Валенки Советский и российский журналист, писатель, политический деятель, один из создателей российских СМИ Олег Попцов о начале вещания Радио России

Проект "Хроники".

Гость: Олег Попцов ≈ советский и российский журналист, писатель, политический деятель, один из создателей российских СМИ. Поговорим о начале вещания Радио России.

ТИХОМИРОВ: Итак, уважаемые друзья, сегодня мы открываем новую рубрику под названием "Хроники". Дело в том, что в этой рубрике мы хотим взять все самые интересные, все самые значимые события, которые происходили в нашей стране, а, может быть, за рубежом, и поговорить с теми людьми, которые непосредственно были участниками этих событий. Я открываю календарь и вижу: 10 декабря в 1990 году начинает вещание "Радио России". И по этому поводу мы пригласили в студию┘ Я не знаю, бывших, наверное, не бывает┘ Один из основателей Всероссийского государственного┘

ПОПЦОВ: Не бывает бывших президентов, как мне сказал Джимми Картер в Америке.

ТИХОМИРОВ: У нас в гостях - Олег Максимович Попцов.

БАЧЕНИНА: Один из основателей ВГТРК. Здравствуйте, Олег Максимович.

ТИХОМИРОВ: Советский и российский журналист, писатель и политический деятель, один из создателей российских СМИ. Олег Максимович, самый первый вопрос. Скажите, пожалуйста, вам никогда не говорили, что вы похожи на Олега Попова?

ПОПЦОВ: Нет, мне никогда не говорили. У меня была замечательная ситуация. В зале Чайковского идет вечер Андрея Вознесенского. И вдруг ко мне подходит девочка: "Вы мне можете поставить автограф?" Я говорю: "В каком смысле?" - "Вы же Вознесенский". Я говорю: "Спасибо большое, нет, я не Вознесенский, я - Попцов". На Олега Попова - нет, никогда не говорили. И, в общем, кроме начала фамилии ничего общего нет.

ТИХОМИРОВ: Просто у вас удивительно обаятельное лицо, которое вызывает улыбку. Это очень ценно. Скажите, пожалуйста, как, пройдя Высшую партийную школу при ЦК КПСС┘

ПОПЦОВ: Я никогда не учился в Высшей партийной школе, понимаете?

ТИХОМИРОВ: А кто же это написал-то?

ПОПЦОВ: Это берут из Интернета - всякую хренотень.

ТИХОМИРОВ: Заметьте, не я это сказал.

ПОПЦОВ: Я никогда не учился в этом. Более того, у меня было отторжение к вузам такого типа. Я никогда не учился, и я никогда не работал в Красноярском крае. Я работал в Краснодарском крае.

ТИХОМИРОВ: Но в Ленинградском обкоме комсомола вы работали?

ПОПЦОВ: Да, я работал в Ленинградском обкоме. Я был первым секретарем Ленинградского обкома. И я был самым молодым секретарем обкома Советского Союза. Я стал секретарем обкома комсомола в Ленинграде в возрасте 23,5 лет.

БАЧЕНИНА: А вы тогда во все это верили свято?

ПОПЦОВ: Да, да. Если говорить о нашей сегодня жизни, - в чем драма? Идеи нет, понимаете? Обыкновенной идеи нет. А Россия без объединяющей идеи не может существовать.

БАЧЕНИНА: А любая другая страна может?

ПОПЦОВ: Нет, не может тоже настоящая страна, мощная такая. В Америке есть объединяющая идея - "Америка превыше всего". Вы приезжаете, едете в пустыню, стоит маленький домик, и над ним развевается американский флаг. Это очень важно. И когда была объединяющая идея, как принято говорить сейчас, "у поганого совка"┘ Два слова - догнать и перегнать. Все!

ТИХОМИРОВ: Хороший лозунг, между прочим! Олег Максимович, и все-таки, пройдя такой путь - и главный редактор журнала "Сельская молодежь", как вы вдруг согласились на предложение Бориса Николаевича Ельцина возглавить российские средства массовой информации?

ПОПЦОВ: Дорогой мой, это ведь сцена спектакля. Я тогда был депутатом. И дело в том, что в 1990-х годах, представьте себе, я уже был сверхзрелым человеком, я 1934 года рождения, представьте, значит мне 56 лет. Я занимался политикой, интересовался политикой, и так далее, и так далее. Почти 25 лет я возглавлял "Сельскую молодежь". Я принял журнал, когда у него был 36 тысяч тираж. Когда я ушел, у него было 2,5 миллиона, понимаете? 36 тысяч - его никто не знал. И это мы создали этот журнал. Два журнала в Советском Союзе имели двух цензоров.

