Сергей Стиллавин и его друзья Фёдор Бондарчук о фильме "Притяжение"

С.СТИЛЛАВИН:  Друзья мои, это не галлюцинация, не день сурка, не то, чтобы второй час подряд одна и та же рубрика. Люди разные и вместе с людьми приходят совершенно разные истории. И я не верю своим глазам сегодня, потому что, когда где-то час назад я вышел из студии освежиться.

ВЛАДИК:  Так, это законно.

С.СТИЛЛАВИН:  И вдруг увидел, как в коридоре стоит человек, о появлении которого в студии я мечтал на протяжении нескольких последних лет буквально. Но раза три или четыре этот мужчина элегантно уходил от микрофона под благовидными предлогами. Но сегодня это чудо свершилось. И я рад представить нашим уважаемым слушателям Федора Сергеевича Бондарчука. Федор Сергеевич, доброе утро.

Ф.БОНДАРЧУК:  Здравствуйте, доброе утро.

С.СТИЛЛАВИН:  Настоящий.

Ф.БОНДАРЧУК:  У вас не было времени, Сергей.

С.СТИЛЛАВИН:  В прямом эфире сегодня Федор Сергеевич. Конечно, у нас есть повод, для того чтобы поговорить сегодня, и я уверен, что, конечно, часа нам мало, для того чтобы обсудить все те темы, на которые мог бы Федор Сергеевич дать ответ или порассуждать. Ну, вы все знаете, что 24 января, то есть в конце прошлого месяца, недавно истекшего, прошла премьера фильма «Притяжение», и я побывал благодаря приглашению Федора Сергеевича на закрытой спецпремьере недели уже, наверное, три назад, может быть, даже около месяца. И, Федор Сергеевич, я после того, как посмотрел фильм, мне позволили помощники твои с тобой созвониться, я искренне тебе выразил те ощущения, которые были у меня, как у человека, только что посмотревшего кино, и, в принципе, все те мысли, которые я до тебя донес, я потом опубликовал в эфире, когда к нам приходила Ира Старшенбаум.

Ф.БОНДАРЧУК:  Сереж, спасибо тебе, давай заканчивать это все с Федором Сергеевичем.

С.СТИЛЛАВИН:  Хорошо.

Ф.БОНДАРЧУК:  Знаем мы друг друга ужасно много лет. То, что я слышал по телефону, а я тебе прислал, если ты помнишь, видеопривет. А дальше я слышал крики твои, ты кричал и я понял, что все неплохо, Стиллавину зашло.

С.СТИЛЛАВИН:  Я кричал, но не во сне. Правда, ребят, я так понимаю, что не будет секретом обнародовать эти цифры, при бюджете, я так понимаю, в районе 380 миллионов на данный момент, вот прошел уикенд и еще несколько дней с момента показа уже по всей стране, я так понимаю, что фильм уже собрал порядка 400 с лишним миллионов рублей.

Ф.БОНДАРЧУК:  Так, полмиллиарда.

С.СТИЛЛАВИН:  На данный момент. То есть бюджет уже перекрыт. И, ты знаешь, я могу сказать тем слушателям нашим, которые доверяют конкретно мне, потому что я человек, достаточно критически относящийся к нашему кинематографу и к любому другому, и я очень хвалил это кино. Во-первых, это, конечно, прорыв технологический и, в целом, прорыв очень серьезного отношения к фильму, начиная от сценария, заканчивая тем, что для меня очень важно, это звук, это музыка, это эффекты, ну, вообще звуковая дорожка, и очень пристальное отношение к сценарию, к диалогам, где нет лажи, которая в наши ленты отечественные достаточно часто влезает. И очень правильный подбор актеров. Я так понимаю, на это ушло около полутора лет, на кастинг, на утверждение конкретных лиц. Федор, ну, комплименты я уже произносил.

Ф.БОНДАРЧУК:  Спасибо большое, да, Сереж, я слышал твои комплименты, спасибо.

С.СТИЛЛАВИН:  Я хотел вот, о чем поговорить. Федор, как, в принципе, этот проект рождался? Почему лента вот этого направления получилась? Вот тот старт, с чего началось все?

Ф.БОНДАРЧУК:  Есть студия, студия производит картины, студия работает, студия «Art Pictures» работает с разными кинематографическими образованиями. Был такой фильм «Призрак», где я снимался с Семеном Трескуновым, раньше была киностудия имени Горького, она и сейчас есть, называлась она «Детских и юношеских фильмов».

С.СТИЛЛАВИН:  Кстати, мальчик радует.

Ф.БОНДАРЧУК:  Мальчик радует, вышел еще вот недавно фильм хороший «Мальчик» с Семеном Трескуновым, это победитель «Кинотавра» последнего, и он, по мне, так вундеркинд, Семен Трескунов прекрасный артист. Фильмов в этом направлении для этой аудитории, для детей и юношества у нас, ну, практически нет, поэтому я рад за него и за эти два фильма, про которые я рассказываю. Тем не менее, «Призрак», вокруг «Призрака» была организация…

С.СТИЛЛАВИН:  В «Призраке» ты играл мертвеца.

Ф.БОНДАРЧУК:  Жестко. Я играл фантома, может быть.

С.СТИЛЛАВИН:  Погоди, давай так, но не лежачего, а ходячего.

Ф.БОНДАРЧУК:  В «Призраке» ты помер. Ну, подожди, Сережа, я играю фантомное, так сказать…

С.СТИЛЛАВИН:  Астральное тело.

Ф.БОНДАРЧУК:  Нет, нет, ты играешь мертвеца. Точка.

С.СТИЛЛАВИН:  Может быть, тебе по другому объясняли сценарий, но получилось так.

