Валенки Любовь Успенская

ТИХОМИРОВ: Итак, уважаемые друзья,  она появилась в этой студии! Прекрасная, красивая, молодая и озорная Любовь Успенская. Здравствуйте, Люба.

УСПЕНСКАЯ: Добрый день.

ТИХОМИРОВ: Вы знаете, Любовь, когда готовился к интервью, я посмотрел  на ваши детские фотографии и понял, что вы, как были пацанка, так пацанкой и остались. Ну, простите. Это со знаком "плюс", естественно.

УСПЕНСКАЯ: Спасибо большое. Вы знаете, я себя и чувствую пацанкой, потому что я одеваюсь, как пацанка. Все мое окружение, мои друзья, это все дети: 20, 22 года, 23 - это уже максимум.

ТИХОМИРОВ: Астахова на вас нет, Любочка!

УСПЕНСКАЯ: Но мне с ними интересно. Вы понимаете, когда ты в окружении молодежи, ты не можешь себя чувствовать по-другому. И, в общем-то, они все энергичные люди. Но это не просто молодые люди, просто сброд молодых людей, нет. Это именно талантливые, способные. И я вам попозже еще расскажу, может быть, кое о ком, известном человеке, который тоже является моим другом и дает мне такой заряд хороший постоянно.

ТИХОМИРОВ: Люба, есть огромное количество, скажем так, зрелых певиц, которые до сих пор выступают на нашей сцене. Они приходят-уходят, они строят гостиницы на берегу Крымского побережья, они рожают детей, они даже поют про "Угонщицу" до сих пор, но вот, глядя на вас, я понимаю, что от вас пахнет сексом, а от них…

УСПЕНСКАЯ: А, спасибо большое. Я не знала.

ТИХОМИРОВ: А я знаю. Я реально могу сказать вам… Ну, конечно, у нас написано, сколько вам лет и где вы родились и тому подобное. Я прям зачеркнул это. Я не верю в это! А, во-вторых, как говорил один модельер, когда видел меня (не буду называть его фамилию, зовут его Слава): "Тебя же жать надо, жать". Вот я все время смотрю и понимаю, что вас хочется все время немножечко потискать. Извините. Да! Скажите, это от чего? Это от любви, которой вас назвали?

УСПЕНСКАЯ: Я не знаю. Это, наверное, все-таки генетика. Я думаю, это, наверное, потому что я очень счастливый человек по жизни. А счастливые люди, они, как правило, всегда молоды. Люди, в ком нет негатива, они другие. Я встречала множество людей, от которых идет плохая энергетика, злость. Они и выглядят очень…

ТИХОМИРОВ: И сколько ни притягивай к себе, все равно …

УСПЕНСКАЯ: Мне всегда так жалко, потому что я хочу, ну,  ребята, ну, ничего не сделаешь. Это все, человек не поменяется. И ты понимаешь, что эти  люди обречены на то, чтобы рано постареть. Боже мой, я радуюсь каждому дню. Я просыпаюсь утром, есть солнце, нет солнца, море - не мое, я понимаю, что я благодарна судьбе, богу, что я родилась на свет, что меня родили родители, что мне дали возможность не просто жить, а еще творить. И это, я думаю, что это  двойное счастье.

ТИХОМИРОВ: Люба, а теперь переходим, как говорится, к серьезному  разговору. И я объясню, почему. Потому что ты говоришь о любви, о счастье. А когда прочитал твою судьбу, у меня волосы встали дыбом. Гюго отдыхает! "Отверженные" и все остальное. И Достоевский с "Преступлением и  наказанием". Я думаю, прожить такую жизнь и остаться человеком солнечным, как это возможно?

УСПЕНСКАЯ: Мне кажется, поэтому я и солнечная, потому что я знаю, что такое плохо.

ТИХОМИРОВ: Но как возможно?

УСПЕНСКАЯ: Вы понимаете, люди, которые всегда жили и в масле купались, было все хорошо, они жили беззаботно, счастливо, у них все было прекрасно, эти люди никогда не поймут, что такое по-настоящему счастье. Потому что они получали все, а я стремилась к чему-то. Мне хотелось уйти, мне хотелось чего-то добиться, чтобы я никогда не была в нужде, чтобы меня никто не мог упрекать ни в чем, чтобы меня не называли: да ты некрасивая, да ты посмотри на себя, да ты неблагодарная, сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Вот такие упреки были со стороны дальних родственников. Они все считали, что я какая-то непутевая. А непутевость моя была в том, что я была непокорная. Вообще все в доме всех слушали, дети слушали, а я одна только делала, что я хотела. И как бы меня ни наказывали, я все равно была тем, кем я была. И, мало того, была очень самостоятельная маленькая, делала такие вещи без разрешения  родителей.

ТИХОМИРОВ: А что, например?

