Валенки "Любимец публики"

ТИХОМИРОВ: В студии появился Максим Аверин, замечательный актер. Человек, который прославил себя и доблестные органы внутренних дел своими подвигами. Здравствуйте, Максим.

АВЕРИН: Добрый день.

СНЕЖИНА: Максим, какое у вас декольте!

ТИХОМИРОВ: И, кстати, загоревший тоже Максим.

АВЕРИН: Понимаешь, я же загораю на съемочной площадке.

ТИХОМИРОВ: Под софитами! Максим, у нас, к сожалению, будет сегодня очень жестокий, жесткий разговор. Я хочу тебя предупредить сразу.

АВЕРИН: Большевики не из пугливых. Давай!

ТИХОМИРОВ: Молодец. Наш человек! Максим, первое и самое главное. Находясь за границей, я постоянно смотрел все репортажи о нашей стране, о выборах как наших средств массовой информации, так, естественно, "Би-би-си" и другие средства немассовой гнусной информации!

АВЕРИН: Боже, как ты следишь за жизнью страны! Молодец!

ТИХОМИРОВ: И я удивился, почему среди людей, которые поддерживали того или иного кандидата, я не увидел твоего лица?

АВЕРИН: Это мой выбор. Дело в том, что, естественно, как вы понимаете, мне предлагали быть разным членом. Но дело в том, что я считаю, что артисту очень вредит политическая карьера, артист не должен этим заниматься. Артист должен оставаться в тени политики и вообще общественности. Потому что должна оставаться какая-то тайна за артистом. Я, конечно же, участвую в политической жизни, естественно, как гражданин, гражданская позиция есть. Но, если вы хотите меня спросить по поводу политики, сразу закрываем эту тему, потому что мое мнение - это только мое и тех друзей, с которыми я это обсуждаю. А говорить с трибуны сейчас: "Друзья мои! Давайте будем голосовать" - это дело политики. Я напомню: я закончил театральный вуз. В моем вузе преподавали предметы искусствознания. И нисколько экономики, и нисколько политики там не было. Поэтому рассуждать и быть дилетантом в этом вопросе я не буду.

ТИХОМИРОВ: Отлично! Так, с этим вопросом мы разобрались.

АВЕРИН: Да, дальше!

СНЕЖИНА: Но вы вообще, Максим, мало, о чем говорите. О политике не говорите, о личной жизни тоже не говорите.

ТИХОМИРОВ: Мы еще не спросили про личную жизнь, а ты уже Максиму закрыла эту тему. Подожди, не торопись. У нас подготовлены заряды, сюрпризы. Максим, следующий вопрос касается непосредственно, конечно, твоего сериала, который (я реально был поклонник), я иногда прогуливал тренировки только для того, чтобы посмотреть, чем закончится дело. И все-таки, Максим, я понимаю, что ты, скажем так, для наших органов сделал такую огромную, большую…

СНЕЖИНА: Пиар-кампанию.

АВЕРИН: Я для людей сделал. Не только для органов, а для той многомиллионной аудитории, которая каждый вечер смотрела этот фильм. Я вернул людям веру в то, что все-таки можно жить и верить хотя бы в кого-то, хотя бы в этих телевизионных людей. Я вернул матерям, которые не дождались своих детей веру в то, что у них есть парень, который похож на их сына. Я вернул женщинам веру в то, что они встретят любовь. Я мужикам вернул друзей, я детям вернул дядю Степу. Поэтому не только органам, а всей многомиллионной публике, которую я обожаю и ради которой мы все это делали и продолжаю делать. Поэтому про органы… Давайте они останутся внутри.

ТИХОМИРОВ: Максим, чтобы закончить разговор об органах (как внутренних, так и внешних), награду дали?

АВЕРИН: Кто? Органы?

ТИХОМИРОВ: Да. Ну, ты знаешь, например, я тебе могу сказать, раньше в советское время была такая практика: написал хороший роман о КГБ, например, тебе сразу орден.

АВЕРИН: "Я скажу: не надо орден, я согласен на медаль". Да нет, вы знаете, дело в том, что я к наградам отношусь очень спокойно. У меня там их много.

ТИХОМИРОВ: Какие? Ну, поделись, какие у тебя награды?

АВЕРИН: Ну, разные, ну что я сейчас буду хвалиться?

ТИХОМИРОВ: А где тебе еще хвалиться, как не в эфире?

