Сергей Стиллавин и его друзья Челюстно-лицевая хирургия

С.СТИЛЛАВИН:  Заставка электронного свойства последовала за хитом 1970-х годов.

Р.ВАХИДОВ:  Суперхитом.

С.СТИЛЛАВИН:  Посвященного Владимиру Ильичу Ленину. Если вы не знаете, кто это, посмотрите в «Википедии». Шутка. И, конечно, за вот этим восхищением, вдохновением, которое сообщил нам этот трек, и я скажу, так, что Вахидов и наш звукорежиссер Влад, они ликовали, слушая.

Р.ВАХИДОВ:  Один комментарий от нашего слушателя: «Работаю на заводе, под эту песню гайки даже быстрее закручиваться стали. Давно мы не слышали этой песни».

ВЛАДИК:  Это глоток свежего воздуха.

С.СТИЛЛАВИН:  И с такой, с очень доброй скептической улыбкой взрослого человека наблюдал за этим ажиотажем Алексей Юрьевич Дробышев. Алексей Юрьевич, доброе утро.

А.ДРОБЫШЕВ:  Доброе утро.

Р.ВАХИДОВ:  Доброе утро.

С.СТИЛЛАВИН:  Алексей Юрьевич не просто наш гость в студии, а заведующий кафедрой челюстно-лицевой и пластической хирургии Московского Государственного медико-стоматологического университета имени Евдокимова, Заслуженный врач России, доктор медицинских наук, профессор. И вот этот уважаемый человек скептически смотрел на ваши пляски и радость, потому что Алексей Юрьевич все-таки нас немножко постарше, и эти песни он застал не в таком комическом контексте, а в самом, что ни на есть, более-менее серьезном.

Р.ВАХИДОВ:  А мы без комического контекста ставили эту песню в эфир.

С.СТИЛЛАВИН:  Алексей Юрьевич, огромное вам спасибо за то, что нашли время в вашем графике непростом заглянуть к нам в прямой эфир. Наша рубрика «Повышение квалификации» призвана и нашим, в первую очередь, конечно же, слушателям, среди них есть, естественно, и ваши, ну, скажем так, теперь уже получается радийные ученики, те, кого это непосредственно касается. Но людям очень будет интересно сегодня узнать действительно о новых технологиях, прежде всего, которые есть в челюстно-лицевой хирургии, в стоматологии, что касается, наверное, волнует большинство населения. Потому что все не стоит на месте, и, если я, например, ну, так прелюдия маленькая, потом я замолкну, если я, например, в школе в начале 1980-х годов ходил один раз к стоматологу и мне драли зубы под анестезией…

Р.ВАХИДОВ:  Местной.

С.СТИЛЛАВИН:  Нет, анестезия было обещание после того, как выдерут, мороженого дадим Сереже.

ВЛАДИК:  Ах, вот какая была анестезия.

Р.ВАХИДОВ:  Анестезия холодом, Сергей.

С.СТИЛЛАВИН:  Нет, нет, мне просто корячилась операция, и перед этим надо было сделать санацию полости рта. Мне за один прием выдрали три зуба и два просверлили безо всякой анестезии, обещав дать мороженое. Но самое подлое в том, что мороженого мне не дали. И я до сих пор, может быть, даже как-то расстроен. А потом уже, как бы, например, в середине 2000-х годов, и даже ближе к концу, когда я обратился уже к специалистам, я понял, что, в принципе, конечно, огромный путь прошла индустрия, и новые какие-то веяния, новые фишки, новые методы, система работы, она постоянно, очень динамично меняется. И, конечно, людям очень важно узнавать, и главное, чтобы их хирург, их стоматолог, условно говоря, чтобы он вот эти все новые методы знал. Потому что из обычной медицины мы знаем, например, что многое количество операций можно сегодня сделать без разреза тела. Я не знаю, как это у вас называется, ну, грубо говоря, при помощи…

А.ДРОБЫШЕВ:  Эндоскопически.

С.СТИЛЛАВИН:  Да, да, то есть менее травматично. А зубы это та история, которая людям приносит много головной, зубной боли. Алексей Юрьевич, как часто сегодня меняются технологии, в принципе, как часто они обновляются?

А.ДРОБЫШЕВ:  Я думаю, что за последние 20 лет произошло определенное ускорение с развитием, в первую очередь, конечно, технических средств, произошло значительное изменение в технологии, ну, в первую очередь, конечно, в хирургии. А если вы говорите о стоматологии, она мне близка, потому что наша специальность все-таки включает в себя определенные элементы стоматологические. Поэтому в стоматологии вообще развивается все очень бурно в последние 20 лет. Это и развитие, конечно, химии, это, в первую очередь, развитие технологий различных адгезивных новых пломбировочных материалов, новых материалов для коронок, для мостовидных протезов, технологии абсолютно, ну, такие, даже можно сказать, космические. Вы только что говорили в предыдущий час, действительно, когда используют цифровые технологии, виртуальные различные приемы и возможность значительного изменения вообще технологического всего цикла и у самих стоматологов, и соответственно облегчить и ускорить многие вещи с точки зрения пациента.