УСПЕНСКАЯ: Например, я могла взять братика своего, я слышала, как  родители разговаривали о том, что у моего братика какая-то шишечка на руке выскочила. И они говорят, что надо отвести к врачу. Они говорили, а я услышала, на следующий брат взяла братика (мне было лет 8, ему 4  года), повела к врачу. Я знала дороги все, могла доехать на трамвае до кладбища другого. Мне нравилось на кладбища ездить. Да, мне нравилось быть на кладбище, летом гулять, потеряться, потом долго искать дорогу домой. Ну, вот такая была. Непутевая! Я взяла братика и отвела его в поликлинику и сказала: "Мои  родители попросили, чтобы ему посмотрели".

ТИМХОМИРОВ: А сколько лет было?

УСПЕНСКАЯ: Мне лет 8 было тогда. Там такое было! С милицией искали нас, никто не знал, куда мы пропали. Ему сделали операцию. И вдруг уже под вечер все ищут и уже потеряли надежду, все в ужасе, в панике, и вдруг на горизонте показались два человечка. Я веду брата Фимочку за ручку. У него  рука уже перебинтована. "Где вы были?" - Я  говорю: "Ему сделали операцию", вырезали эту шишечку, бугорочик какой-то.

ТИХОМИРОВ: Люба, я одно время не мог слышать твою песню "Мама, ради бога". Я тебе объясню, в чем дело. У меня внезапно умерла мама. И, когда слышал "Мама, ради бога", и у меня прям что-то сжималось в груди, и я думаю: не буду слушать. А я думаю, а вот как ты поешь эту песню?

УСПЕНСКАЯ: Я ее пою на позитиве. Потому что это песня как  раз "Мама,  ради бога".

ТИХОМИРОВ: Нет, просто ты человек, который никогда не видел свою маму!

УСПЕНСКАЯ: В данном случае я не думаю о маме, я думаю об этой песне, я думаю о том человеке, который, наверное, пропадает от любви. Но он же от любви пропадает. Это женщина. И, честно говоря, многие воспринимают ее: ой, не пропадай! А если подумать, ну, как не пропадай? Я сейчас была на озере Севан и как запела "Пропадаю я". И шли какие-то мужики-армяне и говорят: "Не пропадайте, пожалуйста, вы еще молоды. Вы нам так еще нужны".

ТИХОМИРОВ: Слушай, скажи мне, пожалуйста, а живы до сих пор вот те, которые ходили тогда, когда ты была 17-летней и пела в Ереване песни?

УСПЕНСКАЯ: Я сейчас приехала как раз из Еревана. Короче, Первый канал снимал фильм обо мне документальный. И мы уже закончили съемки. И в Ереване это были последние съемки. И мы побывали во всех местах, где только можно было мне вообще, где только я ни была! Но многие места просто уже разрушены на Севане на озере. А потом мы пошли в такой клуб "Малхас-клаб", там играет великолепный  Малхасян Лева, пианист, он вообще гений. И музыканты просто сумасшедшие. С ним я и работала когда-то в Ереване.

ТИХОМИРОВ: Как? Он жив до сих пор?

УСПЕНСКАЯ: Ну, конечно.

ТИХОМИРОВ А сколько ему лет?

УСПЕНСКАЯ: Он был старше меня на 10  лет. В общем, короче, Лева в этом клубе - бог. Я вам потом поставлю послушать его одну композицию. Я успела на телефон ее записать на видео. В общем, музыканты потрясающие. И я поняла, что музыкант гениальный и талантливый он с каждым годом, с десятилетием он становится круче и растет. И я даже не сомневаюсь, что мое время еще не началось, когда я буду действительно петь так, как я мечтаю спеть. И музыку такую найду, которую я еще не пела. Это моя  мечта.

ТИХОМИРОВ: Любочка, я сейчас увидел твое кольцо, вот этот перстень. Это чей подарок?

УСПЕНСКАЯ: Не могу сказать. Не могу.

ТИХОМИРОВ: Вот почем-то есть вещи, которые сразу видно: это подарок, это подарок от большой любви.

УСПЕНСКАЯ: Подарок уважения, можно сказать.

ТИХОМИРОВ: Подарок уважения, да. Но прям видно, что это…  Но это прям очень достойно. Тебе идет. Слушай, а возвращаясь к Еревану, к этой молодости шальной, я все время думаю, наверное ведь все хотели тебя!

УСПЕНСКАЯ: Ну, не то, что хотели. Там было просто тяжело. Я была молодая, русская, из России.

ТИХОМИРОВ: Ты могла, конечно, за себя постоять, я понимаю.

