Вечерний канал Татьяна Тотьмянина в гостях у Дмитрия Глуховского и Тутты Ларсен

ЛАРСЕН: Мы счастливы с Митей, что на свете есть личности, которых мы можем называть культовыми, перед ними преклоняться, уважать и любить. Сегодня у нас в гостях российская фигуристка (специализация ╚парное катание╩), олимпийская чемпионка 2006 года, двукратная чемпионка мира, трехкратная чемпионка России, пятикратная чемпионка Европы в парном фигурном катании. За 10 лет наша гостья стала обладательницей 39 медалей, 23 из которых золотые. Встречайте Татьяну Тотьмянину. Добрый вечер.

ТОТЬМЯНИНА: Добрый вечер.

ГЛУХОВСКИЙ: Добрый вечер. Вы у меня вызываете комплекс неполноценности, потому что вы меня младше на три года, и у вас уже столько титулов, что они не умещаются практически на странице А4, с трудом.

ЛАРСЕН: Откуда это в тебе? Зато ты две книжки написал.

ГЛУХОВСКИЙ: Ну, сравнила тоже, как говорится в народе, с пальцем. Татьяна, я просто хотел вам выразить свой крайний респект. Скажите, пожалуйста, что вас подтолкнуло встать на коньки?

ЛАРСЕН: Жизнь в Перми, наверное?

ТОТЬМЯНИНА: Подтолкнула, конечно же, мама. Что можно в четыре года соображать и куда можно самой толкаться? То есть это детская мамина невыполненная мечта, которая не сбылась с ней и вот переросла в меня, скажем так.

ЛАРСЕН: А были в жизни когда-нибудь минуты, что вы пожалели, что так рано начали серьезно заниматься спортом? У вас было детство полноценное, с куклами, с великом, с содранными коленками, с лазаньем по черешне? С вышиванием, с прыгалками?

ТОТЬМЯНИНА: Детство отсутствовало, то есть оно проходило на льду, на сборах и в тяжелых трудах.

ГЛУХОВСКИЙ: Нет раскаяний, сожалений и претензий к маме, что детство не состоялось?

ТОТЬМЯНИНА: Абсолютно никакого, потому что я сейчас понимаю, что если бы она мне не дала такой толчок, пинок в жизни, то из города Перми я бы вряд ли когда выбралась, сидела бы, наверное, там и была бы кем-нибудь, даже не знаю кем.

ГЛУХОВСКИЙ: То есть нет никаких вариантов, как могла бы альтернативно жизнь сложиться?

ЛАРСЕН: ╚Дом-2╩ смотреть по телевизору каждый день.

ТОТЬМЯНИНА: А может быть, и участвовать.

ЛАРСЕН: Таня, а в какой момент вы поняли все-таки самостоятельно, что это дело жизни, что надо включаться, и уже начали трудиться по собственной инициативе, а не потому, что мама так хотела?

ТОТЬМЯНИНА: Ну, это, наверное, произошло где-то лет в 16, уже даже после того, как мы переехали с мамой в Санкт-Петербург: чтобы я каталась в паре у другого тренера, нужно было поменять в жизни все. И вот мама за меня, скажем так, все решила, сделала, и в 16 лет, наверное, когда появились какие-то первые результаты, я сама начала понимать, что, может быть, действительно все получится, это моя жизнь.

ЛАРСЕН: А помните свою первую золотую медаль?

ТОТЬМЯНИНА: Первая золотая медаль для меня серьезная, это был чемпионат Европы. Я особо не помню, потому что я каталась с температурой под 40. Пришли на тренировку утром, а температура держится и держится. Тренер, видимо, тогда сделал такой хитрый шаг, говорит: ну, давай снимемся. И тем самым переложил ответственность на меня. Ну, естественно, по знаку я Скорпион и готова всегда биться до конца и за что бы то ни было. И вот я пошла до конца, и, к счастью, медаль у нас с Максимом появилась первая.

ЛАРСЕН: Максим Маринин – это Танин партнер. Уже сколько лет вы вместе катаетесь?

ТОТЬМЯНИНА: 12,5 лет, и иногда, приходя на тренировку, что-нибудь резкое Максим скажет или я скажу, а потом смотрим друг на друга и говорим: куда уже, никуда друг от друга!

ГЛУХОВСКИЙ: А никто не ревнует вас к Максиму Маринину?

ТОТЬМЯНИНА: А зачем?