С.СТИЛЛАВИН:  А кто является сегодня мировым лидером вот этих новых технологий компьютеризированных?

А.ДРОБЫШЕВ:  К счастью, я должен сказать, что в медицине у нас в отличие, я не знаю, как от космоса, или от военно-промышленного комплекса, практически никто не скрывает результаты. Поэтому, если появляются новые технологии прорывные, то они становятся очень быстро доступны для всех. Ну, конечно, иногда они сопряжены с очень значительными финансовыми влияниями, потому что это финансово очень емкая на сегодняшний день медицина вообще. И поэтому становится очень быстро все известно, становится быстро доступно, и, если это происходит у нас в стране или в Соединенных Штатах, или в Европе, или в Японии, или в Китае, то очень быстро, в течение одного-двух лет эти технологии приобретаются, и очень быстро этому обучают специалистов, в первую очередь, конечно, медиков.

С.СТИЛЛАВИН:  Как часто каждый стоматолог, у кого есть частная практика или просто он работает где-то на дядю, как часто он должен, по вашим представлениям, проходить переквалификацию, и где узнавать о новых технологиях вообще в этой отрасли?

А.ДРОБЫШЕВ:  Ну, здесь слово «должен» не очень, наверное, подходит. Человек, который идет в медицину, будь то стоматология, хирургия, кардиология, нейрохирургия или просто терапия, любая из терапий, то человек еще, когда он проходит обучение додипломное в университете, в институте, он уже должен понимать, что ему придется учиться всю жизнь. Но есть определенные рамки, каждые пять лет каждый врач должен сдать определенный квалификационный экзамен и пройти перед этим обучение. Но на деле, если это настоящий специалист и профессионал, то обучение, ну, практически ежедневное, это и конференции, и семинары, и что-то новое то, что ты читаешь, то, что ты видишь. И поэтому здесь постоянно. Практически это процесс, который не останавливается.

С.СТИЛЛАВИН:  Алексей Юрьевич, я думаю, что будет много вопросов от наших слушателей относительно конкретных каких-то проблем челюстно-лицевых.

А.ДРОБЫШЕВ:  Можно я только два слова?

С.СТИЛЛАВИН:  Да, да, конечно.

А.ДРОБЫШЕВ:  Не все знакомы, потому что я вам скажу, что наша специальность у нас в стране появилась не так давно, как специальность. При этом все, что делали челюстно-лицевые хирурги уже в различных учреждениях все это проходили. Просто, чтобы все представили, что из себя представляет челюстно-лицевая хирургия. Вот голова, будем считать, вот четыре основных специальности, которые работают на голове. Это нейрохирургия, это ЛОР, то есть отоларингологи, это офтальмологи и это челюстно-лицевые хирурги. Ну, если считать еще стоматологи, пятая. Пять на этой маленькой, но очень важной…

С.СТИЛЛАВИН:  Планете.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, где сосредоточено много органов очень важных, работают вот пять специалистов основных. Челюстно-лицевая хирургия, чтобы наши слушатели представляли, это все, начиная от хирургической стоматологии или хирургии полости рта, то, что делают стоматологи, и, заканчивая сложной онкологией, все, что связано с лицом, с челюстями, с полостью рта. Это и врожденные патологии, их очень много. Это и аномалии челюстей, это и то, что знают, ну, наверное, большинство людей, так называемые, ну, мы называем это расщелины губы, нёба, говорят «заячья губа», «волчья пасть», это все видят. Но аномалий врожденных, их еще больше.

С.СТИЛЛАВИН:  Даже невидимых.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, или невидимых, или которые мы только представляем.

Р.ВАХИДОВ:  Требуют коррекции которые.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, требуют обязательной коррекции, это и с детского возраста, и взрослые, конечно, пациенты. И отдельный совершенно раздел, наверное, это часть пластической хирургии, которая теперь стала тоже отдельной специальностью, все, что связано с лицом и с полостью рта. Тоже это большой раздел хирургии. Поэтому это довольно большой, обширный раздел не сводится только к стоматологии, как мы говорим.

С.СТИЛЛАВИН:  Алексей Юрьевич, вопросов, конечно, будет много разных. И вот давно наболевшая тема, все мы путешествуем по интернету, и сегодняшние социальные сети, они приводят к тому, что самые уродливые, самые яркие, самые необычные моменты выносятся в топ демонстрируемых всем, например, фотографий. И хотелось спросить у вас, как у специалиста, не раз наблюдал в последние годы, ну, с моей точки зрения, я все-таки подберу мягкие слова, является уродством особенно у молодых людей, я так понимаю, что это на Западе началось, но и пришло к нам, так называемая бодимодификация, когда люди модифицируют свое тело. И одно из самых уродливых явлений, когда человек делает себе дырку в щеке, вставляет резиновое, я так понимаю, обрамление этой дырки, потом она затыкается пробкой для еды, видимо, а в остальное время он в эту дырку высовывает язык и показывает его через щеку. Поскольку я вижу вас, и вы обычный, нормальный человек без бодимодификаций, просто у родителей могут быть дети, у наших слушателей, к которым однажды придет со школы товарищ, а у него в щеке люк. Хотелось бы спросить просто, эстетика понятно, все это скотство, но с точки зрения медицины, здоровья, вот эти вещи, которые связаны с изменением того, что тебе дала природа, бог, мама с папой, насколько это опасная штука для человека?

