Валенки Нина Чусова

ТИХОМИРОВ: Дорогие друзья, в студии появилась Нина Чусова. Многие скажут: а разве она любимец публики? О-о-о, она большой любимец публики по одной простой причине, что именно она зажигает эти звезды, которые потом сигают из сериала в сериал, из проекта в проект. А это все Нина. И она, как Карабас Барабас, как дрессировщик, со знанием своего дела это делает.

ЧУСОВА: Ой, как здорово! Здравствуйте.

БАТИНОВА: Здравствуйте, Нина. Вы Карабас?

ЧУСОВА: Нет, я вообще не Карабас и не Барабас. Я добрая и пушистая.

ТИХОМИРОВ: Фея.

ЧУСОВА: Да, вот, мне нравится - фея, фея, да.

БАТИНОВА: И фея тоже.

ТИХОМИРОВ: Ниночка, я не виделся с тобой практически год. Прости, ты знаешь, у меня, к сожалению, этот год прошел под знаком похудения.

ЧУСОВА: Да? Молодец!

ТИХОМИРОВ: То мы тут в студии худели, то по телевизору худеем. И, Нина, глядя на тебя, я понимаю, что ты становишься потихонечку нашим клиентом. Ты как вот так… Ты была такая, а прямо ух стала!

ЧУСОВА: Да. Но я специально не худею, это просто само, видимо, жизнь заставляет. Но я тоже хочу провести следующий год под знаком похудения. И уже приобрела специальные весы, которые там измеряют и воду в организме, и проценты всякие жира, и так далее, и так далее.

ТИХОМИРОВ: Да-да-да, это правильные весы.

ЧУСОВА: То есть каждый мили-шаг в твоем похудении они замечают. Вот это очень важно.

ТИХОМИРОВ: Нина, у нас сегодня будет очень серьезный разговор с тобой.

ЧУСОВА: Ой-ой, боюсь!

ТИХОМИРОВ: Ты знаешь, несмотря на наши добрые лица, особенно на доброе лицо Лены, от нее можно ждать очень коварных вопросов.

БАТИНОВА: Вадя уже 20 минут говорит о чем-то, о чем я должна сказать, чего-то такое прямо очень страшное.

ТИХОМИРОВ: Нина, понимаешь, что меня волнует? Вот еще совсем недавно ты ставила спектакли в театре "Современник", на них приходил премьер-министр и аплодировал, а сейчас ты делаешь ледовые шоу, занимаешься продюсерскими делами. Вот скажи мне, пожалуйста, что для тебя более важно в жизни - искусство или все-таки коммерция?

ЧУСОВА: На самом деле уже давно нет ни искусства, ни коммерции отдельно друг от друга. И поэтому не надо вот так вот сразу резко разграничивать. Мне кажется, все идет в какой-то связке и все идет каким-то своим путем. И, наверное, жизнь именно так и расставляет какие-то акценты, потом уже, заставляя меня самой как бы создавать какие-то собственные проекты. Пусть я на грабли наступаю, по лбу получаю, но я делаю это еще раз и еще раз, потому что, мне кажется, все равно на ошибках я чему-то научусь, и что-то да получится. А то, что делаю какие-то шоу или большие какие-то проекты на стадионах и так далее, ну мне это вообще всегда нравилось. То есть слава Охлопкова не дает мне покоя, большие площади, сотни людей - это вообще мне всегда-всегда очень…

ТИХОМИРОВ: То есть Бондарчук такой практически.

ЧУСОВА: Ну, я обожаю это. Меня даже Хейфиц - наш профессор, мой учитель, он всегда ругал, потому что я старалась даже в своих институтских в ГИТИСе учебных работах занять пол-института.

ТИХОМИРОВ: Задействовать всех.

ЧУСОВА: Да-да. Он говорит: "Ну почему ты идешь вширь, а не вглубь? Надо же вглубь". Но я стараюсь вот и вширь, и вглубь, и как-то вот себя развивать разносторонне, поэтому мне всегда это очень-очень нравится.