АВЕРИН: Нет, моя публика знает, что я получил. Что такое награда? Получил, как конфету, съел и забыл. Халва, пахлава, понимаешь? Поэтому для меня награда самая главная - это публика, которая приходит на мои спектакли, это продюсеры, которые стоят в очередь с предложением мне в кино сняться. Понимаете, вот это награда. Для действующего артиста это главное. А награды… Ну, красиво стоят, там у меня есть очень даже симпатичные.

ТИХОМИРОВ: Так, понятно. С наградой тоже, как говорится, "пролетели мимо сада городского".

АВЕРИН: А что, я вам честно говорю. А я должен сказать: господи, вы знаете, у меня есть эти, у меня есть эти…

ТИХОМИРОВ: Нет, я же не про это, я же про награду от Министерства внутренних дел. Ведь сам Нургалиев сказал: вот лицо нашей полиции! Ваше лицо. Ну а что, хорошее лицо на самом деле.

АВЕРИН: Ну да.

СНЕЖИНА: А что про театр? Про кино вы поговорили.

АВЕРИН: Как-то быстро.

ТИХОМИРОВ: Нет, подожди, торопиться не надо, у нас еще много вопросов есть. Теперь, Максим, переходим к более интересным вещам.

АВЕРИН: Как? А это было что, не интересно, что ли?

ТИХОМИРОВ: Алина не зря сказала по поводу личной жизни. Максим, совсем недавно я встречался с одной своей хорошей знакомой, не буду называть ее фамилию, тем более называть тебе имя.

АВЕРИН: Она сказала, что она обманута мною, да?

ТИХОМИРОВ: Нет-нет-нет, все гораздо хуже. Как-то на одной из вечеринок они выпивали все вместе, веселились, и в темном углу…

АВЕРИН: Я ее что, зажал?

ТИХОМИРОВ: Да.

АВЕРИН: Боже!

ТИХОМИРОВ: А зная Дашу… У нее такое опытное тело. Она сказала: ты знаешь, так прихватил, что я даже подумала: а не закружиться ли с ним в ритме танца?

АВЕРИН: Ну а чего не закружиться? Я, кстати, кружусь-то неплохо.

ТИХОМИРОВ: Нет, я знаю, Максим, я просто подумал…

АВЕРИН: Как? Откуда вы знаете? Как вы можете знать, как я кружусь, вальсирую?

СНЕЖИНА: Ну, мне кажется, у вас времени мало вальсировать.

АВЕРИН: Нет, дорогие мои друзья, моя личная жизнь очень богата, насыщенна. И, слава богу.

ТИХОМИРОВ: Вот она мне тоже сказала: я почувствовала опыт, сын ошибок трудных.

АВЕРИН: Ну да, уже, понимаете… Да, не 16. Но понимаешь, это же ведь как хорошее вино, настоявшееся, понимаешь, с годами становится только богаче и ароматнее. Вот и все.

ТИХОМИРОВ: Но ты понимаешь, что она до сих пор о тебе бредит, и даже на меня не смотрит.

СНЕЖИНА: Полстраны таких, Вадик.

АВЕРИН: Чтой-то пол-то?

ТИХОМИРОВ: Ну, гораздо больше, да, по рейтингам больше.

АВЕРИН: Вы знаете, очень мне нравится, когда идешь по улицам, там где-то в городе Ставрополе я шел по улице, и вечером мне присылают ссылку, в «Твиттере» человек написал: "Шла по улице, увидела Аверина, идет нормальный, живой, улыбается. Он настоящий!"

ТИХОМИРОВ: Да, на Новый год скоро будут приглашать.

АВЕРИН: Куда?

ТИХОМИРОВ: Ну, вообще, на корпоративы.

АВЕРИН: Нет-нет-нет, я на Новый год каждый год вам делаю…

ТИХОМИРОВ: Я видел это.

АВЕРИН: Я не участвую в корпоративах.

ТИХОМИРОВ: Да ладно!

СНЕЖИНА: Максим, а мне кажется, что при таком количестве любящих вас людей (больше половины страны, как мы выяснили) очень сложно вам определится, даже пусть и ненадолго.

АВЕРИН: С чем?

СНЕЖИНА: С партнером.

АВЕРИН: Нет, слушайте, давайте… у меня все нормально, вы не беспокойтесь, у меня все хорошо.

ТИХОМИРОВ: Конечно. Нет, Максим, я тебе признаюсь честно, что, например, глядя на женщину, например, на Алину, смотришь и понимаешь: она удовлетворена в жизни. Вот это видно, Алина, прости. Несмотря на то, что не замужем. Смотришь на Максима и понимаешь, что удовлетворен. У нас все удовлетворенные в этом плане.

АВЕРИН: Боже, какая счастливая страна, все удовлетворенные ходят!

