Сергей Стиллавин и его друзья Как встретить конец света?

СТИЛЛАВИН: Друзья мои, пятница - это тот день, когда мы предлагаем вам пообщаться с интересными людьми в нашей студии. И сегодня я уже анонсировал несколько раз приход человека, каждый раз который переворачивает сознание аудитории.

ВАХИДОВ: И наше, и наше.

СТИЛЛАВИН: Закостенелое, закостенелое. Борется с закостенелостью нашего сознания, приносит хлеб, ароматом которым сегодня наполнена наша студия. Друзья мои, хлеб из русской печи. И добро пожаловать! Герман Стерлигов у нас сегодня в гостях. Герман, доброе утро.

СТЕРЛИГОВ: Здравствуйте.

СТИЛЛАВИН: Герман, мы анонсировали тебя, естественно, в жанре нашей современной российской журналистики, выхватив единственное яркое событие, которое надвигается на нас. Через четыре недели конец света, ты знаешь. И вот скажи свое весомое слово, как людям быть? Потому что в обществе начался психоз реальный. Смотри что происходит. Во Франции закрыли какую-то гору для доступа туристов, потому что говорят, что именно с этой горы инопланетяне спасут, и туда полиция не пускает никого, на эту гору.

ВАХИДОВ: Чтобы спастись.

СТИЛЛАВИН: В Симферополе открылись бесплатные курсы "Как подготовиться к концу света". А где-то в Кузбассе ограбили фуру с кукурузой и с горохом в виде консервов, мотивируя это тем, что надо запасаться, надо пережит конец света. Что ты скажешь на эту тему?

СТЕРЛИГОВ: Ну, хотелось бы отшутиться. Но отшутиться на эту тему грех, потому что… в буквальном смысле, потому что это касается слов, таких слов, как "конец света", которые имеют вероисповедальную нагрузку. И, конечно, все эти побасенки про то, что через четыре недели будет конец света, для сверхнеобразованных людей. Как в вопросах вероисповедания, потому что в Евангелие написано, что никому не дано узнать второго пришествия Сына Человеческого. Слава ему во веки! Ну и даже и с исторической точки зрения, потому что здесь базируются на каких-то там предсказаниях грязных язычников - индейцев ацтеков или майя.

СТИЛЛАВИН: Грязных язычников…

ВАХИДОВ: Как мы плюнули сразу через океан!

СТЕРЛИГОВ: Они не могли знать о том и предполагать, а если и предполагали, должны были иначе как-то рассчитать, что Петр Первый вслед за латынами изменит летоисчисление, и по два раза проживали восемь лет, это такой указ Петра Первого в 1708 году был, и сейчас на самом деле 2021 год, а не 2012.

СТИЛЛАВИН: Это наша, внутренняя, российская ошибка?

СТЕРЛИГОВ: Да. И это не ошибка.

ВАХИДОВ: Предательство?

СТЕРЛИГОВ: Это искажение Священного писания для того, чтобы с антихристианской точки зрения доказывать, что Христос - мошенник, а не мессия. Ну это делала сначала синагога, потом еретики-латыны, а потом уже Петр Первый, безбожник, вслед за ними. И поэтому сейчас, на основе Священного писания, сейчас 2021 год. И если кто говорит, что сейчас 2012-й и рассчитывает еще какой-то конец свет, это вообще бред и с исторической точки зрения, просто не знают о том, что был такой указ Петра Первого в 1708 году, о чем я и сообщаю. Поэтому я предлагаю эту тему закрыть. Она, в общем, в некотором смысле кощунственна, потому что чем больше мы смеемся над словами "конец света", тем менее серьезно мы к нему относимся. А это на самом деле очень серьезная тема, которая не имеет никакого отношения к предсказаниям индейцев и прочей языческой лабуде, и которая описана в Священном писании. Но здесь не место и не время сейчас проповедовать на эту тему.

ВАХИДОВ: Ну, пожалуйста. Вот мы говорим о том, что не стоит даже этот вопрос обсуждать. А вот на "КамАЗе", люди пишут из Татарстана, переписывают сегодня рабочих и их семьи на случай эвакуации в это число.

СТЕРЛИГОВ: Ну, больные люди. Вообще безбожники, они на голову больные люди, я бы сказал. Я предлагаю даже ввести изменение в словарь для современных филологов: "Безбожник", одно из значений слова "безбожник" - это идиот, причем ярко выраженный.

СТИЛЛАВИН: Хорошо, Герман, все, с этим разобрались. Из уважения к гостю эту тему мы закрываем. Вы поняли, да, что в принципе с датой пролетели и вообще …

ВАХИДОВ: Да, в принципе еще говорят, почему с датой пролетели. Марти Макфлай в фильме "Назад в будущее" во второй серии летал в 2015 год. Так что точно с 2012 годом ошиблись.

СТИЛЛАВИН: Ну, хорошо.

ВАХИДОВ: Всё, закрываем тему.