ТИХОМИРОВ: Я знаешь, почему тебя спрашиваю? Потому что в последнее время возникает, ты заметила, огромное количество конфликтов, в московских театрах, по крайней мере, когда коммерция вступает в конфликт, скажем так, с искусством. Потому что есть, например, режиссеры, они старые, опытные, они еще Станиславского видели. Но есть понятие рынка, экономики, что театр - это живой организм, что надо платить заработную плату людям, еще что-то. И вот когда это все вступает…

ЧУСОВА: Ну, естественно, и рынка, и экономики, и плюс еще, понимаете, уже на двух фонарях сложно сыграть спектакль. Потому что такие технологии, которые везде внедряются, и в кино, и так далее, что мы видим вокруг, и уже везде 3D…

ТИХОМИРОВ: Хотя театр - это как раз 3D, предтеча была.

ЧУСОВА: Ну, неважно. И уже вот эти все видеопроекции и так далее. Все, что мы видим, это не может не отражаться на визуальном ряде в театре. Но это затратная часть.

ТИХОМИРОВ: Конечно.

ЧУСОВА: Новые технологии требуют все время переоборудования, то есть театр должен тоже совершенствоваться, он не может оставаться в том состоянии, в котором он есть.

ТИХОМИРОВ: А на чьей шее сейчас висит театр? Скажи мне, пожалуйста. Вот государственные театры в Москве, они висят на нашей шее ведь, потому что им платит мэрия. Правильно я понимаю?

ЧУСОВА: Ну, они на одной мэрии тоже не потянут. Везде есть спонсоры, везде есть какие-то… Это нереально.

БАТИНОВА: Да это невозможно абсолютно, да.

ЧУСОВА: То есть всегда театр не может окупиться, этот билет должен стоить такую сумму, чтобы хоть какую-то там зарплату платить, это невозможно. И всегда без спонсора просто театр погибнет. Это всегда убыточно, он не может приносить такую огромную прибыль.

ТИХОМИРОВ: Так, может, не надо нам тогда столько театров?

БАТИНОВА: Да, нам не надо искусства вообще, зачем оно?

ТИХОМИРОВ: Нет, почему, нам искусство нужно, но только немножечко. Вот, например, зачем нам столько театров?

ЧУСОВА: Но, тем не менее все театры, скажем так, переполнены. Значит, если есть спрос, то всегда должно быть и предложение. И театры переполнены, и людей, которые желают что-то посмотреть, а особенно в новогодние праздники с детьми, и на самом деле даже мало.

БАТИНОВА: Да, я тоже так считаю.

ЧУСОВА: У нас мало. Потому что, как бы сказать, за одну неделю вот все просматриваешь, и не хватает, еще хочется.

ТИХОМИРОВ: В последнее время я часто слышу дискуссию о том, что пора прекратить, закрыть эту лавочку - государственный театр, который сидит на субсидии, на шее государства. И так, мол, кризис.

ЧУСОВА: Ну, я не знаю, я на самом деле как бы не могу ничего сказать. Потому что кризис кризисом, но на самом деле, конечно, театрам нужно искать каких-то покровителей, не знаю, каких-то спонсоров и так далее.

ТИХОМИРОВ: У тебя есть покровители?

ЧУСОВА: Ну, они всегда находятся, потом исчезают, потом опять находятся. Это всегда большая работа. Это же поиск и поддержание связей вот со своими спонсорами, со своими инвесторами, это огромнейшая работа. Я дальше думала, что это вообще такие чудеса, что приходит хороший дядя или тетя, дают деньги просто тебе, и слава богу. Нет, ничего подобного! А в дальнейшем? А нужно содержать, а людей всех этих кормить, которые обеспечивают жизнеспособность твоего театра, и так далее.

ТИХОМИРОВ: Конечно.

ЧУСОВА: То есть это все время нужно немножко Петрушкой работать, чтобы делать то, что нравится твоему инвестору, твоему спонсору и так далее.

