Валенки Гарри Бардин

ТИХОМИРОВ: Дорогие слушатели, в студии появился он, немножечко загадочный, молчаливый, Гарри Бардин - мультипликатор. Здравствуйте, Гарри Яковлевич.

БАРДИН: Здравствуйте. Только не мультипликатор - режиссер.

ТИХОМИРОВ: Вот что нам написали, если честно...

БАРДИН: Я понимаю.

ТИХОМИРОВ: Гарри Яковлевич, извините, пожалуйста. Режиссер Гарри Бардин. Гарри Яковлевич, конечно, ваша работа, я сейчас читаю фильмографию и вдруг попрыгиваю от того, что я никогда не думал, что это ваше. И "Бравый инспектор Мамочкин", над которым я смеялся все свое детство, и "Летучий корабль" - "я водяной, я водяной, никто не водится со мной", и "Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой". И в то же время последние ваши работы - "Гадкий утенок" и "Серый Волк энд Красная Шапочка". И я думаю: а как так может все сочетаться в одном человеке? И такая, ну скажем так, оголтелая детская попса, в хорошем смысле этого слова, и серьезные философские произведения.

БАРДИН: Ну, Евтушенко сказа: "Я разный, я целе- и нецелесообразный". Ну, вот, наверное, в каждом из нас есть разное. Думаю, и в вас так же.

ТИХОМИРОВ: Да-да, намешено всего.

БАРДИН: Ну, вот видите...

ТИХОМИРОВ: Второй вопрос связан, безусловно, с финансовым положением. Как вы могли пойти с протянутой рукой на создание своего последнего шедевра "Три мелодии".

БАРДИН: Ну, то, что шедевр, это вы говорите так...

ТИХОМИРОВ: На всякий случай, да. Ну я же не видел его еще...

БАРДИН: На всякий случай, вы же не видели, да, это аванс. Ну как? Ну не хватило денег, не хватило денег на завершение, и меня уговорили обратиться к зрителям, просто вот так на краудфандинг, это я узнал это слово такое новое.

ТИХОМИРОВ: К нам приходят, кстати, молодые люди, да.

БАТИНОВА: Да-да, сейчас оно новое, но почти все используют и все хвалят.

БАРДИН: Набирает обороты, да.

БАТИНОВА: И таким образом мы как зрители даем деньги.

БАРДИН: Участвуете, да, да.

БАТИНОВА: Да, участвуем, правда же?

БАРДИН: Да. Ну вот сейчас собирают на "Петрушку" Шендерович и Мирзоев, но им больше нужно, даже чем мне.

ТИХОМИРОВ: Скажите, ну набрали?

БАРДИН: Набрал, набрал.

ТИХОМИРОВ: И досняли?

БАРДИН: И доснял, и даже штрафные санкции заплатил.

ТИХОМИРОВ: Подождите, а штраф за что?

БАРДИН: За то, что я попросил пролонгацию, я не успевал по сроку.

ТИХОМИРОВ: Подождите, вы взяли денег у Министерства культуры, вам денег не хватило...

БАРДИН: Нет, дело в том, что 66 процентов давало Министерство культуры. Я как продюсер, а я еще и продюсер, я должен был 34 процентов где-то надыбать. Я не надыбал, извините за такой глагол, и мне не хватило 2-х миллионов до финала. И я обратился на краудфандинг. И вот собирали. И другое дело, что по срокам я не успевал, я должен был в конце июля сдать картину, но сдал в начале октября.

ТИХОМИРОВ: И на сколько вы попали на счетчик?

БАРДИН: Должен был попасть на почти 200 тысяч, но они скостили до 82-х.

ТИХОМИРОВ: Какой у нас хороший язык, прямо вот сразу видно: про культуру говорим, про искусство, про мультипликацию...

БАТИНОВА: А я хочу про три мелодии спросить. А почему выбраны именно эти три мелодии?

ТИХОМИРОВ: Да, кстати.

БАТИНОВА: Там Луи Армстронг, Let my people go .

БАРДИН: Да, да. "Элегия" Массне и...

БАТИНОВА: Сен-Санс.

ТИХОМИРОВ: Такой странный коктейль.

БАРДИН: Да, и Сен-Санс, рондо каприччиозо Сен-Санса. Ну, во такой вкус у меня музыкальный. Там сошлось еще по идеям, это более соответствовала музыка для реализации. Ну, вот так вот.

ТИХОМИРОВ: Слушайте, а меня все-таки интересуют эти деньги, которые вы получили от народа.

БАТИНОВА: Да что ж такое...

ТИХОМИРОВ: Ну, Лена, вдруг нам тоже понадобятся деньги для поддержания штанов.

БАТИНОВА: Я думаю, скоро да.

ТИХОМИРОВ: Да-да-да. А скажите, а проценты какие-то вы должны были государству? Ведь это все равно какие-то коммерческие операции.

БАРДИН: Нет, я должен был проценты эти "Планета.ру". Это она собирала деньги, и 10 процентов я должен был отчислить от выручки.

ТИХОМИРОВ: А, им отдать?

БАРДИН: Им отдать 10 процентов.

ТИХОМИРОВ: А остальные вам. Ну все, с этим разобрались, и по крайней мере я буду знать, куда обращаться, если мне понадобится срочно много-много денег.

БАРДИН: Хорошо, а я замолвлю словечко за вас.

ТИХОМИРОВ: Да, спасибо большое.

БАРДИН: Пожалуйста.

ТИХОМИРОВ: А теперь переходим к творчеству.

БАРДИН: Наконец-то.

ТИХОМИРОВ: Скажите мне, пожалуйста, вы взрослый человек, награды, медали... Кстати, мультипликаторы-режиссеры получают какие-то авторские отчисления от проката мультфильмов?