А.ДРОБЫШЕВ:  Нет, ну, если говорить более широко, то, конечно, мы иногда изменяем то, что генетически дано человеку. Например, чрезмерное развитие нижней челюсти или недоразвитие каких-то челюстей, те же расщелины, то, что приводит, ну, во-первых, конечно, в определенной степени к уродству, если можно так сказать, но и функциональным значительным недостаткам, которые нужно восполнять. А то, что касается так называемого боди-арта, конечно, опять в кавычках, это, конечно, в первую очередь, я думаю, проблема психиатров и психологов, потому что в большинстве случаев, с моей точки зрения, здесь проблемы больше психологические в школе, на работе, в личной жизни, в семье, начиная от интимных, кончая социальными проблемами. Но вы меня спросили по поводу вреда, это действительно, у нас практически каждая конференция сопровождается докладами о различных последствиях таких воздействий на себе. Потому что даже обычное банальное использование небольшого шарика, пирсинга на языке может привести к потере центральной группы зубов, потому что возникает рецессия, потеря слизистой, когда слизистая теряется, это травма, постоянная хроническая травма. С внутренней поверхности теряется со временем фрагмент костной ткани, возможно развитие пародонтита, гингивита и даже потеря центральных зубов.

С.СТИЛЛАВИН:  То есть это не потому, что ему дадут в зубы где-нибудь в провинции за шарик.

А.ДРОБЫШЕВ:  Если дадут, это еще может спровоцировать больше прогресс. Даже просто хроническая травма языка, пирсинг губы, который приводит, к сожалению, даже к злокачественным новообразованиям. Например, использование не из драгметалла того или иного пирсинга, часто очень приводит к очень неприятным последствиям. К воспалительным процессам я уже не говорю. Вплоть до онкологических заболеваний.

С.СТИЛЛАВИН:  А если дырка в щеке с люком?

А.ДРОБЫШЕВ:  Ну, я говорю, что это кроме эстетики и кроме функций, которые нарушаются, возможно даже развитие онкозаболевания.

Р.ВАХИДОВ:  «Что вы смотрите, Сергей?» - спрашивает наш слушатель.

С.СТИЛЛАВИН:  Я смотрю «Instagram», ребята, все это достаточно публично.

Т.КЕРБИ:  Есть серьезное сообщение: «Здравствуйте, мне в сентябре удалили зуб мудрости, часть лица до сих пор не чувствует, как под заморозкой. Что можно сделать?»

А.ДРОБЫШЕВ:  Нет, ну, во-первых, надо, конечно, начинать лечение довольно рано, это может быть, когда зуб мудрости расположен очень глубоко в челюсти, мы называем это ретинированный, не прорезавшийся или неправильно даже расположенный, может быть, зуб, он может прорезаться в совсем другую сторону, не в полость рта. Его удаление иногда сопряжено со значительными трудностями. Его приходится распиливать, часть фрагмента кости выпиливать, иногда мы эти вещи даже делаем под настоящим наркозом.

С.СТИЛЛАВИН:  То есть общим.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, под общим обезболиванием. И бывает, что этот зуб чаще всего расположен в области нерва, третья ветвь тройничного нерва, и который иннервирует все зубы, половина челюсти, еще и нижнюю губу и часть щеки. И поэтому, если во время удаления произошла травма этого нерва, то может сопровождаться вот такой потерей чувствительности, а иногда даже болевыми ощущениями. Иногда это даже переходит в такое грозное заболевание, как неврит и невралгия. Но, к сожалению, иногда очень много месяцев может наблюдаться вот такое явление. И чаще всего в послеоперационном периоде мы рано начинаем лечение. Это, в первую очередь, консервативные методы, используются все препараты группы B, например, «Мильгамма», плюс физиотерапевтические, иглорефлексотерапия, для того чтобы ускорить восстановление этого нерва. Поэтому лучше этой проблемой сейчас, если даже прошло какое-то время, все равно нужно этим заниматься, потому что иногда у некоторых пациентов даже на всю жизнь сохраняются такие явления.

С.СТИЛЛАВИН:  Нечувствительность.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, нечувствительность.

Р.ВАХИДОВ:  Самый, может быть, за последнее время, за последние пять, десять лет…

С.СТИЛЛАВИН:  Яркий прорыв?

Р.ВАХИДОВ:  Яркий прорыв с точки зрения технологии?

С.СТИЛЛАВИН:  Ну, то, что раньше не лечилось, а теперь вот, раз, и как-то стало, например, более доступно?

А.ДРОБЫШЕВ:  Ну, я думаю, что мы стали с вами говорить, что вы видите в интернете, вы наверняка видели в интернете вот эту семью китайскую, которая, когда, к сожалению, семья распалась, потому что мама в свое время сделала операцию…

С.СТИЛЛАВИН:  А дети родились не такими красивыми.

