Валенки "Любимец публики"

ТИХОМИРОВ: Итак, уважаемые друзья, он зашел в студию - наш великий, наш могучий, лицо нашего канала "Россия" Михаил Зеленский. Здравствуйте, Михаил.

БАТИНОВА: Здравствуйте, Михаил. Рады вас видеть.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Добрый день.

ТИХОМИРОВ: А он в жизни такой же, как и на экране. Это потрясающе!

ЗЕЛЕНСКИЙ: Даже странно как-то.

ТИХОМИРОВ: Даже странно, да. Михаил, первый вопрос, безусловно, относится к вашей рубашке.

БАТИНОВА: Офигенная рубашка!

ТИХОМИРОВ: К нам завтра придет врач-психотерапевт, психолог, который, вот знаешь, смотрит в глаза и сразу говорит: да, у вас проблемы… Глядя на твою веселую рубашку, я думаю: как же так, ты, серьезный ведущий серьезного канала, и ходишь в такой веселой рубашке?

ЗЕЛЕНСКИЙ: На самом деле здесь, если я не ошибаюсь, изображен "Фиат-500". Я просто люблю старые автомобили, я искал с "жуками" рубашку, но не было ее нигде, потому что я люблю "Фольксваген- жук" старый.

ТИХОМИРОВ: Я знаю, знаю.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Ну вот, собственно, он чем-то похож, "Фиат-500", поэтому я…

ТИХОМИРОВ: Понятно. Продвигаешь этот бренд тоже. Кстати, все время, когда видел твой "Фольксваген", мне хотелось взять и нацарапать что-нибудь на борту, но приличное, как это ни парадоксально, доброе что-то.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Как всегда, по-доброму, да.

ТИХОМИРОВ: Да-да-да. Итак, Михаил, мы, конечно, очень рады тебя видеть, потому что ты наш коллега. Я, например, давно наблюдаю за твоим творчеством и понимаю, как ты растешь с каждым годом, все лучше и больше, шире и выше. Но, Михаил, у меня к тебе возникает всегда один очень критический вопрос, опять это относится к одежде. Я до сих пор не могу забыть, как была очень серьезная тема в вашей программе, были серьезные люди… тетеньку отпаивали, у нее было там предынфарктное состояние. Но дело не в этом. Вдруг камера спустилась ниже, и я увидел твои штаны. Прости, что я опять об одежде…

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да пожалуйста, пожалуйста.

ТИХОМИРОВ: Вот. И вдруг я увидел твои штаны, брюки, ну, модельеры это называют "брюки с пониженной проймой".

БАТИНОВА: Это называется "заниженный шаговый шов". Что, это очень модные брюки.

ТИХОМИРОВ: Да, вот заниженный шаговый шов. Конечно. Ну, они были похожи на галифе, с заниженной этой… И я подумал: как так, такая тема, и вдруг… И я, знаешь, я начал ржать. Я подумал, Михаил, куда стилисты смотрят? Или ты сам выбираешь себе костюмы?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет, стилисты, мне кажется, смотрят в правильную сторону, у меня к ним нет совершенно никаких претензий.

ТИХОМИРОВ: Если они это разрешают, да?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Дело в том, что я никогда не мог бы представить, честно скажу, что зрители, если их затягивает и увлекает какая-то тема, будут вообще на это обращать внимание.

ТИХОМИРОВ: Прости. Я другой зритель, да.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Не-не-не, пожалуйста, пожалуйста, я не против.

ТИХОМИРОВ: Всё, на этом мои вопросы закончились.

БАТИНОВА: Ну да, это правда, вы всегда очень стильно одеты, и вот поэтому…

ЗЕЛЕНСКИЙ: Спасибо большое.

ТИХОМИРОВ: Нет, Миша, на самом деле, честно говоря, я тебе завидую, потому что мне это никогда не разрешали.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Здесь не разрешают?

ТИХОМИРОВ: Нет, здесь можно всё, что угодно, здесь радио.

БАТИНОВА: Вадя, если ты хочешь, мы тебе сделаем "бручки" с заниженным шаговым швом.

ТИХОМИРОВ: Может быть, еще маечку с глубоким декольте? Я думаю, что не время.

ЗЕЛЕНСКИЙ: На спине.

ТИХОМИРОВ: Да. Миша, а теперь переходим непосредственно к делу. Твоя программа "Прямой эфир" - это достаточно сложная программа. Сложная в том смысле, что через твои руки (ну, прости) и через твою душу проходит огромное количество людей каждый день, каждый час.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Через голову и через душу, да.

ТИХОМИРОВ: Да, и через твое сердце.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да.

ТИХОМИРОВ: Я все время думаю: это ведь на самом деле какой огромный стресс для организма, тем более каждый день.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Безусловно, да.