УСПЕНСКАЯ: Я могла. Но дело в том, что там были всякие угрозы, какие-то отделения милиции. Зная, что я там нахожусь без прописки (а там очень сложно было сделать прописку), это же граница с Турцией, всегда пограничные города считались недоступными для прописки. И я все нелегально работала. И там конкуренты, которые хотели, чтобы меня там не было, потому что на меня ходили.

ТИХОМИРОВ: Да ладно!

УСПЕНСКАЯ: Ну, конечно! На меня ж ходили слушать. Но там я была одна, в принципе, которая пела на  русском языке с армянскими музыкантами. И мне там разные подляны хотели, выселить из города. А если не выселить, так ты знаешь другие варианты, как можно остаться. Ну, намеки всякие неприятные. И мне нужно было в свои 17 лет как-то выживать, чтобы меня не выгнали, и чтобы не нужно было искать какие-то другие варианты.

ТИХОМИРОВ: Слушай, скажи мне, а ты с Ларой Долиной встречалась тогда? Она же тоже там с Орбеляном пела одно время.

УСПЕНСКАЯ: Нет, я не встречалась. И с Орбеляном не встречалась. Но музыканты, которые работали у него, духовики…

ТИХОМИРОВ: У него был классный оркестр.

УСПЕНСКИЙ: Очень, да. И эти  духовики приходили часто в ресторан, где я пела, и в общем-то, я знала многих из этого оркестра. Но Орбеляна - нет.

ТИХОМИРОВ: И, слава богу. А то стала бы его пятой или шестой женой. Ведь, по-моему, Алла Борисовна была женой его.

УСПЕНСКИЙ: Но было много других замечательных музыкантов, которые стали моими мужьями.

ТИХОМИРОВ: Да, да. И это тоже хорошо. Слушай, Люба, на самом деле эта тема меня волнует на самом деле давно. И я тебе объясню. Хотя у меня с этим миром ничего не связано. Ты знаешь, чем мне не нравится наша страна? То есть мне нравится всем она, кроме одного. У нас, если человек оступился, если он совершил что-то не так, не дай бог, попал куда-то, скажем, в тюрьму, даже просто в околоток, то на нем сразу клеймо. И клеймо это до конца жизни. Вот человек может поскользнуться, бывает всякое в жизни человека. Я вот думаю, с чем это связано? Почему у нас все, как говорится, захлопнулась эта дверь, и практически человеку шансов для того, чтобы… Нет, у нас декларируют: да, все возможно! Но у нас нет возможности вернуться обратно.

УСПЕНСКАЯ: Но я бы так не сказала. Я думаю, что и на Западе то же самое.

ТИХОМИРОВ: Да?

УСПЕНСКАЯ: Конечно. Если человек где-то поскользнулся, не то сделал. Нам, наоборот, мне кажется, еще и больше. Там даже такие вещи не проходят. Например, певица, которая где-то выступила на площади и пела под фонограмму. И это выкупили. Ее забросали. А знаете, за что? Они не терпят неправды. Если бы она вышла и сказала: "Дорогие друзья, я буду петь фонограмму".

ТИХОМИРОВ: У меня голос сегодня просто…

УСПЕНСКАЯ: Да. И я не хочу, не могу, сегодня не получается. Ее бы простили. Ее затерли, все, ее больше нет. Дальше. Я не совсем согласна. У нас есть такой певец Новиков, он сидел в тюрьме, а кто ему сегодня запрещает?

ТИХОМИРОВ: Да. Сашка молодец. Александр.

УСПЕНСКИЙ: Кто ему запрещает? Кто сегодня ему дорогу перекрыл, его карьеру? Все, он работает благополучно. Я тоже сидела в тюрьме и мне никто…

ТИХОМИРОВ: Ну, ладно, в тюрьме! Ну, так посидела 15 суток. Чего тут?

УСПЕНСКАЯ: А что, это мало?

ТИХОМИРОВ: Кстати, у тебя же есть сравнение. Ты сидела 15 суток у нас, в околотке….

УСПЕНСКАЯ: В Советском Союзе.

ТИХОМИРОВ: … и в полиции американской. Скажи мне, есть ли разница? Прости.

УСПЕНСКАЯ: Дело в то, что 15 суток все равно это тяжелее,  условия, конечно, жуткие. Там я даже не успела ночь переночевать. Я просто была там до утра, пока меня ни забрали, ни выпустили. А я сидела с людьми, и те, и те, конечно, очень далеки от слова "человек". И те, и те, где я была, от человечества очень мало. Просто когда ты попадаешь в такую среду, ты понимаешь, что, не дай бог, остаться с такими жить.

ТИХОМИРОВ: Два мира, две системы.

