Субъектив Наша страна должна помнить Кима Филби!

Памяти Кима Филби. О шпионских скандалах поговорили с председателем правления CONSORT Group, бывшим разведчиком Михаилом Богдановым.

Ведущие – Пётр Фёдоров и Владимир Аверин.

БОГДАНОВ: Наша страна должна помнить такого героя, который столько много сделал для нашей страны, и, в частности – для победы в войне.

АВЕРИН: А можно я зацеплюсь за слова Петра Рафаэльевича по поводу того: расскажите, что можно? Вот прошло, правда, несколько десятков лет уже после смерти Филби, уж после его деятельности – так и совсем много. По-прежнему не все можно, или уже все можно?

БОГДАНОВ: Вы знаете, я подозреваю, что почти все, но еще все-таки не все.

ФЁДОРОВ: Правильно, так и должно быть.

БОГДАНОВ: Да.

АВЕРИН: Это как подчеркивает масштаб его деятельности.

БОГДАНОВ: Да, большая деятельность. И даже в тот период, когда мы с ним общались, были определенные табу, и он вообще – профессионал, конечно, он распространялся очень мало, и я понимаю. Потому что в то время, а это было в 70-80 годы, еще мир не знал пятого члена пятерки – Джона Кернкросса. Когда мы начинали заниматься в 1975 году, а мы ежегодно проводили такие занятия для молодых сотрудников разведки, тогда еще не было обнародовано имя Энтони Бланта, четвертого – это произошло только в 1979 году. И целый ряд каких-то других вещей, которые, в общем, я так понимаю – во-первых, это должно быть до той поры, пока эти люди живы.

ФЁДОРОВ: Пусть нас британская разведка слушает, а мы зададим провокационный вопрос: а пятерка ли?

АВЕРИН: И, вообще, надо пояснить слушателям, что такое "Кембриджская пятерка".

БОГДАНОВ: "Кембриджская пятерка" – это довольно условное понятие. Я просто, наверное, скажу, кто туда входил. Туда входил Ким Филби – он был фактически инициатором и родоначальником вот этой пятерки, потому что он был первый завербован летом 1934 года, и первое задание, которое его попросили сделать – это составить список других студентов Кембриджского университета с такими же настроениями. Вот у него на первом месте в этом списке стоял Дональд Маклэйн.

ФЁДОРОВ: А я думал – Гай Берджесс.

БОГДАНОВ: А Берджесс под вопросом стоял, на последнем месте – с учетом его несколько богемного поведения, скажем так. Но в результате получилось, что он тоже был завербован, и по порядку вторым номером был Дональд Маклэйн – блистательный дипломат, который внес колоссальный вклад, в частности, в атомные дела. Третьим был Гай Берджесс. Через Гая Берджесса через определенное время пришел Энтони Блант, член королевской семьи – фактически, троюродный дядя ныне здравствующей королевы.

Полностью слушайте в аудиоверсии.