ТИХОМИРОВ: В том-то и дело. А иногда идешь по улице и понимаешь: вот неудовлетворенность. И от этого, между прочим, вся беда наша.

АВЕРИН: Слушайте, какой кошмар! Во что мы превратили наши эфиры, во что мы превратили наши средства массовой информации!

ТИХОМИРОВ: Да, всё-всё-всё!

АВЕРИН: Вы не понимаете, что происходит. Вы понимаете, что такой засёр мозгов людям невозможно больше! Вы понимаете, что так больше нельзя!

ТИХОМИРОВ: Конечно, конечно.

АВЕРИН: Это просто ужас! Я открываю утром Интернет, и я просто в панике от того, что людей интересует.

ТИХОМИРОВ: А это интересует людей.

АВЕРИН: Да нет! Слушайте, ребята, я езжу по стране, я вижу этих людей, я вижу, что им это… Они устали от этой всей пропаганды.

ТИХОМИРОВ: Максим, а можно я тебе скажу?

АВЕРИН: Да, говори.

ТИХОМИРОВ: Я работаю на одном очень приличном, очень таком толерантном канале…

АВЕРИН: Да слава богу, что ты здесь работаешь, а не на какой-то…

ТИХОМИРОВ: Нет, подожди, слушай меня внимательно, дело не в этом. И он, этот канал, гордится всегда тем, что мы не показываем ни секса, ни насилия.

АВЕРИН: Да вы показываете секс! Да вы показываете гадости, пошлости показываете!

ТИХОМИРОВ: Подожди, Максим, ну я же не об этом сейчас.

АВЕРИН: Секс - это хорошо!

ТИХОМИРОВ: Конечно. Нет, и "Фокус-группа" всегда говорит: мы смотрим это канал потому, что там нету секса и насилия.

АВЕРИН: Какие несчастные люди! Вы что?

ТИХОМИРОВ: Подожди, но дело не в этом. Вдруг я прихожу в соцслужбу нашу, и выясняется, что у нас ночью ни с того, ни с сего рейтинг канала подскочил до небес. Мы решили выяснить, что же там показывали на нашем добром, хорошем, мягком, интеллигентном канале. Фильм «Би-би-си» "Сто и один оргазм". Понимаешь в чем дело?

АВЕРИН: Вы понимаете, у нас всё крайности. Я не против того, чтобы люди занимались сексом. Я против пошлости. Все может быть в искусстве, кроме пошлости и скучного. Понимаете, вы крайности выбираете. Вы пишите про то, что случилось несчастье в семье Пороховщикова, и весь Интернет… Это безобразие! Вы понимаете, человек находится на грани жизни и смерти? Что вы делаете? Вы фотографируете людей в гробах. Вы что делаете? Это страшно!

ТИХОМИРОВ: Нет, ты понимаешь в чем дело? Вот хочешь я скажу? Я считаю, что это страшно, а газеты покупают миллионными тиражами.

АВЕРИН: Ужасно делать это! Понимаете? Это ужасно!

ТИХОМИРОВ: Я знаю, что это ужасно. А люди покупают.

АВЕРИН: Вы понимаете, что это касается чьего-то горя? Как можно было это делать? Неужели в вас ничего там не ёкает? Это же ведь больно! Когда это коснулось лично меня, и ты понимаешь, что ничего… Вы людей пролистываете, понимаете? Это колонка новостей: умер, женился, развелся, сдох, напился… И людей вот так вот, знаете, пробрасывают.

ТИХОМИРОВ: Минуточку, Максим…

АВЕРИН: Не надо, секунду, не перебивайте меня. Вы пробрасываете людей, вам ничего не жалко. Что устроили из похорон Уитни Хьюстон? Это безобразие, понимаете? Это страшно.

ТИХОМИРОВ: Максим, а почему это смотрят тогда, скажи мне, пожалуйста, почему это смотрят?

АВЕРИН: Это смотрят уроды!

ТИХОМИРОВ: Здрасте, приплыли! Начинается в деревне утро… Смотрят миллионы, миллиарды. На похороны Майкла Джексона сколько, по-моему, два миллиарда людей смотрели.

АВЕРИН: Вы подождите, я сейчас говорю не про то, что люди пришли отдать дань, вы опять путаете, а тех людей, которые фотографировали его и пытались увидеть его лицо, понимаете? Вот про что я говорю, про крайности. Это как рождение ребенка, есть вещи, которые нельзя делать, понимаете? Уход человека из жизни…

ТИХОМИРОВ: Хорошо, Максим, я понял тебя. Я последнюю историю, и все, мы уходим на новости. Едем в автобусе в Таиланде, гид спрашивает: какой фильм будет смотреть? Пять часов ехать. Она говорит: будем смотреть фильм про тайского боксера-трансвестита.