ГЛУХОВСКИЙ: Ну, не знаю, всякое бывает, фигуристов ревнуют их девушки и жены к их партнерам.

ЛАРСЕН: А бесполезно абсолютно. Точно так же, как бальники – профессиональные бальные танцоры. Как кто-то говорил: ╚Ну, вы всегда работаете в паре, фигуристы тоже, такими влюбленными глазами друг на друга смотрите, при том, что вы совершенно не вместе, с одной стороны. С другой стороны, вы столько вместе катаетесь, вы по-любому пара, пусть там нет секса, нет эротики никакой. Вы все равно мужчина и женщина, вы все две разные энергии. Все равно, когда вы работаете в паре, если нету этой искры, этого флирта, даже на каком-то профессиональном уровне, то, наверное, ничего и не получится╩.

ТОТЬМЯНИНА: Я могу сказать, что от девушки Максима не было таких претензий в мой адрес, поэтому, видимо, меня не ревнуют, или ревнуют, очень хорошо скрывая этот момент.

ГЛУХОВСКИЙ: А ваш мужчина?

ЛАРСЕН: Что ты пристал?

ТОТЬМЯНИНА: Нет, мы же сейчас говорим про меня и Максима, поэтому я могу.

ЛАРСЕН: Это же действительно так? Если партнеры не могут сойтись характерами, если они не относятся друг к другу тепло, то у них не получится так кататься, чтобы хотя бы за артистичность получать 6.0 или 5.9?

ТОТЬМЯНИНА: Не скрою, что многие пары или в стадии становления, или в дальнейшем становятся парами всерьез. Но иногда происходит такой момент, что вроде вместе, но в то же время один или другой влюбляется в другого человека, и вот это такой опасный момент, когда нужно и сохранить пару, потому что все получается, и в то же время происходит какой-то конфликт.

ЛАРСЕН: И иметь личную жизнь полноценную.

ТОТЬМЯНИНА: Да, и личная жизнь. Мы, к счастью, пережили с Максимом этот момент, и я думаю, что он, наоборот, сделал нас более сильными и привязал нас друг к другу по-другому. Сейчас мы хорошие друзья, мы доверяем друг другу полностью, и, наверное, мы┘ даже не знаю, с чем сравнить. Мы не муж и жена и не брат и сестра, а партнеры, наверное, навеки, навсегда.

ЛАРСЕН: В высоком смысле этого слова...

Мамы – это вообще удивительные люди, конечно, мамы, которые готовы положить свою личную жизнь и все свое время на алтарь воспитания ребенка, его становления, его карьеры.

ГЛУХОВСКИЙ: А что тут такого удивительного? Ради чего живет мама вообще, например, мама неработающая, как не ради своих детей?

ЛАРСЕН: Я знаю очень многих мам и даже бабушек, у которых богатая личная жизнь, которые крайне мало времени проводят времени со своими детьми и внуками и крайне мало в них вкладывают эмоций, времени и всего прочего.

ГЛУХОВСКИЙ: Но тебе кажется скорее правильным какой вариант вообще – мама, которая посвящает жизнь своему ребенку, или мама, которая продолжает жить ради себя самой?

ЛАРСЕН: Я не знаю. Таня, как вы думаете?

ТОТЬМЯНИНА: Мне кажется, нет правильных вариантов. Для каждой женщины существует цель в жизни. Либо это личная жизнь и дети параллельно, либо же это только ребенок, либо только личная жизнь. И я не знаю, я не хочу никого осуждать. Я лично благодарна своей маме, что она помогла мне стать личностью. То есть она наплевала на себя и просто вложила все, что у нее было и есть, в меня. Вот лично я не знаю, смогла бы я такое сделать.

ЛАРСЕН: Да, я бы тоже, наверное, не смогла. Но тут вопрос опять же, что стоит на кону. То есть Танина мама, видимо, она поняла с самого начала, что Таня талант и что это может состояться только при условии тотального погружения, если всей семьей помогать Тане. А сейчас мама ездит с вами на соревнования, ходит на тренировки?

ТОТЬМЯНИНА: По возможности, когда либо она бывает в Москве, либо я в Питере, она всегда придет и будет смотреть. Я говорю: ╚Мам, ну сейчас-то уже что интересного, все позади, все хорошо╩. √ ╚Ну как ты не понимаешь, я столько лет провела с тобой на катке, и сейчас для меня это просто приятные воспоминания╩.

ЛАРСЕН: Ну а у нее есть сейчас какая-то личная жизнь? Ну, может быть, собака или мужчина?

