Валенки Любимец публики

ТИХОМИРОВ:   У нас в студии народный артист России, великий режиссер, великий мыслитель.

БАТИНОВА:   Писатель, актер.

ТИХОМИРОВ:   Писатель, актер, композитор.

ЖИТИНКИН:  Продюсер.

ТИХОМИРОВ:   Продюсер Андрей Житинкин. Здравствуйте, Андрей.

ЖИТИНКИН:  Добрый день всем,  рад всех слышать и рад, что мы с вами сейчас окажемся вместе.

ТИХОМИРОВ:   Андрей, скажите,  пожалуйста, когда вы в последний раз выходили на сцену как актер?

ЖИТИНКИН:  Как актер? Вы знаете, я ведь очень резко пересел на режиссерское кресло, хотя я такой, знаете, вахтанговец коренной, закончил с красным дипломом Щукинский институт как актер, потом как режиссер. И я в отличие, знаете,  от других режиссеров я, знаете, такой резкий в этом смысле совершил поступок, я пересел на другой стул режиссерский. То есть, я не играющий тренер. Есть ведь такие режиссеры,  Олег Николаевич Ефремов, например, замечательный. Но я считаю, что все-таки это совершенно разные профессии, и все-таки даже Ефремов, это все студийное движение, когда все вместе, сейчас совершенно другой уровень режиссуры. И вы заметили, что все режиссеры, особенно те, которые уже узнаваемы, как бы персонифицируются зрителем, они все одинокие такие волки, и  у каждого свое направление и так далее.

ТИХОМИРОВ:   Андрей, но вы не отвечаете на мой конкретный вопрос, когда вы в последний раз вышли на сцену?

ЖИТИНКИН:  Последний раз я выходил на сцену, это, наверное, совершенно точно в дипломных спектаклях Щукинского института, в 19…, не падайте в обморок,  1982-м году. То есть, ровно 30 лет назад я играл, хотя потом я уже иногда позволяю себе, знаете, как, если уж говорить об актерских вещах, позволяю себе некоторые такие режиссерские провокации. Иногда я появляюсь, как камео в качестве самого себя или в качестве режиссера в  телепродукции или в кино.

ТИХОМИРОВ:   Тоже неплохо, Рязанов постоянно это делал.

ЖИТИНКИН:  Да, да, а недавно даже сыграл Лукино Висконти, ну, правда, это был британский проект, назывался «Искушение Дирка Богарта», такой был знаменитый актер.

ТИХОМИРОВ:   Вы играли  этого извращенца Висконти? Ну, простите, талантливого, но извращенца.

ЖИТИНКИН:  Вы знаете,  нет, я могу сказать, это философ и это по-своему трагическая фигура.

ТИХОМИРОВ:   Безусловно.

ЖИТИНКИН:  Плюс это фигура в кинематографе, оставшаяся на века, и более того, там весь смысл был в том, что разные режиссеры по-своему искушают этого знаменитого актера. Поэтому в данном случае я бы более осторожно говорил о Висконти, потому что он свою миссию искусителя выполнил, ну, а я, как мог, сыграл.

ТИХОМИРОВ:   Ну, Андрей, теперь… Можно на ты или на вы, как лучше?

ЖИТИНКИН:  Как вам удобнее, ну, давайте на вы, чтобы мы вели как бы такую…

ТИХОМИРОВ:   Да, давайте. Андрей, я объясню, в чем дело, ведь, на самом деле,  этот вопрос был с подвохом. Вот вы последний раз вышли на сцену в 82 году прошлого века. Почему вы носите  звание народного артиста? Ведь артист - это только артист, а режиссер это народные режиссеры, художники.

ЖИТИНКИН:  Нет, вы знаете, нет таких званий. Есть понятие арт. Это как бы, как во Франции, это, действительно, и художник, и режиссер, и актер, и писатель, у них вообще как бы единая история.

ТИХОМИРОВ:   А у них есть  такое звание народный арт?

ЖИТИНКИН:  У них нет такого звания, просто у них есть народная любовь. А у нас, к сожалению, вы знаете, в нашей стране еще когда-то Сталиным было все так, знаете, как бы очень четко поделено. Народный художник есть, вернее, сначала заслуженный, потом народный, потом уже членкор и так далее. То же самое заслуженный артист, народный республики, потом народный СССР, это все придумал Сталин. Кстати, должен вам сказать, что поскольку в нашей стране, я считаю, что все-таки актеры наши отечественные, особенно великие наши звезды наши недооценены, то я всегда в афишах и в программках заставляю печатать все. Я помню спектакли, у меня все-таки в четырех спектаклях играла Людмила Марковна Гурченко, и она в какой-то момент сказала: ты знаешь, Андрей, это не модно, ну, что я буду везде печатать. Я говорю: нет, Люся, вы понимаете, что в этой стране вы должны напечатать, мне кажется, все знают, кто такая Гурченко, но, тем не менее. Мы играли в Театре Сатиры «Поле битвы после победы принадлежит мародерам».