ТИХОМИРОВ: А зачем же двух-то?

ПОПЦОВ: Объясняю. По месту издания и в центральной цензуре. "Новый мир" и журнал "Сельская молодежь".

ТИХОМИРОВ: То есть, я помню, опасный журнал был такой.

ПОПЦОВ: Вот, я хочу сказать, 25 лет каждый месяц два с половиной часа я проводил в центральной цензуре, отстаивая очередной номер.

ТИХОМИРОВ: А скажите, а как это было, как это происходило? Мне просто интересно. Вы заходили в кабинет, там сидел какой-то дядя┘

ПОПЦОВ: Не так, нет. Раздавался звонок, в центральной цензуре работал первым замом замечательный человек - Солодин - потомственный офицер.

ТИХОМИРОВ: А, то есть КГБ, да?

ПОПЦОВ: Почему из КГБ? Из армии, он потомственный офицер, у него дед был офицером, отец и так далее.

БАЧЕНИНА: Вы поймите, у нас стереотипы все-таки есть. Поколение, все зависит от поколения.

ПОПЦОВ: Да, я понимаю, да. Но дело не в этом. Так вот, раздавался звонок: "Здравствуйте, Олег Максимович. Журнальчик перед вами?" "Да, - говорю, - передо мной, граночки передо мной". - "Давайте откроем страничку 5. Второй абзац. Читаем". "Да, я читаю". - "Убираем?" - "Нет". - "Понятно. Открываем страничку 18┘"

ТИХОМИРОВ: А что там было в этом абзаце, например, Олег Максимович?

ПОПЦОВ: Неважно. Идет текст, какая-то острая статья, какой-то рассказ, может быть, Шаламов, может быть, Астафьев. Вы понимаете? Дальше. "Читаем абзац третий снизу. Убираем?" - "Нет". 20 минут так проходим. "Тогда приезжайте". Я беру номер и приезжаю. И там я 2,5 часа доказываю, почему и так далее, и так далее. Там были курьезные вещи. Я вам говорю, представьте себе: вас вызывают на заседание центральной цензуры. У меня требуют, чтобы я убрал стихи Олжаса Сулейменова, стихотворение "Белый ворон". Прихожу, сижу, и такое, значит: "Товарищ Попцов, что имел в виду товарищ Сулейменов, когда писал стихотворение "Белый ворон"? Кто это?" Я молчу. "О ком это стихотворение?" Я смотрю на них и говорю: "Я думаю, что он имел в виду Мао Цзэдуна. Китай граничит с Казахстаном, Олжас Сулейменов имел в виду Мао Цзэдуна". А когда говорит человек в микрофон, слышен звук: "А что, очень может быть". И я ушел. Они умылись, я ушел. Стихотворение прошло. Или вы сидите когда, вам говорят: "Мы там сидим, разговариваем, я понял вас, Олег Максимович. Но "Оловянного солдатика" Окуджавы убираю?" "Нет". И тогда в горбачевские времена появилась новая редакция, когда главлит снимал с себя ответственность и писал: "Под ответственность главного редактора". И значит, с этой минуты ты выходил на подиум и на Голгофу под топор Центрального комитета партии. Тебя вызывали в ЦК партии и начинали снова-снова-снова┘

ТИХОМИРОВ: А там кто?

ПОПЦОВ: Кто? Инструктор. Я за всю свою жизнь не снял ни одной работы. Я считал, что моя обязанность - убедить цензуру, что я прав.

ТИХОМИРОВ: Олег Максимович, а скажите мне, а нужна цензура? Сейчас постоянно возникает этот вопрос: цензурировать, например, Интернет, га зеты, журналы, нас, например.

БАЧЕНИНА: Это уже не вопрос, это уже постановление.

ПОПЦОВ: Я могу вам сказать: цензура - это явление краховое, которое останавливало развитие.

ТИХОМИРОВ: Мне тоже так кажется.