БАРДИН: Последние несколько лет - да, там чего-то капает, да.

ТИХОМИРОВ: Так чего вам не спится спокойно? Могли бы отдыхать, купить себе маленькую дачу на берегу Карибского моря.

БАРДИН: Вы знаете, капает так не часто, что это впору тазик подставить под это капание, дачку на это не купишь.

ТИХОМИРОВ: Да? То есть приходится жить. Я просто спрашиваю, вот интересно, художник, дожив до определенного возраста, до определенного состояния, он все время должен думать о хлебе насущном?

БАРДИН: Ну, естественно. Потому что мы как бы получаем деньги, пока снимаем. Вот я сейчас закончил снимать, и свою команду отпустил в неоплачиваемый отпуск, потому что мне...

ТИХОМИРОВ: Это уникальные кадры.

БАРДИН: Ну, что делать? Да. И потом буду блям-блям, как Тимур и его команда, по банкам стучать, собирать команду на следующее кино.

БАТИНОВА: Много ваших учеников уехало?

БАРДИН: У меня нет учеников.

БАТИНОВА: Не было учеников?

БАРДИН: Ну, у меня ученики на Высших режиссерских курсах были, но они все тут. Это и Саша Петров, он в Ярославле, и Миша Алдашин, и Миша Тумеля, и Иван Максимов - все они тут.

ТИХОМИРОВ: Вы знаете, я тут прочитал когда, поймал себя на мысли, что вам очень нравятся современные режиссеры, но именно те, которые работают, скажем так, не в компьютерной мультипликации и даже не рисованной мультипликации. Я специально посмотрел работы вот этой студии Aardman Animations, и Питер Лорд, посмотрел его работы, и Ника Парк Остром.

БАРДИН: Ник Парк его просто, да, Ник Парк, Марк Беккер у них очень хороший режиссер. Да, мне нравятся их работы, да. Нет, ну что значит принципиально? Когда талантливо, то это может быть и компьютерный, и как угодно, если талантливо. Я принципиально, не то, что против компьютерной мультипликации, нет, если талантливо... Я для себя выбрал ручное и уже, наверное, не пере...

ТИХОМИРОВ: Ну да, не переориентируетесь.

БАРДИН: Да, уже.

БАТИНОВА: Как Миядзаки.

ТИХОМИРОВ: Да, но если ты хочешь достучаться до, как говорится, сердец молодого зрителя, надо же, скажем так, пользоваться его языком.

БАРДИН: Нет, пусть он входит в мое положение.

ТИХОМИРОВ: Это хорошо.

БАРДИН: Нет, ну зачем? Ну, если вы хотите достучаться до японцев, вы будете учить японский язык, правильно?

ТИХОМИРОВ: Конечно.

БАРДИН: Да. А мне нет необходимости, я говорю на том языке, на котором меня понимают, и я надеюсь, понимают и те, и эти. Так что специально ложиться под нового зрителя я не буду.

ТИХОМИРОВ: Почему?

БАРДИН: По кочану!

ТИХОМИРОВ: Нет, ну как же? Но ведь понимаете в чем дело, как бы ни говорили, мы все равно зависим от зрителя, мы все равно зависим от этих людей, которые приходят в зал, которые едят попкорн, хлопают, улыбаются.

БАРДИН: Вы знаете, я вам скажу такую вещь. Вот я никому не рассказывал, тем акционерам, которые собирали деньги, на какое кино они собирают, же им не раскрывал секреты. Я только раскрыл секрет одного: я - Гарри Бардин, я собираю деньги. Но те фильмы, которые я снял до того, они давали мне основание надеяться, что меня знают, и гарантируют, вот как бы мое имя гарантирует им, что это будет что-то не пустое, скажем так.

ТИХОМИРОВ: Я спрашиваю, потому что мне кажется, что мы теряем связь поколений, взаимосвязь старшего поколения и младшего, потому что один относится к этому высокомерно, а другие говорят: а говорите с нами нашим языком. Знаете, мне приходится ведь периодически сталкиваться с молодежью, и пока ты с ними не начинаешь говорить, скажем так, на общем языке, они тебя не понимают. Но как только ты переходишь на их понятия, они тут же понимают тебя и потом уже могут слушать о том, что ты хочешь донести до них, какую-то светлую мысль.

БАРДИН: Я не пытаюсь, я не пытаюсь. Тем более, что у меня есть другие примеры, когда я прихожу, вот я недавно был в женском пансионе при Министерстве обороны.

ТИХОМИРОВ: Так.

БАРДИН: Там я был в прошлом году, их было 700 человек, сейчас их 800 человек, и я выступал перед ними, показывал новое кино. Но это потрясающая аудитория, мне не нужно с ними с распальцовкой разговаривать, потому что они воспитанные девочки, они очень образованы, и мне с ними очень легко. Мне понравилось, когда после выступления они побежали за моим автографом, и одна поманила меня пальцем, и я наклонился, думая, что она мне что-то на ухо хочет сказать, а она меня поцеловала и сказала: "Вы такой прикольный!" Нет, я не вижу необходимости. Не надо говорить с ними языком улицы, с ними нужно говорить на том языке, на котором ты привык говорить, на русском, на русском литературном языке. Ну, пусть они понимают. Чего ради я буду "тащиться", "прикалываться" и устраивать прочие "ржаки" для них. Не буду!

ТИХОМИРОВ: Да, у вас твердое мнение по этому поводу.

БАРДИН: Ну как вам сказать? Я его заработал почти 40 годами.

ТИХОМИРОВ: Уважаемые слушатели, напоминаем, что в студии находится Гарри Бардин, режиссер. И мы говорим о мультипликации, о жизни, о творчестве. А скажите, вам не кажется, что в последнее время мультипликация вообще переживает такой ренессанс, при этом такой мощный ренессанс?