АВЕРИН: О, господи!

ТИХОМИРОВ: Как ты думаешь, куда смотрели наши мужчины? Как женщины, в принципе, и дети.

АВЕРИН: Я не знаю, мне не интересно это.

ТИХОМИРОВ: Они смотрели вначале в окно, а потом они смотрели в экран телевизора.

АВЕРИН: Ну…

ТИХОМИРОВ: Ну вот видишь, я тебе про то и говорю.

ТИХОМИРОВ: Продолжается наш разговор. В студии находится актер Максим Аверин.

СНЕЖИНА: Вадик, а я хотела спросить, вот в заставке говорят: весь вечер. А почему с нами Максим будет всего лишь час?

ТИХОМИРОВ: Ничего страшного. Он и вечер, и ночь будет.

АВЕРИН: "Фигак, фигак - вы слушали "Маяк".

ТИХОМИРОВ: Какой интересный слоган! Но денег мы тебе все равно не дадим. Итак, вот смотри, Максим, дело в том, что мы закончили наше повествование перед новостями на высокой ноте. Максим говорил о том, что вы все виноваты, собаки, нехорошие люди (средства массовой информации). Мы, естественно, как могли, защищались. И вот, Максим, самое интересное. Ты понимаешь в чем прелесть слушателей? Гуля нам пишет из Нижегородской области: "Браво, Аверин, браво!" И в этот же момент из Ростовской области приходит другое письмо, которое говорит: "Здравствуйте. Вадим, а мы уже стали привыкать к хорошему. Дураки опять будут слушать твои тупые шутки. А теперь говорят Аверин, Тихомиров и еще Дулин - весь цвет тупости, глупости. Молодцы, вперед!"

АВЕРИН: Ну, передайте им привет. Дорогие друзья, будьте счастливы! Если хотя бы что-то в вас там взвилось в этот момент, боже мой, возрадуйтесь!

ТИХОМИРОВ: Молодец. Провокатор. Хорошо, Максим, идем дальше.

АВЕРИН: Давайте.

ТИХОМИРОВ: Ты знаешь в чем дело, я на самом деле тебя ставлю в один ряд с такими замечательными актерами, как Олег Попов, Вячеслав Тихонов и еще несколько актеров, которые, к сожалению, стали заложниками одного образа.

АВЕРИН: Мой дорогой, давай сразу остановлю тебя. Ты думаешь, что ты соригинальничал?

ТИХОМИРОВ: Нет, конечно.

АВЕРИН: Такое количество от вашего брата мне приходит таких вопросов… Ничего я не боюсь, ничего. Потому что приди, посмотри на меня в театре, посмотри мои другие работы, которые выходят после "Глухаря", а потом уже… Посмотри фильм "Жила-была одна баба" Андрея Сергеевича Смирнова, посмотри другие мои работы, приди в театр, и тогда уже сделай свое заключение: заложник ли я одной роли. Всё!

СНЕЖИНА: Из Питера сообщение. Спрашивают: "Максим, а кто для вас был знаковым человеком в жизни?"

АВЕРИН: Родители, бабушка, которая меня воспитала, Константин Аркадьевич Райкин, Людмила Марковна Гурченко, мои педагоги в школе, в институте, мой художественный руководители Марина Александровна Пантелеева, Яков Михайлович Смоленский, прославленный артист и мой педагог по художественному чтению Ада Васильевна Пушкина. Огромное количество! Человек, который входит в твою жизнь, он является твоим учителем, пусть даже на короткий срок. Каждый человек, который приходит в твою жизнь, он тебя делает мудрее, лучше, профессиональнее. Я благодарю школу, которую я прохожу по жизни, это Константин Аркадьевич Райкин, это мой мастер по уже университетам жизни. Вот!

ТИХОМИРОВ: Хорошо, Максим, тогда зайдем с другой стороны. Вот смотри, даже сейчас общаясь с нами, ты эмоционально тратишься. Ты заряжаешь людей, ты заряжаешь нас.

АВЕРИН: Если я не буду тратиться, тогда я буду вам не интересен, понимаете?

ТИХОМИРОВ: Ну почему? У нас же есть некоторые, которые…

АВЕРИН: Нет, некоторые - это не я.

ТИХОМИРОВ: Я знаю, что не ты. Ну, мы не обобщаем сейчас в данном случае. Но, например, я вижу огромное количество актеров, которые, может быть, нравятся кому-то там, и они играют из сериала в сериал одни и те же роли, с одним и тем же выражением лица. И я думаю: по большому счету они профанируют.