УСПЕНСКАЯ: Это не люди, которые, допустим, равные тебе, также попали по такой же ситуации, там выпивши за рулем. Там люди конкретные, там наркоманы, алкоголики, проститутки. Но это не люди, с которыми можно выжить. Это страшно! Просто в Советском Союзе еще было такое, знаете, вот отношение к человеку там просто к нам было отношение, как мы нелюди. Но еще, конечно, было неприятно то, что там еда была просто жуткая. Я одному рада была, что я там похудела, потому что есть там просто невозможно было эту еду. А в Америке все вкусно, то есть нормально. И фрукты, овощи, бананы, соки. Все это дают. И мне даже этого не хотелось есть, потому что мне, честно говоря, такой протест был: за что меня?

ТИХОМИРОВ: Народная артистка Америки! Я помню, Валя Лёзов, бас-гитарист Олега Газманова, они лет 10 назад ездили в Америку, и его там совершенно случайно забрали в околоток. Он просто там улыбнулся какой-то афроамериканской танцовщице. И она показала на него пальцем и сказала: он меня домогался. И все. И он просидел трое суток. Он тоже рассказывал, говорит: "Вадик, конечно, все так кажется, что это все так мило, все замечательно. Нет".

УСПЕНСКАЯ: Я расскажу один случай. Я такие интересные вещи знаю. Например, в Швейцарии очень хорошие тюрьмы, потрясающие. Многие колумбийцы, которые там живут в нужде, они там просто не выживают, они нашли такую лазейку, они ездят в Швейцарию, привозят 2 грамма кокаина, 10 граммов кокаина и засвечивают как-то, их ловят, сажают на год в тюрьму. Они сидят в тюрьме. Там  работать можно, они получают зарплату. Зарплату приличную. И они где-то год собирают тысяч 50 долларов за год. Им откладываются эти деньги. Они питаются, им меню приносят, что они будут кушать, что они будут на завтрак, на обед. Они живут в таких условиях! Они занимаются спортом. А 50 тысяч долларов в Колумбии это ну!

ТИХОМИРОВ: Да и в нашей стране!

УСПЕНСКАЯ: Швейцарцы это раскусили. То есть они уже знают, и приезжают с целью для того, чтобы спровоцировать, чтобы их посадили. Подходят и там начинают…. Не буду выражаться нецензурно, посылают этого полицейского. Но они уже знают, почему это делают. Они говорят: "Уходи отсюда" и отправляют, выгоняют. Вот какие бывают тюрьмы.

ТИХОМИРОВ: Слушай, я подумаю об этом. Ну, не дай бог!

УСПЕНСКАЯ: Когда мне  рассказали эту историю, я говорю: "Господи, может мне съездить туда?" Но я ж не из Колумбии, так меня еще, может быть, и посадят на годик, заниматься спортом, ни о чем не  думать, телефонных звонков не принимать, голова не болит, спишь спокойно, выходишь и начинает свою новую карьеру с чистой совестью.

ТИХОМИРОВ: И, самое главное, какой пиар!

УСПЕНСКАЯ: Ой, кошмар!

ТИХОМИРОВ: Слушай, Люба, я изучал твою биографию и понял, что ты периодически была на грани. Вот эту историю, например, с итальянцем, с которым ты ездила и втюхивала антиквариат (прости, я это так говорю по-нашему, по-бразильски), мне кажется, такое ощущение, вот что-то меня настораживало во всем этом.

УСПЕНСКАЯ: Что именно?

ТИХОМИРОВ: Ты знаешь, в чем дело? Я знаю, что антиквариат вообще и что с ним связано, это такой, если не криминальный бизнес, то это достаточно сложный бизнес.

УСПЕНСКАЯ: Это не то, что сложный бизнес. Я, честно говоря, вообще не понимала то, чем он занимается и продает. Потому что я была не знакома с этой продукцией. То, что они находили, выкапывали в земле, это было в древнем веке, они под землей там…

ТИХОМИРОВ: Так они сами находили эти артефакты?

УСПЕНСКАЯ: Кто-то находил. Ему приносили, потому что знали, что он имеет клиентов. Это не было воровством, нелегально тоже не было. Они под землей копали, трактора, на полях, у кого-то росли артишоки. И вдруг он копает, раз - выкопал статуэтки женщины без руки. И вдруг я слышу, что за эту женщину дерутся и все хотят ее получить. И за нее платят полмиллиона, миллион.  В общем, короче, там вот такая история. И была тогда на мели совсем, потому что я не получала никакого пособия, жила как эмигрантка.

ТИХОМИРОВ: Я знаю даже, что ты потеряла паспорт.

