Интервью Актёры Петра Фоменко поднимают планку даже телесериалов

На минувшей неделе на 81 году жизни скончался Петр Наумович Фоменко - выдающийся российский театральный режиссер, создатель собственного театра. Зрители готовы были месяцами стоять в листе ожидания, чтобы попасть в "Мастерскую Петра Фоменко", критики и коллеги всегда с неизменным интересом принимали его постановки. И сегодня уход режиссера из жизни воспринимается многими как личная трагедия. Культурный обозреватель радио "Вести ФМ" Григорий Заславский встретился с коллегами, театральными критиками, чтобы вспомнить замечательного режиссера и его спектакли.

Заславский: В студии Григорий Заславский. Добрый день.  И я представляю сегодняшних гостей "Весей ФМ". Это театральные критики: Наталья Каминская и Павел Руднев. Здравствуйте, Наталья.

Каминская: Здравствуйте.

Заславский: Павел, добрый день.

Руднев: Здравствуйте.

Заславский: И говорим мы о Петре Фоменко, о трагической потере этой недели. Ушел из жизни Петр Наумович Фоменко. Прощание с ним пройдет в понедельник с 9 утра в театре "Мастерская Петра Фоменко" на Кутузовском проспекте. Ну а вот сегодня, в эти самые прощальные дни, естественно, важно осмыслить вообще эту потерю, хотя и сам феномен Петра Фоменко. Вот, собственно говоря, для этого я и пригласил вас и буду рад выслушать. Потому что вот сейчас, читая выходящие один за другим некрологи, несмотря на печаль вот этих дней, все равно очень часто встречаешь какие-то слова, совершенно не подходящие вроде бы к моменту, там радость, счастье. Счастье как слово, которое встречалось его в спектаклях, и как то чувство и ощущения, с которыми мы и приходили в залы, где бы они ни играли: будто то кинотеатр "Зенит" бывший на Таганке, где игрались первые спектакли после того как сам курс закончил ГИТТИС, или аудитория ГИТТИСа, или уже кинотеатр бывший же "Киев", который им дали, или вот это вот новое, совершенно потрясающее театральное здание, в котором тоже такое большое счастье.

Я вот, помню, читал некоторое время назад вышедшую книгу Анатолия Васильева, и он там, говоря о театре, выстроенном для Юрия Петровича Любимова, говорит, что вот, к сожалению, часто бывает, что здание выстраивается тогда, когда уже режиссеру нечего сказать. Вот мне кажется, это тот счастливый опять же случай и опровергающий это правило (кстати говоря, оказавшееся верным и для самого Васильева, но по другим причинам), когда вот этот вот новое здание, оно дало ему возможность показать и здесь свои возможности. Ну вот, а теперь мне, конечно, хочется услышать вас.

Каминская: Я бы сразу сказала о здании. Вскоре после того как эта многострадальная стройка закончилась, я думаю, что она Петру Наумовичу стоила очень большой крови, потому что она очень долго шла. И первой, насколько я помню, премьерой там была "Бесприданница". И она показала, что это другой Петр Наумович. Другой - в смысле более жесткий, более, может быть, мрачный. То есть вот эта легкость этого праздника, который сквозил во всех предыдущих его работах, в этой работе не было. Это не значит, что она была хуже, на мой взгляд, это была очень сильная работа. Но мне кажется, что в ее эмоциональном посыле содержалась и вот эта усталость от стройки, и вот эта вот трудность обживания нового, действительно замечательного помещения, которое он обжил и оправдал, но далось это ему все-таки трудно, как мне кажется.

Заславский: Мне кажется, сейчас, когда мы говорим по радио о Петре Фоменко, очень важно... Ведь очень многие, то есть театральные люди, естественно, знали его все, а для широкой радиоаудитории, телевизионной аудитории всегда нужно объяснять, кто вот этот человек, которого сейчас показывают по телевизору, и он что-то такое невнятное говорит в микрофон, а люди смеются, потому что мы уже за годы общения с ним привыкли к этому такому вот журчанию его речи и разбираем те слова и те шутки, и те истории, которые он рассказывает, с его, как опять же в эти дни не раз сказали, любимыми словам "хотя", "но" и так далее.

Руднев: Нет, это может прозвучать банально, но вот сейчас эта мысль подвигла к еще более тривиальным рассуждениям. Но на самом деле ведь тоже интересно, с кем в сознании масс ассоциируется вообще в принципе слово "театр". И мне кажется, что Фоменко как раз стал таким, то есть он персонифицирован вообще театральную Ойкумену в 90-е и 2000-е годы. И мне кажется, что если спросить опять-таки на улице самого простого демографического зрителя, кто из современных театральных деятелей им больше всего известен, мне кажется, они назовут Фоменко. У меня есть ощущение, что он собой вот как бы заслонил, персонифицировал, стал лицом современного театра, притом, что он-то совершено не современный, в каком-то смысле слова, в каком-то смысле совершенно не радикальный, потому что современный театр радикальный, и так далее, и так далее, и так далее. Но вот это умение заменить собой всю институцию, если угодно, мне кажется, что как раз...

Заславский: Не выходя к трибунам...

Руднев: В нем абсолютно не было никакого величия.

Полностью слушайте в аудиоверсии.