Ф.БОНДАРЧУК:  Хорошо. «Призрак» сделали вместе с Сергеем Сельяновым, группой студии «Водород», это Саша Андрющенко и Михаил Врубель. Собственно говоря, с этими продюсерами я там и познакомился. И через какое-то время, я говорю, это молодая организация, совершенно новая для меня энергия, хорошая, она мне нравится, она не новая, она другая. И кинематографисты эти на меня произвели сильнейшее впечатление. Я говорю: «Слушайте, ну, давайте что-то сделаем вместе, давайте не заканчивать», потому что там три месяца, четыре месяца съемочного периода на «Призраке» это было волшебное время в жизни. И вот они принесли сценарии, несколько. Один не получился, потому что коллеги эту тему подхватили раньше, и бессмысленно было повторяться, и лежал сценарий «Притяжение», как для продюсирования.

Я прочитал этот сценарий, потом я вспоминал, что фраза «коптя и скрежеща она упала на спальный район», я это все прочитал, потом говорю: «Подождите, подождите, что там падало на район? Летающая тарелка, неопознанный летающий объект?» Начинался этот сценарий, что мы видим международную космическую станцию, потом камера уходит в космос, потом мы видим начало метеоритного дождя и где-то через метеоритный дождь проявляется большое темное тело. Все это я прочитал до половины сценарий, и потом сказал: «Подождите, это что за наглость такая, я все это, конечно, прочитал, меня это все увлекло, но как это все снимать?»

С.СТИЛЛАВИН:  Маленькая ремарка, в фильме по-другому получилось, чем сейчас рассказывает Федор.

Ф.БОНДАРЧУК:  В фильме все по-другому, и там было много и других эпизодов тоже, и первая сцена была немножко по-другому написана, не суть. Суть в том, что я сожрал этот сценарий и сказал: «Ну, что, давайте делать, потому что тут есть все, тут есть непредсказуемый сюжет, тут есть главные герои, тут есть любовный треугольник, тут есть арки у героев, когда от начала до финала картины образ Саши Петрова, например, изменяется кардинально, там есть много юмора, там есть день сегодняшний, про что я уже давно забыл.

С.СТИЛЛАВИН:  Есть социалочка.

Ф.БОНДАРЧУК:  И день сегодняшний, он же.

С.СТИЛЛАВИН:  А вы социалочкой называете день сегодняшний.

Ф.БОНДАРЧУК:  Да. Есть медиа, наверное, будет музыка и так далее. И начали мы это обсуждать, как бы это можно было все сделать.

С.СТИЛЛАВИН:  Когда это произошло первый раз?

Ф.БОНДАРЧУК:  Это произошло, получается, 2,5-3 года тому назад. И начал я давать советы, я говорю, а как бы было бы хорошо, если бы это мы не придумывали миры, а если бы мы взяли практически ручную камеру, и давайте мы попробуем, был бы такой режиссер, который все это снимал чуть ли практически ни на видео, чтобы это была часть жизни, чтобы зритель, ну, в принципе, не различал то, что он видит в сводках новостей или на телеэкране, или в интернете, или на всяких поисковиках, и от того, что ему предлагают фильм, но при этом при всем мы бы туда инкрустировали и много графики, и эту тарелку. Ну, это была бы часть мира, не выпячивающая и так далее. Потом они говорят: «Подождите, а вы сами не хотите снимать?» Я говорю: «Подождите, я? Я…»

С.СТИЛЛАВИН:  И тут Федор догадался, что сценарий принесли ему.

Ф.БОНДАРЧУК:  Нет, сценарий принесли, это, кстати, надо у них узнать.

С.СТИЛЛАВИН:  Что они хотели.

Ф.БОНДАРЧУК:  Да, какой у них был план. Наверняка они принесли мне, сто процентов. Вот это хороший вопрос. Вот я уеду от вас, я скажу: «Вы что хотели, вы что задумали? Вы задумывали когда?»

С.СТИЛЛАВИН:  Вы за кого меня держали?

Ф.БОНДАРЧУК:  Потому что режиссера не было, и мы все делали вид, наверное, я сейчас понимаю, делали вид, чесали репу и говорили: «Как мы много всего придумали. А кто?» Знаешь, был, по-моему, «Black or white» Майкла Джексона ролик, в середине которого: «Кто у нас режиссер?», и там вылетал известный, по-моему, Спилберг там сидел. Вот, по-моему, этот вопрос надо: «А вы чего, что вы думали, вы про кого думали? Что вы разводили это все? Какой-то, наверное, секретик был?» И я говорил, какие задачи. Потом в один прекрасный момент принесли третий или пятый, я уже не помню, вариант сценария, и вдруг я смотрю, это просто про то, что я недавно видел, это просто про людей, это просто, если заменить наших инопланетян и главного героя, которого сыграл Риналь Мухаметов, которого зовут «хэкан», если мы заменим его просто, возьмем и скажем, никакие это не инопланетяне, это просто другие, но люди здесь, у нас в Москве, в «Чертаново», то это история очень современная.

И потом они сказали, авторы и продюсеры, что, ну, как бы первым толчком было это событие в «Бирюлево», когда свой город, я москвич и я не узнавал свой город, я прекрасно помню эту историю, потом можно посерфингить по интернету и найти много таких примеров, так сказать, нетерпимости и проявления агрессии, и так далее. И вот пошли вот эти другие темы, это совсем история не про инопланетян.

И тогда я уже загорелся, вот, правда, как режиссер, и услышал: «Федор, снимайте вы», и все равно был ответ: «Что? Я? Нет, подождите, я же скрываюсь за временем». Я всегда, наверное, скрывался за тем, что все истории проходили одна в 1989 году выход войск из Афганистана, одна 1942, другая вообще на Саракше, и как бы такие охранительные башни тебя оберегают, время, поди, знай, вот это моя трактовка времени. А здесь - это здесь и сейчас, это история, которая произошла два часа назад, или может произойти через два часа назад. Меня вот это, наверное, конечно, в большей степени не настораживало, а волновало, и я испытывал, наверное, чувство страха.