СТИЛЛАВИН: Значит, Герман, есть и другие важные вещи. Вот я попросил нашего редактора Татьяну не только преломить хлеб, который ты принес нам в подарок, спасибо тебе большое, но и посмотреть, что происходит интересного. Она говорит: я с ума схожу, там эти даты какие-то – 2021 год опять же год, это все… Но тем не менее, ты сейчас очень плотно занимаешься экологией, давай об этом поговорим. Что у нас насущного есть на эту тему?

СТЕРЛИГОВ: Насущного? Вот экология - такая штука, что туда входят самые разные понятия. Я вчера выступал коротенько на "Раша.ру", и узнал от них, то есть там прошла информация перед моим выступлением о том, что не так давно на итальянской границе была потеряна, как выразились средства массовой информации, партия из 1260 русских детей, которых везли на усыновление (в кавычках) в Италию. Причем, потеряна уже была на итальянской территории, за итальянской границей, и поэтому занимались следственные органы Италии, куда они делись. И было спустя некоторое время дано официальное заключение, что все 1260 детей были пущены на органы.

СТИЛЛАВИН: Да ты что?!

СТЕРЛИГОВ: Да, это официальная информация, вчера "Раша.ру" можете посмотреть в Интернете. И мы о чем только ни говорим, кроме того, что очередная партия детей пропала на границе, в данном случае с Италией. То есть все, что мы называем патронатом, ювенальной юстицией и прочее, это ничто иное как поставка наложников и наложниц малолетних для извращенцев всяких преуспевающих и на органы. И об этом нам не просто надо говорить, нам надо просто костьми ложиться для того, чтобы прекратить продажу наших детей и издевательства над ними. И надо вообще отменять к едрене фене все эти детские дома, откуда идут эти продажи, и раздавать детей только по семьям, убирать все эти попечительские функции от этих толстых извращенок, теток противных, отвратительных, и отдавать это родителям, у которых есть уже дети, которые уже зарекомендовали себя тем, что у них и так дети есть, и добавлять им просто по одному, по два, по три ребенка в семьи, без убийственного контроля после этого над тем, как они живут.

ВАХИДОВ: Но государство должно как-то помогать этим семьям?

СТЕРЛИГОВ: Да лишь бы не мешали! Лишь бы не вмешивались всякими, я не могу найти другого слова кроме как извращенцы, чтобы они не заходили в семьи и не начинали там говорить: это вы не так делаете, это так, не так воспитываете, а эдак, и так далее. Вот это страшные вещи. Потому что под видом защиты тех детей, которых усыновили родители, могут отобрать и тех, и этих детей. И поэтому сейчас вообще отдавать своих детей ювенальщикам нельзя, лучше погибнуть вместе с ними, но не отдавать на органы, на извращение, на прочие мерзости. Как, помните, был первый русский наш мученик варяг Федор, который еще жил до крещения Руси, незадолго до крещения, когда пал на его сына жребий по княжескому тогдашнему закону…

СТИЛЛАВИН: Принести в жертву.

СТЕРЛИГОВ: Принести в жертву идолам, то же самое, что сейчас на органы там и на удовлетворение похотей всяких язычников. И к нему пришли и говорят: "Наш закон требует, чтобы ты отдал нам своего сына". Он говорит: "Ну, пусть ваш закон возьмет его у меня". И погибли оба с оружием в руках. А мы все молимся им, православные, как мученикам, первомученикам за Христа на территории Руси.

ВАХИДОВ: Герман, откуда полезли все эти извращенцы? Вот сейчас последние буквально две недели куча этих видеозаписей, где общество добровольцев борьбы с педофилией выявляет там и крупных чиновников…

СТИЛЛАВИН: Ну, при помощи провокации, да?

ВАХИДОВ: Провокаций, да. Откуда это? Вот люди так изменились, или что происходит-то?

СТИЛЛАВИН: Или они всегда были?

ВАХИДОВ: Или просто прятались?

СТЕРЛИГОВ: Я вам скажу, может быть, неожиданную для вас вещь, что все, что идет пропагандой педофилии, это извращение вообще обычных человеческих взаимоотношений. Потому что педофилией стали называть вообще даже молодых ребят, которые учатся в школах, которые переспали с какой-то девочкой, своей сверстницей, они тоже педофилы по закону, потому что нижней рамки педофилии нет по возрасту. То есть те, кто в восьмом классе соблудил с девчонкой, он уже педофил и подлежит уголовному законодательству. Нам показывают только престарелых извращенцев по телевизору, а в тюрьмах сидят тысячи молодых парней с искалеченными семьями, вообще ни за что практически. Если так рассуждать, у нас не то что вся страна, весь мир педофилы. А если вспомнить историю, то совсем недавно девочек выдавали замуж во всех странах мира не с 18 лет, когда они уже наблудились вот так вот и стали там все насквозь пробитые всякими мужиками, а с 15 лет, с 14 лет, с 13 лет.

ВАХИДОВ: Пробитые… Да, хорошо.

СТЕРЛИГОВ: И что тогда, все педофилы наши предки?

