Интервью Главное, чему учил Хейфец последнее время, – любовь

Хейфец. Принципы педагогики. Примечательные истории.

ЗАСЛАВСКИЙ: В студии Григорий Заславский, добрый день. Такая произошла трагическая потеря, трагическая для ГИТИСа и, в общем, я думаю, для российского театра тоже. Потому что не стало Леонида Ефимовича Хейфеца, который, редкий случай, соединял в себе два таланта, которые, в общем, не так часто соединяются в одном человеке. Он поставил за свою жизнь не один, а несколько великих спектаклей, каждый из которых ознаменовывал свою эпоху. И одновременно он был великим театральным педагогом, потому что его выдающиеся выпускники – это и Александр Петров, и Павел Деревянко, и Виктория Толстоганова, и другие замечательные его выпускники, они из тех, кто сегодня являются самыми востребованными актерами, и режиссеры – его выпускники – тоже успешно работают. И я приветствую в этой студии доцента ГИТИСа и педагога, который все эти годы был соратником Леонида Ефимовича по его мастерской, это Михаил Николаевич Чумаченко. Здравствуйте, Михаил Николаевич.

ЧУМАЧЕНКО: Добрый день.

ЗАСЛАВСКИЙ: И две выпускницы мастерской Хейфеца, последнего его набора. Это режиссер Софья Гуржиева. Здравствуйте, Софья.

ГУРЖИЕВА: Здравствуйте.

ЗАСЛАВСКИЙ: И актриса Анна Родоная. Здравствуйте, Анна.

РОДОНАЯ: Здравствуйте, Григорий Анатольевич.

ЗАСЛАВСКИЙ: Наверное, Михаил Николаевич, расскажите, да я не знаю, вместе расскажите, кто из вас начнет, но вы как учитель, наверное, первым. В чем были основные принципы Хейфеца как педагога, как он отбирал? Я помню, мы как раз с этой компанией, кто-то из вас был у него дома, когда вот мы записывали с ним разговор. Он говорит: "Ну, те, кто из Минска, я брал автоматом".

ЧУМАЧЕНКО: Дело в том, что разговаривать о Леониде Ефимовиче, во-первых, не очень пока получается в прошедшем времени. Во-вторых, мне кажется, когда мы разговариваем о нем, надо разговаривать, наверное, вот о постоянно изменяющемся человеке. Поступал я, и мне он тогда казался пожилым, сейчас я выясняю, что, в общем, на 10 лет сегодня старше, чем в тот момент, когда я поступал к нему. Когда я поступал, передо мной был абсолютно, абсолютный фанатик театра. И главный принцип, который произносился в тот момент, звучал так: "Черный хлеб профессии. Наше дело – марафон, вы должны выдержать, никого не интересует ваш первый спектакль, второй тоже не интересует, сделаете 50 – тогда будем разговаривать". Он абсолютно держал дистанцию. У него не было ни на что времени, это был очень трудный период в его жизни, потому что шел финал его работы в Малом театре, спектакль "Зыковы" не очень задавался, совсем недавно, в общем, он потерял своего друга Виталия Соломина. И поэтому он не заигрывал ни с кем, он был раздраженным. Над ним посмеивались, он был все-таки не руководителем курса, руководителем курса была Мария Осиповна Кнебель, ее все уважали, а он был по сути молодым педагогом. Более того, он мне потом впоследствии рассказывал о том, как трудно он входил в институт. Обстоятельства были понятные, он не был членом партии, он был евреем. Ни то, ни другое не украшало, не давало возможностей сразу войти в институт, и Кнебель прикладывала огромные усилия, чтобы он пришел. В результате мы, поступая, не понимали, что он работает в институте всего два с половиной года, нам он казался одним из этой команды. …

ГУРЖИЕВА: У нас, конечно, все было иначе, потому что эту функцию первых двух туров с каверзными вопросами взяли на себя Михаил Николаевич и Владимир Григорьевич Батин, и с Хейфецом мы встретились только на третьем туре. И это было какое-то, приходишь – как будто бы у тебя босс, вот у тебя в игре есть супер-босс, которого ты скорее всего не пройдешь. Но ты сидишь, смотришь на него, такое: о, боже, я здесь! И это уже было каким-то безумным счастьем. …

РОДОНАЯ: Не знаю кем, но дедушкой мной он вообще не воспринимался, он для меня был всегда вообще супер-молодым и живым. И вообще давая какие-либо комментарии по работам, это всегда казалось, что моложе на курсе нашем нет никого, потому что он все время шутил. Мы все молчали, и он все время спрашивал: "Миша, почему они молчат, почему они не смеются? У курса нет чувства юмора. Кто это, кого мы набрали, что происходит?"

Слушайте в аудиофайле!