ТИХОМИРОВ: У тебя есть жена, у тебя есть ребенок, у тебя есть жизнь, у тебя есть друзья. Ведь это очень тяжело, понимаешь, в чем дело…

ЗЕЛЕНСКИЙ: Совершенно верно. Вот именно жена, две дочери, друзья, они и спасают. Я прихожу домой, а всё, что было там, я оставляю за дверью.

ТИХОМИРОВ: А как ты умудряешься это делать?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я не знаю, я не пытаюсь какую-то систему выработать, как это должно быть, это происходит естественно. Я понимаю, что я не имею права всё это нести домой. Вот и всё.

БАТИНОВА: Я просто хочу сказать, что я была однажды в программе Михаила Зеленского, и это эмоционально очень тяжело. Я, конечно, рукоплескала вашим редакторам, потому что найти такие истории… их надо вообще-то придумать, такие истории.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да, это гениальные люди.

БАТИНОВА: И когда ты видишь, что это реально, что эти люди есть, и вот они сидят… Я, конечно, просто в восхищении, но понимаю, насколько это эмоционально сложно. И когда редакторы пристали: «Приходите еще!» - я промолчала. Думаю, мне нужен перерыв, потому что эмоционально это очень сложно.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет, бывают замечательные и веселые темы.

ТИХОМИРОВ: Естественно, да.

БАТИНОВА: Жизнь такая.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Но, наверное, самая сложная и эмоционально тяжелая программа - это был эфир по поводу гибели "Локомотива". Потому что слезы никто не сдерживал, они катились у всех, неважно - мужчина, женщина, знали люди этих хоккеистов или не знали. И потом мы делали вторую программу про Ваню Ткаченко, это капитан "Локомотива", который, как потом уже выяснилось, отдавал деньги, которые он зарабатывал, на помощь тяжелобольным детям.

БАТИНОВА: Да, я видела эту программу, да. И никто об этом не знал, даже его родные.

ЗЕЛЕНСКИЙ: И никто об этом не знал, даже его родители, он им не говорил. Вот это было что-то невероятное! После таких программ - да, очень сложно придти в себя.

ТИХОМИРОВ: А скажи, не возникает иногда желание все-таки вернуться обратно? Ведущий "Вестей", ты собран, у тебя перед глазами камера, у тебя есть текст. Ведущий всегда должен быть несколько холодный и отстраненный, и ты не особо затрачиваешь...

БАТИНОВА: Ну, это разные жанры.

ТИХОМИРОВ: Да, я понимаю, что это разные жанры. Может быть, вернуться обратно, как говорится, к своей стезе и не истязать себя?

ЗЕЛЕНСКИЙ: А я себя не истязаю.

ТИХОМИРОВ: Да ладно!

БАТИНОВА: Да, потому что Михаил очень гармоничен там, в шоу, поэтому…

ТИХОМИРОВ: Миша, я понимаю, что тебя постоянно все сравнивают с твоим конкурентом с 1-го канала. Но я Андрея знаю давным-давно, и я тебе скажу, что совсем недавно я его встретил, и меня потрясло до глубины души, что он за последние несколько лет работы на своей программе превратился из цветущего парня, веселого просто в пергамент. Этого совершенно не видно в кадре. Я тебе реально говорю! Я говорю: привет, Андрюха! И я вдруг понимаю, что я вижу перед собой человека, почти своего ровесника, я все-таки старше его… И я понимаю, насколько эта работа выхолащивает внутренне.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я говорю, что есть спасение у меня лично.

ТИХОМИРОВ: А, вот почему Андрей женился, да?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я не знаю, как Андрей восстанавливается эмоционально, но я говорю, что мне помогают дети, жена, друзья, близкие, и поэтому не возникает никаких проблем в этом плане.

БАТИНОВА: Михаил, я хотела спросить еще, если уж мы про шоу говорим, когда идут такие истории, вам обязательно высказывать свое личное мнение, придерживаться какой-то позиции или быть вот этим человеком, который всех мирит, как он называется?..

ЗЕЛЕНСКИЙ: Миротворцем?

БАТИНОВА: Да, вроде того. Потому что я видела, как вы работаете. И понятно, что у вас есть вопросы, вы там кого-то спровоцировали, кого-то, наоборот, успокоили. Но я точно знаю, какая у вас позиция, я это увидела. Просто интересно, лично вы это делаете… то есть вы должны это делать?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да нет, по моим ощущениям, это происходит опять же естественно. Я могу немножко пригасить, если меня переполняет и хочется сказать иногда очень нехорошие слова.

ТИХОМИРОВ: То есть тебе тошно бывает, да?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Конечно. Но я понимаю, что я должен себя держать в руках.

БАТИНОВА: Просто мне, если уж мы сравнили эти два шоу, мне нравится то, что у вас есть личная позиция как у ведущего.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я не знаю, насколько это правильно или неправильно, это опять же зритель выберет. Вот ему хочется посмотреть, где она есть или, наоборот, где нет. А может быть, захочется посмотреть, где есть какая-то позиция, и не согласиться с ней. Это как вариант.