УСПЕНСКАЯ: Да. И я жила без денег. И, конечно, он мне помог, он взял меня на работу. Вернее, я ему тоже помогла. Потому что для того, чтобы попасть к итальянцам в дом, к мужикам, нужно, чтобы им еще открыли дверь. Кода он просто приезжал к какому-то богатому врачу-дантисту, звонит и говорит: "Альдо из Адисполи", ему говорят: "Чао", и  все, и дверь не открывают. А когда он говорит: "Я - Альдо из Адисполи» в компании красивой молодой русской певицы", за секунду дверь открывается. Ему нужно было, чтобы дверь открыли. Еще итальянцы они такие, что если ему кто-то понравится, мужику, он обязательно купит что-то. Потому что уже как-то невозможно просто… Такая у них натура. И ему довольно-таки я помогала. Он мне за это платил каждый день. И я оказалась в шикарной ситуации, я уже жила в полном порядке, в шоколаде, у меня были деньги. Я даже могла еще остаться в Италии, если бы меня уже оттуда община не выгнала, я могла бы жить очень хорошо. Очень. Я уже и машину там себе купила.

ТИХОМИРОВ: И все-таки песня утянула?

УСПЕНСКАЯ: Честно говоря, я не думала, что стану певицей в Америке. Я знала, какие там звезды, какие певицы. Я по этим меркам жила. А что я там буду делать? Ну, если меня возьмут посуду мыть где-то, слава богу. Но я никогда не строила планов и никогда не жила где-то в небесах. Я приехала и вдруг, представляете, меня встречают хозяева ресторанов. И уже такая драка за меня! То есть все хотят, чтобы я пела. И все хотят, чтобы я пела в их ресторане. И я поняла, что смогу петь. Я вообще не ожидала такого. И с первого дня моего приезда в Америку я работала. Вернее, в среду я прилетела, в четверг - репетиция.

ТИХОМИРОВ: Ты знаешь, Люба, нам приходится тоже работать на корпоративах. И я вдруг поймал себя на мысли, что хороший ведущий, как хороший певец. Вот если он умеет работать для тех, кто живет… И, самое главное, оторвать их от тарелки, чтобы они забыли про это про все, и смотрели только на тебя…

УСПЕНСКАЯ: Я сейчас об этом подумала. Я даже никогда не задумывалась, что действительно это сложнее, чем люди, которые билеты покупают, сидят в зале. Пришли 100% твои поклонники, твои фанаты, они пришли на твой концерт. Но если люди сидят в ресторане едят, и ты их заставляешь встать, хлопать, отвлечься от всего этого…

ТИХОМИРОВ: Это гипноз какой-то!

УСПЕНСКАЯ: А потом, после того, как им что-то так понравилось, и они уже торчат, они уже тогда выпивают, это понятно, что это уже у них такой пошел кайф, они наслаждаются музыкой, выпивают коньяк. Но это как раз нормально.

ТИХОМИРОВ: Люба, я понимаю, что ты в Америке когда-то пела песни, ты же пела песни советских композиторов и тех, которые, наверное, исполняли и Пугачева, и Ротару, и Леонтьев. А чьи песни нравилось больше всего исполнять? Из чужих, не из своих?

УСПЕНСКАЯ: Я любила итальянские песни. И очень много было тогда у меня любимых исполнителей. И Рафаэла Карра, и "Рикки и Повери", все эти песни я пела, Челентано. А потом, когда я приехала в Америку… Но у меня был любимый певец Франко Калифано. Я все песни его перепела.

ТИХОМИРОВ: Это кто такой?

УСПЕНСКАЯ: Это певец такой, бард. Он сам пишет музыку. Он недавно совсем умер. Потрясающий, сексуально красивый, голос! Найдите его! И вы поймете, что его могут любить девочки и мальчики от 15-20 лет и старше. Но этот голос, бархат потрясающий. Я все его песни перепела. А приехала в Америку, я поняла, что русским надо петь русские песни. Они очень отстали от музыки, они не слышали, вообще никакой информации из Советского Союза не было. И вдруг я приехала и  привезла песню "Лето, ах, лето". На свою голову.

ТИХОМИРОВ:  И все равно сегодня нам придется поговорить и о серьезных темах, о которых мы уже говорили. Ну, а серьезные темы у нас только одни - это любовь, это дети.

УСПЕНСКАЯ: Это музыка.

ТИХОМИРОВ: И это музыка. Так вот, возвращаясь к музыке. Твое возвращение в нашу страну, мне кажется, очень многих расстроило. Я тебе объясню, почему. Потому что за последние, наверное, лет 15-ть, искренность вообще ушла с  нашей эстрады. Во-первых, все поют под фонограмму. Вот я был на концерте Филиппа Киркорова, единственная песня, которая меня вдруг дернуло сердце, когда он начал петь песню "Виктория". Это была песня о его маме. Вот я впервые тогда понял вдруг о том, о чем он поет. У нас люди не понимают, о чем поют. И вдруг появилась ты, которая пела о любви, о страданиях, о жизни, о счастье. Я все понял. Я сразу все понял.