БАРДИН: Ну, я бы этого не сказал.

ТИХОМИРОВ: Знаете почему?

БАТИНОВА: Ты имеешь в виду в нашей стране?

ТИХОМИРОВ: Вообще во всем мире. Знаете почему? Потому что, мне кажется, что люди стали бояться и перестали воспринимать живых людей. Им гораздо проще общаться с мультипликационными героями, с образами, которые из латекса или из пластилина, или просто нарисованы компьютерной мышкой.

БАРДИН: Вы знаете, я единственное могу сказать, по тому, что прокат мультипликационных полнометражных фильмов стал очень успешен.

ТИХОМИРОВ: В том-то и дело.

БАРДИН: Да, в мире, то есть люди потянулись к этому, это правда. Ну, другое дело, что у нас это не дошло до такого уровня производственного, чтобы говорить о таком всплеске. Я вообще ратую за то, чтобы нам вернуть как бы нашу отечественную советскую школу, которая была намного выше сегодняшнего уровня, я за это ратую.

ТИХОМИРОВ: Гарри Яковлевич, а надо ли это? Вот смотрите, совсем недавно я общался с режиссерами, и они говорят, что, к сожалению, язык советской кинорежиссуры - это уже язык не вчерашнего, а позавчерашнего дня, и что теперь...

БАРДИН: Ну, как вам сказать, Вадим? Я хочу вам сказать, в будущем году будет 35 лет фильму "Летучий корабль".

БАТИНОВА: 35! Мама, у меня не укладывается в голове...

ТИХОМИРОВ: Да, как будто было вчера...

БАРДИН: 35 лет, да? И это уже сколько поколений. Что, мне нужно менять фонограмму, мне нужно менять слова для нового поколения?

ТИХОМИРОВ: Не-е-ет!

БАРДИН: Нет, они воспринимают этот фильм, как будто он сделан вчера. Вот это мой контрвывод по отношению к вашему предложению как бы идти на понятия сегодняшней улицы. Нет, не надо, они вполне воспринимают нормально.

ТИХОМИРОВ: Но, вы знаете, я, например, смотрел последние... ну как, отрывки, конечно, никто не может меня заставить посмотреть эти все и про богатырей, и про Шахерезаду, и все остальное, наши советские мультфильмы, российские мультфильмы.

БАРДИН: Да.

ТИХОМИРОВ: Но вы знаете, чего не хватает в наших мультфильмах, мне кажется, в первую очередь? Это, как ни странно, потому что русский человек всегда хочет чувств, у нас очень мало чувства - то, которое заставило бы, например... Вот японцы могут не выдавить слезу, а заставить просто рыдать ползала, а наши не могут. Вот насмешить, рассмешить могут, ну удивить могут...

БАРДИН: А "Гадкого утенка" вы видели?

ТИХОМИРОВ: Вашего нет, к сожалению, я, как говорится, повинился.

БАРДИН: Ага, ну вот вам придется порыдать в финале точно.

БАТИНОВА: Я видела, я видела, я с ребенком ходила.

БАРДИН: Да? И что, Лена, как?

БАТИНОВА: Ну, порыдать придется, я соглашаюсь.

БАРДИН: Да? Ну вот видите. Голословное утверждение. Так.

ТИХОМИРОВ: Так, говорит, продолжайте...

БАТИНОВА: Ведь даже мультипликация - это же правда универсальный язык, как вы говорите. Ну, то есть если этот режиссер делает через сердце этот мультфильм, то, конечно, он донесет это до людей.

БАРДИН: Ну, конечно.

БАТИНОВА: У меня не укладывается в голове - 35 лет мультфильму "Летучий корабль"!

ТИХОМИРОВ: Да, это, конечно. Вот зачем вы это сделали, нам испортили настроение? Я только вчера, я помню, как это было, по-моему, какой-то юбилейный год советского кино, я был пионер, сбежал из пионерского лагеря, приехал на Выставку достижений народного хозяйства, там была выставка, посвященная нашему кино, стоял павильон какой-то, и в нем показывали мультфильм ваш, вот этот "Летучий корабль". И я помню, что я так... о-о-о! И радовался, что я сбежал из пионерлагеря.

БАРДИН: То есть мы могли бы там встретиться.

ТИХОМИРОВ: Могли бы встретиться, да.

БАТИНОВА: А как вот вы... что это за секрет такой ваш, что вы сделали мультфильм на все времена и годы для многих поколений?

БАРДИН: Секрет в чем?

БАТИНОВА: Да, у вас какой секрет?

БАРДИН: В чем секрет может быть?

БАТИНОВА: Я не знаю. Наверное, вы знаете какой-то секрет, чтобы сделать мультфильм так, чтобы его смотрело много-много поколений.

ТИХОМИРОВ: Или вы об этом не думали вообще?

БАРДИН: Нет, я об этом, естественно, не думал, я делал. Я единственное что, когда пересматриваю сейчас, удивляюсь, что это сделано в 1979 году, в эпоху глубокого застоя, но он очень свободен внутри, и это моя личная свобода. Свобода моя, свобода Максима Дунаевского и Юрия Энтина как поэта. Вот в этом мы были хулиганы, свободные в своем выражении. Вот эта свобода, наверное, привлекает и сегодня.

ТИХОМИРОВ: Скажите, и все-таки, я понимаю, что это какой-то глупый вопрос...

БАРДИН: Ну, будет глупый и ответ...

ТИХОМИРОВ: Нет-нет-нет, и все-таки вот этот спич по поводу "Я водяной, я водяной...", вы подкладывали какой-то второй смысл? Потому что в современном мире песня "Я водяной, я водяной..." - это просто гимн людей определенной ориентации.

БАТИНОВА: Да ладно, Вадик, притянул уже за уши...

ТИХОМИРОВ: Да? Притянул, да?