ПОПЦОВ: Есть понятие "цензура", а есть понятие "самоцензура". Цензор или ответственный редактор должен быть внутри журналиста. Я всегда своим коллегам и ученикам говорил: можно говорить, показывать и писать все. Надо знать - когда, где и как. А это компоненты профессионализма. И когда вдруг один из моих коллег, который вел репортаж из Чечни во время боя, и в полевом госпитале оперировали молодого парня, и ведущий (я не буду называть его имя, очень известный и сейчас работающий, которого я люблю и так далее, и так далее), он сказал: "Видите, этому мальчику 19 лет, он не знает, что через два часа он умрет". Впервые за свою работу я сорвал трубку, я никогда не вмешивался в эфир: "Ты что, соображаешь, что ты сказал?" - "А что такое?" - "А если сейчас перед экраном его мать? Ты что делаешь, а?" - "Наше дело - сказать".

БАЧЕНИНА: Функции господа бога на себя взяли.

ПОПЦОВ: Вот! Или, значит, известное событие - теракт в Осетии, жуткий этот теракт. И у меня ведет Илья Колосов передачу и говорит: "Вот, смотрите, Ширак, когда был теракт, вышел в эфир через 30 минут, а наш президент - на следующий день". Я говорю: "Илья, ты идиот. Да, наш президент вышел с целой программой, понимаешь ты?" - "У меня двое детей, я очень переживаю┘" - "Дорогой мой, ты сейчас не в детском саду, а ты на телевидении выступаешь, и ты должен прекрасно это понять. Ты можешь это потом сделать, но сейчас┘" Он выступил с программным выступлением. Да, он на следующий день вышел. Да, Путин: "Она утонула". Да, все возмутились. Правильно возмутились. Но потом он шел на Голгофу. Он поехал дня через два и встретился с семьями погибших. А это пытка.

ТИХОМИРОВ: Олег Максимович, мы поняли вашу политическую платформу, ваш, как говорится, стержень внутренний. Скажите, как произошло (для меня все время это непонятно), когда люди находились на одной стороне баррикад, а потом вдруг плавно перешли на другую сторону? Ведь получается, у нас был Советский Союз, а "Радио России" и потом канал "Россия" стал как бы оппозиционным центральной власти.

ПОПЦОВ: Я хочу вам сказать, что я не случайно заметил, 25 лет "Сельской молодежи", то была, естественно, оппозиционна к тем процессам, негативным процессам.

ТИХОМИРОВ: Но вы аккуратно это делали.

ПОПЦОВ: Подождите секундочку. Я вам еще раз говорю. Аккуратно - это значит быть профессиональным. Да, мы это делали, но у меня было при этой аккуратности 14 выговоров. Понимаете? Я прошел через это. И вы можете представить, когда на бюро ЦК ставит вопрос Евгений Михайлович Тяжельников об освобождении Олега Максимовича с должности главного редактора.

ТИХОМИРОВ: То есть они там об этом думали.

ПОПЦОВ: Да. А Олег Максимович сидит. Кто "за"? Поднимается одна рука Евгения Михайловича Тяжельникова. Он говорит: "Позвольте, что? Все против?" там начинают: "Как можно!", и так далее. То есть, это тоже надо быть и пережить. Но я к чему это хочу сказать? Если ты избираешь свой путь как журналист, ты должен понять, что у тебя есть один бог - правда. Ты присягнул на верность правде. Правда - это┘

ТИХОМИРОВ: Но правда у каждого своя, Олег Максимович.

ПОПЦОВ: Я сам хочу сказать: правду, надо говорить правду. Надо отстаивать правду. Надо иметь своего героя и отстаивать своего героя и отстаивать свою идею. В этом заключается смысл. Если этого нет, нет ничего.

ТИХОМИРОВ: А скажите, а Борис Николаевич Ельцин стал для вас таким героем?

ПОПЦОВ: Борис Николаевич для меня был президентом. И когда меня освободили от должности, и в зале сказали: "Почему? Вы должны подать на президента в суд. Он предал вас". И так далее, и так далее. Был эмоциональный такой взрыв. Я ответил: "Я - писатель". Я сказал, что, да, Борис Николаевич - президент. Это так. Но для меня, помимо президента, он персонаж. А писатели на своих персонажей не обижаются. Поэтому подавать в суд на Бориса Николаевича я не буду, это нелепо. Так вот, я хочу вам сказать, как это происходит? Это произошло неожиданно. Да. Но перед этим (это были 1990-ые годы, сверхнапряженные, мне было сделано перед этим три предложения на разные должности: министра культуры, министра печати)┘

ТИХОМИРОВ: России?