СТИЛЛАВИН: Ну, на Руси 13 лет, да, это был нормальный возраст.

СТЕРЛИГОВ: А все приличные. Церковный возраст для бракосочетания с 13 лет испокон веку был.

СТИЛЛАВИН: Друзья мои, сегодня с Германом Стерлиговым мы беседуем о текущем моменте. Герман привез нам в подарок хлеба.

ВАХИДОВ: Причем в котомке. Как это называется, эта котомка?

СТЕРЛИГОВ: Туесок.

ВАХИДОВ: Туесок?

СТЕРЛИГОВ: Да, очень удобно, берестяной, для перевозки хлеба, других продуктов. Делается на коленке буквально, не надо никаких заводов для того, чтобы производить это.

СТИЛЛАВИН: И сохраняет тепло.

СТЕРЛИГОВ: Да. Посуда, кстати, тоже берестяная идеальная, и она служит практически бесконечно. То есть у нас по 20 лет уже стаканам из бересты, а им сносу нету. Я вам принесу, подарю. Извините, а дети делают их просто пачками, ну, детский труд легкий.

СТИЛЛАВИН: Да, Герман заезжает к нам в гости иногда, он живет в деревне, далеко в лесу, и приезжает с подарками всегда. Герман, а если о традициях наших российских, русских, древних. Вот вспоминается одна вещь, которая… вот многие вещи хочется вернуть с тех времен, но вспоминается такая негигиеническая вещь, как вот за столом же все ели из одной кастрюли. Ставили горшок и все туда лазили этими ложками деревянными. Правильно?

СТЕРЛИГОВ: Да. А чего ж не гигиенического-то?

СТИЛЛАВИН: А вот один какой-нибудь гриппозный, и все.

СТЕРЛИГОВ: Так это свидетельствует как раз о том, яркое свидетельство, какие здоровые были люди, какие чистые были люди. Никто не слыхал ни о каких заболеваниях, насчет которых каждый сейчас взрослый человек бегает там без конца в больницы, там от врача-венерологов до всяких там вообще… Этого не было никогда. Это как раз - эта общая миска за столом на Руси и было свидетельством, и остается свидетельством того, какой чистой жизнью жили люди, как доверяли друг другу, насколько все родное было. Потому что это же был символ единства - то, что все ели из одной посуды.

СТИЛЛАВИН: Хорошо, ты вывернулся…

СТЕРЛИГОВ: А язычников никогда не допускали к этой посуде.

СТИЛЛАВИН: Правда?

СТЕРЛИГОВ: Да. Потому что это было как бы отдельно всегда . Язычникам надо было помочь, надо было накормить, напоить там, если он гость, и так далее. Но к миске его к общей уже не допускали. И молиться вместе не молились никогда.

ВАХИДОВ: У нас из одной миски-то теперь только чиновники черпают. Деньги.

СТИЛЛАВИН: Ну зачем тут об этом? Ну, мы же репетировали…

СТЕРЛИГОВ: А вот, кстати, насчет чиновников. Сегодня в Государственной Думе… слушайте, я вам хочу сообщить удивительно неприятную вещь: сегодня в Государственной Думе принимается закон о всеобщем мобильном рабстве.

ВАХИДОВ: Что это такое?

СТИЛЛАВИН: Так, это что такое?

СТЕРЛИГОВ: Это узаканивается, и сегодня депутаты будут рассматривать и скорее всего примут, к сожалению, потому что как бы мало надежды, что не примут, узаканивается оставление за человеком, какого бы он оператора ни менял, номер мобильного телефона.

СТИЛЛАВИН: Так вроде как хорошо, удобно.

СТЕРЛИГОВ: Ну, это так и объясняют людям, которые не понимают, что на самом деле это засада колоссальная, потому что номер этот становится идентификационным номером человека, а уже не телефона с этого момента, на данном этапе добровольно, ну а то, что добровольно, на следующем этапе станет обязательным, лишь бы привыкли. И уже телефон становится и удостоверением личности, и правами, и свидетельствами о рождении детей.

ВАХИДОВ: Банковская карта уже давным-давно.

СТЕРЛИГОВ: И банковской картой, и уже давным-давно, а сейчас оформляется уже как единый номер. То есть это будет номер человека, а не номер телефона. То есть сегодня номер мобильного телефона превращается в номер человека. Ты уже будешь не Стиллавин, а…

СТИЛЛАВИН: Я просил тебя не говорить этот номер, я просил тебя не говорить, Герман! Что мне теперь делать? Как мне поменять этот номер?

СТЕРЛИГОВ: Теперь уже никак.

СТИЛЛАВИН: Это же был наш секретный номер… Герман, ай-ай-ай…как ты мог?

СТЕРЛИГОВ: Ну, шутки шутками, ну а на самом деле…

СТИЛЛАВИН: Погоди, нет, ну ты объясни: что плохого в том, что у человека есть номер? Ведь есть же у человека генокод свой собственный, персональный, ни с кем не перепутаешь, ДНК, правильно? Потому что можно, например, Вахидова клонировать и сделать точно такого же.