С.СТИЛЛАВИН:  Ты знаешь, еще маленький отгружу комплимент, я смотрел фильм совместно с главарями прокатных организаций.

Ф.БОНДАРЧУК:  Так они и называются, именно так, правильно, главари.

С.СТИЛЛАВИН:  И мне было, это люди старше меня, они там где-то 50 с лишним, такие уважаемые люди, они подкармливали меня помело, за что отдельное спасибо, то есть это профессиональные зрители, они приносят с собой целые ящики с едой и во время сеанса уже едят. Кстати, они засекают точное время, сколько фильм идет на экране, потому что им же надо в сетку вставлять прокатную. И мне очень понравилось, что, вот ты сказал, диалоги, юмор, мне очень понравилось, что в этом фильме дозирован юмор, очень сильно дозирован, не только потому что к этому сама обстановка призывает, потому что это не хи-хи, ха-ха, сняли прикольный фильм.

ВЛАДИК:  Ну, не комедия.

С.СТИЛЛАВИН:  Это ты правильно говоришь, как бы реалити такое, реальность воссозданная, это здесь и сейчас. А когда на тебя валится какая-то хрень, то, в принципе, смех-то, он особо как-то не зарождается. Но вот вчера или позавчера был день рождения Гайдая, он прекрасную вещь говорил, что вообще в комедии, ну, я это, в целом, на кино экстраполирую, должно быть крайне мало шуток словесных, произнесенных, но каждая из них должна бить сто процентов в цель. То есть все время говорить и, так сказать, ха-ха, хи-хи, это никому не надо. Но шутка, где герой Риналя встретился с бабушкой, я не буду сейчас ее продавать, чтобы зрители, которые пойдут в кино, они посмотрят и сами посмеются.

ВЛАДИК:  Ну, интересно про бабушку.

С.СТИЛЛАВИН:  Но все хохотали. Вот все эти умудренные миллионами просмотров эти люди, они все смеялись, и мне было искренне смешно.

Ф.БОНДАРЧУК:  Мы пошли в воскресенье, я надел кепарик, и пошли в зал.

С.СТИЛЛАВИН:  Прикинулся.

Ф.БОНДАРЧУК:  Да, в зал. Мы прошли, все нормально. Почему мы, потому что и Ира Старшенбаум пошла, и Саша Петров, и многие из…

С.СТИЛЛАВИН:  Федор ходит в кино инкогнито.

Ф.БОНДАРЧУК:  Я хожу, я обожаю ходить в кино, конечно. И мы пошли в большой IMAX, и сели, и там тебя не видно, и ты с залом и со своим зрителем общаешься, и ты его слышишь по честноку. И как он рванул на этой шутке.

С.СТИЛЛАВИН:  Да, да, это было очень здорово.

Ф.БОНДАРЧУК:  Это было максимальное ха-ха на картину.

С.СТИЛЛАВИН:  Ты понимаешь, мне было очень кайфово от того, что в фильме нет лишних слов. Я это очень часто говорю, когда у нас речь заходит о кино, мне очень важно, и я это очень остро чувствую, что у нас, ты понимаешь, в шоу-бизнесе и, в частности, в кино, и среди особенно киносценаристов, мне кажется, очень много людей, по крайней мере, до этого фильма, скажем так, может быть это, наконец-таки, рубеж, есть людей, которые идут в эту сферу, чтобы отделиться от народа. А народ надо слушать и надо слушать, как он говорит, и летать не бизнес-классом, а вот как раз, прикинувшись под кепариком, с обычными людьми слышать, как они разговаривают. Потому что в фильме мне очень понравилось, что с диалогами очень грамотно все сделано, это настоящие люди. Помимо настоящих типажей актеров…

ВЛАДИК:  Живые.

С.СТИЛЛАВИН:  Да, живых, живые фразы. Они настоящие, то есть, нет лажи, которая бывает в кино, когда люди говорят, и ты думаешь: «Это чего, с американского перевели? Чего за тупость?»

Ф.БОНДАРЧУК:  Это была волна такая, я ее помню. И воспринимать на слух это было сложно. Когда переводили американские, они на английском звучат абсолютно по-другому.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, потом еще раз скажу про тонкость, очень тонкая работа по кастингу. Потому что буквально в понедельник на твоем месте сидел Риналь, на месте товарища американца сидел Никита Кукушкин, и я Кукушкину сразу, как он пришел, он такой шебутной достаточно человек, но я ему сказал лично: «Слушай, я рад, наконец, в наш кинематограф опять пришли люди с настоящими лицами».

Ф.БОНДАРЧУК:  Сереж, а вам дал сказать что-то, хоть одно слово Кукушкин Никита? Вообще получилось поговорить?

С.СТИЛЛАВИН:  Он очень разговорчивый. Он у меня спрашивал: «А когда нормальные, интересные вопросы будут?»

Ф.БОНДАРЧУК:  А вообще он дал вам возможность поговорить?

С.СТИЛЛАВИН:  Нет, я его немножко усмирил, немножко задавил. Риналь романтический мужчина, я надеюсь, что он не играл, не рисовался. Но ты, на самом деле, этим фильмом, вот еще один важный момент, мне кажется, женщинам, девочкам ты подарил настоящего секс-символа.

Ф.БОНДАРЧУК:  У Риналя, историю рассказать?

С.СТИЛЛАВИН:  Он офигительный.