БАТИНОВА: Да, да, это здорово!

ТИХОМИРОВ: То есть, Михаил, я правильно понимаю, что вы не играете в эфире, вы не придумали себе некий образ такого, знаете, наблюдателя со стороны?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет, никаких образов не придумываю.

ТИХОМИРОВ: Вот я как раз и хотел об этом поговорить. К нам постоянно приходят практиканты из МГУ, из других учебных заведений, которые хотят стать известными ведущими. Они думают: как это сделать? Они надевают яркие одежды, они делают "ха-ха-ха", они улыбаются всем кому ни попадя, даже уборщицам. А как стать звездой на самом деле?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я не знаю.

ТИХОМИРОВ: Нет, я тебе объясню, почему я тебя спрашиваю. Потому что я тебя знаю на протяжении уже последних пяти-семи-десяти лет. Ты абсолютно не меняешься внешне, и ты абсолютно не меняешься внутренне. Вот каким ты был, Михаил Зеленский, таким ты и остался. Ты не выпендривался, ты не делал этого "ха-ха-ха", ты был абсолютно нормальным человеком, который просто работал и делал свое дело.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я думаю, что вот в этом и есть ответ тогда: быть самим собой и делать то, что ты хочешь, то, что тебе нравится, вот и все!

ТИХОМИРОВ: Черт, я вообще отвечаю сам за гостей. Ну да. Но все-таки ты изменил ведь своим родителям? Они хотели, чтобы ты был медик, чтобы ты был спортсмен, олимпийский чемпион, может быть.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я не знаю. Я думаю, на самом деле не то чтобы я изменил, а они вовремя смогли прислушаться ко мне.

ТИХОМИРОВ: А так бывает? Ведь ты знаешь этот контракт "отцы и дети"…

ЗЕЛЕНСКИЙ: Не знаю. Ну, понятное дело, что мы же все в подростковом возрасте делаем всякие глупости и живем как-то не так, как считают правильным наши родители.

БАТИНОВА: Ну, мы сопротивляемся, да.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Вот в этот момент они каким-то образом нашли этот ключ. Я могу сказать, я там работал диджеем на дискотеке…

ТИХОМИРОВ: Ты был диджеем?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да, совершенно верно.

БАТИНОВА: Класс!

ТИХОМИРОВ: Прикольно!

ЗЕЛЕНСКИЙ: И родители могли спокойно придти на дискотеку.

ТИХОМИРОВ: Это где, в Хабаровске?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да. Ну, поскольку они сами товарищи подвижные и любят потанцевать. И они общались там с моими друзьями, с теми, кто там же работал или отдыхал. То есть они так чуть-чуть входили в эту компанию и были в курсе, и они становились мне ближе.

БАТИНОВА: Конечно, потому что они интересуются тем, что ты любишь. Да, это правда.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Безусловно, да.

ТИХОМИРОВ: Я понимаю, что ты не коренной житель Хабаровска, но прожил там определенную часть жизни. Мне кажется, что Хабаровск - это такой немножечко шальной город, но с удивительным хорошим стержнем. А что ты можешь сказать об этом городе?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я не знаю, мне он, вот просто личное ощущение, мне он дал понимание того, что я хочу делать по жизни, чем я хочу заниматься и чего я не хочу и никогда не буду делать. Я просто смотрю…

БАТИНОВА: Что вы не хотите делать?

ТИХОМИРОВ: Да, мы сразу задумались: а что ты не хочешь делать?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет, не сейчас, а тогда, когда я видел, как мои одноклассники, люди, с которыми я учился в одной школе, многих из них не стало, потому что рядом находится много всяческих…

ТИХОМИРОВ: Возможностей.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да, возможностей для того, чтобы уплыть в какие-то другие пространства. Они этими возможностями активно пользовались, и потом их просто не стало в 25 лет, в 30 лет.

БАТИНОВА: Да, у нас у всех есть такие…

ЗЕЛЕНСКИЙ: Совершенно верно. А там их просто было очень много.

ТИХОМИРОВ: Лена даже на балконе тут мак выращивала… Извините, пожалуйста.

БАТИНОВА: А при чем тут я?

ТИХОМИРОВ: Нет, я просто…

ЗЕЛЕНСКИЙ: А при чем тут мак?

ТИХОМИРОВ: Так.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Вот и все. Поэтому я понял, что я не хочу этого и что надо что-то делать для того, чтобы изменить…

ТИХОМИРОВ: Миша, вот смотри, ты учился в одном вузе, не окончил другой вуз, потом приехал в Москву, стал учиться в третьем. Вообще тебя не воспринимали как лузера? Потому что, когда человек вот так бросается из стороны в сторону, то туда, то сюда, некоторые говорят: ну, это все, это теперь до пенсии будет…

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я не могу сказать, что я бросался из стороны в сторону, поскольку в медицинском и в институте физкультуры я учился одновременно. В медицинском - на дневном, а в институте физкультуры - на заочном, так, факультативно. Поэтому это все одновременно шло. Там же началась и работа на музыкальной радиостанции.