ВАХИДОВ: Но русского!

СТИЛЛАВИН: Нет, вот не справился с работой - нового давай вырастим. Да, хорошо. Ну а если серьезно, чего плохого в номере? Вот людям объясни.

СТЕРЛИГОВ: Во-первых, про ДНК тебе рассказали проклятые ученые, которые все врут. А перепроверить их нельзя, потому что никто в этом ничего не понимает.

СТИЛЛАВИН: Язычники…

СТЕРЛИГОВ: Ну, это получается не форма язычников, это колдуны проклятые.

СТИЛЛАВИН: А давайте соберем группу наших, правильных ученых, которые будут вообще проверять, всех проверять, всех проверять будут.

ВАХИДОВ: Есть вообще такие?

СТЕРЛИГОВ: Смотри, я сейчас отвечу на твой вопрос. И объясняю, почему плохо быть рабом со всех сторон. Потому что ты, получается, во всем зависишь от некоего центра, в котором есть клавиши и компьютер.

СТИЛЛАВИН: Так.

СТЕРЛИГОВ: У тебя всё: и платежные средства, и твои удостоверения личности, и каждый твой шаг, территориальное твое расположение, и каждое твое слово, потому что все это пишется по закону, уже который давно принят в Государственной Думе, на жесткие диски, то, что ты разговариваешь по телефону, у всех пользователей, в рамках так называемой борьбы с терроризмом. То есть все становится известным кому-то. Это, в общем, никому до поры до времени не нужно.

СТИЛЛАВИН: Ну, если ты честный человек, чего тебе бояться?

СТЕРЛИГОВ: Да, пока ты не нужен. А вдруг тебя заказали? Даже если ты честный человек, мало ли таких случаев. Вот я пришел и тебя заказал, ну стоит это там от силы полтинник баксов.

ВАХИДОВ: Ты откуда знаешь?

СТЕРЛИГОВ: По жизненному опыту. И тут же все вываливается, вся твоя жизнь в деталях, подробностях и так далее, мне на стол.

ВАХИДОВ: Переписка?

СТЕРЛИГОВ: И мы вместе со следователем, с которым я договорился, смотрим, как бы тебя раздербанить. Вот зачем это нужно. Это только в прикладном режиме, что касается такой частной опасности. А в системном режиме государственного огромного концлагеря - то, к чему уже пришли несчастные народы Западной Европы и рабские народы Америки, это уже действует.

СТИЛЛАВИН: Во!

СТЕРЛИГОВ: Мы сейчас остаемся пока самой свободной страной на свете, вместе с Украиной, это реально так, пока.

СТИЛЛАВИН: Так. Что у них там в Америке уже есть?

СТЕРЛИГОВ: Да там уже концлагерь электронный, к которому тоже те люди, которые стремятся подчинить нас в полном объеме Соединенным Штатам Америки и мировому сообществу, пытаются ввести этот лагерь и у нас. И для меня странно, дико, и я не понимаю, как мог этот закон вообще сейчас проскочить для рассмотрения в Государственную Думу.

ВАХИДОВ: Всё, теперь не проскочит, всё!

СТИЛЛАВИН: Закон не проскочит.

ВАХИДОВ: Конечно.

СТИЛЛАВИН: Да-да-да. Герман, ну хорошо, но просто люди могут парировать. Ты знаешь, если я, например…

ВАХИДОВ: Пишут, что можно пойти купить СИМ-карту, допустим, другую. А, но опять же будет привязана.

СТЕРЛИГОВ: Опять же, конечно, конечно. Это все ключевое слово "пока". Вот пока можно купить. Но сегодня принимается закон, уже - опа! У всех уже есть возможность всегда оставлять свой номер. И уверяю вас, большинство людей живет уже и без этого закона с одним номером по 20 лет или там по 10 лет. А теперь они, и меняя оператора, будут оставлять этот номер. То есть это уже просто. Вот говорят: какой твой номер? Уже так и спрашивают.

СТИЛЛАВИН: Не надо говорить снова его!!!

СТЕРЛИГОВ: Да, такой-то, такой-то и такой-то. Уже даже как бы в формулировках, а это тоже очень важно, в словарном запасе и восприятии психологическом уже это номер человека, сегодня это закрепляет Государственная Дума, хочет закрепить, что это номер человека. Если кто-то из депутатов нас слышит, призываю вас: не устраивайте для своих деток и внуков концлагерь!

ВАХИДОВ: Слышат все.

СТЕРЛИГОВ: Это буквально сталинские концлагеря будут отдыхать по сравнению с тем, что такой будет электронный концлагерь. Только он будет не маленький где-нибудь на Колыме, а везде и всюду, и спрятаться можно будет только в лесу, пока их не вырубили, у меня.

СТИЛЛАВИН: Герман, но ведь ты понимаешь, ощущение свободы - это внутренняя история.

СТЕРЛИГОВ: Ну, это и внутренняя история, да.