ТИХОМИРОВ:   Да, да, я смотрел, кстати, очень забавный спектакль.

ЖИТИНКИН:  Пьеса Радзинского. И когда все сняли звания, я попросил, нет, вот этот спектакль Радзинского, он все-таки, мы так прощаемся с социумом советским, там партийная номенклатура, сатира, вы знаете, яркая, я попросил: Люся, напечатайте все, и народная СССР, и лауреат Государственной премии СССР, и лауреат Государственной премии России, и премии Ленинского комсомола.

ТИХОМИРОВ:   А вам не кажется, Андрей, что это комплексы, вот эти советские комплексы, которые до сих пор не изжиты?

ЖИТИНКИН:  Нет, вы знаете, я вам скажу так…

ТИХОМИРОВ:   Вот вы сейчас пришли и сказали: и не забудь, что я народный артист. Вы талантливый режиссер.

ЖИТИНКИН:  Да, это правильно. Но, вы знаете, почему? Мы сейчас, и мы в гильдии режиссеров России об этом говорили, мы возвращаем статус, знаете, почему?

ТИХОМИРОВ:   Почему?

ЖИТИНКИН:  Потому что сейчас, наконец-то,  принято решение на государственном уровне, это хоть какая-то помощь может быть, когда люди, имеющие звание народного артиста, они потом будут иметь, наконец-то, доплаты. Это не касается, скажем…

ТИХОМИРОВ:   Две тысячи рублей?

ЖИТИНКИН:  Нет, серьезная доплата уже к пенсиям и так далее. Естественно, я говорю сейчас об актерах пожилых. Не секрет, что, конечно, очень многие вообще существовали без звания, но это и не нужно. Олег Даль, Владимир Высоцкий, зачем им это было нужно, это были кумиры и так далее. Но вот сейчас я, когда вижу, как наши многие актеры-старики не защищены, у них нет никаких льгот ни по лекарствам, ни по проезду, я думаю, боже мой, давайте вернем статусность и некоторый пафос, тогда у нас будет меньше этих дутых благотворительных фондов, потому что, вы знаете, сейчас  огромное количество актеров почему-то возглавляют фонды...

ТИХОМИРОВ:   А то мы не знаем.

ЖИТИНКИН:  Если бы это была помощь очень яркая, я бы, наверное, промолчал. Но когда я вижу, что это сиречь пиар абсолютно…

ТИХОМИРОВ:   Андрей, я могу вам рассказать, я посмотрел бухгалтерию фондов. 75 процентов денег, которые приходят в фонд, тратятся на работу этого фонда. И только остальные…

ЖИТИНКИН:  Вот вам и все.

БАТИНОВА:   Что, правда,  Вадь?

ТИХОМИРОВ:    Серьезно,  да.

БАТИНОВА:   Какой ужас.

ЖИТИНКИН:  Вот вам и все. Вы представляете, какой кошмар? А бедный актер, скажем, он ждет, что к нему придет копеечка, и он сможет купить лекарства. Но даже дело не в этом…

ТИХОМИРОВ:   Андрей,  вы знаете, в чем дело, на самом деле, я сегодня, ну, как бы мы пригласили вас в студию, ну, конечно, поговорить о театре, об актерских работах, о ваших режиссерских работах, но, на самом деле, сверхпрограмма нашей встречи была только одна, что делать со старыми актерами, которые достались нам в наследство от Советского Союза? Посмотрите на Запад, вон Барбара Стрейзанд до сих пор сверкает голыми ногами на экране, посмотрите на Дугласа, посмотрите, они там прекрасно работают, они востребованы. А  посмотрите на наших актеров. Если Яковлева поворачивается одним местом к театру и говорит: я ухожу, потому что мне не дают ролей в театре «Современник», что  говорить о тех старых актрисах и актерах? Вот, что с ними делать, куда их? На свалку истории?

ЖИТИНКИН:  Вы знаете, ни в коем случае. Я вам приведу пример опять-таки вахтанговский. У них сейчас был юбилей, у нашего театра, мой альма-матер, был юбилей театра, и вы посмотрите, какая счастливая идея посетила вахтанговцев. Поскольку актеры, которым уже, они не скрывают, кстати, возраст, будем говорить...

ТИХОМИРОВ:   Потому что Яковлеву уже 80.

