Интервью "Донецк словно рифмует наши жизни"

Новая книга Анны Ревякиной "Бог любит тридцатилетних". Темы современной поэзии.

ЗАСЛАВСКИЙ: В студии Григорий Заславский, добрый день. И я давно уже хотел встретиться с поэтом (или поэтессой, сейчас тоже это выясним) Анной Ревякиной. Некоторое время тому назад, совсем недавно вышла книжка ее "Бог любит тридцатилетних". И мне интересно было и встретиться, и поговорить. Приветствую вас, Анна.

РЕВЯКИНА: Здравствуйте, дорогой Григорий. Здравствуйте, дорогие радиослушатели.

ЗАСЛАВСКИЙ: Вы поэт или поэтесса?

РЕВЯКИНА: Сложно отвечать на этот вопрос, потому что большое количество коннотаций и большое количество мнений самых разнообразных людей, которые писали, жили, творили и были счастливы до меня. Но папа мой вот в детстве говорил такую фразу: "Хоть горшком назови, только в печь не ставь". Можно я отвечу так?

ЗАСЛАВСКИЙ: Понятно. А вот как живет поэт? Вот выходит книжка – за нее платят гонорар или нет?

РЕВЯКИНА: Ну да, какое-то роялти получает поэт, очень небольшое, но да, конечно.

ЗАСЛАВСКИЙ: А какие сейчас тиражи поэтических книг, вот у известного поэта, каким вы являетесь?

РЕВЯКИНА: Слушайте, ну меня, как бы я вообще не жалуюсь на тиражи совершенно, потому что у меня прекрасная аудитория, которая покупает, условно говоря, голосует рублем, вот можно так сказать. Единственное, что меня всегда печалит, то, что невероятно дороги мои книги. Потому что я же стараюсь сделать красиво, вы видели: да, это и цветная печать, и прекрасная бумага. И мне хочется, чтобы это то, что украшало полку библиотеки. Потому что вот лично для меня моя библиотека, мои книжные шкафы – это буквально мои члены семьи, я подхожу к ним, перебираю книжечки. Мне очень нравятся вот эти старые образчики там советского книгопечатания.

ЗАСЛАВСКИЙ: Ну, академия какая-нибудь прекрасная, да. Да и вообще тактильные ощущения от книги.

РЕВЯКИНА: Конечно. Ну, у меня тиражи как бы неплохие, но, конечно, по сравнению с советскими просто стыдно об этом говорить.

ЗАСЛАВСКИЙ: Нет, нет. Я считаю, что нужно сравнивать с дореволюционными.

РЕВЯКИНА: Ну, наверное, да.

ЗАСЛАВСКИЙ: Тогда тоже поэтов читали.

РЕВЯКИНА: Вот сейчас "Бог любит тридцатилетних" – это был первый тираж, он был тысячу экземпляров, и он уже весь закончился, и сейчас мы отправили книжку на допечатку. Вот так.

ЗАСЛАВСКИЙ: Я помню, как мы с вами так начали общаться, оказавшись в одной комиссии Общественной палаты. И тогда вы жили, по-моему, две недели в Москве, две недели в Донецке.

РЕВЯКИНА: Ну, я и сейчас очень много провожу времени в Донецке. Да, просто вот в семестре, когда я преподаю, я не могу, конечно, ну потому что там вторник и пятница у меня занятия. Это же тяжелый путь до Донецка, я или там за рулем его преодолеваю. Москва-Донецк — это 1200 километров, это как бы вот 16 часов.

ЗАСЛАВСКИЙ: Два дня.

РЕВЯКИНА: Да, поэтому вот сейчас я стараюсь выбираться на летние каникулы. Ну вот как бы сессия окончилась, там дипломы защитились, вот я выбираюсь. И зимой тоже. Ну и, конечно, я езжу под какие-то мероприятия. У нас было потрясающее мероприятие в филармонии в марте, посвященное презентации моей книжки "Первая скрипка весны". Это была такая сказка с оркестром, с песком на экране, потрясающе!

ЗАСЛАВСКИЙ: Скажите, вот тема Донецка у вас, насколько она является источником вдохновения? Потому что от вас ждут стихов на эту тему.

РЕВЯКИНА: Вот есть мой маленький прекрасный город Донецк, удивительный.

ЗАСЛАВСКИЙ: Ну, он большой город.

РЕВЯКИНА: Ну, в смысле, по сравнению с Москвой, вы же сами понимаете, что все города… Да, он когда-то был миллионником, именно поэтому отсюда идет "город миллиона роз". И все-таки по сравнению с Москвой, со столицей нашей Родины город-миллионник смотрится не таким большим, как если его рассматривать отдельно. Но этот маленький город с небольшим количеством жителей (опять же, по сравнению с Москвой), он рождает огромное количество смыслов: долготерпение, долгостояние. Донецк, он является местом, родиной, где преломляется пространство, преломляется время, преломляется сам человек. Поэзия, в некотором смысле, она ускоряет нашу мысль. Да, мы понимаем, что до того, как мы сели писать стихотворение, мы даже не мыслили вот с той скоростью, с которой мы начинаем мыслить в рамках текста, в рамках ритмики и в рамках рифмы. И вот Донецк, он словно бы рифмует наши жизни, рифмует исторический контекст и текст в том числе. И, конечно, я пишу об этом городе. Потому что в нем есть много того, что необходимо описывать.

Слушайте в аудиофайле!