ТИХОМИРОВ: Ну да. Но потом ты приехал в Москву и решил стать театральным актером. А ведь ты знаешь, как больно бьет, когда ты проваливаешься, пролетаешь на турах в театральных вузах.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Это совершенно не больно бьет, когда есть рядом человек мудрый, я не знаю, отец, мать, брат, сестра - кто угодно, может быть, друг.

ТИХОМИРОВ: Ты что, с папой приехал в Москву, что ли?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я приезжал каждое лето с родителями в Москву, поскольку мама тоже отсюда, и бабушка с дедушкой здесь живут. Поэтому мы приезжали в любом случае всей семьей.

ТИХОМИРОВ: Да-да, я понял. Ты рассказывал, что идешь поступать в театральный вуз, и там тусовался около ГИТИСа, около Щепкинского училища и Щукинского.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Возле "Щепки", возле "Щуки", да. Ходил на экзамены. Замечательный был тур в "Щуке".

ТИХОМИРОВ: К кому поступал?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я помню, что экзамен принимала, на прослушивании была Дорошина.

ТИХОМИРОВ: А, Нина.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да. И меня так развеселил ее внешний вид. А я не помню что, но читал что-то очень серьезное…

ТИХОМИРОВ: Вот что пишет нам Ольга Сергеевна Л.: "Ух ты, Миша Зеленский! Учились в Хабаровске в параллельных классах. И в силу того, что давно живу очень далеко от России, была совсем не в курсе такого взлета. Большой молодец, очень рада за тебя!"

ЗЕЛЕНСКИЙ: Спасибо, Ольга Сергеевна Л.!

БАТИНОВА: Да, кстати, глупо, что вы не написали фамилию, но ладно.

ТИХОМИРОВ: Да-да-да. Смотри, еще пишут нам (ну, это все пишут): "Какой хороший голос, глубокий! А по "ящику" такого впечатления не производите". Плохой звукорежиссер там?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Вряд ли. Я думаю, что просто на радио, вы же сами знаете, все звучит лучше, иначе.

ТИХОМИРОВ: Конечно, совсем по-другому, лучше.

БАТИНОВА: Это же интимное средство массовой информации.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Конечно.

ТИХОМИРОВ: Так, Миша, но мы не закончили. Мне просто интересно, как человеку, который тоже в свое время поступал в театральный вуз, а что ты читал, какая у тебя была культурная программа?

ЗЕЛЕНСКИЙ: При поступлении? Не помню точно, вот честно, сейчас уже не вспомню.

ТИХОМИРОВ: Да ладно!

ЗЕЛЕНСКИЙ: Честно, говорю совершенно искренне. Мне больше, я говорю, запомнилась как раз…

ТИХОМИРОВ: Нина Дорошина.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нина Дорошина, которой было жарко очень. Стояла обычная парта школьная, и она сидела в джинсовой рубашке, в джинсах и в джинсовой же бейсболке.

ТИХОМИРОВ: О, как это было модно!

ЗЕЛЕНСКИЙ: Тогда - да. 1992-й, наверное, год. И стул был высоковат. Она так скрестила ножки и болтала ими.

ТИХОМИРОВ: Она же была, я думаю, в возрасте слегка… Но шалила, шалила.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да, совершенно верно, да. И, конечно, вот это запомнилось. И какое там чтение, какое там поступление?!

ТИХОМИРОВ: Миша, ведь это совершенно разные профессии - актер и телевизионный ведущий. Актер чем больше играет, чем больше он сам не свой, тем это для него лучше, это называется полифоничный актер. А для ведущего, чем он естественнее, тем это лучше. Это ведь две совершенно разных, скажем так, стороны, правда, одной медали.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Вот, наверное, поэтому я и работаю ведущим, а не актером.

БАТИНОВА: А разве не могут актеры быть самими собой? Что, они всегда в образе, что ли?

ТИХОМИРОВ: Ты когда-нибудь пила с актерами? Они до первой рюмки сами собой, а потом они впадают в образ, да.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Актер актерычи.

БАТИНОВА: А, да, потом у них включается! Это я видела на интервью несколько раз. Когда человек сначала говорит, говорит, а потом – раз! - включается, и пошел выступать…

ТИХОМИРОВ: И понесло, да. Миша, ну а теперь вернемся все-таки к твоей профессиональной деятельности. Ты вначале был информационный ведущий, теперь ты ведущий ток-шоу. Изменилась, скажем так, аудитория твоих поклонниц?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я не знаю, вот совершенно искренне говорю, изменилась она, не изменилась. Я знаю, что мое восприятие этой профессии - телевизионный ведущий, оно изменилось, безусловно. Я как-то начал понимать, насколько многогранна эта профессия.

