Время и место Как Лев Тарасов стал Анри Труайя

1 ноября 1911 года в Москве родился Лев Асланович Тарасов, позднее взявший французский псевдоним Анри Труайя. Подробнее о писателе рассказывают Гия Саралидзе и Марат Сафаров.

САРАЛИДЗЕ: Здравствуйте, уважаемые слушатели. В студиb "Вестей ФМ" – Марат Сафаров и Гия Саралидзе. Это "Время и место".

САФАРОВ: Приветствую, Гия.

САРАЛИДЗЕ: Три даты, которые мы с Маратом выбрали для того, чтобы обсудить, поговорить подробнее.

И первая из них – это 1 ноября 1911 года. В Москве родился Лев Асланович Тарасов. Вряд ли его кто-то знает под этим именем и этой фамилией, сейчас вообще, наверное, многие из молодых людей вряд ли знают этого человека, но познакомить хотелось бы. Лев Асланович Тарасов – это будущий французский писатель, автор произведений, многие из которых посвящены русской истории, Анри Труайя.

САФАРОВ: И Анри Труайя принадлежит к числу тех деятелей культуры, которые на протяжении многих десятилетий знакомили французов и вообще в широком смысле европейцев с русской историей. Он любил Россию, считал нашу страну своей родиной, но стал широко известен и во Франции, имел успех и в России. Вот такая уникальная фигура.

САРАЛИДЗЕ: Вообще, есть ощущение, что из-за того, что знали его прежде всего под этим французским псевдонимом Анри Труайя (ну, мы расскажем, наверное, как это появилось), но его принимали за француза. И многие просто в Советском Союзе не знали о том, что он относится к роду торговцев сукном Тарасовым, вот к ним принадлежал Лев Тарасов. Происходил он из так называемых черкесогаев, если это в кубанском городе Армавир – это черкесские армяне. Вот жили они в Кавказских горах с черкесами, утратили армянский язык, за исключением веры. В общем, они практически жили по адыгским обычаям.

САФАРОВ: Да, жили по адыгским обычаям черкесогаи. И действительно родным языком в семьях черкесогаев был уже родной адыгский язык, черкесский язык. Отец будущего французского писателя, его звали Аслан Тарасов, сделал себе состояние на инвестициях в железные дороги, в банковском деле. Но изначально действительно это была богатая армавирская купеческая семья мануфактурщиков. И хотя богатейшие промышленники Тарасовы жили уже в Москве, в Скатерном переулке близ Большой Никитской улицы, революционные события 1917 года привели их к отъезду на их малую родину – на Северный Кавказ.

САРАЛИДЗЕ: А потом они уже оттуда перебрались в Кисловодск, затем из Новороссийска отправились в Константинополь. И вот здесь-то как раз произошла первая такая трансформация в семье, и соответственно, в жизни Льва. В порту разрешалось высаживаться только беженцам-армянам, причем не этническим армянам, а именно имевших гражданство Армении. Тогда возникла независимая Республика Армения, и вот тем, у кого были русские паспорта, они должны были следовать на остров Кипр.

САФАРОВ: Да, и дальше надо было доказывать какие-то очевидные вещи. Но все это было крайне сложно еще и потому, что семья вроде бы себя называла армянской, но турецкие пограничники, погранслужба, прекрасно знала русские и армянские фамилии, это Черноморье. И они говорили: «Ну какие же вы армяне?! Вы Тарасовы». И тогда ценой невероятных усилий они получили какие-то такие, в общем, подозрительные документы на фамилию Тарасян. Дальше, как вспоминал Анри Труайя, их пустили в Константинополь, но тем не менее дальше мы никак не могли избавиться от этой фамилии, и многие нас называли Тарасяны, хотя никогда мы такую фамилию не носили, мы всегда были Тарасовыми. Вот это первая была трансформация, то есть он уже Львом Тарасяном оказался за пределами России. А дальше менять фамилии и даже имена ему пришлось неоднократно.

Полностью слушайте в аудиофайле!