Ф.БОНДАРЧУК:  Он мне ее чуть позже поведал. Мы начали наш разговор, ты вспомнил о действительно большом подготовительном периоде во время проб, актерских проб, и Риналя не было сначала. Дальше его история. Мы, в принципе, одно поколение, один курс, все востребованы, многие востребованы, большинство востребованы, и вот они приходят пробоваться на эту роль. Дальше приходят в «Гоголь-центр», видят Риналя, говорят: «Слушай, Ринь, а тебе вот это «Притяжение», ты ничего не слышал?» Он говорит: «Нет, не слышал. Ну, я слышал, что там Бондарчук начинает снимать, там какая-то движуха на «Мосфильме» и на Трехгорке. А что?» Он говорит: «Да нет, я просто приходил, бессмысленно совершенно, потому что роль твоя». Он говорит: «Да?» - «Ну, подожди». Второй его коллега приходит: «Ринь, а ты про «Притяжение» что-нибудь слышал?» Он говорит: «Да вы достали, что же за «Притяжение», и вы все слышали, я не слышал ничего». Ему говорят: «Ну, ты подожди, потому что роль твоя, это бессмысленно, я туда больше не пойду». Третий человек. Это не один, а там человек пять его коллег или кто был рядом в институте.

С.СТИЛЛАВИН:  Его узнали.

Ф.БОНДАРЧУК:  Да. «Ринь, привет, как дела?» - «Ну, вот репетирую» - «Слушай, тебя не вызвали на «Притяжение?» - «Да что за «Притяжение», не вызывали, не слышал, не читал, не ходил». Он говорит: «Ну, жди, роль-то твоя, потому что мы бессмысленно провели время, мы туда больше не пойдем». И дальше он приходит туда и все как-то так сложилось.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, на самом деле, наверняка ты слышал в эфире, я уверен, потому что это твои артисты, ребята очень искренне, во-первых, благодарили тебя за то, как ты себя ведешь на площадке. Не спасибо типа: «Спасибо Федору Сергеевичу за то, что он взял нас в кино», нет. Мне было интересно очень, потому что кино это, я понимаю, это же, на самом деле, магия. Магия той ситуации, когда огромное количество людей, от которых зависят маленькие какие-то детали, а, в целом, все равно каждый может напортить так, чтобы проект не состоялся, не только сценарий, не только режиссер, не только монтаж, не только звук. Кстати, за саундтрек Ивану Бурляеву огромное спасибо, очень талантливый человек.

Скажи, пожалуйста, ты для себя понял, потому что вот музыканты, например, композиторы, они иногда пафосно, иногда честно признаются, говорят: «Мы напишем песню и никогда не можем догадаться, получится хит или нет. Хотя зрителю, слушателю сразу видно – о, хит, сразу ясно». Даже по детям видно, если ребенок подпевает, значит, это хит. Ты понимаешь именно в технологическом процессе, что кино получается? Вот получается? Или до последнего монтажа загадка то, что в итоге выходит?

Ф.БОНДАРЧУК:  Я прошел вот все три, знаешь, во ВГИКе начинают первые дни, ты пришел на постановочный факультет, на режиссера учишься, тебе говорят: «Знаете, вот первые слова, картина рождается три раза, первый раз на бумаге, это литературный сценарий, который переходит потом в режиссерский, второй раз во время съемок на съемочной площадке, третий раз на монтажном столе». В нашем случае у нас получился такой квадрат, четыре раза. Но я по ощущениям действительно три раза, в моем случае четыре раза, действительно я ее для себя открывал. Это было фантастическое время во время, когда мы снимали, потрясающее. Да, действительно, я поменял всю команду, не из-за того, что она плохая, хорошая.

С.СТИЛЛАВИН:  В процессе?

Ф.БОНДАРЧУК:  Нет, с самого начала, это было принципиально важно в самом начале. У меня никого не осталось из старой гвардии, ну, кроме, может быть, Жанны Пахомовой, художника-постановщика, это все молодые ребята, которые что-то делали в кино, но, безусловно, размер и масштаб «Притяжения» в их биографии это первый такой проект. Поэтому, но это желание, им нравится то, что они делали, им нравится приходить с утра на площадку, им нравится опаздывать, им нравится спать по три часа, им нравится, все дико расстраивались, когда…

С.СТИЛЛАВИН:  Вот и ребята говорили, что вся группа была заражена какой-то энергией. Ты понимаешь, ну, что такое кино, даже люди понимают, во-первых, на тебя смотрит просто вот эта лупа, камера, а, во-вторых, за ней вот такая группа людей, я не знаю, сколько у тебя стояло, 50, 100, вот этих людей, которые чего-то в какой-то момент нужны, но сейчас они все замерли, кто-то жует жвачку, кто-то еще что-то, и вот как актеру играть сцену, например, чувственную, если напротив, ну, режиссер, ладно, заинтересован, а если остальные просто бычок пинают под ногой, еще что-то, это же настолько важно, что все поддерживали вот эту всю работу.

Ф.БОНДАРЧУК:  Ну, а потом, ты понимаешь, ты отмечаешь, что они идут действительно, как на праздник. Вот ты, Сереж, выглядишь, как ламберсексуал.

ВЛАДИК:  Надо перевести, не путать с лабрадором.

Ф.БОНДАРЧУК:  Не лабрадор, а таких вот парней с лихими усами, какие-то бороды, какие-то они все новые, какие-то они все яркие, каждый из них…

Т.КЕРБИ:  Хипстеры.

Ф.БОНДАРЧУК:  Бери дальше, хипстеры, ламберсексуалы, дровосеки, дровосеки мне больше нравится, рабочие дровосеки, но очень модные дровосеки. И вот они идут, они, правда, очень яркие такие горожане. Ну, ты смотришь на них, ну, это прям реально все руки в краске, глаза горят, они очень необычные. Шапки смешные, перчатки, варежки смешные, какие-то они себе наклейки делают, тут же приклеивают какие-то детали из нашего же фильма на себя, они ходят уже сами в фильме этом.