А.ДРОБЫШЕВ:  И когда папа увидел своих детей, и не мог понять, почему эти трое детей не очень похожи ни на него, ни на маму, при этом очень красивая мама, ну, я думаю, что вообще для населения Китая вообще она считалась одной из моделей. Поэтому вот эти операции на сегодняшний день, если раньше мы только занимались функцией, то есть восстанавливали, например, прикус, ну, то, что было у нее, восстанавливали функцию жевательную, в первую очередь, то сейчас наряду с этим мы делаем и ринопластику, мы делаем изменение объема губ, изменение положения средней зоны, то есть скуловых, то есть практически перекраиваем все лицо.

С.СТИЛЛАВИН:  А гены-то помнят другое.

А.ДРОБЫШЕВ:  Конечно. Да, это, в общем-то, определенная проблема. С одной стороны, мы не можем этого не делать, потому что дети некоторые не ходят в школу из-за этого, их приходится переводить в определенный класс, или работать опять-таки с психологами, вплоть до психиатров. А, с другой стороны, это проблема на будущее. Это вот определенный прорыв, мы стали делать очень много вещей одномоментно. Операция может идти 5, 6, 8 часов, и при этом мы делаем все сразу, человек выходит совсем другой. Мы говорим про такие операции, что нужно идти через месяц и менять паспорт, менять фотографию в паспорте. К счастью, это есть, для этих людей это действительно настоящий прорыв. Но проблема эта существует. Но это вот то, что я хочу сказать на сегодняшний день целый большой комплекс.

С.СТИЛЛАВИН:  Алексей Юрьевич, а как вы оцениваете моральный аспект пластической хирургии? Я понимаю, мы сейчас говорили именно о вынужденных операциях, когда есть задача побороть уродство, скажем так, или то, что действительно мешает. А когда, мы знаем эти примеры тоже, их миллион, и в «Instagram», и где угодно, в любой социальной сети, в любом поисковике, когда большинству, по крайней мере, понятно, что человек и так нормально выглядел, как правило, это женщина, и, тем не менее, у нее что-то там в голове перемкнуло, она сделала эту пластическую операцию с губами или со всем сразу, или еще что-то там сделала, и все видят, что человек превратился в ходячий гротеск, то есть это пародия на человека. И вопрос моральной ответственности хирурга, который взялся за обслуживание таких фантазий больных?

ВЛАДИК:  В принципе, здорового человека.

А.ДРОБЫШЕВ:  Мы об этом тоже говорим очень часто в своем профессиональном сообществе.

С.СТИЛЛАВИН:  Есть ли какой-то кодекс?

А.ДРОБЫШЕВ:  К сожалению, его нет. Но мы говорим об этом постоянно среди профессионалов, потому что нужно правильно оценить возможности и то, что ты можешь сделать, и тот результат, который получишь. И здесь ответственность лежит, правильно совершенно, и на пациенте, и, конечно же, в первую очередь, на враче. Потому что понять, что получится… Ну, и, наверное, конечно, нужно иметь определенный опыт, иначе может произойти практически непоправимое, которое иногда исправить очень сложно.

Р.ВАХИДОВ:  Очень интересный вопрос о новой технологии. «В последнее время набирает популярность такой вид косметического воздействия, как фэйс-культура или лицевой фитнес. На уроках такого фитнеса говорят, что с помощью упражнений разных групп лицевых мышц можно не только исключить косметические операции по подтяжке лица и уменьшению возрастных изменений, но и изменить, например, форму носа. Это реальность или новомодное явление для вытягивания денег у женской половины населения страны? Ольга».

С.СТИЛЛАВИН:  Давайте так, Алексей Юрьевич, вы же понимаете, что нос это хрящ, правильно? Там нет мышц.

А.ДРОБЫШЕВ:  Там не только, там еще и кость есть.

С.СТИЛЛАВИН:  И кость. А мышц нет. Они хотят мышцами…

А.ДРОБЫШЕВ:  Мышцы вплетаются частично, потому что у нас, если вы посмотрите, движется и кончик носа, и крылья носа.

ВЛАДИК:  Но можно ли качать?

С.СТИЛЛАВИН:  Так вы верите в такую методику?

Р.ВАХИДОВ:  А фэйс-фитнес.

А.ДРОБЫШЕВ:  Нет, конечно, я в эту методику не верю, но я хочу сказать, что, например, класс хирурга, который делает ринопластику…

С.СТИЛЛАВИН:  Нос.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, нос, а это довольно частая операция на сегодняшний день. Сохранить вот это движение носа, потому что когда нос становится статичным в отличие от всего лица нашего.

ВЛАДИК:  Получится Шварценеггер.

С.СТИЛЛАВИН:  Этакий попугай.

А.ДРОБЫШЕВ:  Иногда сразу видно, что человеку проводили ринопластику. Поэтому есть такие нюансы, которые, может быть, некоторые не знают. Конечно, гимнастика не может привести, к сожалению.

С.СТИЛЛАВИН:  Алексей Юрьевич, скажите, пожалуйста, а насколько вам страшно жить в этом мире, поскольку вы же все и сразу видите? Вот вы заходите или даже в автобус, по улице идете, и сразу глаз выхватывает - вот этого резали, этого нет.