ПОПЦОВ: Да, да. Это Ельцин все делал. И Руцкой вышел даже с идиотской идеей и пошел к Ельцину говорить, чтобы выдвинули меня на пост министра иностранных дел. Я ему сказал: "Ты чего, с ума сошел! Я английского не знаю". - "Ты английский изучишь". - "Изучу, конечно". Но дело не в этом. И возглавить всю пресс-службу Ельцина. Я от всех отказался. Я только начал работать в "Московских новостях" с Егором Яковлевым. У нас создался такой тандем, масса идей была. Я был первым замом и считал, что невозможно. Но я, действительно, был в составе комиссии по средствам массовой информации в Думе, я депутатом был. Все это так. Я предложил идею создания именно не Гостелерадио, а создания компании, новую модель. Это было так. Но не мыслил даже абсолютно, занимался своим проектом. И вдруг это уже сделала Куркова вместе с Полтораниным. Настучали на меня Ельцину и так далее. И тут меня вызывает Ельцин и говорит┘

ТИХОМИРОВ: А скажите, а какой он в быту был? Потому что мы же только по хронике видим его.

ПОПЦОВ: Ельцин? Ельцин был очень специфичным человеком. Он был немногословен, это я могу сказать, это верно совершенно. Он для меня не был загадкой абсолютно. Пускай вас не пугает. И для меня не был загадкой и Владимир Владимирович. Просто надо знать, понять какие-то исходные, и ты все понимаешь. Когда ты берешь историю болезни Бориса Николаевича - все! Там все написано. До переливания крови, после переливания крови. Вы кладете политику и видите┘

БАЧЕНИНА: Совпадает, так сказать, канва и вышивка.

ПОПЦОВ: Моментально┘ Ельцин был человеком короткой дистанции. Он был спринтер. На коротких дистанциях он принимал мгновенные решения. Как только начиналась стайерская дистанция, - все! Начиналась работа с документами, и все пошло и так далее, и так далее, и все прочее. Все! Но в критический момент он собирался и принимал очень точное решение. Я вам должен сказать, что он был человеком упрямым, но внушаемым. Но, как все упрямые люди, он поддавался внушению очень длительно. С первого дня, допустим, окружение Ельцина стучало (условно скажем) на Олега Максимовича Попцова. Он терпел почти 7 лет. А потом не выдержал. Это нормально, я это понимаю. Потому что Ельцин никогда не вмешивался в работу. Когда я пришел, и когда это все состоялось, и он увидел, что я начинаю отказываться, он сказал классическую фразу: "Вы что, не хотите нам помочь?"

ТИХОМИРОВ: О, да! Тут не отвертеться.

ПОПЦОВ: И я сказал: "Хорошо, я согласен". На пустом месте начать┘ Никого: ни людей, ни помещения, ни техники, ни денег, ничего нет. Выходишь с этим документом и делай, что хочешь. Это было очень сложно. Но когда-то Анатолий Григорьевич в своей книге┘

ТИХОМИРОВ: Это Лысенко?

ПОПЦОВ: ┘ которую выпустил (Лысенко) недавно, (книга очень полезная, ее надо прочесть), он там написал: "Я удивился, что Попцов не привел своих". Я никогда не приводил своих.

ТИХОМИРОВ: Олег Максимович, а после того, как вы согласились, вы как-то это отметили в узком кругу?

ПОПЦОВ: А узкого круга не было. Я пришел один, я ничего не сказал Егору Яковлеву. Упаси бог! Это я не знаю, что бы это было. Я пришел в свой кабинет в "Московских новостях", минут 30 сидел, думал. Потом набрал телефон Лысенко (мы были знакомы) и я говорю: "Значит, так. Только сейчас меня утвердили председателем несуществующей Всероссийской телерадиокомпании. Я приглашаю тебя на пост генерального директора". - "Что ты!" - "Ты слышал меня?" - "Да. Я должен подумать". - "Сколько тебе надо времени?" - "Я не знаю, может быть, вечером завтра". Через два часа он мне позвонил и сказал, что он согласен.

ТИХОМИРОВ: Олег Максимович, у меня еще один вопрос. Я понимаю, что для компании надо было здание. Была Шаболовка. Скажите, а это здание, в котором мы находимся, 5-ая улица Ямского поля┘

ПОПЦОВ: В этом здании находился "Уралсибстрой", а перед этим в этом здании находился центр руководства ГУЛАГом.

ТИХОМИРОВ: О, я так и чувствую! И что, кабинет Берии был здесь?

ПОПЦОВ: Нет. Это был такой бой, в котором участвовал премьер Силаев. И когда мы проехали вместе с ним┘ Силаев был┘ Не был - есть! Замечательный человек. У нас сразу сложились отношения.