БАРДИН: Нет, ну я понимаю, если бы вы сказали: "Голубой, голубой, не хотим играть с тобой..."

ТИХОМИРОВ: Ну, да-да-да, это еще хуже было...

БАРДИН: Это песня Мизулиной практически.

ТИХОМИРОВ: А вы тоже знаете ее, да? Хорошо, тогда вернемся...

БАТИНОВА: Я просто думаю о том, что раз это была эпоха застоя, может быть, поэтому сейчас так мало мультфильмов такого класса, такого уровня, может быть, потому что все свободно и больше нету желаний?

БАРДИН: Да я даже не знаю, от чего это зависит, от чего это зависит, и как эта синусоида взлетов и падений, как она существует, по какому принципу, непонятно, непонятно.

ТИХОМИРОВ: Скажите мне, Гарри Яковлевич, все-таки вы актерское образование имеете, и я понимаю, что, наверное, легче работать с нарисованными персонажами, потому что работа с актерами - это самая паскудная деятельность в наше время. Потому что актеры играют плохо, постоянно пьют...

БАТИНОВА: Это Вадик как режиссер говорит сейчас.

ТИХОМИРОВ: Да, я говорю как режиссер. И мне кажется, что когда...

БАРДИН: То есть вы не любите актеров?

ТИХОМИРОВ: Я не люблю актеров.

БАТИНОВА: Поэтому у него нет ни одного фильма...

ТИХОМИРОВ: Вы знаете, мне несколько раз говорили: "Вадик, может, вернешься в профессию?" Я говорю: "Я, чтобы тратил свой талант, свои силы, свою энергию на этих бездарей? Никогда в жизни!"

БАРДИН: Вот так. Ну, для этого нужно себя позиционировать как очень талантливый режиссер.

ТИХОМИРОВ: А я ничего, я все-таки красный диплом получил в свое время.

БАРДИН: Ну, это надо послушать актеров.

ТИХОМИРОВ: Да, но, к сожалению, я с ними не встретился, я сразу понял, что это может произойти кровавая драма. А все-таки, скажите, с кем легче работать - с живыми актерами или с нарисованными?

БАРДИН: Ну, вы знаете, мне приходилось, ну приходится, когда я пишу озвучание...

ТИХОМИРОВ: Ну да, там же живые, да.

БАРДИН: Да, и работаю. И это очень живые актеры, это и Армен Джигарханян, и Константин Райкин, и Володя Качан, это очень хорошие актеры, и я не могу бросить камень в их огород, нет, мои любимые актеры. Ну как?

ТИХОМИРОВ: Ну а все-таки, что проще: придумать образ, нарисовать его, слепить, например, заставить его двигаться в том или ином направлении? Или актеру сказать: вот здесь ты неточно сработал, вот здесь чуть-чуть поддай, как говорится, жару... Ну, простите, что это немножко не режиссерский, конечно, жаргон...

БАРДИН: Ну, вы знаете, дело в том, что у нас в семье распределилось так: я - режиссер анимации, а сын - режиссер игрового кино.

ТИХОМИРОВ: Да.

БАРДИН: Так что все то, что вы говорите о недовольстве актером, это все перекладывается на него. У него даже жена актриса, так что...

ТИХОМИРОВ: Повезло.

БАРДИН: Вот. И ничего, и он вроде успешно работает.

ТИХОМИРОВ: Слушайте, и все-таки, возвращаясь к внутренней свободе. Мне кажется, что даже сейчас в наше свободное время, у нас все очень... да, и все-таки, знаете, и все с оглядочкой, пошутят, а потом три раза посмотрят взад: все нормально, и ничего там нет, как говорится, и никого не потревожили?

БАРДИН: Это, может, только у нас на канале?

ТИХОМИРОВ: Нет, у нас нет, мы свободны...

БАТИНОВА: Это даже, я бы сказала, в нашем внутреннем коллективе...

ТИХОМИРОВ: Это ты сейчас про кого, про Олежку, да? И все-таки, как воспитать внутреннюю свободу в человеке?

БАРДИН: Наверное, должна быть внутренняя самоцензура, конечно, но при внутренней свободе. Конечно, а как иначе?

ТИХОМИРОВ: Нет, а как ее воспитать? И вообще, можно ее воспитать?

БАРДИН: Конечно. Ну вот, я не знаю, никогда... ну как, я как бы исповедовал для сына, чтобы он не лез в стадо, чтобы он всегда был сам по себе, все пропускал через себя.

ТИХОМИРОВ: Напоминаю, что в студии находится Гарри Бардин - замечательный режиссер, автор таких мультфильмов, как "Летучий корабль", "Пиф-паф, ой-ой-ой", "Веселая карусель" № 8, "Консервная банка" (это я, к сожалению, уже не помню), "Тяп-ляп маляры", "Банкет", "Серый Волк энд Красная Шапочка", ну и , конечно, "Гадкий утенок". И вот последняя работа - это "Три мелодии".

БАРДИН: Нет, еще "Трищучье", "Кот в сапогах", "Банкет".

ТИХОМИРОВ: "Банкет", да, "Банкет" - это любимая тема.

БАРДИН: Да, да.

БАТИНОВА: А скажите, вы "Три мелодии" тоже будете... ну, тоже покажете в Локарно или на других фестивалях? Хотите?

БАРДИН: Ну, это если пригласят. Это же не то, что я...

БАТИНОВА: А-а-а... А вы не заявляете? Ну, то есть нельзя себя выдвинуть?

ТИХОМИРОВ: Предложить себя, да.

БАРДИН: Предложить себя? Ну как вам сказать, это если приглашают.

ТИХОМИРОВ: Скажите, а когда вы получали "Пальмовую ветвь", золотую или какую, серебряную?

БАРДИН: Золотую.