ВЛАДИК:  Этого под нож.

С.СТИЛЛАВИН:  Потому что, опять же, вот мы, например, мужчины, мы наивные люди, например, с точки зрения женской косметики. Нам не так очевидно, что было в оригинале у той женщины, которую мы видим, красавицу, ну, я имею в виду без теней, без помады, без всего вот этого. А женщины, они друг друга очень четко сканируют, и они все говорят, что, ну, в принципе, женщины все не очень, не фотомодельные все. А вы же всех видите. Вот вообще, в принципе, вот сегодня в Москве, например, глубина проникновения челюстно-лицевых…

Р.ВАХИДОВ:  Операций на лице.

С.СТИЛЛАВИН:  Пластики лица. Сколько вокруг нас видоизмененных граждан?

А.ДРОБЫШЕВ:  Очень высокий процент.

С.СТИЛЛАВИН:  50?

А.ДРОБЫШЕВ:  Особенно среди красивых женщин.

С.СТИЛЛАВИН:  То есть это все ложь.

А.ДРОБЫШЕВ:  Нет, я хотел бы сказать, что действительно на сегодняшний день есть возможность помочь особенно при небольших, ну, так, в кавычках сказать, изъянах, помочь, потому что это действительно необходимо. Небольшая ринопластика, где-то возрастные изменения, где-то использование косметики и использование филлеров, разумно, конечно.

Р.ВАХИДОВ:  Филлеров, что это такое?

А.ДРОБЫШЕВ:  Ну, мы всегда говорим о «пельменях», о губах вот таких, которые не нравятся ни мужчинам, ни женщинам, делают некоторые у нас.

С.СТИЛЛАВИН:  Ну, у кого нет, не нравится, а у кого есть, им нравится.

А.ДРОБЫШЕВ:  Но использование разумное я говорю на сегодняшний день, потому что очень зависит, во многом даже от культуры не только пациента, но от культуры самого врача или косметолога, кто это делает. Поэтому использование это дает возможность на сегодняшний день человеку себя чувствовать уверенно.

С.СТИЛЛАВИН:  Комфортно.

А.ДРОБЫШЕВ:  Комфортно. Но использование неправильное всех этих вещей, конечно, приводит действительно к уродству.

С.СТИЛЛАВИН:  Алексей Юрьевич, перед тем, как мы перейдем уже к вопросам от наших уважаемых слушателей, а их много, вопрос с нашумевшими операциями, по-моему, во Франции эта история несколько лет назад, ну, вроде по слухам счастливо так разрешилась, когда женщине, покусанной собакой, пересадили от донора лицо. Понятно, что оно другое, чем было, в принципе, но человек страдал. Потом всякие ожоговые проблемы, надо помогать людям, тем более, если есть возможность. Вот в этой сфере, с трансплантации лицевой в какой мы сейчас стадии находимся? Если брать за абсолют сто процентов?

А.ДРОБЫШЕВ:  Вы правильно сказали, была первая операция, такой довольно известный хирург Дювошель во Франции провел первую операцию по пересадке лица, это частично, конечно, там практически одна треть лица. Но эта операция изменила жизнь этого человека, который практически не выходил три года из клиники, не то, что из дома, из клиники не мог выйти. И на сегодняшний день около 30 уже успешных операций в мире. У нас в прошлом году в Военно-медицинской академии провели операцию, молодцы, это действительно…

С.СТИЛЛАВИН:  В Питере?

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, в Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге. Небольшой фрагмент челюсти, ну, это как бы первый шаг, можно так сказать. Хотя чисто технически, чтобы вы так себе представляли и наши слушатели, технически операция иногда может, особенно, если это целиком лицо пересаживается даже с частью кости, технически выполнима. И выполнима иногда, мы те операции, которые делают у нас онкологи, мы делаем по реконструкции, иногда бывают даже более сложные, чем просто пересадить и сшить, ну, просто, я упрощаю, конечно. Пересадить, все сшить, сосуды, нервы, соединить костные фрагменты.

С.СТИЛЛАВИН:  И они заработают?

А.ДРОБЫШЕВ:  Они работают, да. Конечно, пациент принимает довольно большое количество препаратов, которые не дадут отторгнуть этот орган или даже практически все лицо, там сразу несколько, там и кости, и нервы, и мышцы, и кожа, и подкожная клетчатка. Но при этом это совершенно другое качество жизни у человека. Здесь, с моей точки зрения, ну, во-первых, очень много философских и этических проблем. Потому что одно дело, вы представляете себе, пересадить сердце от другого человека или печень, или почки.

С.СТИЛЛАВИН:  То, что скрыто.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, а другое дело, когда знакомые, родственники и, конечно, близкие, в первую очередь, увидят лицо своего…

ВЛАДИК:  Ну, незнакомого человека.

А.ДРОБЫШЕВ:  Нет, я имею в виду не те, донора, в первую очередь, и на это должна решиться семья донора. Здесь очень много проблем, начиная от медицинских, кончая религиозных и философских. И, конечно, может быть, на сегодняшний день вообще общество, не только наше, но и в мире не очень готово даже вот к таким видам операций.