С.СТИЛЛАВИН:  И так Федор Бондарчук снимал фильм «Притяжение» с дровосеками.

Ф.БОНДАРЧУК:  Дровосеками.

С.СТИЛЛАВИН:  Друзья мои, Федор Бондра… Извини, Федор.

Ф.БОНДАРЧУК:  Буруднук.

С.СТИЛЛАВИН:  Ты меня сбил этим дровосеком, поэтому я немножко сконфужен.

Ф.БОНДАРЧУК:  Ты дровосек, я бурундук.

ВЛАДИК:  Яркий дровосек.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор Бурундук в эфире радиостанции «Маяк». Федор, я перед выпуском новостей спросил тебя о магии кино и о том, когда фильм получается, понятно, он несколько раз рождается, и я тогда передам в эфир еще раз те слова, которые Федору сказал, по-моему, раза два лично, ну, и в эфире раз говорил, но, опять же, возвращаясь к фильму, который я воспринимаю, я ведь не являюсь, грубо говоря, сотрудником ни «Водорода», ни «Art Pictures», никаким.

И даже, я тебе честно могу сказать, даже та привязка этого фильма к нашим друзьям, к каналу «Россия-1» меня бы не заставила говорить какие-то левые вот эти рекламные комплименты, если бы действительно фильм мне не понравился. И я могу сказать, что в картине мне очень пришлось по душе какой-то грамотный и новый для нашего кино, в целом, монтаж, смена сцен, ну, как-то видов на одни и те же сцены или смены самих сцен, когда монтаж не превратился в клиповый, грубо говоря, когда можно музычку какую-нибудь ритмичную поставить и вот все вот так пойдет, пойдет.

ВЛАДИК:  Нарезать.

С.СТИЛЛАВИН:  Но то, что фильм, который, я еще раз скажу, посмотрел в пятницу после окончания рабочей своей недели, и, честно говоря, к вечеру пятницы я уже такой уставший, и я думал, что я так немножко прикорну, наверное, думаю, на кинишке, а потом чего-нибудь так скажу. Но после десяти минут картины, когда эта штука рухнула, кстати, отдельное слово благодарности тем людям, я думаю, что через тебя это можно сделать, передать сцены, которые сняты в домах разрушенных при падении, это ведь огромная работа, потому что я вижу настоящий дом, пускай там несколько этажей, три или четыре, который наискосок был снесен этой штукой падающей, это все видно, что это настоящее, это не картонка, вот оно настоящее это все, все разрушено на самом деле.

И после этого фильм пошел в такой, может быть, не в ритмичной нарезке, но в очень захватывающем таком ритме в правильном, когда вещи, знаешь, иногда бывает, вот фильм, какая-нибудь, например, ну, особенно это, наверное, в сериалах, погоня какая-нибудь, потом другая сцена лирическая, люди целуются спокойно, потом опять погоня. А здесь все очень живо, жизненно, очень напряженно, намикшировано друг с другом, когда, во-первых, как и в хорошем американском кино, прежде всего, ты понимаешь, что, за чем происходит, у тебя нет нестыковок, таких вот, знаешь, косяков, вдруг это с чего тут такое, или что-то совсем лишнее.

Ф.БОНДАРЧУК:  Причинно-следственные связи не нарушены.

С.СТИЛЛАВИН:  Прекрасно, из тебя вышел бы отличный прокурор или врач. И, понимаешь, нет, еще раз скажу, нет лажи, которая бы оскорбительна была для зрителя. Потому что, на самом деле, я болею за российское кино, которое, главное ведь в кино, что, ты начинаешь не за игрой актеров или за работой, грубо говоря, отдельно осветителей, художников по костюмам, людей, которые занимались кастингом, смотреть за их работой, а ты начинаешь верить в то, что происходит на экране даже при всем при том, что ты понимаешь, что это фантастика, ты переживаешь. И, в конце концов, вот это самое главное. Потому что любое кино это сказка.

Ф.БОНДАРЧУК:  Сереж, еще раз спасибо. Ну, ты как раз рассказал про второй этап, когда мы закончили на этом, что картина рождается три раза, я рассказал про невероятные ощущения во время съемочного периода, потом начался монтажный период. И вот Саша Андрющенко, режиссер монтажа, я никогда не переснимал свои картины, у меня не было такой возможности, ну, и, в принципе, вот так не получалось. Здесь мы пересняли несколько сцен.

С.СТИЛЛАВИН:  Именно после его вердикта?

Ф.БОНДАРЧУК:  Нет. И, о, чудо, первый раз мы посмотрели, колбасу, мы ее называем, первый раз, первую сборку, когда режиссер в этом не принимает участие, ты видишь половину материала, потому что он собирается сразу на площадке, ты примерно знаешь, что у тебя все есть в кармане, но вот так вот выложить все, что ты уже подготовил во время съемочного периода и показать влёт, у меня такого не было. Я посмотрел хорошую картину мою. Понятно, что мы зашли потом в долгий монтажный период, но первая сборка, у меня такого не было, первая сборка, она мне, то есть так пауза была, мы переглянулись, по-моему, кино есть, и дальше часть пересняли. И это первый раз. Я ее показывал фокус-группам разным, и первый раз по результатам фокус-групп мы что–то пересняли. Это касалось школьных цен, потому что это моя вина, я слишком сделал расхлябанных и очень жестких…

С.СТИЛЛАВИН:  Школьничков.