ТИХОМИРОВ: Золотую. Как вообще это все происходило? И насколько это так же пафосно, как это показывают по телевизору? Или это все достаточно просто и банально?

БАРДИН: Нет, это действительно пафосно. Ну как вам сказать, особенно когда это 1988 год.

БАТИНОВА: Конечно!

БАРДИН: Да, и я приезжаю туда на два дня для того, чтобы, случайно узнав об этом...

ТИХОМИРОВ: Как вас пропустили, да.

БАРДИН: Ну как? Оформили и отпустили, и я получил, а на следующий день улетел. Я как-то не приходя в сознание, что называется. Ну, это, конечно, был такой шок культурный для меня. Но потом это никак не отразилось на моей дальнейшей жизни, ну есть и есть.

ТИХОМИРОВ: Ну да, в принципе, награды, они приходят и уходят, а талант остается. Вы знаете, в чем вас нельзя заподозрить, так это в безвкусице. А скажите, а с чем это связано, что в последнее время пошлость стала самой главной и неотъемлемой частью, такой тренд в кино, в театре - везде. Посмотрите, вот эти все... и даже берут хорошие картины, например, старые, "Служебный роман", другие рязановские картины, переделывают их, и это становится такое, знаете, накрывается толсты налетом пошлости. И людям нравится...

БАРДИН: Ну, таких воспитали зрителей. Да, ну это... когда мы смотрим там смешные какие-то передачи, я не буду называть, чтобы... ну пусть авторы их живут дальше...

ТИХОМИРОВ: Нет-нет-нет, они же наши друзья некоторые...

БАРДИН: Да, да. Но это просто запредельно. И то, что участвуют актеры в этом, и то, что они... И я вижу публику, а это и мой зритель, и когда он ржет над этим и хочет ржать еще... это пошло, это пошло, да, я с вами согласен. Ну, такая каша в головах. Я вот недавно был в Сатке.

ТИХОМИРОВ: Это где?

БАРДИН: Это под Челябинском, это город такой, образующий от "Магнезита", там добывают огнеупорную глину.

ТИХОМИРОВ: Ой-ой-ой...

БАРДИН: И там хозяин "Магнезита" очень хороший человек, устремленный, очень точно знающий, чего он хочет. Но потом в застолье, на ужине, мы сидим, напротив меня человек, успешный бизнесмен там же, и как-то я случайно затронул мои политические взгляды, и сказал, что я приверженец демократии. И услышал такой поток брани! От кого? От вот этого успешного бизнесмена, который, благодаря демократии, он стал тем, кем он стал. Он уже припомнил и лихие 90-е, и назвал дерьмократы и либерасты, и все по полной программе... Я думаю: какая каша в голове! Для него Ленин, Сталин - это основополагающее.

БАТИНОВА: Да, при Сталине бы он развернул бизнес, посмотрели бы на него...

ТИХОМИРОВ: Да-да-да, на Колыме...

БАРДИН: Ну, при Ленине его бы, конечно, раскулачили и уплотнили, а при Сталине расстреляли бы просто, да?

БАТИНОВА: Конечно.

БАРДИН: Но тем не менее, это невежество, и невежество не только его, к сожалению, потому что...

ТИХОМИРОВ: А скажите, а это выгодно, чтобы люди... просто у них такая была каша в голове?

БАРДИН: Конечно.

БАТИНОВА: Ими легче управлять?

БАРДИН: Ну как? Как вам сказать, Лев Толстой говорил: невежественными людьми легче управлять, для власти.

БАТИНОВА: Конечно. Они незнайки.

БАРДИН: Потому что ну как? Мы не разобрались. Мы собираемся писать положительную историю, но мы из нее выкинем вот те черные страницы, которые нас не устраивают сегодня, мы не хотим ими гордиться, и их нет. Ну так проще, так проще.

ТИХОМИРОВ: Ну да.

БАРДИН: Ну что это такое? Демократия - это как "Лиса и виноград", басня. Когда мы не дотянулись до демократии и решили, что она зеленая, и вообще ничего в ней хорошего нет, и отвернулись от нее, не добыв ее по сути. Ведь это же ужасно!

ТИХОМИРОВ: Нет, потому что я открываю газету, которая фактами нас пугает и аргументами, и там огромная статья про дачи Сталина, и везде: он так любил скромность, никакой позолоты... И я думаю: ой, молодцы, ой, наши-то все пишут и пишут, пишут и пишут...

БАРДИН: Да, да. Вот мы и до сих пор с ним расстаться не можем.

ТИХОМИРОВ: Да. Хорошо, вернемся к современности.

БАРДИН: Давайте.

ТИХОМИРОВ: Конечно, очень хочется посмотреть "Три мелодии", но... елки-палки, а можно где-нибудь подглядеть, нет? Или, к сожалению, пока...

БАРДИН: Ну как подглядеть? У меня была премьера в клубе "Эльдар".

ТИХОМИРОВ: Как Эльдар Александрович? Эльдар Александрович нормально?

БАРДИН: Нормально, нормально. Был неподалеку от вас, здесь, в Международном университете, у Красавченко я показывал. Ну вот периодически я спорадически показываю в аудиториях.

ТИХОМИРОВ: Люди интересуются, и они говорят: как вы относитесь, например, к таким мультсериалам, как, например, "Симпсоны" или "Гриффины". Я, кстати, честно вам признаюсь, сейчас, может быть, в меньшей степени, был фанатом "Гриффинов".

БАРДИН: Да?

ТИХОМИРОВ: Несмотря на всю пошлость этого мультсериала, он мне вдруг стал нравиться.

БАРДИН: Ну вот видите, вы как бы сами себе противоречите. С одной стороны, вы против пошлости, а с другой стороны вы ее...