С.СТИЛЛАВИН:  А что касается, Алексей Юрьевич, в этой связи, может быть, тут же параллельно идут опыты с выращиванием органов.

А.ДРОБЫШЕВ:  Вот это более, вот это, наверное…

С.СТИЛЛАВИН:  В какой стадии, например, от стопроцентной шкалы, две, три позиции из ста мы находимся к технологии ближе, когда можно будет выращивать такое же, например, по геному человека, запчасть, грубо говоря.

А.ДРОБЫШЕВ:  Я думаю, ну, пройдет, наверное, не менее 50 лет, пока появится орган. На сегодняшний день есть возможность выращивать ткани, например, кожу.

С.СТИЛЛАВИН:  Но вы не верите в скачок такой резкий какой-то, вдруг так, раз, и все?

А.ДРОБЫШЕВ:  Пока нет. Мы тоже над этой проблемой работаем. У нас в университете под руководством нашего ректора Олега Олеговича Янушевича работает лаборатория по выращиванию зуба. Если будет возможность, вы, кстати, его можете пригласить, это интереснейшая тема. Работают в разных странах мира, разные лаборатории.

С.СТИЛЛАВИН:  Так это же подкоп под стоматологию, как отрасль.

А.ДРОБЫШЕВ:  Нет, это следующий этап.

С.СТИЛЛАВИН:  А куда же пойдут пломбы?

А.ДРОБЫШЕВ:  Нет, пломбы будут. Но на сегодняшний день есть имплантация, титановый имплантат мы используем, а будем использовать зачаток, свой собственный зачаток, который тоже будем пересаживать. Так что работы у нас будет еще больше.

Т.КЕРБИ:  Простите, может быть, это не эффективно, потому что титан будет вечно, а новый зуб, настоящий…

С.СТИЛЛАВИН:  Опять сгниет.

А.ДРОБЫШЕВ:  Может быть. Но титан, к сожалению, тоже не вечен. Есть на сегодняшний день максимальные наблюдения современной имплантации в пределах 20 лет, поэтому, что будет через 10, 15, если мы ставим иногда имплантаты пациенту 14-15, при первичной адентии.  Что будет через 50 лет? Вполне возможно, что придется несколько раз менять эти имплантаты.

Т.КЕРБИ:  И по поводу имплантов у нас есть сообщение: «День добрый. Какая система имплантов лучше, европейские или израильские? И какое место сейчас у корейских систем?»

Р.ВАХИДОВ:  Люди погружены в тему.

А.ДРОБЫШЕВ:  Я вам скажу так, что на сегодняшний день в мире существует более 2 тысяч систем.

Р.ВАХИДОВ:  Вообще.

А.ДРОБЫШЕВ:  Из более-менее топовых в пределах 10. Это и европейские, это и американские, и корейские системы. И в России у нас есть очень неплохая система, одна из систем, которую используют во всем мире. И на сегодняшний день практически все фирмы используют те достижения, которые есть, ну, их там около десятка основных критериев. При этом один и тот же титан используется для имплантата. Есть разница в протетической части, то есть в протезировании, есть более надежные системы фиксации. Об этом спорят, в основном, профессионалы. Но на сегодняшний день имлпантация, в принципе, очень предсказуемая. И вот эти 200 сегодняшних систем, они, в общем, довольно надежные.

Р.ВАХИДОВ:  Еще один интересный вопрос о технологиях будущего. 3D технологии, 3D printing. Ну, тех же самых, может быть, тканей, органов, зубов тех же самых. Насколько это сегодня есть в нашей медицине здесь в нашей стране?

А.ДРОБЫШЕВ:  Ну, пока это все, конечно, в стадии  эксперимента, и это потихонечку уже начинает работать, но пока еще, еще раз повторяю, на отдельных тканях. Это действительно 3D printing, например, кожа.

С.СТИЛЛАВИН:  Биопринтинг, получается био.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, выращивание как бы, но в трехмерном, мы же все живем пока в трехмерном.

С.СТИЛЛАВИН:  Как вот в Израиле арбузы кубические сделали.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, можно. Поэтому на сегодняшний день, еще раз повторяю, мы пока работаем с тканями, с кожей, с подкожной клетчаткой, костью, хрящ.

Р.ВАХИДОВ:  Следующий этап это орган.

А.ДРОБЫШЕВ:  А орган немножко сложнее, это сочетание этих функций, тканей, это кровеносная система, это нервная система, это целый комплекс.

С.СТИЛЛАВИН:  Хотя кожа тоже, извини, будь здоров, она же дышит.

Р.ВАХИДОВ:  А скажите, пожалуйста, вопрос, может быть, опять связан с последними технологиями и новшествами, которые пришли и в челюстно-лицевую хирургию, и в стоматологию. «Сегодня до какого возраста возможно исправить, скорректировать прикус? Есть ли сегодня возрастные границы? Спасибо, Мария. 30 лет».

