Валенки Актер Максим Суханов в гостях у Лены Батиновой и Вадима Тихомирова

 

ТИХОМИРОВ: В студии Максим Суханов.

 

СУХАНОВ: Здравствуйте.

 

ТИХОМИРОВ: Здравствуйте. Народный артист, Максим?

 

СУХАНОВ: Да нет, у меня нет званий.

 

ТИХОМИРОВ: Как, нет званий?

 

СУХАНОВ: Конечно.

 

ТИХОМИРОВ: Какое безобразие. Мы напишем письмо президенту.

 

СУХАНОВ: Нет, не надо, я действительно декларирую то, что звания это глупости, поэтому я от них отказываюсь.

 

ТИХОМИРОВ: Слава тебе, господи, хоть один трезвый человек.

 

СУХАНОВ: Ну, может быть, не один, почему, но я, во всяком случае, всегда придерживался того, что это какая-то неимоверная глупость и, видимо, развлекуха для тех, кто в это играет.

 

ТИХОМИРОВ: Конечно. Ну, пусть они играют дальше. Максим, начнем с самого главного. Вы один из немногих актеров за последнее время, от которого пахнет мужчиной. Вы уж меня простите, зная многих народных, заслуженных и просто актеров, я все время думаю, где они прячут свое мужское достоинство? А вот вы зашли, и прямо видно - мужик. Я думаю, как же так удалось вам?

 

СУХАНОВ: Какое хорошее начало.

 

БАТИНОВА: Причем, заметьте, не от меня, а от Вадика.

 

СУХАНОВ: Ну, я не знаю, как удалось, это все природа.

 

ТИХОМИРОВ: Хорошо вы сейчас сказали: это не я.

 

СУХАНОВ: Несомненно. Потом думаю, что во всем виновата моя мама, которая меня воспитывала, и воспитывала так, чтобы я превратился в то, что я есть на сегодняшний день.

 

ТИХОМИРОВ: Подождите, вы хотите сказать, что вы жили в неполной семье?

 

СУХАНОВ: Ну, когда как, но большей частью, конечно, меня воспитывали моя мама и моя бабушка.

 

ТИХОМИРОВ: И именно они в вас воспитали такое хорошее?..

 

СУХАНОВ: Ну, спасибо большое.

 

ТИХОМИРОВ: Нет, спасибо большое маме и бабушке.

 

БАТИНОВА: Вадик прав, потому что есть такой миф среди наших слушателей о том, что, когда женщины воспитывают мальчиков в семье неполной, из них вырастают мальчики женственные.

 

СУХАНОВ: И инфантильные.

 

БАТИНОВА: Да, и инфантильные.

 

СУХАНОВ: Вы знаете, я думаю, все крайне индивидуально, и когда мы вообще прибегаем, разбирая какие-то семьи, конфигурации, к обобщениям, мне кажется, это совершенно неправильно, все очень индивидуально и очень уникально в любой семье. Поэтому, думаю, что не надо обобщать.

 

ТИХОМИРОВ: Единственный вопрос: зачем вы стали актером? С вашей, как говорится, харизмой можно было совершенно спокойно баллотироваться в депутаты как минимум, если не говорить о большем.

 

СУХАНОВ: Дело все в том, что, для того чтобы быть депутатом, должно быть интересно им быть прежде всего. И я думаю, что люди, которые идут в депутаты, они прежде всего получают удовольствие от того, что делают хорошо тем людям, которые их туда направляют и выбирают.

 

ТИХОМИРОВ: Вы сейчас, Максим, с кем разговариваете, с богом, видимо, напрямую?

 

СУХАНОВ: Нет, я имею в виду те мотивации, которые человек сам для себя определяет, для того чтобы идти в ту или иную профессию. Я, во всяком случае, не могу сказать, что я уж очень мотивированно пошел в профессию актера, потому что мне-то, наоборот, хотелось, первое, чтобы у меня был ненормированный рабочий день┘

 

ТИХОМИРОВ: Это наше любимое занятие, вы знаете.