ТИХОМИРОВ: Вот видишь, Нина, вот и получается, что мы сейчас приходим опять к началу нашего разговора, что ты из хорошего, талантливого, яркого режиссера превращаешься в коммерсанта, который должен найти деньги для этого театра. Ты же сейчас тоже свой театр…

ЧУСОВА: Да, да. Знаете, я была в Голландии, вот не зря Петр Первый ездил туда учиться, потому что я посмотрела там спектакль, называется он "Солдат Ее Величества" или "Оранжевый солдат" (по-другому). И для меня это было потрясение последних лет. Значит, зрители сидят, полторы тысячи, две тысячи людей, это огромное количество. Спектакль про войну, серьезнейшая тема, патриотичная, у нас на такое сгоняют военнослужащих обычно. Там, значит, билетов не достать и все такое. В чистом поле такой амбар, все это приспособлено под театр. Две тысячи людей сидят, и не декорации движутся, а вот этот круг движется, а декорации все расположены вокруг. Ну так вот. И я скажу, что там вот это сочетание художественности, артисты прекрасные, великолепные, и я засомневалась в исключительности российской школы актерской, просто великолепные! Визуальные ряд и потрясающее соединение художника с техникой - ты не понимаешь, как это происходит. Это я потом уже догадалась, что мы вращаемся, потому что ничего не чувствуешь, ничего не дергается. Все это происходит так талантливо, что это невозможно передать. То есть и талантливые актеры, талантливая техника, которая не ломается почему-то, ничего не заедает. Художники, которых не видно даже, вообще ничего не видно. И плюс еще патриотизм и заложенный вот этот смысл, то есть, как бы сказать, серьезный смысл, это не развлекательное шоу, понимаете? Так, оказывается, вот эти шоу какие-то элементы можно использовать с огромным плюсом в серьезном материале. И это будет производить еще большее впечатление. Мы сидели и плакали. Мы, русскоязычные, ничего не понимая на голландском языке, плакали за голландский народ.

ТИХОМИРОВ: А у них больная тема эта в Голландии тоже.

ЧУСОВА: Нет, они там сколько, десять дней сопротивлялись?

ТИХОМИРОВ: Да-да-да.

ЧУСОВА: Нам вот была такая гордость! Вот понимаете, какое вот это вот все вместе производит впечатление? Так почему же нам не научиться опять-таки у наших друзей? Ну, конечно, это большие, наверное, какие-то вклады и так далее, но я не знаю, но они же как-то это вот все придумывают.

ТИХОМИРОВ: Ну что, у нас тоже большое вложение было - фильм про войну сняли, про Петра Великого.

БАТИНОВА: А важно режиссеру смотреть другие постановки других театров из других стран?

ЧУСОВА: Обязательно! Потому что все равно мы вот с этим своим: "мы самые лучшие…" Уже все это потерпело крах, мне кажется, это самолюбование, что у нас и актеры самые лучшие, и все самое лучшее. Да, у нас нет, может быть, такого размаха, таких технологий, но мы душой. А уже и душой тоже не самое лучшее. Я понимаю, что меня уже какие-то вещи совершенно не трогают. А там трогают почему-то. Совершенно чужие для меня, незнакомые люди меня трогают. И мне кажется, это нужно обязательно, я все к этому и пробиваюсь - к этому соединению техники и артиста, и души. Поэтому сейчас уже время такое, уже все вот полуроботы кругом, мы сами уже полуроботы: у нас здесь телефон, там эти датчики-шматчики и так далее… И все равно нельзя не учитывать этих моментов. Нет, все равно как бы это очень тяжело содержать. Вот вспоминали "Портрет" спектакль, он очень тяжел вот именно, если это не стационар, а так, как у нас был свободный театр на вольных хлебах…

ТИХОМИРОВ: Вот я тоже удивился. Когда я увидел такие декорации, я думаю: на фига?

ЧУСОВА: Да. Но не хотелось идти антрепризным путем, а хотелось все-таки пойти по-другому, сделать такой вот вклад.

ТИХОМИРОВ: Ниночка, ты мне скажи только одно. Меня, кстати, этот вопрос давно волнует. После спектакля вдруг встает какой-то седенький дедушка и начинает раскланиваться, и все: браво, браво! А я думаю: кто этот старый пень? (ой, простите, нехорошее слово сказал). Вдруг оказывается, что это Пьер Карден, который был художником по костюмам.

ЧУСОВА: Ну, не художник. Шляпы, шляпы были Пьера Кардена.