ГЛУХОВСКИЙ: Хоть что-нибудь.

ТОТЬМЯНИНА: Собачку я завела себе, но отдала ей. Вот ее личная жизнь.

ЛАРСЕН: Она в Петербурге живет?

ТОТЬМЯНИНА: Да, она живет в Санкт-Петербурге.

ЛАРСЕН: А вы?

ТОТЬМЯНИНА: А я переехала буквально в начале лета в Москву.

ЛАРСЕН: Сейчас очень многие наши фигуристы достаточно много времени проводят где-то в Соединенных Штатах или в Париже. У вас не было никогда соблазна уехать и остаться там?

ТОТЬМЯНИНА: Мы с моим партнером 5,5 лет прожили и тренировались в Соединенных Штатах.

ЛАРСЕН: В Питтсбурге.

ТОТЬМЯНИНА: В Чикаго. В Питтсбурге у меня была травма.

ЛАРСЕН: Да, это, кстати, все помнят, этот страшный момент.

ТОТЬМЯНИНА: Но при первой же возможности, как у нас появился какой-то лучик света, мы сразу же собрали чемоданы и вернулись в Россию.

ЛАРСЕН: Сбежали обратно? Почему? Там вроде бы так все спокойно и чинно.

ТОТЬМЯНИНА: Там все спокойно, комфортно для тренировок, но не для жизни. Ты вышел из спорта, и что там делать?

ЛАРСЕН: Ну не знаю, работать тренером.

ТОТЬМЯНИНА: Работать тренером – в дальнейшем не исключаю такую возможность. Не говорю ╚нет╩ на 100 процентов. Но хочется покататься, так как все шоу и проекты в основном сейчас находятся в России, поэтому мы очень рады, что появилась такая возможность.

ЛАРСЕН: А вот это, кстати, интересно. Фигурное катание вообще, мне кажется, было всегда одним из самых любимых и таких всенародных видов спорта в стране. Фигурное катание и футбол – самые главные зрелища.

ГЛУХОВСКИЙ: Футбол – наше главное расстройство, фигурное катание – наше главное утешение.

ЛАРСЕН: Всегда, причем с каких-то молодых ногтей еще я помню, как катались Ирина Роднина и Александр Зайцев и как мы все прыгали перед телевизором вместе с ними. Я помню, с кресла я делала какие-то дурацкие батманы или что-то в этом роде. Кумиры всегда были фигуристы. И сейчас, мне кажется, что наконец-то вы стали получать какой-то дивиденд реальный и материальный тоже от своего успеха, от своей популярности и какое-то вознаграждение своих трудов. Потому что это стало модно, это стало как-то коммерчески успешно. Или я ошибаюсь? Или все равно, будучи великим фигуристом, нормально существовать, зарабатывать себе на жизнь невозможно?

ТОТЬМЯНИНА: Как бы вам сказать┘

ГЛУХОВСКИЙ: Скажите правду.

ЛАРСЕН: Чтобы не обидеть, да?

ТОТЬМЯНИНА: Чтобы никого не обидеть. Я просто знаю, что предыдущие Олимпиады когда спортсмены выигрывали, их благодарили письмами, и все, от правительства, в советские времена.

ЛАРСЕН: Да-да, это правда.

ТОТЬМЯНИНА: К счастью, после последней Олимпиады, которая прошла в Турине, те, кто выиграл, заработал какие-то медали для страны, они были вознаграждены и различными приемами, то есть моральная часть, и материально. Премии, были подарены машины, квартиры, какие-то дополнительные подарки. То есть в этом плане нас отблагодарили, я скажу, наверное, что по полной программе.

ГЛУХОВСКИЙ: А были какие-то предпочтительные виды спорта? Вот кому дарили машины, а кому дарили квартиры? Например, фигуристам – квартиру, хоккеистам – машину.

ТОТЬМЯНИНА: Нет, не было никаких предпочтений, то есть всем по заслугам.

ГЛУХОВСКИЙ: Все-таки, знаешь, особенно в Москве машины и квартиры – это не одно и то же далеко. Квартира – это приблизительно 10 машин приличных. Поэтому подарить машину и подарить квартиру – это разные подарки. Мне интересно, кому доставались квартиры, а кому машины?

ТОТЬМЯНИНА: Всем доставалось все.

ГЛУХОВСКИЙ: Вот так? Ну, смотри как у нас государство раздобрилось, я считаю.