Ф.БОНДАРЧУК:  Школьничков, да. Этого не бывает. Все школьники сказали: «Ребят, это придумано, у нас так в школах, ну, это невозможно, потому что это невозможно». Я говорю: «Подожди, сейчас новое время». Они говорят: «Нет, нет, нет, никаких шапок, никакого этого, она не может так сидеть за партой, ее просто выгонят, это неправда». И плюс у меня были там, когда складываешь всю картину, мы начинали с этих сцен, и я Ире Старшенбаум решил в начале съемочного периода все ее детали, все, что я хочу вложить в ее образ, я сказал: «Сыграй в этой сцене». И перебрал. Поэтому была возможность переснять, мы часть пересняли.

Но, тем не менее, вот этот монтаж, который длился до последнего момента уже во время даже озвучания, мы действительно доделывали монтаж и что-то пересняли и что-то доозвучивали по результатам фокус-групп. Они меня, в первую очередь, волновали по поводу правды жизни, убедительности дня сегодняшнего в школах спальных, да и не только в спальных районах.

С.СТИЛЛАВИН:  Скажи, пожалуйста, мог бы какой-то другой район быть на месте «Чертаново»?

Ф.БОНДАРЧУК:  Сейчас уже нет, я не могу представить, мы из «Бирюлево», мы из «Гольяново», нет, только из «Чертаново». Но тогда кастинг названий и места действия был, конечно.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, вопрос, который я задаю всем гостям, работавшим над созданием фильма «Притяжение», и на этот вопрос каждый из них, это и Ирина Старшенбаум, Риналь Мухаметов, Никита Кукушкин ответили отрицательно. Ты был в «Чертаново»?

Ф.БОНДАРЧУК:  Я жил в «Чертаново».

С.СТИЛЛАВИН:  Да ладно?

Ф.БОНДАРЧУК:  Да, некоторое время. Это я первый раз говорю. Но мы в студенческие времена где только ни находились.

С.СТИЛЛАВИН:  Где только ни жили.

Ф.БОНДАРЧУК:  Да, да, а потом приезжаешь в «Чертаново» на выбор натуры, и ощущение, ну, это тебе скажу, ты поймешь, скажешь: «А, по-моему, я здесь был, точно был». Но определить точно ты не можешь, потому что, ну, студенческие годы, ты же понимаешь, это же радость существования в каждом дне, и мог забыть. Но, по-моему, я здесь был. Вот в этом доме я жил неделю у Сережки, но слабо помню, что было, но был точно. Ведь стоял же этот столб или не стоял. Этот столб поставили позавчера. Ага, но все равно я, по-моему, здесь был. Нет, «Чертаново».

Я во ВГИКе, все мотались по Москве в поисках мест, чтобы удивить педагогов в выборе натуры, когда ты утверждаешь первые свои короткометражки, и ты думаешь, что ты открыл Москву ту, которую никто до этого, ни один курс до этого не видел, и ты увидел вот этот какой-нибудь специальный угол здания сталинского ампира таким взглядом, что никто его не увидел. Показал фотографии: «А вот, какой у меня интересный ракурс». Они говорят: «Да, молодой человек, вы 101-й, которые показываете мне этот прекрасный ракурс, я его видел 20 лет тому назад» - «А вот «Чертаново» посмотрите» - «А это неплохо, это неплохо» - «А вот посмотрите «Чертаново» осенью на черно-белой фотографии или на черно-белой советской пленке, когда серое московское небо, через него маленькие лучи солнца и белоснежные большие пространства, вот так это может выглядеть, практически такой негатив» - «А это неплохо, это неплохо» - «А вот этой еще вот…» И все мы обменивались вот этой своей Москвой, которую в кино студенческом никто не видел. И вот тогда я заметил первый раз «Чертаново» и положил себе в копилку.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор дает понять нам, старичкам, тем, кому 40 плюс, что Федор знает вкус закрепителя в студенческие годы. Федор, ну, вот вопрос, технология съемки такого кино, «Водород» молодые ребята, но вот сама технология. Я понимаю, что авторским должен и может взгляд быть режиссера, актеры свое приносят. Кстати, ребята рассказывают, что они прямо на площадке многие диалоги подкорректировали под жизнь, под своих героев, то есть работали все над конечным продуктом?

Ф.БОНДАРЧУК:  Нет, они не работали, они пожирали мой мозг. Кукушкин первый.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, ну, вот скажи, пожалуйста, но сама технология съемок с присутствием в кадре тех вещей, которые потом появятся при помощи компьютерных дизайнеров. Потому что я ведь дождался почти до середины титров, там огромный перечень компаний, служб, которые занимались именно цифровыми вот этими эффектами, которых, ну, естественно, не было в реальности. Вот эта сама технология, чья она? То есть методика работы?

Ф.БОНДАРЧУК:  Все это российские наши специалисты на площадке каждый день три супервайзера, которые отвечают за разные направления, и ты и оптику не можешь поменять, ты просто должен подойти и обсудить. На этой оптике это мы не нарисуем, это неправильно, если у тебя будет следующий кадр по-другому, это не склеится, это будет бить в глаза, а что мы будем делать с 3D конвертацией и так далее. А вот этот свет не перенесем, если мы поставим сюда, она освещена неправильно, а почему неправильно, а вот посмотрите, и сразу же показывает тебе компьютер, где уже какие-то…

С.СТИЛЛАВИН:  Наметки?

Ф.БОНДАРЧУК:  Да, да, уже ты видишь этот мир. Он говорит: «Понимаете, у вас не клеится, у вас там солнце боковое, а у вас источник света» и так далее. Все это российская компания «Main Road Post», с которой я сделал «Сталинград», глава ее Арман Яхин, фантастически одержимые ребята. После «Сталинграда» она вошла в сто лучших компаний мира. Один из первых комментариев, который я увидел в сети после размещения первого ролика, кто-то написал: «Ну, опять у вас графика плохая». Не то, что ILM, Industrial Light & Magic. И через некоторое время американец какой-то написал: «Ребят, все отлично у вас с графикой, я из ILM, нормально все, не парьтесь, не бейте друг друга, все у вас хорошо».

