Валенки Ирина Богушевская

ТИХОМИРОВ: Уважаемые друзья, она появилась в студии, как всегда, светлая, легкая, практически как мотылек нашей поэзии и песни, Ирина Богушевская. Здравствуйте, Ирина.

БОГУШЕВСКАЯ: Спасибо на добром слове.

ТИХОМИРОВ: Да не за что!

БОГУШЕВСКАЯ: Здравствуйте все!

ТИХОМИРОВ: У меня вот что написано: русская певица, поэтесса, композитор. И все в одном флаконе. Ира, конечно, я очень рад тебя видеть. И я сегодня, как говорится, перед тем как встретиться с тобой еще раз посмотрел твои последние работы, твои ранние работы, песни и вдруг поймал себя на мысли, что... Знаешь, кого ты мне напомнила?

БОГУШЕВСКАЯ: Ну-ка, ну-ка, ну-ка... интересно.

ТИХОМИРОВ: По-моему, тебя еще никто не сравнивал. Ты такая, знаешь, такая утонченная Марлен Дитрих.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, Марлен Дитрих вообще была достаточно утонченная на самом деле.

ТИХОМИРОВ: Нет-нет-нет, ну она такая немножечко, знаешь, такая с извратом, как я называю, такая с плеткой за спиной, а ты все-таки...

БОГУШЕВСКАЯ: Она с плеткой за спиной, у нее кабарешное такое, хорошее такое прошлое было на самом деле. Да, ну, конечно, фантастическая женщина, одна из моих, кстати, кумирш, если так можно сказать.

ТИХОМИРОВ: Я просто увидел тебя у Вани Урганта и подумал: надо же, прямо как ты точно, как ты хорошо... И вот его там последние шутки потом, после тебя, я подумал: ну, Ваня, ну зачем, зачем мазать картинку?

БОГУШЕВСКАЯ: Ваня, между прочим, мальчик из очень хорошей семьи.

ТИХОМИРОВ: Я знаю, я знаю, да.

БОГУШЕВСКАЯ: На самом деле он с прекрасным бэграундом, он тоже достаточно утонченный человек. Просто он как бы выбрал себе такую профессию, и мы понимаем рамки, в которых он находится, и мне кажется, он молодец. А чаще всего меня сравнивают, конечно, с Любовью Петровной Орловой, потому что, действительно, когда у меня вот есть щеки на лице...

ТИХОМИРОВ: Да, вот как сейчас, щечки появились. Ты, кстати, очень действительно похожа, как будто бы из "Весны".

БОГУШЕВСКАЯ: У нас, между прочим, даже тембр голоса похож, у нее тоже такое было прекрасное сопрано. "Тоже" - так нескромно сказала я.

ТИХОМИРОВ: Ирина, но сегодня, конечно, хотелось поговорить, так как все-таки у тебя философское образование, хотелось сегодня поговорить о жизни.

БОГУШЕВСКАЯ: Ой, с удовольствием. Тем более, что вчера был Татьянин день, и я всех поздравила на Фейсбуке, всех своих подписчиков, и с удовольствием пользуюсь положением почти служебным сейчас на этот час. Поздравляю еще раз всех, кто был студентом или является студентом, или преподает студентам, или будет студентом. Потому что на самом деле, мне кажется, это одна из самых счастливых возможностей в жизни - учиться в вузе, особенно в таком, как МГУ. Вчера МГУ отмечал свой очередной день рождения.

ТИХОМИРОВ: Ну да, профессиональный праздник.

БОГУШЕВСКАЯ: Я знаю всегда, что ректор по этому поводу разливает медовуху, это прекрасный обычай, который возобновился.

ТИХОМИРОВ: А ты все, уже не преподаешь там на журфаке.

БОГУШЕВСКАЯ: Я не преподаю на журфаке, потому что я уже, мне кажется, воспитала плеяду блестящих журналистов и могу спокойно почивать на лаврах.

ТИХОМИРОВ: Так вот, Ира, начнем с первого вопроса. Скажи мне, пожалуйста, ты, насколько я тебя вижу на протяжении уже долгих лет... ну, прости, что говорю "долгих"...