СТИЛЛАВИН: Можно быть и в темнице, но…

СТЕРЛИГОВ: Это согласен, это свобода от греха, это ты это имеешь в виду. Когда человек свободен от греха, он и в темнице более свободен, чем тот, кто раб греха на воле, безусловно. Но и в темнице не хочется сидеть. То есть в темнице-то физически тоже не очень хорошо. Нам это зачем? Мы что, садомазохисты, что ли? Нам зачем, чтобы нам каждый шаг контролировали, и чтобы это все совершенствовалось и совершенствовалось? И чтобы какой-то старший брат неизвестно какой имел нас в качестве абсолютно подконтрольных чмырей.

СТИЛЛАВИН: А с другой стороны, Герман, тему, которую мы должны с тобой рассмотреть, историю о том, что одна из, как я убеждаюсь все больше и больше, одна из корневых черт наших граждан сегодня (причины, понятно, разные, но все равно) - колоссальная безответственность. И с другой стороны, вот смотри, ты едешь на машине, правильно? Повесили камеры, ввели штрафы за пешеходный переход. Я замечаю лично, что люди становятся дисциплинированнее. А без контроля они расслабляются, и начинается бардак.

СТЕРЛИГОВ: Неправильно.

ВАХИДОВ: Причем контроль через деньги возможен над людьми.

СТИЛЛАВИН: Через деньги.

СТЕРЛИГОВ: Послушай, послушай, и правильно. И поэтому только бедные люди становятся дисциплинированнее, только для быдла нищего эти камеры поставили, потому что у кого есть деньги…

ВАХИДОВ: А вот здесь согласен с тобой, Герман.

СТЕРЛИГОВ: Послушай, но не лимитированные штрафы - это, считай, выделенные полосы, то, что для автобусов и так далее, для тех, кто ездит, у кого бабла много. То есть люди, все мои знакомые сейчас, у кого денег много, благодарят вообще все это ГИБДД и Государственную Думу, что им просто выделили полосы, они теперь как с мигалками ездят. Им наплевать, сколько им штрафов приходит, это их выделенные платные полосы. То есть это только для тех, кому в жизни не повезло, для нас с вами. Ну, мне-то повезло…

ВАХИДОВ: Спасибо, Герман, что указал, где мы. Да, мы там, с быдлом.

СТИЛЛАВИН: Друзья мои, вопросы для Германа Стерлигова, пожалуйста, присылайте СМС-ки, мы еще поговорим об экологии все-таки с Германом. Ну и я напомню тем, кто, может быть, только что присоединился. Герман отверг и мотивированно отверг истерию, связанную с окончанием света, даже не хочу это слово произносить. И, так сказать, мы живем и дальше, и нормально. Другое дело, что Герману повезло, а нам нет!

СТЕРЛИГОВ: А мне повезло тем, что я живу в лесу, и у меня настоящие продукты питания.

СТИЛЛАВИН: И с Германом надо поговорить об экологии, потому что Герман занимается экологической партией, да?

СТЕРЛИГОВ: Я председатель незарегистрированной Экологической партии. Нас не зарегистрировали. Мы продатировали все документы 2021 годом при подаче в Минюст, а они, что интересно…

ВАХИДОВ: Браво! А они нашли причину и привязались, я понимаю.

СТЕРЛИГОВ: Это надуманная там причина.

ВАХИДОВ: Надуманная, согласен.

СТЕРЛИГОВ: Нет, но что интересно, нам отказали в регистрации не по этой причине, а по той причине, написали: потому что вы экстремисты. Вы понимаете?

ВАХИДОВ: Так при чем экстремизм?

СТЕРЛИГОВ: А про 2021 год ничего не написали, как будто так и должно быть.

ВАХИДОВ: А в чем экстремизм, как они считают, чиновники?

СТЕРЛИГОВ: Ну, они считают, что экстремизм заключается в том, что в нашей программе Экологической партии написано заключительными словами, что либо ученые уничтожат человечество, либо человечество уничтожит ученых - тех, которые уничтожают человечество. Ну то есть в режиме "хороший ученый, нормальный ученый - мертвый ученый". А они считают это экстремизмом. То есть то, что ученые нас могут уничтожать миллионами - там атомными электростанциями, облучениями, генной модификаций, ну и всякой ерундой, СПИДами, раками и так далее, бесчисленное уже количество людей погибло, это они могут. А мы уничтожать террористов экологических, то есть ученых, не имеем права.

СТИЛЛАВИН: Герман, надо сделать такую ремарку: юмористический доклад.

СТЕРЛИГОВ: Нет, это не юмористический доклад. Мы призываем изменить законодательство и Российской Федерации, и международное законодательство и ввести понятие экологического терроризма.

СТИЛЛАВИН: Так.