А.ДРОБЫШЕВ:  Практически нет, так же, как нет, как мы говорили о дентальной имплантации, могут быть и являться, мы иногда корректируем прикус у пациентов с беззубыми челюстями, потому что им невозможно протезирование даже обычное съемное провести, у них такое соотношение челюстей, что нужно скорректировать обязательно между собой эти челюсти, и делаем. Противопоказанием, в основном, только является сопутствующая патология, то есть это сердечно-сосудистые или онкозаболевание, или прием каких-то препаратов, которые несовместимы. А так, практически в любом возрасте.

Р.ВАХИДОВ:  «Около десяти лет (кстати говоря, могу пожаловаться на этот же симптом) ненавязчиво, но заметно щелкает что-то в нижней челюсти с одной стороны (ну, скула имеется в виду) при открытии рта, поцелуе, жевании, иногда заклинивает и рот сложно открыть. Стоматолог развел руками, говоря о нецелесообразности лечения».

С.СТИЛЛАВИН:  Мы расстались, потому что он во время поцелуя щелкал челюстью.

А.ДРОБЫШЕВ:  Я должен вам тоже сказать такую вещь, что когда я читаю такую лекцию по заболеванию височно-нижнечелюстного сустава, это заболевание, функциональное заболевание сустава височно-нижнечелюстного, то я всегда говорю, что сидит аудитория студентов, среди вас около 30 процентов уже имеют функциональные проблемы суставов. Если каждый из нас попробует, пощупает перед ушными раковинами, или болезненность, или пощелкивание.

С.СТИЛЛАВИН:  Владик, не надо.

ВЛАДИК:  Я боюсь.

А.ДРОБЫШЕВ:  Или иногда ограничение открывания рта.

С.СТИЛЛАВИН:  А в этой связи практический вопрос, жевание жвачки постоянное усугубляет?

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, это вредно, потому что на сегодняшний день мы говорим, что 2-3 минуты после еды, если вам хочется немножко такой фрэш для полости рта сделать, но без активного очень жевания. А, если у вас есть вот эти проблемы, о которых нам слушатель говорил, пощелкивание, похрустывание, а иногда и ограничение даже открывания рта, то лучше вообще не использовать жвачку, потому что это чрезмерная нагрузка на разные совершенно отделы челюстей. Но, если такие явления есть, я просто, как совет, то лучше обратиться уже в специализированное учреждение, ну, например, как наше, в университет, где именно стоматологи будут заниматься этой проблемой.

С.СТИЛЛАВИН:  Друзья мои, если есть навязчивое желание испытать свежесть во рту, прополощите рот царской водкой и, в принципе, надолго исчезнут.

ВЛАДИК:  Советы от Сергея.

С.СТИЛЛАВИН:  Советы бывалого. Да, представил себе картину, когда стоит Рустам, обнимает женщину, а в соседней комнате понимают, что не просто стоит, а целует по характерным, так сказать, этим самым.

ВЛАДИК:  Щелчкам.

С.СТИЛЛАВИН:  Извини, брат. Это по-дружески.

Р.ВАХИДОВ:  Очень интересный вопрос: «Что скажете про Китай сегодня, как лидера стоматологии? Три дня от начала лечения до финиша, импланты, удаление, лечение, коронки».

ВЛАДИК:  Точно лидера?

С.СТИЛЛАВИН:  Три дня обычно от смерти до похорон проходит, вот так, в принципе, цикл.

А.ДРОБЫШЕВ:  Ну, такой принцип одномоментный, удаление, имплантация, одномоментное протезирование, оно уже используется около 20 лет, особенно с использованием имплантатов. Просто в Китае последние 10 лет очень активно развивают эту тему. Ну, то же самое лечение можно провести практически в любой на сегодняшний день стране. Просто важно найти клинику, которая занимается именно вот такой системой лечений.

Р.ВАХИДОВ:  «Пожалуйста, спросите, после применения лазера в косметических целях, как предотвратить повышенную пигментацию кожи?» И вообще, может быть, об этих технологиях.

С.СТИЛЛАВИН:  Ну, это омоложение?

Р.ВАХИДОВ:  Честно говоря, я не знаю, мы никогда не видели лазер с Сергеем.

С.СТИЛЛАВИН:  А он невидим.

А.ДРОБЫШЕВ:  Лазер, ну, здесь надо понимать, какой лазер используется. На сегодняшний день их довольно много, те лазеры, которые используются в косметологии, ну, и, в том числе, в стоматологии, в челюстно-лицевой хирургии. Самый распространенный это CO2-лазер, которому почти 50 лет. Используется не один лазер, используются красные, зеленые, желтые частоты, и каждый из этих видов лазера по особому воздействует на кожу, на кровеносную систему, на подкожную клетчатку. У него разная степень проникновения и разная степень нагрева. Поэтому надо просто понимать, что это за лазер был. Иногда пигментация может возникать даже, если пациент после использования лазерных технологий очень рано начинает загорать и возникает пигментация. Иногда это неправильное воздействие и вообще использование лазера при тех или иных… Поэтому надо смотреть, иногда приходится довольно серьезное вмешательство делать, для того чтобы человека избавить вот от этой излишней пигментации.