ЖИТИНКИН:  Всем хорошо за 80. Мы уже не говорим, что Этушу Владимиру Абрамовичу почти 90. Поскольку каждый из них имел мечту в своей жизни, но сыграть ее, скажем, не успел, и уже целиком весь спектакль не сыграет.

ТИХОМИРОВ:   Тяжело, дыхалки нету.

ЖИТИНКИН:  Да, не поставит, то они сделали некий микс, вернее, я бы даже сказал, назвали «Пристань» - спектакль, и вот мечта актера, каждый играет кусочек, причем,  вы представляете…

БАТИНОВА:   Правда? Хорошая идея.

ЖИТИНКИН:  Кульминацию из пьесы, то есть самый лучший кусок, то есть самый счастливый, самый сладкий. Кто-то играет финал, где развязка счастливая и так далее. Юлия Константиновна играет Дюрренматта.

ТИХОМИРОВ:   Это Борисова.

ЖИТИНКИН:  Потрясающая форма,  «Визит дамы». Юрий Яковлев играет Чехова, Лановой - Пушкина,  Максакова играет Достоевского, Шалевич играет Брехта. И вы знаете, они все такая гвардия. А Коновалова, которая всю жизнь была заведующей труппой, ей сейчас 96 лет...

ТИХОМИРОВ:   Сколько?

ЖИТИНКИН:  96, играет новеллу Бунина про старую актрису, как раз то, что вы меня спрашиваете.

БАТИНОВА:    Здорово.

ЖИТИНКИН:  И, вы знаете, все получают какой-то кайф. Вы знаете, что я вам скажу, это еще потрясающий маркетинговый ход, потому что они ставят по  4-5 раз в месяц спектакли, попасть нельзя, люди на люстрах.

ТИХОМИРОВ:   Да это не реально, я представляю.

ЖИТИНКИН:  Потому что это своего рода, помните, был во МХАТе, старики мхатовские играли «Соло для часов с боем», пьесу, когда они все приезжали из больниц, уже все были очень преклонного возраста, они приезжали на этот замечательный спектакль вечером сыграть, подарить людям радость. И, более того,  они играли, как в последний раз, что тут говорить, это же понятно, что во многом это прощание с той эпохой. И вот каждый в своей новелле, каждый в своей этой фражке, в этом как бы пулевом моменте из спектакля, каждый звучит. Хоть, вы знаете, зритель и видит, иногда, скажем, реплика вылетит, или он видит как бы, что актер уже, скажем, физически, скажем, вывозят актера на таком, скажем, постаменте или на трибуне, это не важно, потому что это идет встреча с кумирами, и почему и попасть нельзя, потому что их отдельно уже, ну, как сказать, ну, может быть, еще увидишь где-то.

ТИХОМИРОВ:   Андрей, вот видите, вы так интересно и вкусно рассказываете об этом. Почему же тогда у нас в нашей стране такой тренд - ведущие молодые, министры молодые, актеры молодые и нет места старым людям?

ЖИТИНКИН:  Вы знаете, я  с вами согласен. Тут нет государственной политики. Поскольку сейчас вообще до сих пор, я уж не буду говорить о политике, но, тем не менее, не принят закон о театре, то у актеров, особенно пожилых, нет гарантий. Потому что, вы посмотрите, у нас не работают никакие профсоюзы, у нас нет закона о меценатстве, и поэтому все актеры, все абсолютно остаются в конце, ну, как бы один на один со своей старостью и так далее. И, конечно, у нас ими  не занимаются, я уж не говорю о киноактерах, которые принесли стране миллионы. И поскольку тогда, вы понимаете, какие были контракты, они не имеют ничего от проката, хотя страна зарабатывала еще более в крупных масштабах, чем на водке, и так далее.

ТИХОМИРОВ: В студии находится у нас худо… художник, хотел сказать...

ЖИТИНКИН: Это по Фрейду.

ТИХОМИРОВ:    А, в принципе, вы и художник, Андрей.

ЖИТИНКИН: А, вы знаете, я даже так и обращаюсь к очень многим актерам: художник. В смысле, если ты художник с большой буквы.

ТИХОМИРОВ:     Кстати, Андрей, а вы умеете рисовать?

ЖИТИНКИН: Рисовать? Обязательно.

ТИХОМИРОВ:    А что вы рисуете?

ЖИТИНКИН: Вы знаете, я ведь очень много в почеркушках, в мизансценах зарисовываю, чтобы потом воплотить на сцене.