Поэтому на площадке постоянно присутствовало великое множество специалистов, которые ходили не только с кинокамерой, они тут же снимали на фото, тут же снимали просто на телефоны, меряли солнце, откуда заходит, куда приходит, где все это. И это, конечно, немногие люди понимают вот этот птичий язык, но вот такая сосредоточенная бдительность и внимание, оно было с утра и до вечера.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, и особо тебе хочу выразить благодарность, потому что Ира, которая нас очаровала, кстати, у Ирины был первый в жизни радиоэфир у нас, вот она сидела.

Ф.БОНДАРЧУК:  Как прошло?

С.СТИЛЛАВИН:  Как прошло?

ВЛАДИК:  Ну, очень свободно так.

С.СТИЛЛАВИН:  Очень хорошая девочка.

ВЛАДИК:  Не тушевалась.

С.СТИЛЛАВИН:  Если бы она была свободна, я думаю, что все были бы влюблены, но мы не можем покуситься на чужое. Федор, большое тебе спасибо за то, что ты, понятное, ей там 23-24 года, она играла школьницу, правда, не в этом году, но в прошлом, но все равно школьники это одно, она это уже другое, она, мне кажется, хорошо справилась с этой работой. И, естественно, что делать школьнице молодой, красивой, у которой есть хороший парень, это попытаться уединиться в квартире, где нет родителей, в квартире подружки, вот этой трагически погибшей, и обязательно немножко показать, грубо говоря, немножко секса. И, ты знаешь, я тебе очень благодарен, и инопланетянам тоже, за то, что ВКС России, что они уронили эту штуку как раз в тот момент, когда я уже начал беспокоиться.

ВЛАДИК:  Заводиться.

С.СТИЛЛАВИН:  Нет, неужели девочку-то прекрасную покажут, можно сказать, во всем блеске. Но этого не случилось, и за это особенное спасибо, потому что, мне кажется, к детству, к юности все-таки киношники должны относиться с уважением. Люди доберут это потом.

Ф.БОНДАРЧУК:  Я не киношник.

ВЛАДИК:  Обидели человека, Сергей.

Ф.БОНДАРЧУК:  Да, обидели. А ты, знаешь, кто?

ВЛАДИК:  Журналюга, дровосек.

Ф.БОНДАРЧУК:  Нет, дровосек это хорошо. Ну, как вас…

С.СТИЛЛАВИН:  Радист?

Ф.БОНДАРЧУК:  Я не знаю, как вас оскорбляют.

ВЛАДИК:  Нет, радист это другое.

Ф.БОНДАРЧУК:  Я кинематографист. А ты, вот я тебя назову, ты…

ВЛАДИК:  Радийщик.

Ф.БОНДАРЧУК:  Ну, не ведущий, ну, я не знаю, как…

Т.КЕРБИ:  Радиащина.

Ф.БОНДАРЧУК:  Радиащина.

С.СТИЛЛАВИН:  Короче, Федор, ты извини, брат, я не знал, что вы не любите такого слова.

Ф.БОНДАРЧУК:  Знаешь, киношники налетели, приезжали киношники. Приезжаешь куда-нибудь в Тулу, говорят: «А тут приезжали».

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, спасибо тебе, что наготы было немного. Дорогие друзья, я напоминаю всем, кто, может быть, забылся, и себе самому, что в студии кинематографист Федор Бондарчук.

Ф.БОНДАРЧУК:  Спасибо.

С.СТИЛЛАВИН:  Я рад переговорить, потому что я понимаю, что для людей…

Ф.БОНДАРЧУК:  «Ой, приезжали тут эти мохнатые, ой, разобрали все, отняли, сожгли, украли, и еще хотели, я побежала, спряталась, перекрестилась, когда уехали. Ой, киношники, я знаю вас». Вот этого не хотелось бы.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, друзья мои, я сегодня лично, потому что я все-таки могу говорить, я видел то, о чем мы говорим, поздравляю Федора с премьерой «Притяжения», он идет в кинотеатрах. И, кстати, один из тех фильмов, которые, мне кажется, надо хотя бы с субтитрами перевести на английский и выбросить на западные торренты, чтобы они все поняли, что в России снимают кино.

Ф.БОНДАРЧУК:  Подождите торренты, дайте нам прокататься, у нас все-таки картина в 43 страны продана.

С.СТИЛЛАВИН:  В 43 страны?

Ф.БОНДАРЧУК:  Да. И вот сейчас как раз начнется.

С.СТИЛЛАВИН:  Тогда все, умолкаю. Федор, я, во-первых, хотел бы тебе сказать спасибо за то, как ты замечательно сыграл в фильме в свое время «Два дня».

Ф.БОНДАРЧУК:  Спасибо.

С.СТИЛЛАВИН:  Отлично.

Ф.БОНДАРЧУК:  Это Авдотья Смирнова.

С.СТИЛЛАВИН:  Да, но играл ты, насколько я помню.

Ф.БОНДАРЧУК:  Ага, молодец, но играл ты. Федор, помнишь?

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, вопрос, давай пробежимся чуть-чуть, где мы тебя сможем увидеть в ближайшее время? Потому что в «Притяжении», я напомню, Федора увидеть нельзя.

Ф.БОНДАРЧУК:  Сейчас я готовлюсь, волнуюсь, Владимир Иванович Хотиненко приступает к съемкам картины, сериала под рабочим названием «Меморандум Парвуса».