СТЕРЛИГОВ: Поставить это во главу угла, сделать это приоритетным по сравнению с обычным терроризмом, потому что жертв от экологического терроризма значительно больше. Признать главными экологическими террористами не исполнителей, то есть бизнесменов и политиков, а ученых, которые все это придумывают и по сути заказывают своими придумками все эти изменения, безответственными своими исследованиями, изменение всего мира и порчу всего мира. Потому что все изменения всегда в худшую сторону, улучшить ничего нельзя, потому что Господь создал все идеально.

СТИЛЛАВИН: Герман, но где грань допустимого все-таки влияния на природу?

СТЕРЛИГОВ: Да нету никакой грани.

СТИЛЛАВИН: Потому что человек такое животное, которое все-таки влияет на природу. Дерево вырубил на дрова - это же тоже порча.

СТЕРЛИГОВ: Да нет, это никакой проблемы нет, дерево выросло новое. Все, что естественно, вот как Господь сотворил, так и надо жить.

СТИЛЛАВИН: Так нефть тоже сама по себе.

СТЕРЛИГОВ: А когда проклятые колдуны придумывают нечто то, что никогда Господь не благословлял делать, допустим, алхимией занимаются. Ведь не было никогда слова "химия", была "алхимия", не было физики - была алхимия. Это все называлось алхимией. И до 1600 годов во всех странах мира колдунов всегда жгли, и на Руси православной тоже жгли всегда колдунов, потому что по заповеди Божьей "не остави ворожеи в живых", написано в Священном писании. А потом им дали волю, это начался так называемый прогресс и просвещение, когда безбожники в разных странах мира уже окончательно пришли к власти, в нашем случае это был Алексей Михайлович Тишайший и его сын Петр Первый, дали зеленый свет колдунам, это стали самые уважаемые люди. Потом ввели бумажные деньги, потому что золота и серебра невозможно было напастись на эксперименты ученых по изменению всей Вселенной. И появились бумажные деньги, то есть печатали сколько хочешь, и за счет всего населения всех стран мира стали вот эти маньяки типа Тесла, Эдисона и прочих, которые сами всегда подписывались как колдуны, стали изменять окружающий мир: строить огромные электростанции, железные дороги и так далее, и так далее. На это нужен был труд сотен миллионов людей, бесплатный труд, поэтому появились ГУЛАГи, поэтому появились всякие диктаторские режимы, появились общественные работы в Америке. В Европе это проходило мягче, потому что дольше проходило, а там, где быстрее, там вот это вот - то, что мы сейчас называем страшным режимом Сталина…

СТИЛЛАВИН: Индустриализация.

СТЕРЛИГОВ: Да нет, это не режим Сталина, это индустриализация, это подготовка к мировой войне к очередной. А это все делали ученые. А вот эти исполнители типа Сталина, они только обеспечивали рабочей силой, автоматами, я имею в виду руками, которые держат в руках автоматы, ну и прочими организационными вопросами. А все придумывали-то не они. Кто, Сталин, что ли, придумал танки, Сталин придумал самолеты?

СТИЛЛАВИН: А вот люди говорят, Герман: как нам, людям XXI века, жить без машины? Как жить?

СТЕРЛИГОВ: Без машины? На лошади.

СТИЛЛАВИН: Вот ты сам на машине приехал.

ВАХИДОВ: Ну, на лошади далеко просто.

СТЕРЛИГОВ: Послушай, для того, чтобы мы спокойно могли ездить на лошадях, как испокон веку ездили, нам нужно сделать параллельно, хотя бы параллельно сейчас с трассами для автомобилей, грунтовые дороги для лошадей. И мы будем в лучшем виде ездить на лошадях. Кстати, на лошадях ездить очень быстро. Прогулка, утренняя прогулка на лошади, чтобы вам понятно было, 50 километров. Прогулка, вот я прогуливаюсь, 50 километров на лошади.

СТИЛЛАВИН: Это за какое время?

СТЕРЛИГОВ: Ну, это два часа. То есть мне до Москвы, что в пробках я еду до Москвы в автомобиле, чтобы я доехал без пробок на лошади, на лошади я быстрее доеду. Тут нет проблемы. Это все придумали проклятые ученые.

ВАХИДОВ: Ну, то есть выкинуть эту идею с велосипедами и построить реально дорожки для катания на лошадях.

СТЕРЛИГОВ: Да, да, конечно, конечно. Велосипеды тоже лучше машин, конечно, но они опасны. И, кроме того, старики не могут ездить на велосипедах, инвалиды не могут ездить на велосипедах. А на повозках, каретах и так далее все могут ездить и всегда ездили. Более того, это очень красиво.

ВАХИДОВ: Правильно.

СТИЛЛАВИН: Герман, но есть вопрос.

СТЕРЛИГОВ: И если бы вы видели карету, которая была у жалкого вице-губернатора Костромы! Там "Майбахи" все рядом не валялись. Сейчас самые богатые люди - самые обездоленные этими учеными. Потому что раньше богатый человек - князь, вельможа, он жил обалденно. У него было огромное количество всякой здоровой пищи, у него были красивые девки, здоровые, ему не надо было ходить к врачу-венерологу после каждого там, я не знаю, полового акта, как сейчас любой мужик делает. То есть я уж не говорю о каретах, обо всем прочем, о здоровье. Простатита вообще не было никогда, потому что простатит появился с появлением автомобиля.