 

СУХАНОВ: Ну, так как он, в общем, всегда был у моей мамы, она у меня художник и работала так, как ей захочется, и всегда эту работу выполняла прекрасно. Чтобы был ненормированный рабочий день и чтобы, в общем, наверное, каждый день вокруг меня был какой-то праздник. Я так себе вообще представлял работу актера. Ну, конечно, все потом поменялось, но мотивации мои были вот такими. Вы еще спросили: почему вообще это все развилось в конце концов, а я не пошел, закончив училище, в генералы? Думаю, что количество комплексов, которые у меня у самого есть, оно позволяет мне до сих пор быть любопытным к этой профессии.

 

ТИХОМИРОВ: Да, любопытство - это самое главное, мне кажется, в жизни.

 

СУХАНОВ: Да, ну и комплексы.

 

БАТИНОВА: Почему? Вы эти комплексы культивируете или, наоборот, хотите избавиться?

 

СУХАНОВ: Я не то что их культивирую, но я их для себя не запрещаю, я люблю с ними разговаривать и, скажем так, изучать, погружаться в себя, это интересно.

 

ТИХОМИРОВ: То есть, Максим, иногда можно наблюдать на кухне, как вы сидите один напротив себя и общаетесь?

 

СУХАНОВ: Я думаю, что и в пробке можно наблюдать то же самое. Ну, в общем, в тот момент, когда я ловлю себя на мысли, что пора погрузиться в размышление, это может случиться где угодно.

 

ТИХОМИРОВ: Кстати, тут пришло сообщение: ╚Это тот самый Суханов, который из ╚Страны глухих╩?╩ Да, да, уважаемые друзья из Санкт-Петербурга, именно тот самый Максим Суханов. Я, вы знаете, наблюдал вас во многих ролях и удивился, как вы совершенно спокойно можете переходить из одной возрастной категории в другую. Вы можете быть молодым человеком, вы можете быть ровесником самому себе, а можете быть взрослым. Я увидел вас в последней роли, это Борис Годунов, вы там играете уже зрелого мужчину, и я вижу, что это не грим, а это абсолютное перевоплощение. Я думаю, как в вас сочетается это все?

 

СУХАНОВ: Я не думаю, что я смогу до конца ответить на этот интересный вопрос, потому что, как только я начну задумываться, как я это делаю, мои слова будут неинтересны. Точно совершенно могу сказать, что в каждом человеке, как мне кажется, живет несколько его собственных ╚я╩, и каждое это ╚я╩ имеет право на выражение. И вот каким образом ты этими ╚я╩ распорядишься и каким образом одно ╚я╩ перетекать может в другое ╚я╩ - вот, я думаю, что секрет, или загадка, в этом.

 

ТИХОМИРОВ: Но мне кажется, что вот эта трансформация человека, она важна не только в искусстве, но и в жизни. Ведь мы часто берем, например, один образ и начинаем жить в нем.

 

СУХАНОВ: Ну, не думаю. Я думаю, все равно у нас существуют разные территории, где мы совершенно другие: территория дома, работы, улицы или какой-то компании, или двух разных компаний - мы можем по-разному там себя представлять. Поэтому, наверное, в какой-то степени это похоже на то, что говорю я.

 

БАТИНОВА: Интересно, а в какой компании тогда вы открыты, может быть, даже обнажены?

 

СУХАНОВ: Вы знаете, я стараюсь везде быть обнаженным, потому что это всегда интересно. Когда ты открыт, то тогда, мне кажется, гораздо правильнее строится энергообмен и коммуникация с общающимися. И, естественно, эта компания, наверное, должна быть комфортной, может быть, не всегда положительно на тебя настроенной, но в любом случае не равнодушной.

 

БАТИНОВА: Да, не равнодушной.

 

ТИХОМИРОВ: Я не знаю, понравится ли вам такое сравнение, но, глядя на вас, я все время вспоминаю актера уже такой старой гвардии, это Алексей Петренко.