ТИХОМИРОВ:     Андрей, мы  подняли такую тему, это старые люди в искусстве.  Как, в принципе, и старые люди вообще, в этой стране, в этом мире. Скажи мне, пожалуйста, с одной стороны,  понятно, что старых людей надо поддерживать, как в искусстве, как и в жизни, это безусловно. Но, с другой стороны, в какой-то момент старые  люди становятся тормозом для развития будущего. Вот не будем заглядывать слишком далеко вдаль,  ты был главным режиссером театра на Малой Бронной. И,  к сожалению, в какой-то момент ты покинул стены этого прекрасного заведения именно из-за того, что некоторые старые люди, не будем называть эти фамилии, потому что они уважаемые, сделали так, чтобы Андрей Житинкин, который рассказывает про Толстого, как наркомана, про Каренину, как наркоманку, и так далее, покинул сие заведение. И, согласитесь, это тоже сделали старые люди, заслуженные, хорошие, но, к сожалению, уже из другой формации.

ЖИТИНКИН:  Вы знаете, на самом деле, если уж так прояснить ситуацию, у меня закончился контракт, и я ушел абсолютно с чувством выполненного долга, потому что это был и "Нижинский" с Домогаровым, и Дориан Грей, "Портрет Дориана Грея" со Страховым, и "Лулу" с  Яковлевой, и "Калигула", и "Анна Каренина" с Крюковой, и так далее.

ТИХОМИРОВ:     Биток был в театре.

ЖИТИНКИН: Да, попасть было нельзя, и спрашивали билеты от Пушкинской площади. Но совершенно верно, что какая-то часть труппы, и вы правильно говорите, что это возрастная, в основном, эстетически, может быть, не совпадала с тем, что тогда я предлагал. И я вас сейчас повеселю, потому что иногда сталкиваешься, наш ведь мир, на самом деле, очень узкий, сталкиваясь с этими актерами, вы не представляете, они почему-то бросаются на шею и говорят: а что же вы от нас ушли, нам так вас не хватает.

БАТИНОВА:   Очень странно.

ТИХОМИРОВ:     Да.

ЖИТИНКИН:  То есть сейчас, когда ситуация изменилась и мы просто опередили время, мы опередили, и это был пиар-ход, это был новый маркетинговый  ход, сразу были аншлаги.

ТИХОМИРОВ:     Конечно, и театр как ожил.

ЖИТИНКИН:  Со времен  Анатолия Васильевича Эфроса никаких очередей в кассу не было, а тут вдруг очереди в кассу. И гастроли, посмотрите, и Рига, Прибалтика,  Польша, Петербург, и нас уже звала Америка с  "Нижинским", Израиль был, то есть все было прекрасно, и мы опередили время. Потому что сейчас, когда вы знаете, сейчас принято постановление, что все-таки театры переводятся и переходят постепенно, безусловно, на контрактную систему. Вот сейчас они все вздрогнули, и, более того, театры неуспешные сейчас будут прогорать. Это, в общем-то, логично, так живет весь мир. А наша советская как бы отрыжка была в то время и вот эта дотационная система позволяла вот этой части труппы, скажем, устроить бузу и так далее. Кстати, должен вам сказать, что вообще вся вот эта ситуация с контрактами возникла, теперь  уже я не о себе говорю,  в результате прошлого сезона, потому что,  вы посмотрите, как резко прозвучала кризисная история и в театре Станиславского…

ТИХОМИРОВ:     И Маяковского, да.

ЖИТИНКИН:  И в театре Маяковского, и уже просто пик историй, когда Юрий Петрович Любимов, патриарх, сам как бы хлопнул дверью, потому что та труппа, которая его, во-первых, до этого довела, во-вторых, конечно,  они в какой-то степени мастера очень обидели, и они были едины, едины, кстати, они все ведь сгруппировались, они были едины в этом. И что сейчас происходит с Таганкой? Посмотрите, как она мгновенно, как шагреневая кожа, вот вам и все, скукожились. То есть, конечно, все решает лидер, конечно, нужны контракты и взаимная ответственность. И вот тут я отвечаю на тот самый вопрос,  вы знаете, как по Пастернаку, вот этот огромный… Когда в контракте прописано, что пожилой актер выходит, скажем, на 5 минут и, получая за это приличные деньги, вот он должен выйти с маленькой собачкой, посидеть на авансцене, покашлять и уйти, все. Это прописано в контракте. Или другой пожилой актер, более как бы яркой формы и более медийный сейчас, скажем, Броневой, он должен выйти в роли Фирса, это тоже прописано. И он получает еще большие деньги.

БАТИНОВА:   До этого этого не делали?

ЖИТИНКИН:  Этого сейчас нет.

БАТИНОВА:   Тогда получается, что тут столкновение. С одной стороны, люди же тоже не могут жить без зарплаты, но, если речь идет о том, что им не платят или мало платят...