АВЕРИН: Ну, понимаешь, я на такое не обращаю внимания, потому что "вспомните как много есть людей хороших, их у нас гораздо больше…" Я по-другому воспитан, понимаете? Я каждый день выхожу на сцену, я каждый день встаю перед камерой, я натренированный артист - я каждый день работаю. Если бы я относился, как ты сейчас назвал этих людей, я бы 10 лет снимался в "Глухаре", я бы довел вас до экстаза и тошноты и после этого ушел бы на пенсию. Я не могу, я очень хитрый, по отношению к профессии я просто трудоголик. Я не позволю себе остановиться.

СНЕЖИНА: Но где-то нужно наполняться в таком случае.

ТИХОМИРОВ: Или расслабляться.

АВЕРИН: Я выхожу на публику, и это мой заряд.

ТИХОМИРОВ: А расслабляться?

АВЕРИН: А я и не напрягаюсь.

ТИХОМИРОВ: Ну, нет, не в этом дело, но все равно…

АВЕРИН: Нет, но все равно у меня же есть мой тыл, понимаете. Знаешь, у меня есть один человек, который меня, провожая на сцену, вот так держит за руку и говорит: "А теперь иди отдохни". Да, это правда. Я выхожу на сцену, особенно вот этот моноспектакль, два часа один.

ТИХОМИРОВ: А что за моноспектакль?

АВЕРИН: Это там, где я читаю. Это, говоря административным языком, это литературно-музыкальная композиция, которая составлена из поэзии Пастернака, Вертинского, Роберта Рождественского, Давида Самойлова, Маяковского. И это два часа. И там еще, конечно же, звучит музыка. И это для меня полнейший кайф, когда я слышу, как замирает зрительный зал, как они слушают то, что давно исчезло из нашей жизни - стихи. То, что наполняет. На самом деле это же ведь действительно наполняет нашу жизнь поэзия, понимаете?

ТИХОМИРОВ: Нет, я понимаю, что с коммерческой точки зрения это очень удачный проект. Приезжает один актер, и больше ничего не надо, ни декораций, ничего. Но с другой стороны, а кто пойдет на Пастернака, на Давида Самойлова?

АВЕРИН: Я собираю залы.

ТИХОМИРОВ: Нет-нет, мне просто интересно. А кто сидит в зале, кто эти люди?

АВЕРИН: Абсолютно разные. Возраст от юного до пожилых людей. Сейчас этот спектакль начинается с "Все начинается с любви", по первой строчке стихотворения Роберта Рождественского. И я вам скажу, что когда у меня заканчивается спектакль, там звучат стихи Александра Кочеткова "Баллада о прокуренном вагоне". И я вам скажу, что я слышу, как текут их слезы, я слышу, как они улыбаются, я вижу, как женщины оборачиваются и смотрят на своих мужчин. Я пришел в эту жизнь и хочу нести людям радость. И я это делаю. И письма, которые приходят мне с благодарностью, что люди улыбаются, что люди счастливы, это наивысшая похвала и награда для меня. А коммерческая сторона? У меня прекрасный директор, который все эти вопросы решает. Я сейчас бесконечно много езжу. Вот сегодня я уезжаю в Воронеж, оттуда я поеду в Липецк, приеду и поеду в Минск с этим моноспектаклем. Я вышел в Киеве, зрительный зал две тысячи человек. Две тысячи! Я когда это услышал, я, честно говоря, чуть не… Это страшно, две тысячи зал. Он был полон. В Харькове - полный зал. Нет, я не могу сказать, что я Мадонна, например. Сейчас вообще зритель, скажем так, уже подустал немножко, потому что такое количество гастролеров, и люди уже выбирают, понимаешь?

ТИХОМИРОВ: А скажи мне, а ты не боишься перекормить собой людей? Ведь публика, прости меня, они же, как малые дети. Вот я сейчас читаю сообщение из Санкт-Петербурга: ну, гадят, любят, ненавидят и все остальное… Имеют право.

АВЕРИН: Да ради бога.