 

СУХАНОВ: Мне очень лестно, если вы так видите.

 

ТИХОМИРОВ: Я просто, знаете, так осторожно, потому что мало ли, может быть, у вас какие-то, не знаю, нестыковки.

 

СУХАНОВ: Нет, я считаю, что это грандиозный актер.

 

ТИХОМИРОВ: Это грандиозный актер, и когда я увидел его в образе Распутина, я был потрясен до глубины души. И знаете, что вас роднит? Вот удивительная история: вы работаете на уровне физиологии, иногда это даже отталкивает, но ты все равно понимаешь, что это искусство. Странное дело, у нас многие сейчас физиологию выставляют на первый план, дергаются, говорят: ну, дорогие друзья, это, типа, искусство. И все говорят: да, да, да! А вы никогда не переступаете эту грань, когда физиология уже переходит в болезнь.

 

СУХАНОВ: Спасибо. И, конечно же, я думаю, что не благодаря тому, что я один работаю над ролью, это происходит, а, конечно же, посторонний глаз, который вообще следит за всем тем, во что я превращаюсь, - это режиссер. Это очень важно, чтобы у актера были режиссеры со вкусом, чтобы они были талантливые и чтобы они следили за всей той гаммой фантазий, которые актеру в голову приходят. Не всегда эти фантазии не переходят вот за эту грань.

 

ТИХОМИРОВ: А я вот думаю, интересно, какие режиссеры могут, например, набросить узду на такого человечища?

 

СУХАНОВ: А здесь дело не в узде, здесь дело, наоборот, в доверии и в сотворчестве, я бы так сказал, потому что он доверяет тебе, а ты доверяешь ему. Если нет доверия, вообще ничего не произойдет, во всяком случае в таком коллективном творчестве, как театр или кино.

 

ТИХОМИРОВ: И что, много у вас таких доверительных режиссеров?

 

СУХАНОВ: Их никогда не будет много, но они есть, слава богу.

 

ТИХОМИРОВ: Ну да, это Мирзоев, мы знаем.

 

СУХАНОВ: Да, Мирзоев, и, в общем, в кино с теми режиссерами, с которыми я работал, в большинстве я с большим доверием к ним относился.

 

ТИХОМИРОВ: Но все равно вас боятся, мне кажется.

 

СУХАНОВ: Это надо у них спрашивать. Я с ними об этом не разговариваю.

 

БАТИНОВА: Максим, наш слушатель на форуме задает вам вопрос: ╚Вы в двух разных фильмах играли Сталина. Вам не кажется, что вы могли застрять в этом образе? Или это признание, что вы лучший из современных актеров, кто может сыграть Сталина?╩

 

СУХАНОВ: Ну, не думаю, что можно так уж застрять сегодня в какой-то роли. Дело все в том, что такое количество делается фильмов┘ Также могу сказать, что ощущения, что я наигрался этого персонажа, у меня нет на сегодняшний день, потому что, в общем, объем роли и в одной, и в другой картине, несмотря на плотные сцены, он небольшой.

 

ТИХОМИРОВ: Это ╚Цитадель╩ и ╚Дети Арбата╩, по-моему, да?

 

СУХАНОВ: Да. Поэтому такого опасения у меня нет.

 

ТИХОМИРОВ: А кстати, Максим, скажите, вот вы погружались в этот образ, а Сталин для вас - кто? Я понимаю, что вы, наверное, читали какие-то исторические документы, воспоминания современников о нем. Кто он был: параноик, шизофреник, гений, медиум?