ВАХИДОВ: И кресла, и стула.

СТЕРЛИГОВ: Да, только на лошади надо ездить.

СТИЛЛАВИН: Герман, но из лошади валится вот этот вот… помет.

ВАХИДОВ: Что валится? Ты чего?

СТИЛЛАВИН: Помет.

СТЕРЛИГОВ: Это шикарное удобрение. Вот знаете почему у нас появились минеральные удобрения химические, которые посыпают на поля и которыми вас травят? Именно потому, что машины заменили лошадей. Перестало хватать вот этого помета лошадиного, лучшего удобрения для полей.

СТИЛЛАВИН: Навоза.

СТЕРЛИГОВ: И пришлось придумывать химию тем же ученым проклятым после того как ввели эти автомобили для того, чтобы чем-то удобрять поля, потому что лошадей не стало. Автомобили убили лошадей, автомобили убили наше здоровье, и автомобили сейчас отнимают у нас пресную воду, последнюю пресную воду. Потому что чем больше добывается нефти, тем больше туда, в бездну, уходит воды. Ровно столько, сколько добывается нефти, ровно столько замещается пресной воды в бездонную бездну.

СТИЛЛАВИН: Зачем?

ВАХИДОВ: Ну, потому что пустоты заполняются.

СТИЛЛАВИН: Ну, пусть провалится.

ВАХИДОВ: Как провалится? Ты чего?

СТЕРЛИГОВ: А когда нефть добывается, вы у любого нефтяника спросите, она выталкивается водой, то есть принудительное давление создается.

СТИЛЛАВИН: А-а-а…

СТЕРЛИГОВ: То есть ровно сколько литров добыто нефти, столько литров воды мы потеряли навсегда. Вот добыто в прошлом году официально миллиард тонн нефти на территории там Российской Федерации. Вот мы навсегда потеряли, у наших детей навсегда отняли миллиард тонн воды, навсегда! Они не то, что загрязнились, они навсегда ушли из оборота.

ВАХИДОВ: Их просто нет.

СТЕРЛИГОВ: Их просто нет больше. А это только у нас. А сколько еще в Азии и так далее. А во всем мире определенное количество пресной воды.

СТИЛЛАВИН: А соленой нельзя?

СТЕРЛИГОВ: Соленой нельзя, технология не позволяет. Даже на шельфе когда добывают, привозят в танкерах пресную воду.

ВАХИДОВ: Ну, люди спрашивают, огромное количество вопросов сыпется относительно электричества. То есть от электричества тоже отказываться в таком случае?

СТЕРЛИГОВ: Смотрите, нам не нужно сейчас совершать невероятный подвиг и отказаться от всего. Нам нужно отказаться от самого опасного, что нас может погубить в ближайшее время, нам нужно остановить нашу ближайшую уже погибель. Нам нужно, во-первых, отказаться от химических моющих бытовых средств, и это основная часть загрязнения оставшейся пресной воды.

СТИЛЛАВИН: Чем мыть? Предложи. Вот у тебя костюмчик помытый.

СТЕРЛИГОВ: Послушайте, мыть надо натуральными моющими средствами.

ВАХИДОВ: Горчицей надо.

СТЕРЛИГОВ: Сухой горчицей. Это дешевле, чем химические моющие средства, нет никакого дефицита у нее, поскольку посей ее сколько хочешь.

СТИЛЛАВИН: А машина может стирать горчицей?

СТЕРЛИГОВ: Да, и машина стирает горчицей. У меня жена стирает смесь горчицы сухой и мыла хозяйственного.

СТИЛЛАВИН: Натертого.

СТЕРЛИГОВ: Вместо стирального порошка натирает на терке и сыпет. И получается хрустящее свежее белье, как у нас в детстве было, когда не было никакой химии, она же не так давно появилась. Более того, химия стоит значительно дороже, и платим мы эти деньги не здесь, в основном производство Procter&Gamble и прочие отравители, они за рубежом. То есть мы отдаем эти деньги от нас навсегда туда. И это очень невыгодно. Со всех сторон лучше мыть сухой горчицей. Я уж не говорю о том, что для детского и взрослого здоровья не полезно, когда химия вся остается на одежде после стирки, а она остается обязательно, и появляются от этого аллергии, кожные заболевания и прочее. И это сейчас вообще пандемия в связи именно с моющими химическими средствами. Дождаться, когда люди это поймут и сами откажутся, у нас пресной воды не хватит никакой. Это надо запрещать, просто запрещать.

СТИЛЛАВИН: Так, а голову чем мыть?

ВАХИДОВ: Налысо!