ТИХОМИРОВ: Это да. Потому что я, например, одно время, когда вел утреннюю программу, я знал, что у меня один, как говорится, срез зрителей. Теперь, когда я работаю на другом канале, когда ко мне подходят тети зрелого возраста, у меня другой срез зрителей.

БАТИНОВА: А у меня вообще разный срез - от десяти и старше.

ТИХОМИРОВ: Лена в основном работает на молодежь, она у нас вечно молодая.

БАТИНОВА: Не всегда, Вадик.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Десять плюс.

БАТИНОВА: Я просто хотела спросить про вашу программу. Это единственный проект, которым вы сейчас занимаетесь, или еще есть?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Единственный, да. Его вполне достаточно, хватает, да.

БАТИНОВА: Его достаточно, да, я думаю, что по самые уши.

ТИХОМИРОВ: Скажи мне, все-таки по большому счету для нас (ну, мы все в одной профессии) вести ток-шоу - это, знаешь, из серии "Фауста": остановись, мгновенье, ты прекрасно! А что дальше-то делать? Всё, ты достиг вершины, пика, скажем так, в карьере.

БАТИНОВА: Вы достигли его?

ТИХОМИРОВ: А что теперь? Опять вернуться в информационное ведение, вести развлекательную программу?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я завидую вам, Вадим.

ТИХОМИРОВ: Да?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Вы достигли. Я - нет. Я не могу сказать о себе, что я достиг.

ТИХОМИРОВ: Нет, я еще не достиг, я как раз не достиг. А какие планы, скажем так?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Учиться, учиться и учиться!

ТИХОМИРОВ: Чему?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Профессии.

ТИХОМИРОВ: Ведь на самом деле ты очень профессионально держишься. Я даже, когда захожу, вот вижу - ты без звука, и без звука абсолютно точно я угадываю твое отношение, какая атмосфера в студии…

БАТИНОВА: И что, это всё, это стоп?

ТИХОМИРОВ: Вот и я спрашиваю: а как сделать так, чтобы было не стоп, а, скажем так, перекресточек?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Как? Очень просто сделать. Не говорить себе и не давать себе понять, что да, ты уже на пике.

ТИХОМИРОВ: Молодец! Тогда еще один маленький вопрос. Михаил, вы знаете, каждый новый путь и каждый новый сегмент своей биографии у нас все представители шоу-бизнеса (а ты теперь тоже представитель шоу-бизнеса) обставляют, скажем так, новыми декорациями: новая квартира, новая дача, новая жена. Ты не боишься, что для того, чтобы двигаться дальше куда-то, тебе все время нужно будет подпитывать себя новыми удобрениями?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Не очень удачное слово насчет удобрений…

ТИХОМИРОВ: Да, вот черт…

ЗЕЛЕНСКИЙ: Все замечательно. Я удачно все совмещаю, мне кажется. Вот полгода назад дочка родилась вторая, поэтому…

БАТИНОВА: Вообще это самые счастливые люди, у которых есть дети.

ТИХОМИРОВ: То есть теперь будем работать над мальчиком?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Как там распорядятся. Может быть, и третья девочка будет, не знаю.

БАТИНОВА: А ваша супруга участвует в вашем творчестве?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да, самым что ни на есть прямым образом. Пока меня нет дома, а дома меня нет довольно долго, она занимается с детьми.

БАТИНОВА: Нет, я спрашиваю про шоу… Класс!

ЗЕЛЕНСКИЙ: Ну, совершенно верно, я и говорю, что она занимается детьми и дает мне возможность заниматься профессией. Вот это главное ее участие.

БАТИНОВА: Нет, я понимаю, что это вещи отдельные у вас, то есть ваша работа отдельно, ваша семья отдельно.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Ну, поскольку она фигуристка, бронзовый призер Олимпийских игр… Я к тому это говорю, что она профессиональный спортсмен, и если мы с ней смотрим, не знаю, чемпионат мира или Олимпиаду, а я буду говорить: вот здесь что-то неудачно, - ну, это смешно. Поэтому…

БАТИНОВА: Ну да, да-да-да, конечно. А вы всей семьей катаетесь на коньках?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Ну, все еще нет.

БАТИНОВА: Малыш пока еще нет.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Еще нет. А старшая - да.

БАТИНОВА: Здорово.

ТИХОМИРОВ: Скажи мне, а если вы с женой выходите на каток, ты делаешь поддержку?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да, но только я держу не жену, а Соню.

БАТИНОВА: Дитя, точно.

ТИХОМИРОВ: Нет, я тебе объясню, в чем дело. Как-то у меня возникла возможность сделать поддержку замечательной фигуристке Ирине Родниной.

БАТИНОВА: Вадя, а ты что, стоишь на коньках?

ТИХОМИРОВ: Я вдруг удивился, что на самом деле, несмотря на небольшой рост и всё, они тяжелые, фигуристки!