 

СУХАНОВ: Я думаю, что все равно не может быть одного названия. Допустим, мы можем, конечно, говорить, что это тиран, и от этого все те эпитеты, которые с этим связаны. Но когда ты репетируешь или пытаешься делать какой-то образ, особенно биографический, то, как правило, исторические документы или какие-то хроники, они немного дают материала, для того чтобы правильно к этому подойти. Потому что подойти все-таки хочется не со стороны стереотипа и какой-то закаменелости, а с чем-то особенным. Поэтому искать нужно, скорее, в книгах о психологии, в себе самом надо тоже что-то искать. В любом случае, какого бы ты персонажа ни играл, его нужно сначала полюбить, как это, может быть, не ужасно звучит, а уже потом этим персонажем выходить на зрителя.

 

ТИХОМИРОВ: А что вам полюбилось в Сталине, когда вы начали?

 

СУХАНОВ: Нельзя назвать одного какого-то качества. Скорее, я не знаю, ты проникаешься персонажем как-то метафизически.

 

ТИХОМИРОВ: Ну, вы же интуит, поэтому я и спрашиваю.

 

СУХАНОВ: Да, ну, вы знаете, допустим, то, что он отшельник┘

 

ТИХОМИРОВ: Семинария дала о себе знать.

 

СУХАНОВ: Думаю, конечно. То, что он отшельник, то, что он, очевидно, некомфортно чувствовал себя в одиночестве, но в то же время стремился, может быть даже от страха, быть один; то, что, несмотря на все, что я сказал, он пытался себя еще пробовать в искусстве, он писал стихи.

 

ТИХОМИРОВ: К сожалению, до сих пор я не могу их прочитать.

 

СУХАНОВ: Ну, я не думаю, что они вам откроют┘

 

ТИХОМИРОВ: Какие-то светлые горизонты.

 

СУХАНОВ: Да, именно в поэзии, но о персонаже, я думаю, что они могут многое сказать. Ну, и вообще как-то мое стремление было больше показать его в какой-то домашней обстановке, в которой никто его никогда не мог увидеть или представить.

 

ТИХОМИРОВ: А что вас удивило в нем? Ведь все равно какие-то были факты биографии его, которые вдруг вас поразили, вы не могли подумать даже, что┘ Для меня, например, было открытие, когда мне рассказывал энкавэдэшник (тогда еще молодой, когда он видел Сталина), как он сидел на колосниках Большого театра и наблюдал внизу, как проходит какое-то очередное заседание Политбюро. И он говорит: я наблюдал, чтобы, не дай бог, враг не проник туда, под купол, как говорится, Большого театра и не сбросил что-нибудь на наших руководителей. И я, говорит, посмотрел вниз и вдруг увидел, что у Сталина, оказывается, огромная лысина. (У него была огромная лысина, которую просто он зачесывал.) И когда я увидел эту розовую лысину, говорит, внизу, меня это потрясло, потому что для меня Сталин был просто бог┘ И вот у меня почему-то эта лысина до сих пор в глазах стоит. Он был лысый, ну, относительно, конечно.

 

СУХАНОВ: То, о чем вы сказали, это относится, естественно, ко всей физике. Ну, тут, наверное, много могло быть удивлений, если бы мы на него внимательнее посмотрели, если бы возможно было. Я думаю, конечно, удивительные какие-то его психологические, так сказать, опыты, связанные с абстрагированием от того, какие поступки он совершал, и насколько он мог не реагировать собственной совестью или душой на эти свои поступки. То есть, я думаю, что вообще абстрагированность психологическая, может быть, даже, скорее всего, она какая-то архишизоидная - это вот интересный момент в его жизни.

 

ТИХОМИРОВ: А скажите, Александр Бурдонский, внук Сталина, вам что-нибудь говорил по поводу того, как вы воссоздали образ его дедушки?

 

СУХАНОВ: Я, к сожалению, не знаком.

 

ТИХОМИРОВ: Он режиссер Театра Армии. Я просто один раз совершенно случайно оказался с ним за одним столом, и вдруг он повернулся ко мне, что-то просил передать, и посмотрел на меня. И я вдруг - я столько раз читал про взгляд Сталина, - и вдруг я увидел это, и мне стало страшно. Хотя Александр Бурдонский - милый совершенно человек, режиссер, богема.