ТИХОМИРОВ: Нет, не в этом дело. Ты понимаешь, они же как маленькие дети. Вот они поиграли в игрушку, вот есть такой Максим Аверин, такой прекрасный, классная игрушка, веселый так. Потом надоело - выкинули, сказали: досвидос…

АВЕРИН: Ну, Вадик, понимаешь в чем дело, все равно ориентироваться на негатив, который по отношению… Ты же понимаешь, это нормально. Людмила Марковна мне такую фразу сказала: "Ну что, тебе уже плюют в спину? Плюют в спину - это хорошо. Плюют спину - значит, ты впереди». Я никогда не оглядываюсь по сторонам. Я не смотрю на рейтинги, я занимаюсь собой. Я себя совершенствую, я буду работать, даже если придет один человек в зрительный зал, буду для него работать, я сделаю такую же точно программу двухчасовую. Потому что я ориентируюсь на публику, которая меня уважает, которая ждет от меня свершений новых, я ориентируюсь на это. Следить за тем, что кто-то там прет на меня, я не буду, нет, мне не интересно. Поверьте, просто рядом со мной большие величины, и я просто вижу, как люди существуют в этой профессии. Вы думаете, Райкину не плевали в спину? Когда он увидел телеграмму от одного известного критика театрального…

ТИХОМИРОВ: Это ты сейчас про Аркадия или про Константина?

АВЕРИН: Константина Аркадьевича. Когда он увидел телеграмму, что там в "Современнике": "Ваше новое приобретение - это ошибка". Ну что-то типа… После этого как человек, как артист может взлететь, как? Критику? Да я не читаю. Вот это? Я не читаю это. Потому что, поймите, это мне все мешает взлететь. Поэтому мне проще это не замечать. Вы же меня позвали, я же вам интересен?

ТИХОМИРОВ: Да-да-да, интересен, конечно.

АВЕРИН: Вот человек написал. Интересен? Да. А я знаю людей, которые находятся на грани жизни и смерти, и им нужно, чтобы я был, понимаете?

ТИХОМИРОВ: Нет, я сейчас не про это, я знаю, я про другое. Это сейчас, пока сильный. А потом будешь ослабевать, потом силы, как говорится, потихонечку будут иссякать, и ты не сможешь биться постоянно со всеми или не замечать это. Знаешь, как пробивают? Вот знаешь, капают, капают, капают… Как китайцы, которые устроили пытку.

АВЕРИН: Ну, значит, я умру.

ТИХОМИРОВ: Торопиться не надо.

АВЕРИН: А, поэтому я надолго.

СНЕЖИНА: Есть мнение на нашем форуме, что герой Глухарев, честно сказать, не совсем профпригоден. Почему, по вашему мнению, Максим, на западе ценят фильмы о профессионалах? Ну, например, "Коломбо", "Малдер" или тот же "Хаос". А у нас постоянно про какого-то ну если не клоуна, то сказать рубаха-парень, бабский угодник, но никак не профессионал. Неужели у нас большинство аудитории ценит это?

АВЕРИН: Вы извините, конечно, но чего-то, по-моему, он написал полную пургу. Значит, он не смотрел фильм. Мы единственный фильм, которые показали настоящих профессионалов. Не тех Джеймс Бондов, Коломбо, эти бегают и стреляют так все. Мы показали людей. А вот человек, извините, конечно, я просто не буду отвечать на глупости. И не рубаха-парень. А я еще раз повторяю: я вернул людям, которые работали многие годы и потеряли веру в свою профессию, я вернул им это. Я молодежи привил желание служить Отечеству. Опомнитесь! А не рубахи-парни.

ТИХОМИРОВ: Так, Максим, все, успокойтесь.

АВЕРИН: Тихо! А рубаха-парень тоже нужен этой стране. Потому что то, что показывают в фильмах по 350 серий, просто вообще ужас! В вашей жизни есть такие знакомые, в вашей жизни есть такие милиционеры, есть такие врачи, которые вот так вот? Нету! Нам показывают картонную жизнь, и это неправда.

ТИХОМИРОВ: Так, все, Максимум, успокойся.

АВЕРИН: Да я спокоен.

ТИХОМИРОВ: Максим, еще один вопрос. Скажи, пожалуйста, вот все-таки меня всегда интересовала тайна Гурченко. В том смысле, что удивительно. Ведь для многих это была такая уже в последнее время трэш-актриса. А в то же время, когда я с ней общался так напрямую, то возникало полное ощущение, что, во-первых, а) она нормальная молодая женщина, б) она была совершенно адекватна, и в) я все время думал: а где она заряжается? Потому что когда я даже с ней разговаривал просто, на обычные бытовые темы, то тебя вдруг начинало в какой-то момент трясти.

АВЕРИН: Я объясню вам. Все очень просто: надо очень уважать свою профессию, уважать публику. И это было первым, основным в Людмиле Марковне. Это профессионал такого уровня!

ТИХОМИРОВ: А тебе не страшно было с ней?