ТИХОМИРОВ: Тогдашний председатель Совета министров┘

ПОПЦОВ: И мы искали здание вместе. Он ездил со мной по Москве. И потом, это он сказал: "Все! Берем!"

БАЧЕНИНА: А классно так со зданиями. Я бы тоже так хотела. И когда вызвали руководство "Уралсибстроя" на правительство, Силаев сказал: "Вы - "Уралсибстрой?" - "Да." √ "Значит, строите в Зауралье и Сибири, да? А почему вы здесь, в центре? Поезжайте в Свердловск или в Новосибирск, и у вас там┘". Представляешь, люди там с ума сошли. А потом нам того было мало. Появилось второе здание.

ТИХОМИРОВ: Да. Это на Ленинградском проспекте. Там было птицеводство - "Птицепром". И ни в коем случае здание не отдавали. И тогда я вызвал ребят и говорю: "Значит, так. Мы - тележурналисты. Давайте, вы берете камеры телевизионные, идете в 18 часов к входу "Птицепрома" и снимаете всех, кто выходит. А все выходят с пакетами:
цыплята там, и так далее, и так далее. И все. И когда генеральный директор узнал это, он: "Что вы делаете?" - "Ничего. Мы же договорились: нужно освобождать здание". А их курировал Руцкой. Он там позвонил, матерился: "Что?" - Я говорю: "Оставь. Телевидение приедет┘ Сначала было слово - телевидение┘ Давайте, освобождайте здание". Так появилось это. Это было тоже все надо было пройти, вы понимаете. Но самое главное, все ведь началось с радио. Телевидения сначала не было. Я пришел на радиостанцию "Юность", я это прекрасно понимаю. Во-первых, я всю жизнь вырос на радио. Я слушал радио и очень любил радио. Понимаете? И разбирался в радио, безусловно. Сначала как слушатель. А потом, знаете, как бывают такие вещи, вдруг где-то, может быть, лет 10 тому назад, разбирая документы отца, я вдруг узнаю, что он преподавал, так сказать,┘ Он филолог. Преподавал в радиоинституте. Я чуть ни упал в обморок, понимаете, о чем идет┘ Я помню, как пришел, сказал: "Значит, есть такая идея, ребята - создать российское радио". - "А что у нас есть?" - "Ничего". - "Как ничего?" - "Ничего. Будем создавать с нуля". Не буду это рассказывать, тем более, что это уже было по радио, когда отмечали юбилей "Радио России". У меня была 2,5-часовая беседа с Азархом. Но я хочу сказать одно: как начиналось радио. Началом радио было событие в Вильнюсе.

ТИХОМИРОВ: А! эти события, когда┘

ПОПЦОВ: Да, да, телецентра┘

ТИХОМИРОВ: Захват телецентра советскими войсками.

ПОПЦОВ: Я пригласил команду и сказал: "Значит, так. Едете в Вильнюс, запомните: только правду. Это должна быть истинная первоинстанция. Поняли меня?" И ребята привозят материал. А перед этим идет "Маяк", идет радио союзное и говорит, что там происходит. Я смотрю┘

ТИХОМИРОВ: Картинка не клеится.

ПОПЦОВ: А мы работали на одной волне. После нас работал "Маяк". И мы даем материал.

ТИХОМИРОВ: А как вы подали?

ПОПЦОВ: Как? Очень просто. Я посмотрел, все прослушал и говорю: "Все. Даем в эфир". Что произошло на самом деле, а не те фантазии и те сказки, которые поддерживал Михаил Сергеевич Горбачев. Так вот, и выходим в эфир. А после нас идет "Маяк". И у них первый материал - это материал о вильнюсском телецентре. И включается "Маяк", я говорю: "Как они достойно┘" Включается "Маяк" и говорят: "Только сейчас вы прослушали "Радио России", оно сообщило, что было в Вильнюсе. Мы об этом сообщим вечером". Все. Это было очень достойно. Когда я создавал команду радио, я сказал,что "Маяк" был лучшей радиостанцией. Я сказал: "Первая задача - выиграть у радиостанции "Маяк". Вы меня поняли? Забудьте союзное радио. Выиграть у радиостанции "Маяк". "Маяк" был той путеводной звездой настоящего радио в тот момент. И представьте, этот эфир слушал Михаил Сергеевич Горбачев. Он звонит Кравченко и говорит: "Немедленно закрой это радио! Немедленно! Что это такое?" - разнос полный. - "Ты можешь это сделать?" - "Не могу". - "Тогда загони их за Можай!". Раздается звонок, звонит Толя Тупикин, который был замом по радио господина Кравченко и говорит: "Значит так, ребята, есть такое решение. Либо вы остаетесь на той же волне, значит, и отныне проходите через программную дирекцию, все ваши материалы, либо уходите на частоту. Все! И мы вас убираем!"