 

СУХАНОВ: Ну вот, значит, это перешло, переходит, переходят такие вещи чудесные.

 

ТИХОМИРОВ: А теперь гораздо более сложный вопрос. Я понимаю, что одно дело - ╚Дети Арбата╩, фильм, который снимал режиссер Эшпай, другое дело - ╚Цитадель╩, который снимал Никита Михалков. Вот сейчас только ленивый не пинает тело, душу Никиты Сергеевича Михалкова. Скажите, вы с ним работали, что он за человек, и почему вдруг такое произошло резкое неприятие, хотя одно время его все очень любили, даже как-то восхищались им? Что произошло?

 

СУХАНОВ: Ну, я думаю, что так сразу не проанализируешь, что произошло, и думаю, что не может быть одной причины. Наверное, причины могут быть разные.

 

ТИХОМИРОВ: Но ведь он очень талантливый.

 

СУХАНОВ: Конечно, он человек талантливый и режиссер очень талантливый, я работал с ним тоже с большим удовольствием. Думаю, что пинания прежде всего связаны с тем, что существует зависть, с тем, что люди во многом связывают его с властью, и так как они, я не знаю, не готовы, или не могут, или у них нет возможности критиковать власть в той или иной форме, они отыгрываются на тех, кто с этой властью имеет какие-то отношения или знаком с этой властью.

 

ТИХОМИРОВ: Интересная такая цепочка.

 

СУХАНОВ: Думаю, что конечно. Ну, а что касается работы, в общем, во все наши съемочные дни, кроме удовольствия, я ничего не могу вспомнить, удовольствия от работы с режиссером - настолько скрупулезно и подробно и исходя из тебя самого, а не из себя, он работает с актерами, и работает так со всеми актерами! Более того, настолько профессионально, естественно, знает кинематограф. В общем, он такой, я бы сказал, человек-оркестр, всегда очень точные замечания делает и операторской группе, и вообще всем тем, кто занимается созданием картины. Очень тратится тогда, когда работает.

 

БАТИНОВА: Кстати, уж коли мы заговорили. Никита Сергеевич еще, например, активный пользователь Интернета, и в последнее время это часто его трибуна для высказывания своего отношения к разным событиям в жизни. И слушательница Долгих Ирина спрашивает: есть ли у вас отношения с Интернетом, имеете ли вы свой блог, и нужна ли вам, например, такая сцена, чтобы с нее можно было выступать?

 

СУХАНОВ: Спасибо за вопрос. Дело в том, что мне это пока не очень интересно, я пользуюсь Интернетом в основном для того, чтобы снять почту, или же что-то мне срочно нужно узнать, чего я совсем не знаю.

 

ТИХОМИРОВ: То есть вы не продвинутый юзер?

 

СУХАНОВ: Нет, я совсем не продвинутый юзер, у меня на это, к сожалению, нет времени. Но это не значит, что я когда-то им не стану.

 

ТИХОМИРОВ: Все впереди. Скажите, Максим, есть такая фраза, что поэт в России больше, чем поэт. И актер в России всегда был больше, чем актер. Почему вдруг так сейчас измельчала актерская порода, и почему сейчас для многих актер не стал тем рупором мыслей, чувств, желаний, каким был раньше? Я говорю про Баталова, Олега Табакова, я говорю про более молодых. Почему сейчас актеры √ это в лучшем случае такая плохая калька с жизни, при этом такая карикатурная?

 

СУХАНОВ: Вы знаете, ну, возросли же очень, и вы все это прекрасно понимаете, потоки информации, связанные и с телевидением, и с радио, и со всем тем, что делается на телевидении. И, естественно, такое количество, оно требует разных актеров, и количество актеров требуется другое. И тут, конечно, нужно смотреть и на педагогов, которые воспитывают, в каких традициях воспитывается актер. Я сейчас даже имею в виду традиции, не связанные с мастерством, а связанные просто, ну, элементарно с дисциплиной, которая, наверное, должна быть у каждого актера или вообще у каждого человека, который работает не один дома, а в коллективе. Я думаю, причин очень много, но вот информация, вообще часто сменяющиеся картинки, нас окружающие, и такое, знаете, поглощающее потребление - это вот результат, я думаю, этого. Здесь этому противостоять можно, только имея внутри стержень, и не поддаваться общему потоку.