ТИХОМИРОВ: А вы знаете в чем дело, а там иногда вдруг появляются очень глубокие мысли, как это ни странно.

БАРДИН: Понятно. Ну, как петух навозную кучу разрывает.

ТИХОМИРОВ: Да-да-да, и вдруг находит, да.

БАРДИН: Да. А "Симпсоны", вы знаете, от частого повтора становятся близкими, близкими в доме.

ТИХОМИРОВ: Замыливаются.

БАРДИН: Ну, часто приходят в дом, и к ним уже привыкают. Хотя персонажи, конечно, ну странные, скажем так. Но что делать, такой вкус.

ТИХОМИРОВ: Ну вы считаете, что... Нет, ну смотрите, но ведь они же собирают аудитории. И самое главное, что их юмор востребован не только там, в Америке, например, в Англии, но и востребован у нас.

БАРДИН: Да, да.

ТИХОМИРОВ: Значит, получается, что это нас что-то объединяет.

БАРДИН: Наверное, да. Ну, это как "Макдональдс" нас объединяет. Это такой "Макдональдс", только в культурном плане.

ТИХОМИРОВ: Слушайте, еще один вопрос от нашего слушателя с форума, Дмитрий Коркин пишет. Говорит: вы знаете, еще не слышал ни одного отечественного мультипликатора, который был бы доволен положением в отрасли, они все чего-то жалуются на трудную свою судьбу. Может, что-то изменилось за последние 20 лет? И вот говорит: я понимаю, что вы не жалуетесь, вы делаете.

БАРДИН: Нет, я не жалуюсь. А вот автору этих писулек - пусть он попробует мультипликацию, и я послушаю его. Потому что действительно я не жалуюсь, но нам приходится несладко, нам несладко приходится.

БАТИНОВА: Вы следите за творчеством молодых мультипликаторов, режиссеров?

БАРДИН: Иногда не получается. Только когда выезжаю куда-то на фестиваль и вижу это в полном объеме. А так я почти не ездил, два года я делал это кино и никуда не ездил.

ТИХОМИРОВ: Ну да. А вот скажите, вы делали "Три мелодии", у вас там, я прочитал, уникальная технология, о том, что вы брали латекс и оживляли эти фигурки.

БАРДИН: Да.

ТИХОМИРОВ: А скажите, когда вы оживляете эти фигуры, они как-то... у них проявляется свой характер, они могут, например, поступать не так, как вы хотите?

БАРДИН: Еще чего! Во-первых, не может так поступать мультипликатор, который двигает эти фигурки, он получает задание от меня. Значит, если он неправильно сделает, потом еще кукла взбрыкнет, то я получу другое кино, не то, которое я задумал.

ТИХОМИРОВ: Ну а куклы взбрыкивают иногда? Вот они имеют свою душу, как вы думаете? Я понимаю, что это такая метафизика немного.

БАРДИН: Да нет, это даже шизофрения, я бы сказал.

ТИХОМИРОВ: Спасибо. Но знаете, меня лечили. То есть для вас это только материал?

БАРДИН: Ну, естественно.

ТИХОМИРОВ: Ну а как же Пигмалион?

БАРДИН: Ну, вы знаете, это не ко мне, это к Бернарду Шоу.

ТИХОМИРОВ: Хорошо, ладно. Тогда перенесемся в более близкие края. Скажите, и все-таки, когда мы читаем и про Пиноккио, и про Буратино, для нас всегда кукловод - это Бармалей... нет, не Бармалей, как его, Карабас-Барабас...

БАРДИН: Карабас-Барабас, да.

БАТИНОВА: Вадя сегодня жжет.

ТИХОМИРОВ: А чего ты смеешься? Ты можешь задать вопрос, только в следующий раз. Да я шучу, Леночка. Нет, ну и на самом деле, скажите, все-таки почему для нас большинство мультипликаторов так и остались в этом образе?

БАРДИН: В образе Карабаса-Барабаса?

ТИХОМИРОВ: Да.

БАРДИН: Да нет, почему? Есть расхожее, что это добрые волшебники экрана, есть и такое расхожее мнение, ну они как бы одушевляют, одушевляют. Ну как? Мы бросаем вызов богу, мы создаем новый мир, заселяем его новыми персонажами, мы вдыхаем в них душу, поэтому называются они правильно аниматоры.

БАТИНОВА: Аниматоры, да.

БАРДИН: Да, "анима" - душа, вот они одушевляют этот персонаж. И вот в фильме "Три мелодии", там у меня есть три сюжета, последний сюжет "Рондо". И там как раз такая история как бы извечная, история жизни, которую я попытался рассказать. И так как эта история вне времени, то я поставил своим коллегам задачу, чтобы это были не куклы стандартные, а чтобы это была ожившая скульптура, и на это потребовалось много времени, когда достигли они этого результата. И была выставка в Гостином дворе, она вчера закрылась, и там как раз были эти выставлены куклы. Но восторг зрителей был неуемный, когда показывали мои коллеги, что двигается каждый пальчик у этой скульптуры, поворот головы, на шее натягиваются морщины, все это живое, оно дышит. Вот такое. Но это, конечно, когда ищем - это муки, когда находим - это радость. Вот, собственно говоря...

БАТИНОВА: Интересно, вот когда вы анимационный фильм делаете, важнее, чтобы зритель смеялся или плакал, или испытывал все эмоции такие?

БАРДИН: Нет, вы знаете, зависит от того, какую задачу ставлю, что я рассказываю. Например, фильм "Адажио" вы видели, на бумаге, да?

БАТИНОВА: "Адажио", да.

БАРДИН: Ну там если кто-то засмеется, это опять-таки шизофрения, во время просмотра, потому что там нет повода для смеха. Если "Гадкий утенок", ну там есть смешные места, но в основном эта история довольно грустная. Ну как вам сказать? Если "Серый Волк энд Красная Шапочка", там смешно, как говорят сейчас, прикольно.

