОВ: Нет, ему около полтинничка. Он женился, и его выцепили на… как сказать, как называется после свадьбы?

КОЛОСОВА: Медовый месяц.

ПРЕСНЯКОВ: Медовый месяц, да. И жена психовала, но приехала, правда, к нам и его сейчас поддерживает.

ВЕСЕЛКИН: А она не хотела его отпускать, естественно, как узнала?

ПРЕСНЯКОВ: Да, она не хотела. И он тоже думал, что он придет и…

ВЕСЕЛКИН: Там 15 девушек едет…

КОЛОСОВА: Слушайте, зная вот женский коллектив, ну будем так говорить, там 15 девушек и пятеро мужчин, как выбирать солистов? Все равно склоки. Вот как вам удается это обойти?

ПРЕСНЯКОВ: Да нет у нас этого, нет.

КОЛОСОВА: Нет, ну, конечно, нет. Выбирали всех как одну единственную.

ВЕСЕЛКИН: По глазам?

ПРЕСНЯКОВ: Вика, поверьте мне, нет у нас.

КОЛОСОВА: Я как гимнастка могу вам сказать, что точно есть.

ПРЕСНЯКОВ: Так вы и гимнастка? И танцуете?

ВЕСЕЛКИН: Надо брать, Владимир, надо брать!

КОЛОСОВА: Да, я танцую, но только в трико, только в трико танцую.

ПРЕСНЯКОВ: В трико? В лосинах.

КОЛОСОВА: Но все равно это склоки.

ПРЕСНЯКОВ: Нет, у нас нет этого. Все знают, чем они занимаются. У нас каждый человек какие-то проявил сольные дела и проявит еще, если будет возможность. Есть девочка, которая поет четыре октавы. Мега-супер! Сигнализации не звучат так, как дельфины общаются и киты, вот на этом уровне.

КОЛОСОВА: Ого!

ПРЕСНЯКОВ: Это было в эфире в прошлый раз, я ее попросил спеть.

ВЕСЕЛКИН: А что она пела-то? Для этого же нужно материал какой-то.

КОЛОСОВА: Репертуар какой-то.

ПРЕСНЯКОВ: Нет, она просто открыла рот, и люди открыли рты тоже вместе с ней, потому что такого мега-свиста голосом… И она это поет.

ВЕСЕЛКИН: И вдруг дельфин где-то выплыл такой обалдевший…

КОЛОСОВА: А кто они по профессии вообще?

ПРЕСНЯКОВ: Они разные. В основном они учатся. Ну вот у Машеньки есть проблемы, потому что у нее погиб отец, у нашей пышечки такой, и мама сказала: давай побеждай, чтобы доказать себе и мне, что мы еще что-то можем. То есть у каждого свои судьбы. Я это очень ценю и очень дорожу этим.

ВЕСЕЛКИН: Ну, нравится, опять вот это очень красиво и мурашки, да. "И было бы здорово, здорово бы, если бы Владимир Пресняков возглавил хор МВД". Там тоже судьбы, Володь, есть.

КОЛОСОВА: Разные причем.

ВИТУС: Да, разные судьбы.

ВЕСЕЛКИН: Гарантированная победа!

ПАСТУХОВ: Гарантированные сборы, я бы так сказал, зала.

ВЕСЕЛКИН: И сборы, да-да-да.

ПРЕСНЯКОВ: Прикольно здесь с юмором у ребят!

ВЕСЕЛКИН: Прикольно, да-да. Ну а как же! Нет, просто необычно же все.

ПРЕСНЯКОВ: Это будет с запеванием.

КОЛОСОВА: Это какая-то оперетта получилась сейчас.

ВЕСЕЛКИН: В исполнении МВД, конечно, хор МВД.

КОЛОСОВА: Как это, "Веселая вдова" или как?

ВЕСЕЛКИН: Вы сейчас про себя? Про что вы сейчас говорите?

КОЛОСОВА: Дурни, ну вас! Люди пишут: "За всем этим проектом вы о сольном творчестве-то своем не забыли?"

ПРЕСНЯКОВ: Нет-нет, ну что вы? У меня песня сейчас Трофима, Сережи Трофимова, пошла очень прекрасная, она мне нравится.

КОЛОСОВА: А напой?

ПРЕСНЯКОВ: А мы ее послушаем, видимо, сегодня.

КОЛОСОВА: Послушаем, маэстро? Есть у нас новая песня?

ВИТУС: Можем послушать, да, она у нас заряжена, но чуть-чуть позже.

КОЛОСОВА: А что касается… вот одна песня, а альбом, что-то такое новое планируется? Масштабное такое?

ПРЕСНЯКОВ: Ну, концерт - да, сольный концерт.

КОЛОСОВА: В Москве? Или проездами?

ВЕСЕЛКИН: Сначала в Москве, потом по всей стране. Страна-то огромная.

ПРЕСНЯКОВ: Да-да, Москва, Питер, Киев…

ВЕСЕЛКИН: Володя, что мы сейчас слушать будем? Новая песня, ты сказал, совсем новая песня.

ПРЕСНЯКОВ: Ну, она не новая, уже крутится по радио, на "Маяке" - тоже крутилась. Песня Сережи Трофимова "Никудышний ангел". Сейчас снимается клип. Я думаю, что она понравится.

ВЕСЕЛКИН: Давайте будем слушать.

КОЛОСОВА: Браво Владимиру Преснякову! Все смотрим "Битву хоров" и болеем.

ВЕСЕЛКИН: Подлец, до мурашки второй раз довел!

ПРЕСНЯКОВ: Спасибо вам.

КОЛОСОВА: Ну а вам тут написали: "Слушая Владимира, я понял: Пресняков - Майкл Джексон наших дней, только поет на русском, белый и с носом".

ПРЕСНЯКОВ: С картофельным, с картошкой.

ВЕСЕЛКИН: Володя, береги себя! Вов, спасибо тебе!

КОЛОСОВА: Володя, спасибо огромное!

ПРЕСНЯКОВ: Вам спасибо. Я получил очень многое. Так редко можно себя … собой поговорить, как с вами. Спасибо вам за это.

КОЛОСОВА: Спасибо.

ВЕСЕЛКИН: Возвращайся к нам. Пока, пока!