УСПЕНСКАЯ: Я тоже поняла. Я недавно записала дуэт. Вообще-то у меня опыт с мужчинами дуэты записывать, песни с мужчинами, певцами. И я записала дуэт с молодой певицей, на мой взгляд, талантливой. С девушкой.

ТИХОМИРОВ: Ты изменяешь.

УСПЕНСКАЯ: Да, да. Я поняла, что не записывалась никогда, не пела дуэты с женщинами. И она написала сама песню, слова ее. Это Ира Дубцова. Она талантливая девочка. И она очень хотела спеть эту песню. И тема такая, которая меня тоже затронула. Я никогда еще не пела. Это дуэт любовницы и жены. То есть я - жена, а она - любовница.

ТИХОМИРОВ: Ничего себе!

УСПЕНСКАЯ: Такая тема актуальная. Я поняла, что эта песня очень-очень  касается сегодняшней ситуации, проблем во всем мире, когда сегодня мужчины бросают женщин, любимых жен ради девушки красивой, молодой. И вот мы спели эту песню, уже записали, скоро премьера клипа. И, вы знаете, это что-то интересное, новое. И мне это очень нравится.

ТИХОМИРОВ: А скажи мне, ты умеешь прощать мужиков?

УСПЕНСКАЯ: Смотря за что.

ТИХОМИРОВ: Вот за это.

УСПЕНСКИЙ: Я впустила бы его в дом, конечно. Но это было еще каким-то, может быть, доказательством того, что я победила молодую, я смогла вернуть. Но, если бы это случилось, да, я бы, наверное, простила. Если бы я настолько любила. Но вообще в любви, настоящей любви, мне кажется, нет такого прощения или просить прощения. Мне кажется, там это слово не должно существовать.

ТИХОМИРОВ: Глупо, да.

УСПЕНСКИЙ: То есть, если ты любишь, значит, слово "прости" вообще неуместно.

ТИХОМИРОВ: Но тебя же предавали.

УСПЕНСКАЯ: Ну, предавали. Но, опять-таки…

ТИХОМИРОВ: А ты потом улыбалась, встречалась с ними.

УСПЕНСКАЯ: Я не могу сказать, что меня так много предавали. Но то, что было, например, допустим, может быть, это были не те даже персонажи, ради кого можно было простить. И, может быть, это была не та любовь, которую можно было прощать.

ТИХОМИРОВ: А вот скажи мне, когда люди провоцируют друг друга? Например, вот иногда возникает ощущение, что это не твой человек. И думаешь, дай-ка я его проверю, спровоцирую. Ты вообще играла в такие игры?

УСПЕНСКАЯ: Ну, во всякие игры играла. Игры всякие были.

ТИХОМИРОВ: Ну, конечно, твоя жизнь в Америке… Я, к сожалению, практически не нашел ничего из тех ранних твоих выступлений, на Брайтон-Бич, в "Садко" ресторане. Я увидел только одно из первых твоих выступлений уже здесь, в Москве, в "Метрополе", когда ты работала. И, по-моему, там Саша Маршал был как раз с тобой дуэтом.

УСПЕНСКАЯ: Это был дуэт, да. "Забытый сад" песня.

ТИХОМИРОВ: Тогда еще был не Саша Маршал, а такой был тонкий, изящный юноша.

УСПЕНСКАЯ: Ой, Саша Маршал это мой такой друг. Мы подружились в Америке с ним, в Лос-Анджелесе. У них тогда как раз не очень…

ТИХОМИРОВ: Когда их кинул "Парк Горького".

УСПЕНСКАЯ: Да, да. И они  остались в таком безысходном положении. И когда он пришел к нам в ресторан и взял гитару и спел, я говорю хозяевам ресторана: "Боже мой, ребята все, мы выгоняем нашего басиста (он был американец), Дага выгоняем, берем Сашу". Они даже не спросили, почему. Ну, значит, да, да, берем. И Саша пришел и, конечно, он внес что-то вкусное, новое, интересное. А мне всегда хотелось, чтобы мы не стояли на одном месте. Даже в ресторане мы все что-то меняли, музыку меняли, мы делали все время так, чтобы нам не надоедало. Потому что это рутина. Каждый день петь  одно и то же в ресторане, приходить, при этом при всем быть еще трезвым  - это очень сложно.

ТИХОМИРОВ: Да, кстати.

УСПЕНСКАЯ: Да, очень сложно.

ТИХОМИРОВ: У нас совсем недавно была (сейчас вылетело из головы, я потом вспомню фамилию) певица. Она сейчас очень резко взлетела. Она пела в караоке. Люда, Люда…

УСПЕНСКАЯ: А я знаю. Люда! Я ее знаю. Она очень много моих песен пела.

ТИХОМИРОВ: Как она классно поет! Она здесь пела, зажигала, я думаю: ничего себе!