ЖИТИНКИН:  Я вам даже больше скажу, вы знаете, что, мы, конечно, придем после контрактов и к сильным профсоюзам, потому что любой западный актер…

ТИХОМИРОВ:     Вот сейчас подняли тему такую, которая…

ЖИТИНКИН:  Да, любой западный актер, вы знаете, что он имеет? Он почему так стремится сыграть следующую роль, подняв немножко гонорар? Потому что после этого три года ему автоматически профсоюз выплачивает, даже если он не выходит на сцену, не снимается нигде, вот после трех лет он уже начинает суетиться и быстро еще поднимать.

ТИХОМИРОВ:     Ну, понимаете, Андрей, дело в том, что сильный профсоюз - это очень опасно для государства, для  правительства.

ЖИТИНКИН:  Безусловно.

БАТИНОВА:    Да, опасно, но это защита для людей, для профессиональных сообществ.

ЖИТИНКИН:  Защита. Потом, вы знаете, я столкнулся с тем, что очень многие актеры, особенно пожилые, уже рекламируют протезы, еще что-то. Я никогда не брошу в них камень, никогда, потому что я знаю, что это единственный способ иногда выжить. У нас есть, конечно, дома для  престарелых актеров. Союз театральных деятелей, гильдия режиссеров и так далее, забоятся о них. Но вы представьте себе, актер, даже если у него висят фотографии его же ролей, любимые книжки, но он в четырех стенах один, без выхода в профессию, он угасает. Это трагедия. И тут никакие хорошие условия, и даже никакая… это ведь особая специфика. Ведь актерская профессия входит в зону риска.  Это мы сразу говорим абитуриентам, которые, ну,  тысячами штурмуют весной. Мы говорим: а вы готовы, а вы понимаете, что, если вы не востребованы или, если нет, скажем, как бы вот сейчас…

ТИХОМИРОВ:     Это караул.

ЖИТИНКИН:  Да. Даже, знаете, ведь эта медийность, это тоже ведь показатель чего? Показатель востребованности определенного амплуа. Вы помните, сначала были какие-то яркие Рыбниковы, рабочие, потом понадобился Смоктуновский, и, вы знаете, что Рыбников, замечательный актер, он не снимался  в последнее время.

ТИХОМИРОВ:     Без ролей был.

ЖИТИНКИН:  Абсолютно. Это зона риска. Меняются пристрастия режиссеров, меняется время. Вот, если вы готовы на это все идти и страдать. Это ведь очень сладкая профессия, но мучительная и трагическая.

ТИХОМИРОВ:     Андрей, а ведь смотрите, если, скажем так, производить, ну, калькулировать эту историю, ведь это мы говорим обо всех людях, ведь люди все время должны быть готовы к тому, чтобы сменить амплуа, профессию, может быть, место жительства, для того чтобы изменить себя, изменить свою жизнь.

ЖИТИНКИН:  Безусловно. Я даже вам больше скажу, у нас этот закон еще о театре не работает еще почему, потому что у нас есть понятие театральной провинции. Ну, никто не хочет после московского вуза и так далее  куда-то уехать  и не сниматься в кино и так далее. Все пытаются здесь как бы поймать за хвост удачу. Ведь во всем мире такого нет. Во Франции, скажем, выходит премьера где-нибудь в Марселе, в Лионе... Пока они всю страну не проедут, они только в конце, если это успешный спектакль, огромный уже берут в Париже...

ТИХОМИРОВ:     Ангажемент.

ЖИТИНКИН:  Да. То есть не надо даже зрителям никуда ездить. То есть, зачем ехать в Париж, если я могу это посмотреть, это обязательно мне привезут, я посмотрю в своем городе. А у нас нет, у нас огромная страна, у нас ужасное расслоение актерское. Актеры в провинции, поверьте мне, очень многие бедствуют. Я просто летаю часто с гастролями, и, вы знаете, как иногда не очень уютно мне, когда прилетаем мы, москвичи, которых считают благополучными, даже лучше одеты и так далее, и на нас смотрят эти актеры, у которых нет ни радио, ни телевидения, ничего, ничего, ничего, смотрят на нас, как на некоторых избранных. А, если, вы представьте себе, привозится еще какая-нибудь, я сейчас не про свои спектакли говорю, но  если привозится какая-нибудь на двух стульях антреприза, вот, что местные актеры, которые играют Шекспира и Чехова, испытывают,  видя, какие колоссальные, скажем, деньги из региона увозит вот эта группа народа. Вот и все. То есть, я вам могу сказать, что это тоже неправильно, потому что, если бы были такие гарантии, если бы была контрактная система. Действительно, вы посмотрите, сейчас это уже началось. Актер, скажем,  может, звезда, вылетать в провинциальный театр на главную роль, сыграл и улетел, и вернулся. И там аншлаг, и тут аншлаг, и так далее. Вот, если будет контрактная система,  если, наконец-то, мы размоем понятия театральной провинции, а в провинции замечательные есть актеры.