ТИХОМИРОВ: В космос!

ПОПЦОВ: Я собираю совещание и говорю: что будем делать? Все говорят: "Конечно, пройдем┘ Подумаешь, программная┘" - "Нет, программная дирекция, господа, - цензура. вы учтите это, пожалуйста". - "Давайте пойдем, там все-все! Не будем говорить Анатолию Григорьевичу. Давайте! Ничего страшного!" И только Давыдов, руководитель "Радио Россия", сказал: "Нет, через программную дирекцию мы не пойдем".

ТИХОМИРОВ: Бунтарь!

ПОПЦОВ: И "Радио России" уходит на частоту. Я это рассказываю, но это надо представить. И через два месяца я еду к себе на дачу в Тарусу, подъезжаю к переезду. Стоит очередь машин в Серпухове. Я сижу, ничего понять не могу. И вдруг у одной машины толпа народа. Толпа народа. Я говорю: "А что случилось?" - "Да тише ты! Это "Радио России" говорит". Нас слушали, как слушали "Би-би-си" и как слушали "Голос Америки", потому что они понимали, что "Радио России" говорит правду". И тогда я улыбнулся и сказал: "так, ребята! А вы говорите - программная дирекция! И последнее, что я хочу поставить точку о радио. Да, мы создавали ВГТКР, телевидение и радио. Я считаю своей главной успешной задачей - это создание "Радио России". Оно полностью сохранило контент задуманный, расширив его. И на сегодняшний день это лучшее радио в России. Никакие радиостанции┘

ТИХОМИРОВ: А как же мы?

ПОПЦОВ: Нет, ребята, вы как продолжение┘ Но это лучшее радио России по культурному масштабу и так далее. Я счастлив, что это такая команда, удалось. Но, самое главное, что мы сделали радио. " Маяк " был путеводной звездой.

ТИХОМИРОВ: Скажите, пожалуйста, ведь очень часто в последнее время говорят: вот, это вы расшатали наше великое государство - Советский Союз. Это из-за вас, из-за вашего "Радио России", из-за канала "Россия" погибло наше великое государство, и так далее, и тому подобное.

ПОПЦОВ: Это кто говорит?

ТИХОМИРОВ: А сейчас очень часто пишут о том, что СССР была великая держава, и так далее, и тому подобное.

ПОПЦОВ: Я хочу вам сказать, что это несусветная глупость. Когда происходят какие-то ситуации┘ Что такое - 1990-ые годы? Это была революция. И хотя мои коллеги, младореформаторы, которые ко мне относились очень-очень критически, потому что они не могли понять, как мы позволяем критиковать власть. И тогда надо было создать нечто, ни в коем случае не повторяющее советское время: цензуру, регламентации и так далее, и так далее. Надо было материализовать свободу, творчески ее материализовать, дать другой контент телевидения и радио. Когда Ельцин пришел и сказал: "Что вы будете делать?" - "Я хочу создать народное телевидение и радио". - "Как вы сказали?" - "Народное телевидение". - "Это как это?" - Я говорю: "Это возможно, Борис Николаевич, когда государство проводит открытую политику". - "Это что такое?" - Я говорю: "Это когда народ все знает о своей власти, а власть все знает о своем народе". - "Это наша политика". И я вам должен сказать, что это было очень важно. Правда, открытая политика продолжалась год. Потом власть сказала: "Зачем власти открытая политика? Какая власть без тайны?"

ТИХОМИРОВ: Да, Олег Максимович, но это совсем другая история уже. На самом деле, вас можно слушать и слушать. На самом деле, вы в такой отличной еще форме и вы говорите такие прекрасные слова французской революции┘

ПОПЦОВ: Нет, но я хочу вам сказать другое: сейчас телевидение переживает колоссальный кризис.

ТИХОМИРОВ: Мы знаем. Но об этом поговорим в следующий раз. Приходите. Спасибо вам большое.

БАЧЕНИНА: Спасибо.


Слушайте аудиофайл.