БОГУШЕВСКАЯ: Пожалуйста, пожалуйста, я совершенно не стесняюсь.

ТИХОМИРОВ: Да-да. И я вдруг поймал себя на мысли, что ты совершенно не меняешься, не меняешься не только внешне, но и внутренне.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, это, наверное, как говорят философы, объективная кажемость. Потому что все-таки, ты знаешь, ну не может жизнь не менять людей, иначе они просто, остаются идиотами, какими и были.

ТИХОМИРОВ: Ну, это в принципе да, да, а мы в начале жизни всегда идиоты. Но вопрос стоит в другом: ты не изменяешь своим истинным ценностям. Вот очень часто людям, продвигаясь по лестнице вверх, приходится, конечно, чем-то жертвовать. Они начинают меняться, менять отношение к своим друзьям, к любимым, и так далее, и тому подобное. Они меняют саму конструкцию жизни и тем самым предают себя.

БОГУШЕВСКАЯ: Ой, какой замечательный, интересный, действительно философский вопрос. Ты понимаешь, нет в профессии ни артистов, ни, может быть, даже радио- и телеведущих, нет таких вот прямо совершенно безусловных лапочек.

ТИХОМИРОВ: Нет...

БОГУШЕВСКАЯ: То есть даже если человек нежный и искренний внутри, он все равно вынужден ставить какие-то рамки и какие-то панцири. И среди тех, кто добивается успеха в бизнесе, допустим, я думаю, что совсем белых и пушистых, наверное, нет, в том смысле, в каком нам, может быть, хотелось бы, чтобы они все были такие лучезарные, такие прямо чудесные.

ТИХОМИРОВ: Нет, так не бывает тоже.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, потому что ты не можешь управляться людьми... вот только у Ганди, наверное, это получалось, только Махатма Ганди.

ТИХОМИРОВ: И Индира Ганди, да.

БОГУШЕВСКАЯ: Да-да-да, но я Махатму имею в виду. Вот как бы ненасильственными методами управлять людьми. Но это, конечно, один человек на сотни миллионов в истории Земли. Все остальные все-таки вынуждены каким-то образом проявлять какую-то жесткость. И ты начинаешь всегда с себя, потому что сначала ты должен от себя потребовать и себя заставить что-то сделать. У меня, знаешь, я разбирала когда комнату, у меня ежедневники за прошлые годы, они реально расписаны буквально по часам.

ТИХОМИРОВ: А ты писала...

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, тогда еще, когда не было там мобильных телефонов с заметками. Я, кстати, не очень люблю эту функцию и в телефонах тоже. Но все просто исчеркано. На самом деле я много лет жила как в армии, реально, знаешь, как бы каждый новый альбом планировался, ну не знаю, как "ты нежный и ты воздушный, ты как мотылек", вот когда ты пишешь, когда ты пишешь, когда ты творишь. Потом тебе нужно все это донести до публики своей, и тут уже включаются другие механизмы, ты становишься каким-то ну типа менеджером этого процесса, и ты не можешь быть таким нежным дальше, иначе у тебя ничего не получится.

ТИХОМИРОВ: То есть получается, вот того человека, которого мы видим на сцене, Ирину Богушевскую, и человек, который продвигает певицу Ирину Богушевскую, это два разных человека.

БОГУШЕВСКАЯ: Ты знаешь, наверное, и в этом нет никакого лицемерия, потому что на сцене ты наоборот... За что я бесконечно люблю эту профессию, за что я бесконечно люблю возможность выйти на сцену. Ты в этот момент за кулисами оставляешь все, все социальное, все свое эго, вот это все свое, ну как бы все свои тараканы, они там все там в клеточках сидят в гримерке... Ты выходишь и просто сливаешься с каким-то потоком. Это не каждый раз на концерте происходит, но когда это происходит, публика это реально чувствует, и тогда ты получаешь ту отдачу, которая тебе нужна. И музыканты это чувствуют тоже, потому что они тоже живые люди.