ТИХОМИРОВ: Но все равно.

ЧУСОВА: Ну, я не думаю, что это как бы самое главное событие в этом. Это просто все равно какой-то момент…

ТИХОМИРОВ: Классный такой пиар-ход, между прочим.

БАТИНОВА: Это только у нас такое.

ЧУСОВА: Ну, с одной стороны. А с другой стороны, он нам вообще никак не помог, потому что все журналисты кинулись к Пьеру Кардену, и вместо того, чтобы заниматься спектаклем, занимались презентацией. А Пьер Карден еще и туда сходил, каждый его шаг был фиксирован. Это вообще ерунда какая-то.

БАТИНОВА: Это правда. Не дай бог, если так случается. А как Антон Долин нам рассказывал, он пришел в обычный театр и пришли обычные Саркози и его жена. Просто сели, никто не таращился, ни камеры никакие, ни вспышки.

ЧУСОВА: Да. А у нас, к сожалению, это всегда оборачивается совершенно по-другому. И пол-зала начинает поворачиваться…

БАТИНОВА: И твой спектакль забывают, потому что…

ТИХОМИРОВ: Да-да-да, и все. Слушай, а, кстати, когда Путин пришел в "Современник"?

ЧУСОВА: Тоже было так же, очень сложно. Ползала сначала первую часть спектакля смотрели в ложу, там было, оказывается, тоже очень интересно. Ну, у нас такой как бы менталитет, наверное.

БАТИНОВА: Ну да.

ТИХОМИРОВ: А ты потом встретилась, вообще поговорила о спектакле, вообще тебе сказали какие-то добрые слова?

ЧУСОВА: Конечно. И добрые слова, и у меня даже фотография есть - пьем шампанское…

ТИХОМИРОВ: Ух ты!

ЧУСОВА: Нет, вообще на самом деле было много теплых слов, и хороших, и так далее. Потому что на самом деле, наверное, это редкость, когда приходят такие лица на премьеру. Непроверенный материал-то еще, это ведь как пойдет.

ТИХОМИРОВ: Вдруг. А тем более зная твой своеобразный язык.

ЧУСОВА: Да, как пойдет. И здесь на самом деле нужно отдать вот такое должное, что это на самом деле смелый поступок. А вдруг бы было бы это не интересно или как-то еще?

ТИХОМИРОВ: Ну да. Или вдруг голая попа появилась.

ЧУСОВА: Да. Ну вот видите, то есть это было та кое событие, событие. И для меня, тем более, что я же совершенно как бы себя не ощущала в этом разряде. Ну и все очень удивились, никто не ждал, честно говоря.

БАТИНОВА: Теперь с этих пор изменилось что-то?

ЧУСОВА: Ну, как бы ничего не изменилось. Да нет, конечно, такого… Вот просто было и было такое, что называется, в жизни.

ТИХОМИРОВ: Нин, и все-таки, прежде чем начнем говорить о твоем современном состоянии, скажи мне еще, твое отношение к тому, что в последнее время труппы восстают против главных режиссеров? Сами приглашают, сами потом восстают, потом их выгоняют, потом их приглашают.

ЧУСОВА: Да, да, это время тяжелое сейчас вообще в театрах во всех, везде творится.

ТИХОМИРОВ: Везде, самое главное.

ЧУСОВА: Везде-везде вот такое движение. Потому что я и говорю, это опять конфликт, потому что театр отстает в каком-то состоянии ступора, старые руководители тоже не могут переосмыслить все. Приходит новый со своим уставом и оказывается, что вы, которые меня избрали, то есть, вы не подходите под это. И это естественный процесс, вот это сейчас все думают, что вот сейчас кто-то придет, такой волшебник с волшебной палочкой и сейчас взмахнет, и все они по-другому заиграют, и все по-другому. А так не бывает. Нужно все менять, все, вплоть до артистов.

БАТИНОВА: Вот интересно, Нина, и, тем не менее, вы не обращаетесь к таким там Сара Кейн, к таким драматургам, которые раскручены, а берете классические произведения.