ТИХОМИРОВ:     Это, безусловно.

ЖИТИНКИН:  Замечательные. И вот сейчас иногда я смеюсь, когда режиссеры, скажем, киношные, особенно ТВ, говорят, ну, надо новую кровь,  где же взять новые лица.

ТИХОМИРОВ:     Идите, съездите.

ЖИТИНКИН:  Да, конечно, будьте любопытными.

ТИХОМИРОВ:     Андрей, вы знаете, вот сейчас я вас слушаю и понимаю, что это практически предвыборная кампания нового министра культуры. А чего вот вам не взять и не пойти, и не постучаться в дверь к новому или к старому сейчас премьер-министру, сказать: давайте, я готов. Ведь вы абсолютно говорите точные вещи.

ЖИТИНКИН:  Ну, это, вы знаете, это висит в воздухе, это знают, на самом деле, все.

ТИХОМИРОВ:     Я не хочу этим заниматься.

ЖИТИНКИН:  Другое дело, что никогда ничего не просите. Вы помните, как сказал наш классик, придут и сами дадут.

ТИХОМИРОВ:     А что это действительно?

ЖИТИНКИН:  Нет, просто, вы знаете, это чревато чем, очень многие на моей памяти, скажем, актеры, сейчас не буду называть фамилии, потому что я человек толерантный, получая какие-то посты, они становились государственными людьми, начинали хуже играть.

ТИХОМИРОВ:     Да, это точно.

ЖИТИНКИН:  Начинали хуже играть, хуже ставить.

ТИХОМИРОВ:     Я не буду говорить, но я сразу вспомнил несколько фамилий.

ЖИТИНКИН:  Да. Поэтому тут ведь очень опасно потерять что-то еще внутри себя, вот то самое, о чем мы говорили вначале.

ТИХОМИРОВ:     Ну, смотрите, вот вы говорите сейчас сильные профсоюзы, вы говорите абсолютно правильные вещи, но вы же не хотите этим заниматься. Пойдите, Андрей, защитите.

ЖИТИНКИН:  Почему? То, что касается профсоюзов, то, что касается, скажем, наша гильдия режиссеров России, она реально сейчас начинает защищать режиссеров. Знаете, почему? Потому что сейчас директорам совершенно не выгодно заключать вот такие контракты хорошие с режиссерами. Конечно, зачем, они теряют деньги, и им не выгодно как бы, представляете, отчислять процент режиссеру за идущий спектакль. Им совковая система была просто роскошная для…

ТИХОМИРОВ:     Посмотрите на их сытые лица, на автомобили директоров театров.

ЖИТИНКИН:  Абсолютно, у них, посмотрите, сколько особняков.

ТИХОМИРОВ:     Я знаю.

ЖИТИНКИН:  Они покупают недвижимость в Испании и в Черногории, зачем им платить артистам и режиссерам.

ТИХОМИРОВ:     Вы знаете, я, например, тут совершенно случайно посетил один театр, который два раза горел после реконструкции, а потом я узнал, какие имеются особняки, здания, квартиры у этих людей, которые были у руководства этого театра.

ЖИТИНКИН:  Совершенно верно. Я даже могу вам сказать, что эти особняки…

ТИХОМИРОВ:      Я подумал: бедный убыточный театр.

ЖИТИНКИН:  Да, вот эти особняки это и причина пожаров. Я вам ответил?

ТИХОМИРОВ:     Да.

ЖИТИНКИН:  Вот и все.

БАТИНОВА:   То есть,  Андрей, с помощью своей позиции  и гильдия, и вы добиваетесь того, чтобы была контрактная система в театрах, да?

ЖИТИНКИН:  Я вам даже больше скажу, у нас есть контракт режиссерский типовой, который сейчас любой член гильдии режиссерской, он может просто положить директору и сказать: вот так и никак, больше не будем ничего сдвигать. Мы так защищаем, потому что мы не можем, скажем,  представьте себе, молодые режиссеры, которые заканчивают вузы, у них еще нет имени, они не могут надавить на директора. Поэтому  они хотя бы прикрываются как бы авторитетом гильдии, нас, мастеров просят иногда помочь.

БАТИНОВА:   Тоже очень большое дело.

ТИХОМИРОВ:     Хорошо,  Андрей. Давайте все-таки перейдем к творчеству теперь.

ЖИТИНКИН:  Давайте.

ТИХОМИРОВ:     Андрей, скажите, над кем сейчас работаете, кого сейчас хотите препарировать?