УСПЕНСКАЯ: А чтоб ты знал, Вадим. Все достойные, настоящие певцы, которые на годы, им существовать и петь не один  год, а я думаю, очень долго, эти люди очень длинный путь прошли к славе. Я не знаю ни одного исполнителя, ни одну звезду, которая сегодня взлетела и она до конца. Ну, редкий случай. В основном все очень тяжелый путь проходят, И по-другому никак. И именно опыт должен быть ресторана, ночных клубов. Обязательно. Но это не обязательно, что в ночном клубе по ют еще звезды и талантливые люди. Просто хорошие технические данные, это тоже не называется большим талантом.

ТИХОМИРОВ: А скажи мне, когда ты приехала и вдруг Боря Сичкин сказал, что, ну, вот, попала ты в большое "г" и  "д". А скажи, люди, которые действительно в 70-е годы уезжали из Советского Союза в Америку, как думаешь, они больше потеряли или больше нашли?

УСПЕНСКИЙ: Кто что. Я, например, видела людей, которые действительно должны были уехать, потому что, в общем-то, они ничего звезд с неба не хватали, люди были очень заурядные, простые, которым все, что нужно было, чтобы у них был стабильный какой-то заработок, чтобы у них была еда, чтобы у них была зарплата вовремя. И это их устраивало. Мне в жизни настолько больше нужно было всегда! Просто деньги или просто стабильная работа -  нет. Когда я видела, что я останавливалась на каком-то определенном уровне, в том же Ереване, где я зарабатывала бешенные деньги, я зарабатывала 10 тысяч рублей в то время, когда автомобиль…

ТИХОМИРОВ "Волга" стоила, по-моему, 10.

УСПЕНСКАЯ: Да, "Волга". И я понимала, что деньги уже неинтересны, я их уже зарабатываю. Я уже остановилась на том, что я ничего не делаю, я просто зарабатываю деньги. А деньги где потратить можно было? На что потратить? Ну, не на что потратить. И я понимала, что надо делать что-то большее. Я вернулась в Киев. А в Киеве ничего не происходило. Мне даже не давали петь то, что мне разрешали петь в Ереване. И я понимаю, что надо что-то менять. А что менять? Надо ехать на дикий Запад.

ТИХОМИРОВ: Люба, я понимаю, что это, конечно, подонство. Я в курсе, что ты училась в музыкальной школе и что ты играла на баяне.       

УСПЕНСКАЯ: Что, баян? Вы что, ребята? Вы смеетесь! Так это пятирядный. Я не смогу.

ТИХОМИРОВ: А можно еще спеть? А я буду танцевать. Браво!

УСПЕНСКАЯ: Мне легче было на фортепьяно сыграть. Дайте пианино! И так вот из-за того, что в доме у меня не было пианино, я должна была учиться на баяне.

ТИХОМИРОВ: Бедная девочка! Ты его таскала сама в музыкальную школу, такую бандуру?

УСПЕНСКАЯ: Я таскала и проклинала, и плакала каждый день. Мне так далеко было идти до школы. Главное, не было ни трамваев в эту школу, какой-то пустырь. Я по пустырю каждый день шла. Это к единственному нежному бегу по полю снежному.

ТИХОМИРОВ: Любочка, в свое время мне пришлось познакомиться с этим мужчиной в самом расцвете сил. Это Михаил Шуфутинский. А я, честно говоря, все время его побаивался. Я все время думал, что он такой, ну, не бандюк, но такой: а! И вдруг оказался милый, обаятельный, интеллигентный дядька. И я просто его полюбил реально.

УСПЕНСКАЯ: Мишка такой.

ТИХОМИРОВ: И я подумал, а что, неужели бывает в нашем мире, когда люди вот так протягивают руку, например, и помогают бескорыстно?

УСПЕНСКАЯ: А почему нет? В общем-то, я  и сама такая, которая протягивала руку. Поэтому я и всегда ожидаю, что люди должны быть такими. То есть абсолютно нормальное явление. И Миша в этом плане такой. И я, когда с ним в Америке встретилась, и он такой был очень популярный. Он приехал после меня в Америку и привез новшество какое-то, музыку новую, песни были аранжированы более профессионально. Ну что, мы в ресторане сидели, там подбирали песню, а он делал это все на уровне, то есть делал аранжировки. И это было, конечно, новое. Он записал альбом. И я поняла, что готова с Мишей попробовать записать свой альбом, если Миша будет его продюсировать. И он получился. Я даже не верила, но настолько для меня это было ново записать альбом в студии настоящей, сидеть. И настоящие аранжировки. И сидеть в наушниках, как сейчас, и записывать песни, которые потом будут выпускать на пластинках виниловых, на кассетах. И я, честно говоря, не ожидала, что это еще будет успех. Я думала - запишу. Но чтобы был такой взрыв! Этот альбом действительно сделал меня Любой Успенской.