ЧУСОВА: Я, на самом деле, очень люблю. Но я человек другого, я с удовольствием все это смотрю, но не могу, я какой-то позитивный, мне нужно, чтобы было хорошо. Может быть, я даже сознательно не пускаю эту энергию, потому что я знаю моих знакомых, кто очень любит и ставит все это, то есть, они все равно меняются, потому что есть некая магия и сила воздействия вот этих всех. То есть, ну, почему-то я боюсь каких-то этих вещей. Но сама по себе эта литература, я очень много их читаю, и мне нравится, я даже, ну, нет, не буду.

ТИХОМИРОВ: Подожду.

ЧУСОВА: Не хочу, не то, что подожду, для меня уже страшно, я очень хочу сделать «Макбет», но у меня есть к нему позитивное решение. Вот я пока не найду какой-то плюс во всех этих ужастиках, скажем так, я не могу. Как и с «Вием» была история. У меня все равно нашелся какой-то положительный, хотя там все плохо, все совсем плохо.

ТИХОМИРОВ: Ну, в принципе, да.

ЧУСОВА: Но все равно мне жалко было Деревянко, все равно он ушел у меня в рай. То есть, как бы ощущение плюса у меня должно присутствовать. Это чисто человечески, это не то, что я там прямо категорически против Сары Кейн, нет, она как раз, и многие другие, она как раз вот эту пену собирает, вот это то, что на обществе, накипь вот эту всю, весь этот сор, и он необходим, чтобы он тоже присутствовал, чтобы это было, чтобы это визуализировалось, чтобы это как-то было.

ТИХОМИРОВ: Хорошо, Нина, а теперь вернемся к главному: «Спящая красавица». Не самый большой шедевр, ты понимаешь, литературный, честно признаемся.

ЧУСОВА: Вот, а ты не читал случайно вообще древние сказания, их вообще же «Спящих красавиц» очень много.

БАТИНОВА: Да, их куча в разных странах.

ЧУСОВА: Есть просто очень древние средневековые, не то, что эротические, во-первых, страшные и я даже не могу пересказать, потому что мне совесть не позволяет.

ТИХОМИРОВ: Да нет, ну, расскажи.

БАТИНОВА: Почти во всех странах и народностях эта сказка есть, только по-разному.

ТИХОМИРОВ: Я просто хочу рассказать вам свое впечатление о «Спящей красавице». Эта сказка о некрофилии какой-то. Тетенька умерла, лежит в гробике.

ЧУСОВА: Так вот, понимаешь, а в древнем варианте, там не только приехал принц, он еще кое-что сделал и она родила. Она родила и проснулась только не от поцелуя принца, на самом деле, а от того, что маленький родившийся близнец начал сосать вместо груди палец и высосал вот эту занозу, которая была спящая, и она проснулась. Но уже с двумя детьми так на секундочку. А вот этот принц…

БАТИНОВА: То есть, твои познания только на этом закончились, Вадь.

ЧУСОВА: Да, а вот у этого принца, который вот сделал этих двух детей, у него жена была людоедка.

ТИХОМИРОВ: Какая интересная сказка.

ЧУСОВА: На самом деле, это стоит поставить где-нибудь, это не хуже, чем Сара Кейн и новые авторы, там вообще такое происходит.

ТИХОМИРОВ: Так, ну, а у тебя какая…?

БАТИНОВА: Старая добрая сказка.

ЧУСОВА: Конечно, для детей состоящая, в связи с тем, что это лед и требует определенных каких-то, что там все время должно все двигаться, не может все спать и не может 100 лет лежать она где-то там спать и ждать своего принца, поэтому принц появляется немножко раньше, как у Диснея.

ТИХОМИРОВ: То есть, пораньше происходит.

ЧУСОВА: Да, чуть-чуть раньше, они знакомятся пораньше, и потом он ее ищет уже, некоторые персонажи еще дополнительные появляются. Чтобы движение происходило.

БАТИНОВА: Тоже большие, огромные декорации, да?

ЧУСОВА: Ну, у нас не то, что огромные декорации, лед же такой тоже требует. У нас есть такие видеовеера, у нас где-то там мультфильм и двигающиеся фигуристы, они вот так совпадают, то есть, как бы в мультфильме двигаются.