ТИХОМИРОВ: Слушай, но с другой стороны, посмотри, как долго ты шла к своему успеху, к своей хорошей славе. Понимаешь в чем дело, потому что ты долгое время работала.

БОГУШЕВСКАЯ: Слушай, ну я до сих пор не считаю, что у меня есть какая-то такая прямо всенародная слава, ее на самом деле нет. Но меня поражает, когда люди мне звонят, допустим, из Омска в эфир и говорят: мы вас так любим. И мне хочется поклониться в пояс и сказать: ребята, огромное вам спасибо за то, что вы эту музыку как-то для себя нашли, потому что ее не пропагандирует большой эфир, и на радио я бываю в гостях с удовольствием всегда, но это не тяжелая ротация, потому что...

ТИХОМИРОВ: Такая легкая ротация...

БОГУШЕВСКАЯ: Такая легчайшая ротация.

ТИХОМИРОВ: А, может быть, мы послушаем какую-нибудь песенку из нового Ирины Богушевской?

БОГУШЕВСКАЯ: Если она у нас конвертировалась и получилась. О, это начинается песня "Подруга", действительно совсем новая и написанная по реальным событиям в истории жизни моих друзей ближайших.

ТИХОМИРОВ: Сдала всех.

БОГУШЕВСКАЯ: Для моей подруги звучит эта песня сейчас. Ирочка, пожалуйста, послушай также и третий куплет тоже, это очень-очень важно.

ТИХОМИРОВ: Ну, надеюсь, вы догадались, кто это поет, это Ирина Богушевская, она находится сейчас в студии. Ирина, ну судя по тому, что я сейчас услышал в этой песне, опять кто-то с кем-то расстался...

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, слушай, это неизбежная тема, это происходит. И главное, чтобы, расставаясь, люди понимали, чтобы они умели друг друга отпускать и умели друг друга прощать. Это невероятно тяжело, это ужасно сложно, это, наверное, может быть, самое трудное, что в нашей жизни вообще есть, это отпустить человека, которого ты любишь, если он хочет быть счастливым где-то еще. Поверить в это невозможно, это катастрофа, если ты вложил в этого человека всю жизнь, ну просто я это все наблюдала своими собственными глазами. Это ощущение бессилия, когда ты не можешь ничего не сделать, ничего не можешь сделать, только попытаться... Вот в какой-то момент тебя переполняет, и я написала эту песню за вечер, и потом мы ее в студии записали. Я ей прислала и говорю: вот послушай, пожалуйста, ну всё, вот скажи "до свидания", ну отпусти его... Она говорит: как? И вот этим "как" мы и занимаемся, это очень сложно.

ТИХОМИРОВ: Ну да. Вот, слушай, но почему так драматически? Я прямо услышу, у тебя даже драматический голос стал, он такой глубокий, это практически зонг такой.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, получается так, да. Нет, во-первых, голос вообще меняется. А потом, эту песню невозможно было бы спеть таким нежным, хрустальным и прозрачным голосом, потому что там речь идет о драме, о настоящей драме, не придуманной.

ТИХОМИРОВ: Ирина, я не могу понять только одного. Нет, понятно, что мы уже такие, мы обросли такой толстой коркой, да. Но, с другой стороны, почему мы так, прожив уже, скажем так, достаточно определенный срок в нашей жизни, почему мы так болезненно относимся к тому, что мы расстаемся? Мы расстаемся, но мы встречаемся. Мы расстаемся, но встречаемся.

БОГУШЕВСКАЯ: Я совершенно с тобой согласна, да.

ТИХОМИРОВ: Это не цинично, я не говорю, что... я тоже любил там, и мы тоже расходились. Но ведь я все равно понимаю, что несмотря ни на что, ну это жизнь.

БОГУШЕВСКАЯ: Скажи, а ты общаешься с теми, кого ты любил и с кем расставался?

ТИХОМИРОВ: Ну, у меня такое очень странное...

БОГУШЕВСКАЯ: Ну как бы хорошо ли ты расстаешься? Вот это важно на самом деле.