АВЕРИН: Нет, мне с ней было очень комфортно. Мы друг от друга заряжались, понимаете? Мы друг с другом были партнеры по-настоящему. Поэтому нет, мне было классно! Нет, конечно, трепет, и первый раз, когда… Ну, это же была забавная история, но я ее все время рассказываю.

ТИХОМИРОВ: Ну, ничего.

СНЕЖИНА: Мы не слышали.

АВЕРИН: Значит, мы встречаемся в ресторане, чтобы концепцию бенефиса. И я опаздываю, там уже все продюсеры сидели, я после спектакля приезжаю, дарю ей цветы. Сел и, конечно, от зажима, испугавшись, замер. Людмила Марковна меня так сканировала. А потом я ей сказал: "Людмила Марковна, вы знаете, мне в раннем детстве папа подарил книгу "Аплодисменты". Эта книга стала навигатором в профессии. Действительно, я считаю, что эту книгу надо преподавать в театральных вузах". Она так смотрит-смотрит… Потом я ей прочитал Маяковского. Она говорит: "Это мой любимый поэт". А потом она начала пересказывать мне краткое содержание телесериала "Глухарь". И она говорит: "Знаешь, что я в тебе люблю? Вот ты такой сидишь, такой спокойный, потом так - раз за горло! А в глазах печаль и черное пальто…" И с этого вы начались. А потом там были сценаристы, которые просто не могли вот волну поймать Гурченко. А я как-то так сразу вот понял, что мы на одном градусе существуем. И я начал ей предлагать вот это сделать… И вдруг она говорит: "Ну, понимаете, он меня понимает, вот он артист. Ты чувствуешь, как я тебя чувствую?" И вот так вот мы и работали четверо суток, и это был класс абсолютный. И я вам скажу, что мне очень не хватает этого человека в моей жизни.

ТИХОМИРОВ: Слушай, скажи, пожалуйста, а ты каждый день ходишь в зал качаться?

АВЕРИН: Я каждый день хожу на сцену.

ТИХОМИРОВ: Нет, ну я реально спрашиваю.

АВЕРИН: Я не качаюсь, нет.

ТИХОМИРОВ: Нет?

СНЕЖИНА: Просто все отмечают, насколько вы в хорошей физической форме.

АВЕРИН: Вы знаете, все от бога, все от бога…

ТИХОМИРОВ: Ой, лиса! Ой, лиса…

АВЕРИН: Хороший переход. Мне просто нравится. От таких тем и сразу: скажите, а какой размер у вас член?

СНЕЖИНА: Вадик, он такой…

ТИХОМИРОВ: Заметьте, мы до этого еще не дошли. Максим, конечно, ты провокатор. Потому что, понимаешь в чем дело, столь обильное слюноотделение по поводу тебя как в положительную, так и в отрицательную сторону, давно я не читал. И меня заодно прикладывают. Но бог с ним, с этим.

АВЕРИН: А мы полетим! Вот такой я человек!

ТИХОМИРОВ: Так, Максим, конечно, тут некоторые уже задают вопросы по поводу размеров. Но мы все-таки оставим этот вопрос на следующий раз.

АВЕРИН: Ну, у нас же нет видео… Чем там рассказывать…

ТИХОМИРОВ: У нас - вон камера.

СНЕЖИНА: Четыре камеры рядом с вами.

АВЕРИН: А-а-а…

ТИХОМИРОВ: Хорошо, тогда, Максим, еще один вопрос, который меня волнует. Вначале ты был актер, потом талантливый актер, хороший театральный актер. Сейчас ты стал известный, знаменитый и успешный. Огромное количество людей - прихлебал, прилипал…

АВЕРИН: Нет-нет-нет.

ТИХОМИРОВ: Да? А откуда иммунитет?

СНЕЖИНА: Отваливаются?

АВЕРИН: Отваливаются. Мой круг друзей давно был составлен еще тогда, и он не меняется, я никого не пускаю.

ТИХОМИРОВ: Второй вопрос тогда. К сожалению, некоторые друзья, которые с детства, с песочницы, со школы, с института, в какой-то момент начинают не то что тебя не догонять, а начинают отставать. И в какой-то момент у тебя два варианта…

АВЕРИН: Нет-нет-нет, я не предаю.

ТИХОМИРОВ: А ведь тяжело тащить, представляешь?

АВЕРИН: Тяжело, да. Но надо понимать людей. Мой круг очень маленький. Поэтому те, кто со мной, они меня понимают. Они никогда мне не ставят в претензию, что я слишком в работе, а рядом. Всегда так было, понимаете? Потому что я же не стал вдруг со временем, я всегда так относился к этому, я всегда так относился к своим близким. И рядом со мной всегда те, кто меня понимают.