ТИХОМИРОВ: А вот скажи мне, Ниночка. Я вот понимаю, мы сейчас говорили об актерах современных, которые, знаешь, ни ухом, ни рылом, как говорится, но, с другой стороны, фигуристы, они вообще не актеры. А как их заставить передать страсть, эмоции?

ЧУСОВА: Ну, это в движении, в выразительности. Но, на самом деле, у нас Ира Слуцкая играет фею Карабос, не красавицу, совсем злую фею.

ТИХОМИРОВ: За что ты ее так невзлюбила.

ЧУСОВА: Нет, у нас зло всегда хорошо получается. Со злом у нас всегда все хорошо. И вот, она же тоже не артистка, но вот у нее как-то во всем, ты понимаешь, насколько артистична она и насколько она передает все равно характер Карабос во всем, в движениях и так далее. И вот все равно, они, когда накатывают эту всю историю, сказку, скажем так, они все равно вживаются в образ, все равно происходит вот это. Это же ежедневный какой-то труд, они все равно что-то должны понимать. И потом, это же не минутное выступление, полутораминутное, у них все равно есть какая-то перспектива. Сначала им очень сложно, они не понимают, то есть, они как бы ставят точку после своего выступления, а потом каждый день, каждый день и появляется какая-то перспектива. Потом уже это накатывается и получается спектакль. Это очень важно.

ТИХОМИРОВ: Скажи мне, как твоя нервная система, она ничего? Или вначале давала сбои?

ЧУСОВА: Ну, нервная система всегда дает сбои, потому что мы все время все равно вступает в конфликт очень много на льду. То есть, хореография, режиссура, декорации, все в конфликте находится. Потому что, чтобы это все срастилось, в принципе, я там и нужна. А так, конечно, основное хореография Татьяны Николаевны Тарасовой, потому что это ее заслуга заставить всех быстро кататься.

БАТИНОВА: Под музыку.

ЧУСОВА: Все делать, да. Вот этот Карабас Барабас свой присутствует, а без этого не возможно. Это в долях секунды, эти мгновенные переодевания, я вообще не понимаю, как они это делают, даже не вникаю в это. А мое дело это все срастить, чтобы это все ожило, чтобы это из ничего это все получилось.

ТИХОМИРОВ: То есть, я должен это слово сказать: оплодотворить.

БАТИНОВА: А вот эти люди, которые от самых маленьких, до самых, те люди, которые обеспечивают это шоу, они у нас есть, вы их нашли, вы их искали или есть уже команды?

ЧУСОВА: Ну, они у нас из-за границы.

БАТИНОВА: Есть такая команда профессионалов.

ЧУСОВА: У нас весь технический персонал, в принципе, это «Холидей найс», он из Голландии, но они там собраны все. Там есть как бы из Германии, из Словакии, то есть, со всего мира, из Польши и так далее. В данном случае, я считаю, что это лучшие специалисты с огромной степенью ответственности, не пьющие.

ТИХОМИРОВ: Вот не пьющий актер это не русский актер.

ЧУСОВА: Нет, актеры наши, а вот именно техники.

БАТИНОВА: Мы о техниках говорим. Ну, ему надо два раза повторять.

ТИХОМИРОВ: Ничего страшного, Леночка, ты знаешь, с возрастом и ты тоже поймешь, как это тяжело.

БАТИНОВА: Я к этому и готовлюсь.

ТИХОМИРОВ: Нина, ну, придется сходить, посмотреть на эту «Спящую красавицу», оглядеть это со всех сторон.

БАТИНОВА: Так классно, да, придется сходить.

ЧУСОВА: Приходите, на самом деле, это все с детьми, своих уже сводила, все уже танцуют и поют.

ТИХОМИРОВ: Не заснули, нет?

ЧУСОВА: Там не заснешь, невозможно. Там все время что-то случается.

ТИХОМИРОВ: Ты знаешь, я, когда прихожу, на первом акте всегда сплю.

ЧУСОВА: Ну, это же может быть, когда что-то разговаривает, а тут все время танцуют и поют, это же другое немножко.