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да, совершенно верно. Я знаю цифру, я не буду ее озвучивать, но я всегда думал, что эти килограммы, эта цифра, она как-то по ощущениям должна быть легче. Но когда я понял, что… Наверное, это связано с тем, что надо еще и возить, что называется, по льду на руках, поэтому тяжелее чуть-чуть.

ТИХОМИРОВ: Двойная ответственность, да.

БАТИНОВА: Я, Вадик, тебя представила на коньках. Как мишка в цирке.

ТИХОМИРОВ: Ну, примерно так оно и выглядело.

БАТИНОВА: Слушайте, Михаил, вот вам пришло из Хабаровского края: "Михаил, моя бабушка от вас в восторге. Говорит: ну посмотри, какой парень красавец, как одевается модно всегда! А бабушка знает толк в мужчинах!"

ТИХОМИРОВ: Бабушка знает, да.

ЗЕЛЕНСКИЙ: А бабушка молодец. И правильная внучка, слушает бабушку.

ТИХОМИРОВ: Михаил, а ты знаешь, что нас роднит с тобой? Ну, мало того, что мы с тобой оба в очках… надеюсь, ты на меня не обидишься ведь, правильно?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Ни в коем случае.

ТИХОМИРОВ: У тебя такой же большой нос, как и у меня.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Так.

ТИХОМИРОВ: Я вот, например, в своем пионерском детстве…

БАТИНОВА: Большой нос у мужчины - это очень хорошо.

ТИХОМИРОВ: Я понимаю, что очень хорошо. Но вот, например, в детстве я очень комплексовал по этому поводу. И когда, между прочим, я окончил институт и хотел пойти работать на телевидение, мне говорили: «Вадик, ну посмотри на свой нос, кто тебя с таким носом пустит на телевидение?» А ты не комплексовал по поводу своей внешности?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет. Поскольку у папы тоже большой нос, он всегда с юмором к этому относился, мама над ним всегда могла пошутить, и он спокойно к этому относился. Поэтому - нет. По поводу, кстати, длинных носов. Тут была замечательная история, я не знаю, видели ли вы эту программу или нет, но мы потом смеялись в студии, что на самом деле это отчасти просветительская программа получилась…

ТИХОМИРОВ: Так.

ЗЕЛЕНСКИЙ: А дело в том, что на программу приехала девушка, которая как раз страдает от того, что у нее длинный нос. И приехала она вместе с мамой. И они, и мама и девочка (девочке 27 лет), они обе очень хотели сделать операцию. Потому что в свое время у этой 27-летней девушки распался брак, и она думала, что вот именно из-за носа.

БАТИНОВА: Из-за носа? У-у-у…

ЗЕЛЕНСКИЙ: Из-за носа - она так считала. И она искала помощи, какой-то поддержки, чтобы ее направили, я не знаю, к хорошему врачу, что-то посоветовали. И в какой-то момент кто-то из экспертов сказал: а вы понимаете, что у ваших внуков будут тоже длинные носы?

БАТИНОВА: Кстати, да.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Тут повисла пауза, и девочка и мама молчат, потом мама немножко так очнулась и говорит: «Как? Почему?»

ТИХОМИРОВ: Какая нечеловеческая несправедливость! Ну, это смешно.

БАТИНОВА: У меня есть тоже подруга в Германии, которая сделала себе операцию, но ее дети показывают, какой все-таки у нее был до операции нос.

ТИХОМИРОВ: Слушайте, я не хочу рассказывать печальную историю, но одна моя знакомая, в свое время очень известный телевизионный продюсер, тоже сделала себе операцию по изменению носа. Потом пришлось детям делать тоже операцию. Потому что они рождались и сразу выдавали лицо мамы.

БАТИНОВА: Боже, передавать комплексы детям своим - это тоже как-то…

ТИХОМИРОВ: Ну что же, такова история… Слушай, у тебя столько историй, не пора ли вообще писать книгу?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет, не пора.

ТИХОМИРОВ: Почему?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Для этого надо долго сидеть на одном месте. А это очень сложно для меня.

ТИХОМИРОВ: Это невозможно?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет.

БАТИНОВА: Кстати, слушатели спрашивают: почему вас так мало в глянце? То есть вы не ходите на разные презентации?

ТИХОМИРОВ: Да, ты не тусуешься.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет, не хожу и не тусуюсь.

БАТИНОВА: Не ваше это дело?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Не то что не мое… это личное дело каждого человека. Мне просто хочется больше времени провести с маленькими дочерьми и с женой, вот и все.

ТИХОМИРОВ: Михаил, и все-таки, ты знаешь, твой выбор, где провести свадьбу, меня, честно говоря, удивил и воодушевил.

БАТИНОВА: А где? Я не знаю.

ТИХОМИРОВ: Когда я вдруг увидел тебя в Шотландии… Нет, не совсем, в Англии.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет-нет-нет, стоп, стоп. Во-первых, это был первый брак, хотел бы уточнить…

ТИХОМИРОВ: Ой-ой-ой….