СНЕЖИНА: Но тогда с течением жизни ты должен приобретать новых людей, тоже близких тебе, а ты уже не пускаешь.

АВЕРИН: Нет-нет, я приобретаю знакомства, но не друзей. В мой круг уже близкий никто не входит.

ТИХОМИРОВ: Ну, молодец! Тогда еще один вопрос. Скажи мне, пожалуйста… Прости, это абсолютно искренне, я не поклонник театра Константина Райкина. И не потому, что он плохой театр, это хороший театр. Но не кричи на меня только!

АВЕРИН: Ну, это не твой. Нет, ради бога.

ТИХОМИРОВ: Это не мой театр. Но я так понимаю, что многие, наверное, думают: какой Максим молодец, а ведь ему, наверное, пора уже на какую-то более академическую сцену. Ведь, наверное, манят?

АВЕРИН: Нет.

ТИХОМИРОВ: Что, неужели даже не подкатывают?

АВЕРИН: Нет, ну всякое бывает. Но дело в том, что, понимаете, в этом театре я нахожусь в состоянии роста актерского. Потому что театр - это то место действия, в котором ты как артист можешь обогатиться. Придти в другой театр и выходить один раз на сцену в месяц, и ждать, пока тебе там дадут? Нет, мне здесь интереснее, здесь меня учитывает художественный руководитель, здесь я могу многое еще сделать. Понимаете, я все-таки при таком юном возрасте, а я для актера в юном возрасте нахожусь, я в очень действительно хорошей форме, я играю прекрасный репертуар. Что бы я играл в другом театре, трусы над пропастью? Нет! Я здесь играю Шекспира, Островского. То, что в других театрах не ставится. Боятся люди играть Шекспира. Вы посмотрите, какая вообще репертуарная политика театров! Это же безобразие.

ТИХОМИРОВ: Ну ладно, что ты…

АВЕРИН: Ну ладно. А вы подойдите к театральной кассе, это же просто ужас!

ТИХОМИРОВ: Я подхожу иногда.

АВЕРИН: Да это ужас! Ну что это за названия, что это за репертуар? В этом театре я знаю, что всегда будет хорошая пьеса, хороший режиссер. Потому что Райкин - это человек, который идет нога в ногу со временем, понимаете?

СНЕЖИНА: Под финал просят исполнить что-нибудь Максима.

ТИХОМИРОВ: Станцевать?

АВЕРИН: Нет, я вам почитаю.

ТИХОМИРОВ: Почитаешь?

АВЕРИН: А можно выключить музыку?

ТИХОМИРОВ: Да, конечно, мы сейчас все выключим.

АВЕРИН: В этом году исполнилось бы 80 лет потрясающему поэту Роберту Рождественскому. Эти стихи, я хочу, чтобы вы их сейчас послушали, и пускай это станет зарядом на весну, которая вот-вот сейчас ворвется. "Все начинается с любви".

Твердят: «В начале было слово».
А я провозглашаю снова:
Все начинается с любви!

Все начинается с любви:
И озаренье, и работа,
Глаза цветов, глаза ребенка -
Все начинается с любви.

Все начинается с любви.
С любви! Я это точно знаю.
Все, даже ненависть -
Родная и вечная сестра любви.

Все начинается с любви:
Мечта и страх, вино и порох.
Трагедия, тоска и подвиг -
Все начинается с любви.

Весна шепнет тебе: живи!
И ты от шепота качнешься.
И выпрямишься. И начнешься.
Все начинается с любви!

ТИХОМИРОВ: Ну, Максим, что я тебе могу сказать? Спасибо.

СНЕЖИНА: Спасибо, Максим. Я просто в той половине страны теперь тоже.

АВЕРИН: Спасибо, спасибо.

ТИХОМИРОВ: Максим, огромное тебе спасибо, больших тебе успехов. Оставайся таким же!

АВЕРИН: Спасибо.

СНЕЖИНА: Держитесь!

АВЕРИН: Да, да, я буду держаться. Потому что, вы знаете, в меня очень многие верят.

ТИХОМИРОВ: Да, мы в тебя тоже верим.

АВЕРИН: Понимаете, это и то, что я хотел бы всегда тем зрителям, которые приходят на мои спектакли, тем, которым нравится мое творчество, чтобы я им тоже это дарил. Я в вас тоже верю. Необходимо так жить.

ТИХОМИРОВ: Спасибо.

АВЕРИН: Спасибо вам, дорогие! Я люблю вас.

ТИХОМИРОВ: Только постригись в следующий раз…