Служебный вход Что такое потерять Хармса

60 лет театру «Эрмитаж» – премьера спектакля по Хармсу. Что значит светло, весело и трагично?

ЗАСЛАВСКИЙ: В студии Григорий Заславский, добрый день. Журнал "Театр" воспользовался своей замечательной возможностью принадлежности этому сегодняшнему изданию всех архивов того легендарного журнала "Театр" (и того журнала "Театр", которым руководил Рыбаков, и того, которым руководил Погодин, и того, которым руководили Салынский, Швыдкой и Шуб) и переиздал один из номеров, который был посвящен обэриутам. И я подумал: вообще пора поговорить об обэриутах с человеком, который знает о них все почти или все безо всякого "почти". Это Михаил Левитин, в нашей студии. Здравствуйте, Михаил Захарович.

ЛЕВИТИН: Здравствуйте.

ЗАСЛАВСКИЙ: Народный артист России, основатель и бессменный руководитель. Открыл сайт театра "Эрмитаж", написано: "Эрмитажу" 60 лет. Я думал, что "Эрмитажу" столько, сколько вам, что вы отсчитываете судьбу "Эрмитажа" от своего дня рождения. Оказывается, вы дали возможность "Эрмитажу" быть моложе, или себе скостили какой-то кусок жизни?

ЛЕВИТИН: Нет, я все узнаю из анналов "Эрмитажа". Я узнаю, что ему 60 лет, что мне 50 лет творческой деятельности в этом году – я всё узнал от своих сотрудников, даю вам слово.

ЗАСЛАВСКИЙ: Так, а как это так вам удалось, как это вам удалось 10 лет жить вне "Эрмитажа"?

ЛЕВИТИН: Ну, я так и жил, я жил дольше, дольше. Все-таки с 19 лет начал ставить, никакого "Эрмитажа" не было, и в перспективе не могло быть. И так вот и сложилось: в 69-м году закончил ГИТИС и пришел к этому грандиозному сроку. Я вспомнил сейчас, когда один из журналистов в театре "Эрмитаж" давал какое-то интервью и говорил: основал театр "Эрмитаж" Михаил Левитин в 1898 году. Ему говорят: "Вы ошибаетесь, вот он идет, сами у него спросите". "А он еще жив?" – спросил этот человек. Так что, конечно, цифры разные, разные. В общем, так мне сообщили, мы отмечаем 60-летие, учитывая, конечно, прошлое театра – и Владимира Полякова, и его миниатюры, и Марка Захарова, всю компанию веселых людей не совсем со счастливой судьбой, но такую компанию со счастливой судьбой внутри этого театра, вообще-то судьбы были у них хорошие. Так что всё соединили в одну большую книгу, не мою, а книгу о театре и театра, там всё сказано, всё. Но ведь можно было все-таки вести свою историю прямо с 14 октября (ну, по старому стилю 29 октября) 98-го года, когда здесь открылся Московский художественный театр, или, например, с Эйзенштейна... Но я не вмешивался, я не вмешивался. Я сейчас стараюсь не вмешиваться в работу тех, кто относится к театру хорошо. А компания такая очень милая, симпатичная, и они пытаются оберечь меня для работы.

ЗАСЛАВСКИЙ: Ну вот работаете вы в очередной раз над обэриутом – над Хармсом.

ЛЕВИТИН: Да. Как это происходит – я не знаю. Это происходит раз в 19 лет, как выяснилось, каждые 19 лет я ставлю Хармса. То есть был Хармс тот самый с Любой Полищук, с Ромой Карцевым, с Мессерером и так далее, и с Дашкевичем, конечно. И потом был через 19 лет "Белая овца" с Боровским, с Юрой Беляевым, с Ирой Багдановой. А вот сейчас последний мой Хармс.

ЗАСЛАВСКИЙ: Как это последний?

ЛЕВИТИН: Он решительно последний, и по судьбе последний...

Слушайте в аудиофайле!