ТИХОМИРОВ: Знаешь, я со многими очень хорошо расстался и до сих пор с ними дружу, и даже иногда приглашаю на день рождения, что очень смешно, конечно, все ржут, как лошади, говорят: Вадик, ну только ты...

БОГУШЕВСКАЯ: На самом деле я считаю, не только ты, я тоже на самом деле. У меня иногда мои бывшие мужья собираются дома, прекрасно друг с другом все общаются, честное слово. Мой папа говорил прекраснейшую совершенно фразу...

ТИХОМИРОВ: Ну, он дипломат был, конечно.

БОГУШЕВСКАЯ: "Для танго нужны двое". Для танго нужны двое.

ТИХОМИРОВ: А, для танго... а я думал: для танка...

БОГУШЕВСКАЯ: Для танго. Нет, для танка нужны трое и собака. Для танго нужны двое. Никогда не бывает в паре так, что один - полный козел, а другая вся в белом, или наоборот. Так не бывает, люди вместе отвечают за то, что они создали. И если у вас не получилось создать то, на что вы рассчитывали и о чем вы мечтали, ну это не вина одного человека. Значит, вы ну какие-то задачи все-таки выполнили, для которых вы соединились, ну и отпустите друг друга, потому что пока одна страница не закроется, не начнется новая.

ТИХОМИРОВ: Это да.

БОГУШЕВСКАЯ: Ой, я чувствую: мне надо идти в психотерапевты, это такая прекрасная модная профессия...

ТИХОМИРОВ: Кстати, да. У тебя от клиентов просто отбоя не будет, поверь мне, и это достаточно денежная профессия.

БОГУШЕВСКАЯ: Знаешь, мне только кажется, это какая-то сумасшедшая ответственность. Кроме того, у меня есть очень интересный инструмент, ты видишь, на самом деле я могу во время концертов заниматься такой вот своего рода терапией. И я точно совершенно знаю, что после того как ты выстроил программу как бы от темного к светлому, люди уходят другими, они уходят с зарядом на жизнь, они уходят с оптимизмом.

ТИХОМИРОВ: Ну да.

БОГУШЕВСКАЯ: Для меня это бесконечно важно, потому что я сама оптимист.

ТИХОМИРОВ: А ты знаешь, я могу тебе сказать, что вообще для меня певицы и певцы, ну, наверное, певицы в большей степени, как ни странно, потому что они более тонкий инструмент, это действительно такая психотерапия. Потому что ты понимаешь, что песни, которые они поют, это даже не набор там мыслей, слов, звуки, это, наверное, да, действительно набор каких-то интонаций и ощущений, которые передаются в зал. К сожалению, очень часто под фонограмму, поэтому не доходят до потребителя эти мысли, что меня расстраивает.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, у нас в стране ситуация, конечно, такая с аппаратурой, что я никогда не осуждаю своих коллег, которые не хотят тратить перед каждым концертом три часа на отстройку звука и действительно используют минусовые фонограммы. Действительно, это сложная и очень дорогая история с аппаратурой, и оставим ее вообще в стороне. Но действительно ты прав в том, что когда ты работаешь под фонограмму, половина концерта отрезается. Для меня как для человека, который только живым звуком всегда работает принципиально, для меня дико важно это, потому что ну это как, я не знаю, ну это как, господи... это как выходить в открытый космос, а у тебя вместо экипажа манекены, если у тебя фонограмма звучит на сцене, понимаешь?

ТИХОМИРОВ: Ну да.

БОГУШЕВСКАЯ: Вот полная станция манекенов, плавают там в невесомости.

ТИХОМИРОВ: И они что-то изображают...

БОГУШЕВСКАЯ: И никакого общения не происходит. Я помню один замечательный концерт, мы поехали с сыном в Турцию, и там в цену путевки был включен концерт одной дико модной на тот момент группы. И на сцене, помимо солисток, стояли два клавишника, и они изображали весь оркестр. В принципе, никакого криминала в этом не было, но мне это было очень смешно на самом деле.