ТИХОМИРОВ: Люба, а теперь, как и обещал, поговорим о самом серьезном - о мужиках. Я шучу. На самом деле, ты знаешь, о чем я подумал? Я вдруг подумал, что ты такая мечта, мечта для любого мужчины. Потому что ты всегда девочка. Вот мне кажется, ты знаешь, даже мне тебя хочется обнять, как папа. Я знаю, что у тебя хороший папа.  Но вот в тебе есть что-то такое, что заставляет любого мужчину почувствовать себя таким взрослым, состоявшимся мужчиной.  Что это?

УСПЕНСКАЯ: Честно говоря, мне так приятно слышать эти слова. Я даже дар речи потеряла, Вадик.

ТИХОМИРОВ: Я говорю это абсолютно искренне.

УСПЕНСКАЯ: А я говорю тоже искренне. Ну, я знаю, что что-то есть во мне такое, что нравится вашему полу. Но такое признание на радио "Маяк"! Вам вообще разрешают говорить все, что вы хотите и все, что вы думаете?

ТИХОМИРОВ: Конечно.

УСПЕНСКАЯ: Ну, слава богу.

ТИХОМИРОВ: Тем более, мы говорим о любви. Это же самое главное, мне кажется,  ради чего вообще люди живут на этом свете.

УСПЕНСКАЯ: Но я помню время, когда "Маяк" звучал в советское время, там такая цензура была, там такое - вообще! Уже бы, наверное, сидела в тюрьме.

ТИХОМИРОВ: Это да! Торопиться не надо. Скажи мне, Люба, я вижу на заднем плане сидит девушка у нас за стеклом. Очаровательная. Вот она нам сейчас показала лапку свою. Чем-то она на тебя очень сильно похожа. Неужели это она?

УСПЕНСКАЯ: Она. Танюка.

ТИХОМИРОВ: Скажи, пожалуйста, она тебя слушается вообще? Когда такая мама, такая хулиганка молодая…

УСПЕНСКАЯ: Вот именно, когда такая мама хулиганка, я ее должна слушать, потому что я как бы своим поведением, таким легкомыслием,  наверное, не внушаю ей понятие, что я мама. Она еще меня ругает иногда. Она меня учит, поучает. Но я, конечно, уважаю ее такую взрослость. Уважаю ее за это. Я ей разрешаю баловаться. Но, конечно, я тоже ей даю много советов, хотя она не очень-то и прислушивается. Это поколение такое. Но все равно у нас в этом отношении нет такого мама-дочка, она меня иногда даже Любой  называет. Она кричит "мама", я не слышу. Когда "Люба", тогда сразу.

ТИХОМИРОВ: Я внимательно читал интервью, смотрел. Ты нигде практически не упомянула имя Аллы Пугачевой. А я думаю, все равно же вас сталкивало на жизненном пути?

УСПЕНСКАЯ: Ну, как не сталкивало? Сталкивало. У меня был даже один момент, когда я выступала, приехала в Москву, у меня была презентация моего альбома. Алла Борисовна была, как раз с Филиппом они поженились. И Кристина Орбакайте была. Долина была. Ой, много было звезд. И Добрынин, Чайка Витя. Все, все, все. И я пела. И вдруг я потеряла сознание. Во время песни я чувствую, что теряю сознание и понимаю: надо быстренько убегать со с цены, чтобы не свалиться прям на сцене. И я тихонько так во время песни ушла за кулисы, и там меня уже подхватили. Потом ко мне пришла Алла с Филиппом, они меня поддержали, сказали о том, что со всеми нами такое случалось и не думай, что ты одна и больше никто такое не пережил. И со мной такой было, и это нормально. И ты должна сейчас немножко придти в себя и выйти на сцену. Но мало того, что я пришла в себя, они меня поддержали, они вышли на сцену, начали петь мою песню.

ТИХОМИРОВ: Да ладно!?

УСПЕНСКАЯ: Да, да. И я во втором куплете влилась. И, в общем, получилось так, эта неловкость и эта ситуация, как-то мы вышли из этой ситуации достойно. Я очень ей благодарна за это, а также и Филиппу. Я, кстати, его вчера видела.

ТИХОМИРОВ: Как папаня поживает молодой?

УСПЕНСКАЯ: Молодой папаня? Я вчера встретила, в  ресторане мы ужинали. И он был с Буйновым Сашей и с компанией родственников. И он говорит "У тебя же скоро юбилей!"  Я говорю: "Филипп, не напоминай, я все помню, знаю".

ТИХОМИРОВ: Любовь, спасибо тебе большое. Успехов, счастья, любви и оставайся такой же.

УСПЕНСКАЯ: Спасибо. Вам тоже удачи,  счастья.