 

БАТИНОВА: Да, и такие индивидуальные люди, мы о них и говорим, о современных актерах. Нельзя сказать, что их нет.

 

ТИХОМИРОВ: Я просто хотел сказать, что вы один из немногих актеров этой плеяды ╚мертвого поколения╩ из театральных училищ, которое просто пропало, которое спилось, которое не нашло себя. Это как раз конец 1980 - начало 1990 годов, когда они вышли, работы нет, кино нет, ничего нет, и они все просто нравственно погибли. Вы один из тех, кто вдруг как бы остался.

 

СУХАНОВ: Ну, конечно, потому что актеры чаще всего обладают инфантильным сознанием, актерами надо заниматься и за ними надо ухаживать, и мало кто может разделять себя - актера и себя, живущего в той жизни, в которой мы сейчас живем, и не представлять себя этим актером. В общем, эти территории, они совершенно не пересекаются. А как только они начинают пересекаться, в психике происходят изменения, и люди не понимают, что с ними происходит, и, естественно, кроме слабости и разрушения стержня больше ничего не происходит, тогда они начинают болеть. Болеют люди по-разному. Ну, болеют и, конечно же, пропадают. Вы же понимаете, что после 1985 года или после 1986 года происходит этот переходный период у страны, и еще далеко до конца этого переходного периода, он будет тянуться очень долго. А любые такого рода переходы, они, конечно, на психику, тем более актерскую, влияют.

 

БАТИНОВА: Анатолий Федоров спрашивает: ╚Помогает ли вам актерский талант в жизненных ситуациях? Приходилось ли когда-нибудь в жизни сыграть какую-нибудь роль?╩ Ну, случай был такой?

 

СУХАНОВ: Я уж так не помню, у меня не очень длинная память, но, наверное, иногда что-то помогает, хотя я не люблю, знаете, я, наоборот, люблю ходить, скрываясь, и совершенно не пользоваться тем, что я актер.

 

ТИХОМИРОВ: А узнают?

 

СУХАНОВ: Иногда узнают, но это не очень часто, толпы за мной не ходят, это совершенно точно.

 

ТИХОМИРОВ: Кстати, скажите, пожалуйста, наша радиостанция не выставляла вам счет, иск за интеллектуальную собственность? Все-таки ресторан, по-моему, называется┘

 

СУХАНОВ: ╚Маяк╩.

 

ТИХОМИРОВ: Да, где вы являетесь совладельцем.

 

СУХАНОВ: Нет, ничего не выставляли пока. Мы даже как-то и не ждем этого.

 

ТИХОМИРОВ: Да? Ну, может быть, тогда скидки сотрудникам ╚Маяка╩, все-таки ресторан хороший.

 

СУХАНОВ: Ну, сейчас мы закончим программу и поговорим об этом.

 

ТИХОМИРОВ: Прекрасно, сразу разговор перешел в такое хорошее деловое русло. Кстати, Максим, а никогда не пользовались своей популярностью в борьбе с женским полом? Ну, когда жена, например, в командировке? Супруга, надеюсь, нас сейчас не слушает?

 

СУХАНОВ: Наверное, нет, я не знаю.

 

ТИХОМИРОВ: Поэтому можем говорить совершенно спокойно, невзирая на чины и лица.

 

БАТИНОВА: Ты всех по себе меряешь. Есть люди, которые не стесняются говорить, даже если супруга их слышит. Так о чем ты хотел спросить?