С.СТИЛЛАВИН:  Алексей Юрьевич, и естественный вопрос от многих женщин, и от себя добавлю тоже, вопрос, который меня мучает долгие годы, насколько для женщин вредны вообще косметические средства, насколько они портят саму кожу? Потому что получается парадокс, девушка начинает чуть ли не с 15, с 17 лет краситься, правда, у них есть такое убеждение, я так столкнулся с этим, они говорят, ну, это, наоборот, это от агрессивной внешней среды защищает косметика, от выхлопных газов, от ультрафиолета. Но если я вижу, например, ваших ровесниц или своих собственных, то, в принципе, мне кажется, иногда мужчины выглядят, которые не использовали косметику, лучше, или я заблуждаюсь относительно нашей, разного физического устройства. Но, в принципе, косметика вредна для женской кожи?

А.ДРОБЫШЕВ:  Нет, я думаю, что, если женщина хочет долго время оставаться красивой и хорошо выглядеть, то, наверное, все-таки надо использовать. Единственное, с моей точки зрения, нужно использовать проверенные средства. Нельзя использовать какие-то совсем уж, не буду говорить дешевые, те средства, которые активно рекламируют, но еще никто никогда не использовал.

С.СТИЛЛАВИН:  Я вот всегда вспоминаю свою бабушку, она всегда так чудесно выглядела до самых своих последних дней, потому что всегда у нее в сумочке был «Ланолиновый» крем.

Р.ВАХИДОВ:  «Страдаю от слюнно-каменной болезни. Возможно ли не оперативное лечение? Болит уже очень давно».

А.ДРОБЫШЕВ:  Ну, чаще всего все-таки это оперативное лечение. Если камень уже образовался в протоке или в самой железе, есть технологии, когда дробят так же, как и в почках, такая литотрипсия, но иногда в некоторых ситуациях приходится оперировать, удалять камень. А в некоторых случаях даже приходится удалять железу, если это много камней или это необратимые изменения в самой железе. Лучше обратиться к специалистам, и они тогда смогут помочь.

Р.ВАХИДОВ:  «Пожалуйста, расскажите, если есть такая возможность, о роли наследственности генетики в формировании вообще, в целом, формы лица, прикуса челюсти и формы зубов. Спасибо».

С.СТИЛЛАВИН:  Ну, это лекция еще часа на 4, наш гость останется.

А.ДРОБЫШЕВ:  Нет, сразу я могу сказать, что это практически стопроцентная зависимость от генетических факторов. Могут, конечно, произойти изменения во время внутриутробного развития, и это есть, и это можно чаще всего определить и специальными методами, и с помощью ультразвуковой диагностики. В большинстве случаев формирование все-таки это определенный генетический фактор.

Р.ВАХИДОВ:  «Здравствуйте. Дочке 18 лет, попала в аварию в «ГАЗели», ударилась подбородком, в результате перелом суставных отростков со смещением обломков. Обломки маленькие по 7 миллиметров, закрепить не удалось. Один обломок удалили, второй в стороне, доставать не стали. Где в Москве и в каком учреждении нам могут помочь и чем? Андрей из Уфы».

А.ДРОБЫШЕВ:  Готовы принять, тем более для граждан России есть программы по обязательному медицинскому страхованию, по высокотехнологичной медицинской помощи. Поэтому, пожалуйста, можно обратиться к нам в университет, к нам даже в клинику, мы поможем. Потому что это особая проблема, особенно посттравматические деформации, особенно после аварии. Тяжелейшая категория пациентов, которым на сегодняшний день можно помочь.

Р.ВАХИДОВ:  «Какие мысли возникают у вашего гостя при виде человека с золотыми зубами, с золотыми коронками?»

ВЛАДИК:  Ну, это дорого, во-первых, мне кажется.

А.ДРОБЫШЕВ:  Вы знаете, на сегодняшний день…

С.СТИЛЛАВИН:  Это намек на Рустама.

А.ДРОБЫШЕВ:  На сегодняшний день это воспоминание прошлого. Но я вам должен сказать, что в стоматологии сейчас очень сложно стало использовать золото, потому что…

С.СТИЛЛАВИН:  То есть это непростая еще и работа.

А.ДРОБЫШЕВ:  Да, непростая работа. И, ну, наверное, иногда я бы сказал, как из того анекдота, ну, в первую очередь, это красиво.

С.СТИЛЛАВИН:  Давайте так, это еще и сложная инкрустация челюсти. Друзья мои, я искренне благодарю Алексея Юрьевича. Алексей Юрьевич, вот с вами время пронеслось незаметно. Наш замечательный гость Алексей Юрьевич Дробышев, друзья мои, запомните, заведующий кафедрой челюстно-лицевой и пластической хирургии Московского Государственного медико-стоматологического университета имени Евдокимова, Заслуженный врач Российской Федерации, доктор медицинских наук, профессор. Алексей Юрьевич, вам огромное спасибо за то, что вы делаете, прежде всего, для людей, и за то, что вы сегодня были с нами. Спасибо огромное.

А.ДРОБЫШЕВ:  Спасибо и вам большое.