ТИХОМИРОВ: А, кстати, это что, приходит с годами? Потому что так начинали весело в мире мультипликации, а сейчас все глубже и глубже, все серьезнее и серьезнее ваши работы.

БАРДИН: Ну, я каждый раз даю себе зарок сделать что-то веселое, но пока что-то не получается. То ли я как отражение жизни все-таки не ловлю что-то смешное в нашей сегодняшней жизни действительно.

БАТИНОВА: Да, вот поэтому интересно, на что вы нацелены, ну то есть сейчас какое настроение?

БАРДИН: Настроение? Ну, я собираю деньги на новое кино.

ТИХОМИРОВ: У нас нет денег...

БАРДИН: Всего хорошего, до свидания...

БАТИНОВА: Вот интересно тоже, что у нас спутано это все, потому что собирают деньги на новое кино, есть же специальные люди, которые это умеют делать лучше, чем режиссер. Ваша задача заниматься своей работой, но вам приходиться и продвигать фильм, и собирать деньги. Это же настолько...

ТИХОМИРОВ: Это выхолащивает, да.

БАТИНОВА: Не знаю, но мне кажется, сердце твое сжимается в этот момент, потому что ты должен все это сделать ради того, чтобы показать людям этот фильм. Это ужасная ситуация!

БАРДИН: Ну а что делать? Нет, ну неси свой крест и веруй, я же выбрал это, я же добровольно это выбрал.

БАТИНОВА: Да.

ТИХОМИРОВ: Слушайте, но ваши работы все-таки доходят до экрана. А, например, мы сколько ждем, когда Норштейн сделает "Шинель".

БАРДИН: Ну этого вы его пригласите.

ТИХОМИРОВ: Да-да, нет, я понимаю, с другой стороны, у каждого своя судьба.

БАРДИН: Ну, конечно.

ТИХОМИРОВ: Ну да. А ведь по большому счету, ваши работы, Норштейна, еще многих мультипликаторов, они должны очищать душу. Даже не воспитывать, они должны... это как камертон. Знаете в чем дело, если мы видим что-то хорошее, значит, становимся лучше.

БАРДИН: Нет, ну для меня всегда важно в мультипликации послевкусие. Вот чтобы человек посмотрел, его зацепило, а потом, когда он вспоминал, то было послевкусие, было послевкусие.

БАТИНОВА: Вы красиво сказали, да.

БАРДИН: А просто если поржал и забыл, ради этого покадрово мучиться - это пустая затея.

ТИХОМИРОВ: Да, это тоже, мне кажется...

БАТИНОВА: Аркадий Завьялов спрашивает у вас: "Предлагали ли вам работать в соавторстве зарубежные мультипликаторы? И не обязательно американские, может быть, кто-нибудь из ближних, чехи например?

БАРДИН: Мне предлагали преподавать. В 1992 году президент студии Уолта Диснея предлагал остаться.

ТИХОМИРОВ: Да?

БАРДИН: Да.

ТИХОМИРОВ: А что ж, почему мы не знали-то? А народ-то не знал...

БАРДИН: Ну и чего, я должен трубить об этом?

ТИХОМИРОВ: Надо было остаться.

БАРДИН: Ну, предлагал и предлагал, и мог остаться. Но у меня уже была моя студия, и она уже год существовала, а человек как бы обязан, кого он приручил, если помните, в ответе. Так что...

ТИХОМИРОВ: Да, вы не можете обманывать.

БАРДИН: Наверное, могу, как каждый.

ТИХОМИРОВ: Но не получается.

БАРДИН: Не получилось. Не хотелось.

ТИХОМИРОВ: Напоминаю, что в студии у нас находится Гарри Бардин, режиссер. И мы говорим о мультипликации, мы говорим о жизни, мы говорим о творчестве. Гарри Яковлевич, еще один вопрос. Вы знаете, в последнее время режиссеры и художники, которые в свое время заработали себе имя, еще, может быть, даже в советское время, сейчас, ну чтобы остаться на плаву, чтобы чувствовать себя, в общем-то, в струе времени, возвращаются к своему же творчеству, творчески их перерабатывая.

БАРДИН: Ремейк это.

ТИХОМИРОВ: Да, и получается иногда не совсем удачно. Вот, например, как история с мультфильмом "Кин-дза-дза". Я вот думаю: а зачем, а надо ли, скажем так, повторять то, что уже...

БАТИНОВА: А такой мультфильм есть уже, да?

ТИХОМИРОВ: Да, он прошел так не очень заметно.

БАРДИН: А он был на экранах?

ТИХОМИРОВ: Он на экранах, они выпустили его на экран, но там вообще не собрали ничего практически.

БАРДИН: Я видел его в незавершенном виде в свое время, это был лет пять назад, и я был удивлен, честно говоря, повтором: зачем?

ТИХОМИРОВ: Я думаю, да, вот, может быть, не надо? Это наше любимое - перепеть песни, переделать, переснять...

БАРДИН: Ну, хочется повторить успех.

ТИХОМИРОВ: Переживать, да.

БАРДИН: Да, повторить успех, но в одну воду нельзя вступить два раза. Я попытался единственное, когда снял первую "Чучу", и когда придуман был персонаж - вот эта вот няня из подушки и боксерских перчаток, мои коллеги сказали, вот то, что вы говорили, диктует ли нам персонаж, обратная связь. Вот именно персонаж показывал, что с ним работать очень удобно, он выразительный. И мультипликаторы-аниматоры сказали: придумай вторую историю, с ней хорошо работать. Я придумал вторую, сняли вторую "Чучу". А потом они говорят: давай, бог троицу любит...

ТИХОМИРОВ: Ну да, раскрутили.

