Наука 2.0 Правительство справляется с пузырями

Несмотря на то, что новая политическая экономия влияет на жизнь каждого, в России ей учат по-прежнему мало и не слишком хорошо. Зато за океаном специалистов гораздо больше и пользу они приносят ощутимую.

Чем политическая экономия отличается от экономики? Что это вообще такое? И когда российское экономическое образование выйдет на мировой уровень? Ответы на эти и другие вопросы в совместном проекте радиостанции "Вести ФМ" и портала "Полит.ру" дал проректор российской экономической школы Константин Сонин.

Кузичев: Я приветствую слушателей "Вестей ФМ". Это проект "Наука 2.0". Не удивляйтесь, Димы Ицковича сегодня с нами нет, потому что он боится говорить на эти темы острые. Ну, ничего, мы с Борисом сами справимся, я надеюсь. Хотя собеседник, конечно, непростой - известный российский экономист, профессор, проректор Российской экономической школы, автор большого количества научных публицистических статей, книжки даже "Сонин.ру. Уроки экономии", ну и вообще его комментарии вы часто видите и слышите. Задавать вопросы, беседовать с Константином Сониным будем мы - Анатолий Кузичев и Борис Долгин. Я только напомню, что это совместный проект "Вестей ФМ" и портала "Полит.ру". Вот портал представляет как раз Борис. Так, у нас вот какие темы - новая политическая экономия.

Долгин: Да, как некоторое научное направление, как некоторое такое междисциплинарное в каком-то смысле направление.

Кузичев: Она относительно чего новая? Относительно старой, понятно. Ну а где та граница, когда вот старое уже перестало быть и стало новое?

Сонин: Скажем, когда-то, 200 лет назад, Адаму Смиту было бы удивительно, что кто-то различает экономику и политическую экономию. Но потом как-то эти  науки разошлись. Вот экономическая наука, она во второй половине 20 века, в последние 50 лет, стала буквально естественно наукой, что в ней тот же совершенно язык, что и в физике, в ней те же требования, то есть в ней буквально лабораторные эксперименты, требование, чтобы была четко описанная математическая модель, чтобы это проверялось с помощью данных, она такая стала техническая наука.

Кузичев: А при Адаме Смите это что было - ощущение?

Сонин: При  Адаме Смите это все было на словах, и на словах казалось как бы естественным говорить сразу одновременно про все. А все-таки когда наука становится наукой (и тот же путь прошли и физика, и химия, и вот сейчас экономика), то четко поставленные вопросы, вот гипотезы, которые можно проверять с помощью данных, они всегда узкие, они не бывают вот такими: что там в этой стране происходит или что определяет благосостояние народов. Это всегда - что будет,  если мы увеличим там денежную массу на такую сумму, какие будут последствия для инфляции, для занятости, для безработицы. А сейчас там уже  смотрят и на последствия по буквально что индивидуальным людям и по индивидуальным фирмам. И вот как бы в процессе этой специализации экономисты во второй половине 20 века совершенно утратили ощущение, что вопросы политики тоже имеют прямое отношение к экономике. Как бы стали заниматься настолько узкими проблемами, что стали забывать, что политика Центробанка (отсюда собственно началась новая политическая экономика) - это не просто какой-то набор технических приемов и их последствий.

Долгин: Это отражение каких-то более общих представлений правительства.

Сонин: Председателя Центробанка назначает в Америке, например,  президент и утверждает конгресс. И то, каким образом это делается, с помощью какой процедуры и в результате какого расклада партий, это тоже имеет непосредственные последствия для денежной политики. И вот с того момента стали интересоваться политическими вопросами, и оказалось, что это очень продуктивно.

Полностью слушайте в аудиоверсии.