СТЕРЛИГОВ: Голову? Я мою хозяйственным мылом, у меня нормально все с головой. Как только я в командировки куда съезжу и где-нибудь в парикмахерской помою шампунем, у меня появляется перхоть. А как мою хозяйственным мылом, все нормально. Это все отрава, это все придумали проклятые ученые-алхимики, которые подлежат осуждению, а наиболее талантливые из них - уничтожению. И пока мы смеемся на эту тему, мы будем гибнуть и губить своих детей, нам нужно остановить этот колдовской ученый беспредел, который губит всю нашу планету. Это не шутки, это очень серьезно.

ВАХИДОВ: Это да, я с Германом согласен, кстати говоря.

СТЕРЛИГОВ: И надо создавать международный экологический трибунал, объединять страны в едином русле борьбы за окружающую среду, а это означает - борьба с экологическим терроризмом, а не просто какие-то договоренности. Никакие страны друг с другом не договорятся. Надо вводить новое общее законодательство экологическое. А чтобы это не было объединением всего мира в единое такое наднациональное пространство, надо ограничить это только экологическими вопросами. При обязательном невмешательстве во внутренние дела стран во всех прочих вопросах - национальный колорит, специфику, там традиции, обычаи и так далее, чтобы не создавали, как сейчас нам создают (кстати, тоже ученые!) этот вот единый мир - с единой одеждой, едиными прическами, единые там, я не знаю…

СТИЛЛАВИН: Единая еда.

СТЕРЛИГОВ: Ну, все единое, и еда единая, всё-всё-всё. То есть мы скоро уже потеряем всякие свои отличия, которые украшают каждую национальность, которые придают невероятное многообразие миру. После разрушения Вавилонской башни Господь разделил народы на язЫки, то есть по языкам. А нас все норовят сейчас изучить… там чуть только ребенок родился, уже давай ему иностранные языки.

СТИЛЛАВИН: Твои дети учат иностранный язык?

СТЕРЛИГОВ: Да нет, конечно.

ВАХИДОВ: Правильно.

СТЕРЛИГОВ: То есть это противление воле Божьей. То есть Господь разделил языки, а мы будем изучать обратно. То есть это просто богоборчество, сатанизм.

ВАХИДОВ: Страна может стать наша во главе этого всего движения?

СТЕРЛИГОВ: Конечно, конечно. Я призываю, пользуясь возможностью эфира, Владимира Владимировича Путина стать тем экологическим лидером всемирным, который выведет мир от этой экологической пропасти и катастрофы. Кто-то должен стать тем Данко, который укажет всем остальным своим примером путь выхода из экологического кризиса.

СТИЛЛАВИН: Погоди, Данко вроде сердце вырвал себе…

СТЕРЛИГОВ: Данко - да, это языческое дело.

СТИЛЛАВИН: Это нехорошо. Мы не можем допустить, чтобы он вырвал сердце.

СТЕРЛИГОВ: Нехорошо, согласен. Приношу извинения. Данко - это отвратительный художественный вымысел. Пусть Владимир Владимирович станет настоящим православным человеком, который выведет весь мир из языческой тьмы и заблуждений. Я желаю ему этого ото всего сердца. Пока, к сожалению, так его охарактеризовать нельзя. Но пока человек жив, как, помните, Владимир-Креститель, кем он был до крещения и до того как стал православным? Разбойником и убийцей. А кем стал? Владимиром Красно Солнышко. И дай Бог Владимиру Владимировичу Путину стать Владимиром Красно Солнышко.

СТИЛЛАВИН: Конечно, Герман, тебя слушаешь, начинаешь заводиться. Но ты экстремист, и мы тебя за это журим, журим тебя, Герман.

СТЕРЛИГОВ: Я не экстремист на самом деле, я православный христианин. И если я в чем-то говорю… Вот вы сказали, что Данко неправильно я привел пример, я тут же признаю: вы правильно меня обличили, и это очень ценно.

ВАХИДОВ: Правильно.

СТИЛЛАВИН: Хорошо, когда рядом с тобой…

СТЕРЛИГОВ: И написано: "Обличи разумного, и возблагодарит тебя. Обличи безумного, и растерзает тебя". Так что нам нужно обличать друг друга, не стесняться друг другу говорить правду в глаза, и мы тем самым будем помогать друг другу становиться не просто нормальными людьми, а еще и обезопасить своих детей и внуков от того страшного будущего, которое им уготовили безбожники и колдуны, ученые.

ВАХИДОВ: Да. Ну вот хочешь сделать страну…

СТИЛЛАВИН: Страну зеленой…

ВАХИДОВ: Нет-нет-нет. Ты хочешь будущего для своего ребенка - иди в МГУ, убей ученого. Правильно?

СТИЛЛАВИН: Да вы что? Что же вы говорите? Профессора?

СТЕРЛИГОВ: Нет, неправильно. Нельзя идти в МГУ и убить ученого, потому что это очень опасно. Потому что если убить одного ученого, могут посадить в тюрьму. Нужно вводить систему по уничтожению тех ученых, которые угрожают самому существования человечества. То есть новое законодательство и казнить их…

СТИЛЛАВИН: Герман Стерлигов. Спасибо.