БАРДИН: Да, и я придумал третью. Но вообще я не люблю повторяться, а это единственный раз, когда так персонаж продиктовал, что захотелось сделать три фильмы, ну мы и сделали. Ну а так вообще повторяться не хочется. Я вообще стараюсь не повторять других, а себя тем более.

ТИХОМИРОВ: Слушайте, вам удалось пообщаться с Сергеем Владимировичем Образцовым.

БАРДИН: Да.

ТИХОМИРОВ: Но еще тогда, в старые стародавние времена. А скажите, это был действительно... потому что сейчас я проезжаю мимо Театра Образцова, ну стоит такое здание, благо только вот часы украшают это, а так вот напоминает мне...

БАРДИН: А, кстати, часы работают?

ТИХОМИРОВ: Ну, вы знаете, я еще ни разу не видел. Говорят, что начали работать. Я вот думаю, а имеют ли право сейчас, например, в центре Москвы здание занимать под Театр кукол?

БАТИНОВА: Да ты что говоришь, Вадик? Что ты съел сегодня? Там великолепные спектакли идут до сих пор.

ТИХОМИРОВ: Ну подожди, не кричи на меня.

БАРДИН: А вы хотите срыть, что ли?

ТИХОМИРОВ: Нет.

БАРДИН: А что?

БАТИНОВА: Он хочет особняк там построить, банк.

ТИХОМИРОВ: Ну, может быть, что-нибудь, там какой-нибудь офис устроить.

БАРДИН: Угу. Ну, понятно. Я не приветствую эту затею.

ТИХОМИРОВ: Да?

БАТИНОВА: Гарри Яковлевич, скажите, как вы считаете нужным ответить...

БАРДИН: Я-то считаю, что вообще это должен быть еще и мемориальный музей памяти Образцова, потому что это был уникальный человек. Мне посчастливилось, что я с ним общался. Это был талантливый ребенок, который оставался ребенком до самой смерти.

ТИХОМИРОВ: Я видел, когда он общался с этой куклой, он действительно общался с ней как с живым человеком. А вы говорите: шизофрения... на меня.

БАТИНОВА: Ну ты же сам с собою общаешься...

БАРДИН: Тихо сам с собою.

ТИХОМИРОВ: Да. Скажите, а действительно, это какие-то странные люди, совершенно другие люди, которые работают с куклами.

БАРДИН: Ну как вам сказать? Это сказочники, это сказочники.

ТИХОМИРОВ: И вы тоже сказочник?

БАРДИН: Ну, в какой-то степени - да. Потому что это характер, это восприятие жизни, это ну как бы неизбывное умение удивляться, это наивность, которую не победит возраст. То есть меня облапошить - за ради бога, я обманываться рад...

ТИХОМИРОВ: Если вас Министерство культуры штрафует, о чем мы тут...

БАРДИН: Ну, что делать? А что касается этого характер, характер должен оставаться детским. Если он уходит, уходит из тебя детство, то уходит и профессия. Ну, нарочно удержать детство в себе нельзя, оно или есть, или нет. Но, как правило, люди склонные, в искусстве долгожители, они, как правило, остаются детьми.

БАТИНОВА: Да, да. А вы сказали, что вы собираете деньги на новый фильм.

ТИХОМИРОВ: Да, тут уже предлагают, вот Новгородская область, говорит: у меня есть деньги, сколько надо?

БАРДИН: Да? И адрес и телефончик?

ТИХОМИРОВ: Нет, телефончик есть. Телефончик оставить вам?

БАРДИН: Оставьте.

ТИХОМИРОВ: Новгородская область. А мы в принципе можем позвонить сейчас. Вы хотите, или не надо?

БАРДИН: Нет, ну что, публично человека подставлять. А там уже под дверью стоят с кувалдой... Не надо, не надо.

ТИХОМИРОВ: Да-да-да, налоговая инспекция...

БАТИНОВА: Татьяна написала, что вы очень красивый человек, поэтому и мультфильмы ваши на века.

БАРДИН: Так, вот ее телефончик обязательно.

ТИХОМИРОВ: О-о-о... Ну что же, Гарри Яковлевич, передадим и этот.

БАРДИН: У меня сейчас такое время, я езжу сейчас по городам и весям и показываю новое кино. Вот мне удалось быть, я был в Ереване, я был в Архангельске, в Оренбурге, на своей родине, где я родился. Я был в Саратове, я был в Энгельсе.

ТИХОМИРОВ: Какие вы города красивые посещаете.

БАРДИН: Да. И вот завтра еду в Ярославль, оттуда в Иваново. Вот такое. Ну это, с одной стороны, утомительно, а с другой стороны такой... извините, я перехожу на язык улицы, такой кайф, ломовой! Потому что когда ты знаешь, что где-то есть этот город - это одно, а когда ты видишь конкретные лица, которые тебе говорят, что они тебя любят, вот это замечательно.

БАТИНОВА: Да, это дорого стоит, правда.

БАРДИН: Это ничем не купишь, да, никакими краундфандингами.

ТИХОМИРОВ: Мы вас тоже любим, Гарри Яковлевич.

БАТИНОВА: Ярославль и потом Иваново, да? Чтобы наши слушатели тоже знали.

БАРДИН: Да, и потом Иваново. Дело в том, что там "Умная книга", и в рамках этой "Умной книги" я презентую свою собственную книгу, которую я написал, это мои мемуары, скажем так.

ТИХОМИРОВ: Вот черт! А о них-то мы и не поговорили...

БАРДИН: Да ничего...

ТИХОМИРОВ: Придется еще раз приходить.

БАРДИН: Ну, ладно, ладно, приду.

ТИХОМИРОВ: Спасибо большое, Гарри Яковлевич.

БАТИНОВА: Спасибо.

БАРДИН: Спасибо, всего доброго.