ТИХОМИРОВ: Слушай, но возвращаясь к нелегкой женской в первую очередь доле, хотя и мужской тоже.

БОГУШЕВСКАЯ: Слушай, а мужики не страдают, что ли, я не знаю, в таких ситуациях?

ТИХОМИРОВ: Страдают, страдают. Нет, мужики тоже страдают. Но ты знаешь, все-таки мне кажется, что у мужчин все-таки есть шанс всегда, и там после 30-ти и 40-ка, и 50-ти, и 60-ти даже, ну скажем так, определиться в жизни, найти свою вторую половину. Женщинам, по крайней мере русская женщина, российская женщина, после 35-ти, а уж после 40-ка... получается, всё, жизнь закончилась. Если ты не успела родить, ты уже дура, да...

БОГУШЕВСКАЯ: Слушайте, посмотрите на меня. Я не стану озвучивать, сколько мне лет, но мне за 40, и я в прошлом году вышла замуж и совершенно абсолютно счастлива.

ТИХОМИРОВ: Как, опять? Ты бросила Лёню?

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, это второй официальный брак. Но я его не бросила, мы действительно расстались.

ТИХОМИРОВ: Ну, прости, я знаю, что вы расстались...

БОГУШЕВСКАЯ: И на самом деле мы расстались так, что мы дружим, слава тебе, господи, у нас прекраснейший сын. Я говорю, я со всеми дружу. Вот был один человек, с которым я рассталась плохо, его нет уже на этом свете, как ни странно это звучит...

ТИХОМИРОВ: Слушай, ну вот смотри, нет, я на самом деле так был рад, и я все время, когда встречал Лёню, я все время говорил: Лёня, передай привет Ире. Потому что я так рад был, что вы соединились. Потому что Леня Голованов - это был мой любимый журналист в "Авторевю", несмотря на то, что у меня нет автомобиля, но я очень четко чувствую журналистику, ты понимаешь, я очень тонко чувствую людей. И я, когда читал про автомобили, я читал как будто про жизнь людей, понимаешь в чем дело.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, потому что у них такой стиль на самом деле.

ТИХОМИРОВ: Да, у них стиль такой. И когда вдруг вы соединились, я подумал: какое счастье, когда два светлых человека встречаются.

БОГУШЕВСКАЯ: Слушай, это было действительно замечательное, прекрасное счастье, которое продолжалось много лет, да, и мы были счастливы. Но когда это потом начало всё утекать сквозь пальцы... Ну да, ты вынужден с этим смириться. Единственный мой принцип: я никогда не выношу сор из избы, и никогда никого не буду поливать помоями.

ТИХОМИРОВ: Нет, мы все разные люди, да.

БОГУШЕВСКАЯ: Прежде всего потому, что я убеждена, что действительно для танго нужны двое, и в союзе оба человека несут ответственность. И обвинять друг друга абсолютно бессмысленно.

ТИХОМИРОВ: Напомню, что в студии находится у нас замечательная певица, актриса, поэт Ирина Богушевская.

БОГУШЕВСКАЯ: И психотерапевт уже в последние полчаса.

ТИХОМИРОВ: И психотерапевт, да. Если у вас есть вопросы... Кстати, вот пришло письмо из Кемеровской области, ты говоришь по поводу любви.

БОГУШЕВСКАЯ: Замечательно.

ТИХОМИРОВ: "Ирина, я давно восхищаюсь вами, вашим творчеством. Счастьем было для меня попасть на ваш концерт в Пензе. Вы великолепны, и каждое слово - в сердце". Ну, вот видите...

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, огромное спасибо.

ТИХОМИРОВ: А ты говоришь, что тебя никто не знает. Что ты врешь? Уважаемые слушатели, напоминаю, что в студии находится певица Ирина Богушевская, и мы говорим о жизни, о песнях, о любви.

БОГУШЕВСКАЯ: А также о разлуках и прощениях.