БАТИНОВА: Сейчас Вадим редакторов закопает.

ТИХОМИРОВ: Это все редакторы виноваты, во всем виноваты редакторы. Черт побери! Ну, извини.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да за что извиняться-то?

ТИХОМИРОВ: Слушай, а все равно ведь хорошо было.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да замечательно было, и замечательный человек Ольга. Она остается для меня замечательным другом, мы общаемся. Все в порядке. Поэтому извиняться не за что точно, Вадим.

ТИХОМИРОВ: А почему все-таки Шотландия?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Это не Шотландия, нет, под Лондоном где-то.

БАТИНОВА: А какие места на планете вы любите? Ну, где бывали. Или где не бывали, может быть.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Комфортно чувствую себя в Лондоне и, наверное, в деревушках во Франции.

БАТИНОВА: Обожаю тоже!

ТИХОМИРОВ: Миша, а иногда смотришь все-таки, например, в "Вестях" на своих коллег и думаешь: "Да, измельчал народ… Вот мы здесь брали баррикады"? Ну, в принципе, вообще смотришь на свою работу?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Так точно никогда не думаю и не говорю.

БАТИНОВА: Ясно, кто так думает. Все всё уже поняли, Вадя, давно про тебя…

ТИХОМИРОВ: Да ничего страшного, пусть еще кое-что узнают.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Конечно, смотрю. Я не знаю, во-первых, смотрю для того, чтобы получить какую-то информацию, это в первую очередь, а потом уже можем созвониться с кем-то после выпуска.

БАТИНОВА: Мне интересно просто, вы как профессиональный журналист и ведущий сами смотрите какое телевидение, что любите?

ЗЕЛЕНСКИЙ: То, на которое остается время.

БАТИНОВА: Ага, понимаю.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Если это днем происходит и мы не заняты просмотром мультиков или чтением каких-то детских книжек, то я смотрю то, что идет на разных каналах, совершенно не…

ТИХОМИРОВ: У тебя нет любимых каналов?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Никакой вкусовщины.

БАТИНОВА: А у тебя есть, Вадик, мы знаем, "XXL" он называется.

ТИХОМИРОВ: У меня есть. Я потом расскажу про этот канал, это будет чуть-чуть попозже, когда время будет 24 часа 00 минут. Я напоминаю, что в студии у нас находится наш коллега Михаил Зеленский, ведущий программы "Прямой эфир". Михаил, в начале эфира нам кто-то из слушателей прислал сообщение: почему вы так редко приглашаете священников в студию? А тебе не кажется иногда, что профессия ведущего по своей сути, я не хочу ни в коем случае сравнивать, но по большому счету это тоже профессия, когда мы заставляем людей исповедоваться, только не перед одним человеком, а перед огромной аудиторией? Я до сих пор не могу забыть, как некоторые мне говорили: вы что, священник, чтобы вам исповедоваться? И все равно потом исповедовались.

БАТИНОВА: Боже мой!

ЗЕЛЕНСКИЙ: То есть? Это не мы заставляем, а мы предлагаем людям: если они хотят это сделать - пожалуйста.

БАТИНОВА: Смотря как ты предлагаешь. Если ты предлагаешь так, что человек не хочет исповедоваться, значит, ты плохой ведущий, да?

ТИХОМИРОВ: Но он потом говорит же это.

БАТИНОВА: Кому?

ТИХОМИРОВ: Всем.

ЗЕЛЕНСКИЙ: То есть потом исповедуется все равно.

БАТИНОВА: Ну да, хуже священников, хуже.

ТИХОМИРОВ: И все-таки, Михаил, у тебя не возникало желание стать мессией? Ты заметил, что некоторые наши коллеги через какой-то определенный промежуток времени становятся такими, знаешь, небожителями. Они выходят на сцену, они выходят в кадр и так, знаешь, несут себя… Ну, ладно, не будем об этом.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Где-то в начале нашей беседы ты сказал, что мы знакомы довольно давно, и, как тебе кажется, и внешне, и внутренне я остался тем же самым.

ТИХОМИРОВ: Да.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я надеюсь, что ты не соврал в этот момент.

ТИХОМИРОВ: Нет-нет, абсолютно.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Вот это, собственно, главная задача.

БАТИНОВА: Положи руку на…

ЗЕЛЕНСКИЙ: На компьютер.

ТИХОМИРОВ: На орфографический словарь, да?

БАТИНОВА: На орфографический словарь, это наша конституция.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Вот, собственно, в этом главная задача, а не в том, чтобы стать мессией и нести себя.

ТИХОМИРОВ: А скажи, а ты верующий человек?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Это очень интимный вопрос, это ни в коем случае никогда…

ТИХОМИРОВ: Я знаю.

БАТИНОВА: Который в приличном обществе не задают.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Нет, даже если и задают, на него полное право имею не отвечать.