ЖИТИНКИН:  Вы знаете, кстати, такой хороший контекст сегодня, потому что многое ведь еще зависит и от режиссеров, я говорю, если говорить об актерах мастерах и возрастных. Я никогда не отказываю нашим актерам, которые  уже мастера. Я в свое время сделал последний спектакль для Жженова Георгия Степановича, нашего патриарха в театре  Моссовета «Он пришел» Пристли. Я сделал спектакль для Яковлева «Веселые парни» в театре Вахтангова. Я сделал, я вот уже говорил, 4 спектакля для Люси Гурченко, для очень многих, многих уже даже нет. Но сейчас, вы посмотрите, я для Касаткиной поставил «Школу любви» в театре Армии.

ТИХОМИРОВ:      Да, до сих пор шел, до последнего времени, по крайней мере, шел.

ЖИТИНКИН:  Я для Элины Авраамовны Быстрицкой поставил в Малом театре «Любовный круг» Сомерсета Моэма, где она играет блестяще леди Кити, очень хорошая компания  - Борис Клюев, Василий Бочкарев. Я для Ольги Александровны Аросевой, они все не скрывают свой возраст, это все 85-летние юбилеи, я к ее юбилею поставил спектакль «Идеальное убийство» в Театре Сатиры.

ТИХОМИРОВ:     Андрей, я хотел спросить даже, откуда такая тяга к старым женщинам?

ЖИТИНКИН: Держаться надо.

ТИХОМИРОВ:     Держитесь, да.

ЖИТИНКИН:  И вот наша любовь, она продолжается, потому что сейчас, например,  мы с Элиной Авраамовной Быстрицкой в Малом театре репетируем «Пиковую даму». Она, наконец-то, решила…

ТИХОМИРОВ:     Подождите, она согласилась сыграть возрастную роль?

ЖИТИНКИН:  Да, она решила сыграть, наконец-то, сыграть графиню, хотя, если вы помните  Пушкина, она ведь «ля веню московит» очень красивая,  московская Венера. Я считаю, что это абсолютно совпадает с имиджем Элины Авраамовны, потому что она, вы знаете, она в таком прекрасном возрастном сейчас качестве и сохранила уже без всяких как бы париков, она сохранила замечательно свою красоту, и это мы используем. Так что весной в Малом театре на основной сцене премьера «Пиковой дамы» с Элиной Быстрицкой в главной роли, Борис Клюев - Чекалинский и так далее, милости прошу.

ТИХОМИРОВ:     Андрей, тут вам вопрос от нашего слушателя Квентина, он спрашивает: «А что там играть Быстрицкой в «Пиковой даме»? Она же  там выезжает на инвалидной коляске и говорит: дама, шестерка, туз, и уезжает».

ЖИТИНКИН:  Ну, вы знаете, во-первых, все зависит от версии режиссера, это, конечно, наша театральная фантазия, а, во-вторых, посмотрите у Пушкина,  это ведь не просто история трех карт, там есть своя философия, и если вы помните, эта графиня, роль-то ведь огромная, потому что она сначала появляется, потом, если вы помните, мы видим, что происходит у нее в доме, как она воспитывает свою приемную внучку и так далее, ей все запрещает.

ТИХОМИРОВ:     Там прямо история целая.

ЖИТИНКИН:  Потом Герман, потом, извините, история трех карт, пистолет, потом она мучает этого Германа и появляется, как призрак. А у нас в финале она еще наденет на него колпак больничный и отправит в Обуховскую больницу.

ТИХОМИРОВ:     Я думал, на выборы, прямо перепугался.

ЖИТИНКИН:  Нет, отправит его в дурдом, потому что для нас это еще и некое возмездие. У нас очень нравственный финал, кстати. Нельзя всего и сразу требовать от времени,  от окружающих.

ТИХОМИРОВ:     То есть, вы хотите предупредить молодое поколение, что не надо юзать старых женщин?

ЖИТИНКИН:  Абсолютно. А вы посмотрите, какая там история, Герман решил сразу все получить - миллионы, деньги, славу и так далее, а она его - пум-с, и сбила с этого замечательного полета, в кавычках замечательного, потому что все равно нельзя идти по трупам и по головам, какой бы ты ни был талантливый, потому что Герман не бездарный человек, он, действительно, и математик, и инженер.

ТИХОМИРОВ:     Андрей, а вот эта, кстати, тема постоянно в искусстве, и «Милый друг», и «Дориан Грэй», вы постоянно хотите послать месседж молодому поколению, как жить нравственно.

ЖИТИНКИН:  Совершенно верно. Вот сейчас, кстати, еще идет спектакль, я горжусь этим спектаклем, это просто в ряду как бы «Нижинский», «Дориан Грэй», «Милый друг», у Табакова идет "Признание авантюриста Феликса Круля", тоже месседж, он тоже захотел все и сразу. Посмотрите, это Томас Манн, редкий спектакль, потому что не завершенный роман.

