Вечерний канал Тина Канделаки и Василий Бровко в гостях у Дмитрия Глуховского и Теоны Дольниковой

ГЛУХОВСКИЙ: Дмитрий Глуховский и Теона Дольникова в студии. В гостях у нас Тина Канделаки.

КАНДЕЛАКИ: Добрый день.

ГЛУХОВСКИЙ: Аплодирует ей продюсер Василий Бровко, который сейчас ведет некоторые проекты Тины, все проекты Тины, многие проекты Тины, включая проект ╚Нереальная политика╩, с которым Тина сейчас гремит в Интернете.

БРОВКО: Мое описание просто получилось дольше, чем у Тины Канделаки. Спасибо.

КАНДЕЛАКИ: Потому что Митя понимает, что сейчас время продюсеров. Правильно! Продюсера не найдешь – карьеру не сделаешь.

ГЛУХОВСКИЙ: С другой стороны, никому не нужно объяснять, кто такая Тина Канделаки. А кто такой Василий Бровко – это занимает некоторое время.

КАНДЕЛАКИ: Ты забыл сказать, что Василий Бровко и твой продюсер немножко, и тебя приглашает на все свои проекты.

ДОЛЬНИКОВА: Мне тоже нужен продюсер. Может, вы и моим будете?

КАНДЕЛАКИ: Ты уж извини, но Бровко на всех не хватит. Ты довольствуйся Дробышем.

ДОЛЬНИКОВА: Спасибо, Тина, что ты пришла на этот эфир. Лично для меня он как испытание, потому что если я смогу пообщаться с Тиной Канделаки и взять у нее интервью, то мне уже никакое интервью не страшно.

КАНДЕЛАКИ: Я приходила сюда, когда тебя здесь не было, поэтому первое желание у вас на радио, и это становится доброй традицией, что если впереди сидит другая женщина – рвать ее на части. Ты не Гордон, я не Собчак, поэтому жить будешь.

ГЛУХОВСКИЙ: Курсы звезды начинающей. Она даже купила книжку по Тине Канделаки.

КАНДЕЛАКИ: Девочка моя, сколько ты за нее заплатила, скажи мне?

ДОЛЬНИКОВА: Очень много. Я сначала думала: что это за книжка, которая стоит 600 рублей?

КАНДЕЛАКИ: А стоит она 600 рублей, как ты считаешь?

ДОЛЬНИКОВА: А потом я пришла в магазин, увидела – реально крутая книжка. Как минимум красивая.

КАНДЕЛАКИ: Я смотрю и понимаю, что по сравнению со всеми женщинами, которые с тобой работают, это самый достойный выбор, я хочу сказать. У нее хороший вкус.

ГЛУХОВСКИЙ: У меня еще есть Анфиса Чехова, между прочим.

КАНДЕЛАКИ: Мы ее тоже любим. Но Анфиса Чехова уже состоялась. Уже всё. А что будет из Дольниковой, непонятно.

ДОЛЬНИКОВА: Тем более что она даже собиралась поступать на журфак.

КАНДЕЛАКИ: Считай, что ты уже поступила в эту минуту.

ГЛУХОВСКИЙ: На отделение журналистики.

БРОВКО: Кто-то идет на журфак, в тележурналистику, а кто-то проще.

КАНДЕЛАКИ: Вася, мы сейчас на тебя все смотрим. Зачем куда-то поступать? Вася все расскажет.

ДОЛЬНИКОВА: Сегодняшний эфир – это 5 лет журфака, и можно сразу работать.

ГЛУХОВСКИЙ: Ничего лишнего. Никакой литературы, никакой истории.

КАНДЕЛАКИ: Кому это надо?

БРОВКО: Ты видел программу, где на коньках люди катаются? Какой там журфак и МГУ, зачем это нужно?

ГЛУХОВСКИЙ: Все программы, где катаются на коньках, с моей точки зрения, абсолютное зло.

БРОВКО: К сожалению, у нас это зло превалирует.

КАНДЕЛАКИ: Глуховского не показывают ни в первом, ни во втором сезоне на коньках. Подожди, еще и на паркете танцы планируются. Так сразу не заводись.

ГЛУХОВСКИЙ: Коньки я бы точно отклонил.

КАНДЕЛАКИ: А бокс?

ГЛУХОВСКИЙ: И бокс бы я точно отклонил.

КАНДЕЛАКИ: А общество мертвых поэтов?

ГЛУХОВСКИЙ: Чтобы как-то взбодрить эфир?

КАНДЕЛАКИ: Прежде чем мы перейдем ко всему, что я делаю, я хочу в двух словах сказать. Я не знаю, говорят ли при жизни о тебе хорошо твои ровесники, я в шоке, скажу честно. Я о Глуховском много слышала и многое видела, но жизнь моя так сложилась, что я его не читала. Я провела маленький опрос среди своих знакомых, не все из которых идиоты, и некоторые тоже удивились, услышав твою фамилию. Они тебя как писателя не знали. Когда я открыла для себя твою книгу, я была на самом деле в культурном ауте, потому что ты очень талантливый писатель. Я не облизываю тебя в эфире, но иногда надо говорить это при жизни, потому что, фиг его знает, успеем ли мы сказать это друг другу потом. Ты младше меня, что меня поразило, тебе нет тридцати, и ты реально писатель! Многие пишут книжки, и у меня тоже вышла книжка. Но все это развлекательная литература. Гойя так и умер, не поняв, насколько великим художником он был. Поэтому я считаю, что нужно говорить в глаза. Ты очень крутой писатель. Скажи мне честно, ╚Сумерки╩ же хуже всего продаются?

ГЛУХОВСКИЙ: Ну, как хуже всего? Там 100 тысяч, да.

КАНДЕЛАКИ: В историю ты войдешь как писатель этой книги. Я думаю, что это та книжка, которую я дам почитать своим детям лет через пять.

ГЛУХОВСКИЙ: Спасибо большое, но есть уже звонок от нашего радиослушателя Николая.

СЛУШАТЕЛЬ: Вопрос такой. Тина, ты же медик по образованию?

КАНДЕЛАКИ: Могла бы быть патологоанатомом, но не стала им.

СЛУШАТЕЛЬ: Как поменяли путь свой?

КАНДЕЛАКИ: Зашла пару-тройку раз в морг и решила вовремя остановиться.

СЛУШАТЕЛЬ: Теперь у кого гонорары больше? У Малахова или у тебя?

КАНДЕЛАКИ: Честно могу сказать, что там, где мы работаем вместе, всегда деньги делим пополам. У нас братская мафия.

СЛУШАТЕЛЬ: А ты с ним не борешься?

КАНДЕЛАКИ: А зачем бороться? Я считаю, что у нас настолько большая страна, что денег и места хватит всем, Коля. Не считай чужие деньги, зарабатывай сам.

СЛУШАТЕЛЬ: Я вопрос хотел задать. У кого сейчас больше гонораров, у тебя или у Малахова?

КАНДЕЛАКИ: А ты считаешь, что я живу с Малаховым и считаю его деньги? Он будет у нас участвовать в качестве суперзвезды, в роли Валерия Марковича, директора салона ╚Гав-мяу╩ в сериале ╚Мама-Москва╩, который сейчас снимается. Я тебе хочу сказать, что у него там очень солидный гонорар, если тебя это интересует.

НИКОЛАЙ: Значит, у него больше?

КАНДЕЛАКИ: Ну, я продюсирую сериал. Поэтому как посмотреть.