ТИХОМИРОВ: Нет, Лена мне постоянно говорит о том, что я не имею права его задавать, но мне просто интересно, потому что, я тебе объясню, это неправильно, наверное, говорить, но в тебе есть нечто очень правильное в смысле веры.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Я не знаю, правильно это, неправильно, это просто мое внутреннее состояние. Если ты оцениваешь это так, что это правильно с точки зрения веры, не вопрос, пусть будет так.

БАТИНОВА: Красиво построил.

ТИХОМИРОВ: Хорошо, спасибо большое. А проверили зато…

БАТИНОВА: А у меня из девчачьего дневника вопрос.

ТИХОМИРОВ: Да-да-да, пожалуйста, пожалуйста.

БАТИНОВА: У нас тут девочки интересуются: а какую еду любит Михаил?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Кофе, причем не обязательно самый дорогой в мире.

БАТИНОВА: Но это сегодня у меня так получилось, вообще я пью обычный тоже. Кофе, да, кофе.

ТИХОМИРОВ: И так как наши слушатели постоянно находятся в борьбе с комплексами своими и с весом, скажи, как поддерживать себя в хорошей спортивной форме? Может быть, ты знаешь?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Знаю, диета называется "Прямой эфир".

ТИХОМИРОВ: Ага, то есть ты предлагаешь нам зайти к тебе как-нибудь на досуге?

БАТИНОВА: То есть нервяк? Нету еды, нету воды…

ЗЕЛЕНСКИЙ: И все время можно бегать по студии.

БАТИНОВА: Да, и бегать по студии. Это сделает вас счастливым и худым.

ТИХОМИРОВ: И, конечно, напоследок хотелось тебе задать вопрос. Ты встречаешься со своими прямыми конкурентами? Ведь практически на каждом канале сейчас есть свое ток-шоу, которое позиционирует себя как самое главное, как самое правильное, как самое острое, и так далее, и тому подобное. Вообще ты общаешься со своими коллегами, которые ведут примерно, скажем так, такие же программы?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Дело в том, что просто так складывается, что негде нам сталкиваться с коллегами, именно коллегами. Поскольку у меня такое восприятие, я не как конкурентов, а как коллег воспринимаю, поэтому намного проще, у меня нет к ним никакой заранее отрицательной энергии, и я не хочу на них как-то…

ТИХОМИРОВ: Ну да.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Поэтому мое общение с ними если и происходит, то происходит совершенно естественно и нормально.

ТИХОМИРОВ: Но ты наблюдаешь за ними, вот сам лично?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Безусловно, я это делал в самом начале, чтобы понять, как это делать. Но можно еще, конечно, поискать в Интернете других людей, которые живут в других странах и работают в той же профессии.

ТИХОМИРОВ: Вот это, мне кажется, гораздо более точно.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Не обязательно, почему?

ТИХОМИРОВ: Ты знаешь, мне кажется, что мы, к сожалению, варимся в своем котле. Вот я, например, если бы сейчас у меня была возможность просто так на год уйти, я бы сейчас поехал учиться куда-нибудь в Америку.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Ведь тоже учиться?

ТИХОМИРОВ: Тоже учиться.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Вот!

БАТИНОВА: Самый старый студент мира.

ТИХОМИРОВ: Ну почему? Будут и постарее, Леночка, если ты поедешь со мной. Я имею в виду суперстар.

БАТИНОВА: Шутка не прошла.

ТИХОМИРОВ: Ну, я же говорю про твое положение, а не про возраст, Лена, ну что ты! Я же не пошляк. Я просто к тому, что мне кажется иногда, что мы не понимаем профессию, у нас нет такого института профессии ведущего, ведущего ток-шоу. Потому что, иногда общаясь с нашими коллегами с Запада, я вдруг понимаю, что у них есть технолоджи…

ЗЕЛЕНСКИЙ: Да.

ТИХОМИРОВ: …как развернуть к себе аудиторию, как заставить ее, скажем так, сделать так или этак. А мы, к сожалению, по наитию.

ЗЕЛЕНСКИЙ: А мне кажется, что на самом-то деле, что касается конкретно профессии ведущего ток-шоу, она сейчас только рождается. Потому что до этого был, понятно, один человек, который этим занимался, - Владимир Познер, который делал это по той технологии.

ТИХОМИРОВ: Ну да. То есть у нас еще все впереди?

ЗЕЛЕНСКИЙ: Конечно.

ТИХОМИРОВ: Михаил, я с удовольствием приду к вам учиться, если что.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Замечательно. Приходите просто в гости.

ТИХОМИРОВ: Да.

БАТИНОВА: Спасибо большое. Михаил Зеленский был у нас в гостях - журналист, телеведущий. Спасибо вам, Михаил.

ЗЕЛЕНСКИЙ: Спасибо большое. Хорошего настроения и хорошего дня!

ТИХОМИРОВ: Спасибо тебе большое.