ТИХОМИРОВ: И это тоже хорошо. Ира, еще один вопрос, который меня волнует в последнее время очень часто, и я тебе объясню почему. Я заметил, что многие, скажем так, медийные лица в какой-то момент, ну когда, может быть, не знаю, когда медийность уходит с лица или там ощущение, что жизнь закончилась, они почему-то плавно начинают, скажем так, перетекать в политику.

БОГУШЕВСКАЯ: Я знаю.

ТИХОМИРОВ: Да, становятся политизировано активными. Если ты, скажем так, правильно политизировано активен, то идешь, например, в депутаты от, например, правящей партии.

БОГУШЕВСКАЯ: Слушай, а много таких примеров? Я кроме Паука, по-моему, никого, так навскидку, честно говоря... А, Вакарчук еще.

ТИХОМИРОВ: Нет, есть, есть, есть, особенно на Украине. И я думаю: а вообще тебя как-то привлекает то, что происходит в мире, тебя это как-то волнует? Вот, например, то, что сейчас происходит на Украине.

БОГУШЕВСКАЯ: Ты знаешь, меня это, конечно, волнует, потому что это наши ближайшие соседи. И сложный вопрос на самом деле. Я, с одной стороны, ужасно за них за всех боюсь, потому что мне страшно, когда начинают звучать выстрелы, мне страшно, когда люди пропадают.

ТИХОМИРОВ: Вот в том-то и дело.

БОГУШЕВСКАЯ: Ты понимаешь, с другой стороны... Вот мы с Данькой, возвращаясь сейчас к нашей ситуации...

ТИХОМИРОВ: Это с сыном.

БОГУШЕВСКАЯ: Да, мы всю осень с ним занимались домашним обучением.

ТИХОМИРОВ: А что случилось? Мальчик не захотел в школу ходить?

БОГУШЕВСКАЯ: Нет, мальчик получил травму и пролежал месяц на вытяжке в Филатовке.

ТИХОМИРОВ: Ой, елки-палки.

БОГУШЕВСКАЯ: И потом я его учила дома, и учителя к нам тоже приходили, но все равно основной груз в хоумскулинге ложится, конечно, на родительские плечи. И вот мы с ним буквально недавно обсуждали установление демократии в Афинах, 594-й год до нашей эры.

ТИХОМИРОВ: Так.

БОГУШЕВСКАЯ: И вот реформа товарища Солона. И я ему рассказываю, как возникла эта ситуация, когда началось восстание, когда одни пошли на других, и противостояние длилось очень долго, и они никак не могли договориться. Потом они чудом нашли человека, кандидатура которого устроила абсолютно все стороны, потому что он был не из самых богатых, не из самых бедных, не был замечен в плохих поступках. И человек, который действительно за несколько лет своей там политической карьеры, он не просто переломил жизнь в Афинах тотально, он создал платформу, на которой мы пытаемся встать спустя почти 3 тысячи лет. Это, конечно, удивительно. И я ему говорю: вот посмотри, что сейчас происходит на Украине, вот там происходит то-то, то-то, как я пытаюсь это понять, как я это понимаю.

ТИХОМИРОВ: Ну да.

БОГУШЕВСКАЯ: И мне кажется, им очень не хватает такой кандидатуры сейчас тоже, которая как-то сказала бы: ребята, давайте договоримся об этом, об этом и об этом. Я молюсь за то, чтобы... у меня очень много там друзей на Украине, и мне хочется, чтобы как бы они и смогли изменить к лучшему, и при этом остались целы.

ТИХОМИРОВ: Вот это самое главное.

БОГУШЕВСКАЯ: Вот я, честное слово, за них просто молюсь, потому что мне бывает страшно.

ТИХОМИРОВ: Ты сейчас правильно сказала, как мы это учили по истории в школе, роль личности в истории.

БОГУШЕВСКАЯ: Колоссальная, да.

ТИХОМИРОВ: И вдруг окажется, что это действительно колоссальная роль.

БОГУШЕВСКАЯ: Да. Ну вот не было бы товарища Солона, никто бы не опрокинул в пропасть долговые камни, не написал бы эти знаменитые реформы. Это удивительно, казалось бы, такая поразительная случайность.