ТИХОМИРОВ: Нина хотелось бы задать еще несколько личных вопросов. Скажи мне, пожалуйста, мне кажется, что тебе стали узки рамки театра. Не собираешься что-нибудь в кино сделать?

ЧУСОВА: Может быть, я никогда не зарекаюсь, что случается, то и случается. Вот мне придется сейчас, не придется, я с огромным удовольствием еду весной делать оперу «Борис Годунов» в Самаре, там открывается театр великолепный, такой ноу-хау, все потрясающее с технической стороны, большая, опять мне не дают покоя сотни человек хора на сцене и так далее.

БАТИНОВА: Масштабы!

ЧУСОВА: То есть, это тоже для меня очень новое какое-то, попробовать себя именно как оперный режиссер, я никогда этого не делала, и читать партитуры, все, придется по-взрослому.

ТИХОМИРОВ: А скажи мне, пожалуйста, кстати, по поводу больших массовых зрелищ, я даже в Большом театре заметил, что в последнее время кордебалет стал как-то неровно танцевать, кто в лес, кто немножечко по дрова.

ЧУСОВА: Надо ругать тех, кто занимается кордебалетом.

ТИХОМИРОВ: Да, а совсем недавно я посмотрел оперу в Аргентине, в Буэнос-Айресе, там они что-то поставили, я просто видел видео техническое, это не реальное что-то. Я такого синхрона не видел нигде.

ЧУСОВА: И вот опять, совершенно верно.

ТИХОМИРОВ: Сто человек народа, все как один. Опять Большой театр, смотрю, одна балерина в ухе что-то потеряла.

ЧУСОВА: Я совершенно согласна, потому что степень ответственности, у нас как-то все немножко деградировалось, как-то и так сойдет, и это во всем, это везде. Это, конечно, катастрофа какая-то, но она, я надеюсь, скоро закончится. Произойдет какой-то переход, что все равно мы будем говорить не просто так вот, а о каком-то большом хорошем качестве вообще любого продукта, не важно, это может быть, ведь все равно как бы мы создаем, пусть мы надстройка, пусть мы искусство какая-то маленькая прослоечка, но мы все равно создаем какой-то продукт, который все равно так или иначе потребляют люди, и они должны это получить очень качественный какой-то. А для этого все должны работать очень хорошо.

ТИХОМИРОВ: Нина, ну, я понимаю, что скоро, наверное, объявят тендер на открытие Олимпиады в Сочи 2014 года.

ЧУСОВА: Там иностранцы делают.

ТИХОМИРОВ: Да ладно, серьезно?

ЧУСОВА: Мне кажется, да, уже, нашим не доверили. Может быть, и правильно. А у нас еще бывает так, мы закупаем оборудование, я очень часто сталкиваюсь, а у нас нет специалистов. У нас просто не знают, что вот с этим хорошим делать. То есть, как бы по привычке. Это, конечно, тоже нужна куча специалистов, это целое дело, на самом деле.

ТИХОМИРОВ: Это индустрия.

ЧУСОВА: Да. Мне кажется, по искусству, по тому, в каком состоянии это находится, все равно мир судит о том, что происходит в обществе. Если все искусство какое-то никакое, серое, все унылое, ничего не происходит, вот значит и состояние моральное и духовное общества точно такое же. А если все-таки что-то происходит, снимается хорошее, качественное кино не только про бандитов, но и про все, еще в жизни много разного.

ТИХОМИРОВ: И интересного.

БАТИНОВА: Про елку еще.

ЧУСОВА: Да, все равно много всего областей. Или происходят театральные какие-то события не только про то, что все плохо, но и про то, что где-то хорошо, и решаются какие-то задачи, то тогда и ощущение будет совершенно другое от общества самого.

ТИХОМИРОВ: Нина, спасибо тебе большое. С наступающим тебя Новым годом, счастья тебе, и, самое главное, чтобы ты ставила нам всегда только самые лучшие, позитивные спектакли.

ЧУСОВА: И всем, всем тоже оптимизма.

ТИХОМИРОВ: И дарила нам энергию.

БАТИНОВА: Спасибо вам огромное.

ЧУСОВА: Спасибо.