Сергей Стиллавин и его друзья В гостях актер Театра Сатиры Станислав Николаев

В гостях актер Театра Сатиры Станислав Николаев.

САРАЛИДЗЕ: Станислав, вы написали пьесу, вы написали одну пьесу и, говорят, пишете уже вторую?

НИКОЛАЕВ: Да.

САРАЛИДЗЕ: Вообще, для актера это не совсем, на мой взгляд, правильное занятие - самому себе писать пьесу, да еще и ставить ее.

ВАХИДОВ: Да, как Моцарт, писал и играл.

КОЛОСОВА: Нет, ну, правильно, зачем человеку ждать, когда его позовут играть, надо самому.

НИКОЛАЕВ: Я думаю, что это, вообще, показатель наступающего нового времени такого. Сейчас все будет сливаться, нам всем придется быть немножко профессионалами во всем. Это касается не только творчества, вообще, в принципе, науки, потому что каждая наука как-то углубляется все больше и больше, и каждому нужно знать и там, и там, и там, чтобы обобщать, то есть, момент изучения есть, обобщения. А, вообще, театр с этого начинался, и мне кажется, как раз сейчас такой переломный этап, и что придти туда, в древнюю классическую Грецию, когда люди и сами писали, и сами играли все: и Софокл, и Еврипид, - они были актеры. Мне кажется, что когда у нас сложится такая некая каста людей, которые писали бы, договорились между собой, писали бы пьесы и сами ставили бы их, исполняли, договорились бы о некоем каком-то формате этого, тогда бы театр опять снова принял бы форму соревнования, такую, какой он когда-то был. Мне кажется, тогда произойдет прорыв, какой произошел в 5-м веке до нашей эры.

САРАЛИДЗЕ: Вперед в античность предлагаете?

НИКОЛАЕВ: Я думаю, что да, можно и так сказать. Вперед в соревновательность.

ВАХИДОВ: У нас в студии Станислав Николаев, ведущий актер Театра Сатиры.

САРАЛИДЗЕ: Драматург.

ВАХИДОВ: Как мне сказали в кулуарах - человек подсиживает реально Ширвиндта. Дружите сейчас, чтобы потом иметь контрамарку. Я сказал: да ладно. Говорит: зуб┘

НИКОЛАЕВ: Это полная чепуха.

КОЛОСОВА: Да ладно, чепуха, не чепуха.

САРАЛИДЗЕ: Станислав выпивал какое-то время в своей жизни, если можно, поподробнее. Мы как братья по оружию, хотелось бы понять.

НИКОЛАЕВ: Вы тоже?

КОЛОСОВА: Сидели на стакане?

НИКОЛАЕВ: А что такого особенного в этом, чтобы об этом говорить?

САРАЛИДЗЕ: Об этом надо говорить.

НИКОЛАЕВ: Пить плохо.

ПАСТУХОВ: Прям, с утра разминался красненьким?

НИКОЛАЕВ: Нет, такого никогда не было. Я, кстати, никогда не был пьяным на сцене, один раз в жизни только случилось так случайно, где у меня была небольшая роль, а так, в принципе, я в нерабочее время. Но, что пьющий человек - это больше не то, чтобы, имеется в виду алкоголик или зависимый от алкоголя, то, что, во всяком случае, если говорить обо мне, а просто человек, которому скучно что ли жить, и самому скучно, и скучно думать.

КОЛОСОВА: Горе от ума?

НИКОЛАЕВ: От какого ума? Вы что? Абсолютное амебное было существование одно время, когда я в какие-то компьютерные игры играл все время.

КОЛОСОВА: Подождите, у вас не было работы, это с этим связано?

НИКОЛАЕВ: Почему, я все время работал в Театре Сатиры, точно так же, как и сейчас работаю.

САРАЛИДЗЕ: А что изменилось?

НИКОЛАЕВ: Ну, вот, знаете, спектакль про это, пьеса про это.

САРАЛИДЗЕ: Это ╚Люпофь╩ которая называется?

НИКОЛАЕВ: Это как раз вот ╚Люпофь╩ - это такая штука, это способность жить, реализуя свои мечты, когда мечты и действительность становятся одним целом неким. Вот об этом спектакль ╚Люпофь╩, когда я вдруг в жизни к этому приходил постепенно, когда как раз писал эту пьесу.

Подробности беседы слушайте в аудиофайле.