 

ТИХОМИРОВ: Я хотел спросить, вы знаете, как в свое время я спросил у Александра Ширвиндта: Александр Анатольевич, вот вы стали главным режиссером Театра сатиры; скажите, пожалуйста, пользуетесь вы правом первой брачной ночи? Молодая актриса, рабочий кабинет, как в ╚Женитьбе Фигаро╩┘

 

СУХАНОВ: Для этого надо менять устав театра.

 

ТИХОМИРОВ: Он говорит: я уже перешел на тренерскую работу.

 

СУХАНОВ: Это хорошо. Я не думаю вообще, что надо этим пользоваться, когда ты общаешься с женщинами. Я думаю, что, конечно, более-менее нелегкомысленная женщина, умная или остроумная, должна от актеров бежать подальше. Поэтому лучше этим не пользоваться.

 

ТИХОМИРОВ: Спасибо, я думаю, что сейчас многие женщины все-таки поняли, что они совершили.

 

БАТИНОВА: Пришло много сообщений о том, какой у вас голос┘ Спрашивают, женаты ли вы.

 

ТИХОМИРОВ: Нет ли у вас брата.

 

СУХАНОВ: Ну, в Интернете, я думаю, достаточно информации обо мне. Правда, она разная, но она есть.

 

ТИХОМИРОВ: Ничего страшного.

 

БАТИНОВА: Ирина спрашивает: ╚Скажите, пожалуйста, какой фильм из последних увиденных вами вам очень понравился? Может быть, роли ваших коллег в театре или кино вас очень впечатлили?╩

 

СУХАНОВ: Мне понравился целиком спектакль в Театре Вахтангова ╚Дядя Ваня╩, который сделал Римас Туминас, также мне понравился спектакль ╚Ивонна, принцесса Бургундская╩, который поставил Мирзоев. Я там не играю, но тоже он идет в Театре Вахтангова. Что касается фильма, сейчас вы меня застали врасплох. Может быть, я вспомню что-то, но не знаю, не помню, просто не помню.

 

ТИХОМИРОВ: Максим, и на посошок просто такой общефилософский вопрос. В последнее время как-то вы действительно поднимаете такие крупные роли, связанные с политическими, историческими деятелями: Сталина сыграли, Бориса Годунова сыграли. И, в принципе, вы как-то начали понимать немножко психологию власти. Скажите, а кто такие вообще эти люди? Мы уже раньше говорили о депутатах, а я сейчас говорю о тех, кто на самом верху. Вот кто эти люди для вас с психологической, с актерской точки зрения - те люди, которые, как говорится, дошли до самого верха?

 

СУХАНОВ: Ну, постараюсь быстро ответить. Конечно, для того чтобы это почувствовать во всей полноте, я думаю, это нужно попробовать. Но совершенно точно я понимаю, что, когда я жил и учился в школе, в училище, это были 1970-е года, 1980-е, вы знаете, у меня было очень четкое, такое животное представление о том, что все то, что происходит ╚здесь╩ и в чем я участвую, к тому, что происходит ╚там╩, это не имеет никакого отношения. И наоборот тоже. То есть нет никакой связи вот такой доверительной, чтобы быть услышанным. То есть мы вообще жили в какой-то┘ ну, скажем так, выращивались очень по-волчьи, каждый за себя. Не могу сказать, что на сегодняшний день у меня поменялось ощущение. У меня все равно ощущение, что все, что ╚там╩, это своя жизнь, своя планета. И, вполне возможно, по-другому сейчас и не может быть. Но, понимаете, власть всегда будет стремиться к тайне. Другое дело, что людей, хотящих разгадать эту тайну, должно быть все больше и больше, и желание это должно все увеличиваться. Но власть всегда будет хотеть быть тайной, это аксиома, я думаю.

 

ТИХОМИРОВ: Спасибо большое, Максим, вы очень умный для актера, конечно. Это настораживает.

 

БАТИНОВА: Спасибо вам огромное, Максим.

 

СУХАНОВ: Спасибо.

 

ТИХОМИРОВ: До встречи в театре и на экране.