С.СТИЛЛАВИН:  Революция?

Ф.БОНДАРЧУК:  Да. И был мало кому известный, с одной стороны, с другой стороны, баек и легенд про этого человека было великое множество придумано, это вот Парвус. И это большой проект, делает его компания «Нон-стоп Продакшн» Александра Роднянского и Сергея Мелькумова вместе с каналом «Россия» Антоном Златопольским и Олегом Добродеевым. И это невероятная ответственность. Он похож на меня, он тучнее был, побольше…

С.СТИЛЛАВИН:  Ты сейчас раскармливаешься, да, под роль?

Ф.БОНДАРЧУК:  Решили этим путем не идти. Это большая роль, и, в общем, все мое время, сейчас я, пока я не могу им заниматься, пока второй уикенд «Притяжения» не закончится, я вообще ни о чем не могу думать. Но где-то я уже начинаю.

С.СТИЛЛАВИН:  Так, ребят, маленькая ремарка, Федор скромничает, но история действительно легендарная, потому что по одной из версий, а много на тему русской революции есть фильмов, есть, в частности, английская и итальянские фильмы расследования, в том числе, в конце 1980-х, там Парвус подается, как человек, который первым придумал поехать в немецкий генштаб и предложить немцам профинансировать партию большевиков взамен на, грубо говоря, Брестский мир, ну, последствия, и так далее, за выход России из войны. Очень интересная, я думаю, будет история.

Федор, все артисты, которые снялись в «Притяжении», они действительно очень по-доброму о тебе отзываются. Они говорили, что ты никогда не кричал, не поправлял грубо, не одергивал, лишь так, они описывали так штрихами, ну, так попробуйте, даже, как попробуйте, не говорил, и они пробовали. Как ты проникал, вот проникал в артистов? Где у тебя передатчик?

Ф.БОНДАРЧУК:  С самого начала я говорю: «Братцы, вы меня простите, я иногда буду показывать». Я не люблю, когда показывают. Я говорю: «Ты расскажи мне, как артист». Я говорю: «Вы меня извините, ну, вот все-таки актерское кипит, иногда будет прорываться. Если я буду показывать, вы меня простите». Ну, проходит какое-то определенное время он говорит: «Слушай, Федор, что я хотел сказать, давай, ну, покажи, что там, что ты хотел, ну, давай, показывай». И я был инопланетянином, и кораблем, и домом, и подъездом, и милиционером, и резиной низкопрофильной, и гудком, а также собачкой, и Ирой Старшенбаум, и Никитой Кукушкиным. Единственное, что я не показывал вот эту сцену, о которой ты только что…

ВЛАДИК:  Которая вам понравилась, Сергей.

Ф.БОНДАРЧУК:  Да, понравилась вам, сцена любви. Я сказал: «Простите, друзья, иногда прорывается, буду рассказывать, но иногда будет прорываться, может показать. Олег Евгеньевич Меньшиков, я иногда покажу: «Ну, иди сюда, ну, и чего там, покажи, ну, давай, показывай, ну, ладно».

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, и еще, я так понимаю, нужно сказать слова благодарности и Минобороны, я так понимаю, и московским руководителям, потому что есть много сцен в городе, и в тех местах, которые трудно себе представить безлюдное пространство.

Ф.БОНДАРЧУК:  Я скажу одно, у меня с 2004 года, как я начал, это мой дебют, поздний дебют в 38 лет картина «Девятая рота», вот так и по сей день я пересекаюсь с Вооруженными силами. Я скажу, что, конечно, это, и имею на это полное право так говорить, это абсолютно другая армия. Без нее, без поддержки, во-первых, я бы этого не снял ничего, но просто смотреть то, что происходит сейчас с Вооруженными силами, мне доставляет большое удовольствие, это другая организация, она по-другому совершенно существует. Ну, просто поверьте человеку, который с ними находился или должен находиться и ставил им задачи, а это не касается даже присутствия в кадре, это как она приедет на съемочную площадку, как она уедет, как они будут есть, это большое количество людей. Ну, поверьте, это просто большая разница.

Но самое интересное, что было, когда я им дал прочитать сценарий в надежде на то, что, послушайте, вы помните, что я кинематографист и это все-таки кино, и это не документальное кино, поэтому, извините, я вам предложу историю, когда летающий объект падает на Москву, на спальный район Москвы. Он говорит: «Да, да. Товарищи офицеры». И дальше, я говорю: «И что, никакого удивления?» Он говорит: «Нам? Нет». Я говорю: «Это летающая тарелка, НЛО, инопланетяне». Он говорит: «Какая нам разница. Протокол, нам без разницы, что это летит». И, конечно, без Москвы, без помощи и мэра Сергея Семеновича Собянина тоже очень сложно было снять, потому что это передвижение транспорта военного, это определенные законы, это перекрытия и так далее.

Знаешь, в Нью-Йорке есть иногда фильмов такой логотип даже: «При поддержке города Нью-Йорка» именно кинематографистов. Вот я считаю, что Москва невероятно помогает кино, киносъемкам.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, мы тебя поздравляем с премьерой.

Ф.БОНДАРЧУК:  Спасибо, Сергей.

С.СТИЛЛАВИН:  Ты долго к нам шел, в эфир, я имею в виду. И, Федор, я тебе от души пожелаю, чтобы таких поводов у нас с тобой было достаточно много в будущем, чтобы мы вновь встретились.

Ф.БОНДАРЧУК:  Я тебе невероятно благодарен за это и за твое отношение, и рад, что пригласили.

С.СТИЛЛАВИН:  Федор, спасибо. Я отвечаю на вопрос всех женщин: «Да, он клевый».

Ф.БОНДАРЧУК:  Спасибо.