ТИХОМИРОВ:     А доходит ли этот месседж до молодых?

ЖИТИНКИН:  Доходит.  Я, когда смотрю, что у меня возрастная аудитория даже на спектаклях, скажем, классических, вот, казалось бы, «Мой бедный Марат», спектакль театра  Моссовета идет 16 лет, он идет в 4 раза больше, чем шла война, и играют все те же Домогаров, Кузнецова, Ильин Андрюша. И, действительно, в зале много молодежи. Я сначала думал, что у них исторический какой-то, может быть, они не знают про блокаду, еще что-то, интерес. Нет, им интересна история любви,  им интересно, как их бабушки и дедушки, ну, по времени, как они существовали в Советском Союзе. И в моих как бы спектаклях всегда есть это послание, я рад, что у меня в зале много молодежи, в зрительном. Потому что, вы знаете, кто ходит обычно в театр, во-первых, женщины, а, во-вторых, уже немножко такая другая возрастная категория. В отличие от кинематографа,  хотя в кино залы-то пустые, в общем-то.

ТИХОМИРОВ:     Тоже, особенно на наши фильмы.

ЖИТИНКИН:  Да. А в театрах все хорошо. Но у меня много молодежи, это прекрасно, потому что, когда я вижу уже, скажем, мама, которая была ребенком, приводит своего подростка на мой спектакль, ну, я счастлив. Она говорит: я видела его еще тогда, а вот теперь я хочу, чтобы мой подросток, там 14-15 лет, он посмотрел ваш спектакль.

ТИХОМИРОВ:     Ну,  Андрей, напоследок хочется задать вам один  маленький вопрос. В последнее время певица, которая перестала петь, ходит, читает пьесы на досуге, ну, между женитьбами, никак не может найти того одного режиссера, который поставил бы для нее спектакль.

ЖИТИНКИН:  Вы знаете, я даже понял, о ком вы говорите, и думаю, что это замечательная была бы идея, потому что надо всегда переходить в новое качество. Потому что, вы посмотрите, как, извините, что пример как бы из своей жизни, как невостребованность, сейчас я могу это сказать точно, потому что сейчас уже можно все открыть, невостребованность свою в периоды простоя Люся Гурченко, когда ее в кино не снимали, как она добирала ее в театре. Потому что она понимала, что иначе она, она как Скорпион, во-первых, так же, как я, она просто сама себя съест.

ТИХОМИРОВ:     Она в «Дурочке» была просто потрясающая.

ЖИТИНКИН:  Совершенно верно. Она в театре, во-первых, сама заряжалась, а, во-вторых, то, что не растрачено, отдавала залу, и это было ее спасение. Потому что только кажется, что наши все знаменитые актеры благополучны. Скажем, 8 лет не было у Элины Авраамовны Быстрицкой новой главной роли, пока я не поставил Моэма.

ТИХОМИРОВ:     Да вы что?

ЖИТИНКИН:  8 лет. То есть, она играла весь свой старый репертуар, там кусочек в «Горе от ума», кусочек «На всякого мудреца», тоже ведь не главную роль в «На всякого мудреца», она не Мамаеву играла, а Турусину. Это только кажется, что у них счастливые актерские биографии.

ТИХОМИРОВ:     Скажите, а какую бы, например, пьесу предложили Пугачевой?

ЖИТИНКИН:  Пугачевой? Ну, во-первых, она бы совершенно спокойно могла сыграть, она ведь очень азартный человек, вы помните, что она просиживала вечера в казино...

ТИХОМИРОВ:     Тоже «Пиковая дама»?

ЖИТИНКИН:  Нет, она  бы прекрасно сыграла «Игрока» Достоевского. Вы помните, какая там красивая потрясающая графиня, тоже бабуленька, ну, какая бабуленька, она такая веселая бабуленька, ей где-то к 70, а, кстати, все совпадает. И самое главное, что азарт и рулетка, это то, что прописал Алле Борисовне, потому что я-то ей советую испытывать эти ощущения и эти страсти на сцене, а не в жизни, потому что в жизни, вы помните, чем это кончается.

ТИХОМИРОВ:     Андрей, спасибо большое, что вы пришли.

БАТИНОВА:   Спасибо огромное.

ЖИТИНКИН:  Вам спасибо. До встречи в театре.

ТИХОМИРОВ:     Спасибо за ваш посыл, может быть,  в министерстве культуры?

ЖИТИНКИН:  Держаться, может быть.

ТИХОМИРОВ:     Понятно, до встречи.