ТИХОМИРОВ: Слушай, а все-таки этот педагогический зуд у тебя остается, да?

БОГУШЕВСКАЯ: Ой, слушай, я так оттренировала его сейчас на младшем сыне за эту осень, пока я его учила.

ТИХОМИРОВ: Бедный ребенок. Он не возненавидел маму?

БОГУШЕВСКАЯ: Ты знаешь, на самом деле он с 5-го класса должен был с 1 сентября идти в новую гимназию, там два языка, там все незнакомые ребята, то есть, казалось бы, такой стресс. Но после того как он полгода проучился дома, он выскочил, как пробка из шампанского из дома в эту школу, и на третий день он мне звонит и говорит: "Мама, можно я еще немножко потусуюсь с ребятами?" То есть то, что его в августе дико пугали, этот полный класс каких-то незнакомых ребят, новая программа, новые учителя, новые стены, вот это всё, там два языка, и вдруг все это отодвинулось на задний план, потому что, оказывается, для 11-летнего человека дико важно общаться с себе подобными.

ТИХОМИРОВ: Конечно.

БОГУШЕВСКАЯ: И он устал от взрослых, это правда. Понимаешь, на самом деле у учителей есть какие-то свои рычаги воздействия. Господи, учителя, я люблю вас, я преклоняюсь перед вами, я не знаю, как вы это делаете, как вы учите этих балбесов! Я с одним не могла справиться, а у вас по 20-30 человек в классе. Я не знаю, это маги и волшебники. Я теперь профессионально отмечаю День учителя, потому что я знаю теперь, что это такое - впихнуть в голову человеку программу. Есть же программа, ты не можешь никуда отступить влево-вправо. И я, конечно, свой педагогический зуд и пыл нереализованный на сцене....

ТИХОМИРОВ: Но все-таки детей надо отдавать в школу?

БОГУШЕВСКАЯ: Нет. Если у вас, конечно, есть возможность бросить все свои дела и заниматься только воспитанием и обучением собственного ребенка, пожалуйста. Если вы можете приглашать домой, как раньше в дворянских семьях, выписывать учителей оттуда, отсюда...

ТИХОМИРОВ: Гувернантов, да.

БОГУШЕВСКАЯ: Французы преподавали французский, немцы - немецкий. Это было очень хорошо, но как бы для этого нужны тоже средства. И все-таки не нужно забывать про социализацию. Я сама была очень скептически к ней настроена, думала: ну на самом деле, дети, которые получали домашнее образование в царской России, шли потом поступали в университет и прекрасно общались. На самом деле нет. Оказывается, для того, чтобы быть активным членом социума, нужно уметь общаться, нужно уметь коммуницироваться.

ТИХОМИРОВ: Да, нельзя быть социопатом.

БОГУШЕВСКАЯ: Вот так вот.

ТИХОМИРОВ: Слушай, возвращаясь к творчеству. Вот тут пришло письмо из Челябинской области: "А вот нам, армянам из кишлака Челяба (это из Челябинска), кажется, что Ира - современный Вертинский". Я понимаю, что тебя очень многие сравнивают с Вертинским в юбке, и так далее, и тому подобное. А ты знаешь, меня, конечно, очень удивило, когда ты вдруг вот обратилась к творчеству Леонида Утесова вместе с Сашей Скляром.

БОГУШЕВСКАЯ: Понимаешь, эта программа пока не реализована, на самом деле она должна была произойти, но у нас как-то одновременно получилось много нагрузки, и мы никак это не реализовали, хотя я продолжаю об этом мечтать. На самом деле мы же сначала сделали Вертинского, диск Вертинского и программу Вертинского.

ТИХОМИРОВ: Да, я знаю, да-да.

БОГУШЕВСКАЯ: И самое интересное, что у Вертинского с Утесовым в один день рождения - 21 марта.

ТИХОМИРОВ: Вот и мне тоже так кажется. Ты знаешь, мне кажется, что Утесов во многом недооценен. И я объясню почему. Просто обычный еврейский мальчик, юноша из Одессы вдруг стал национальным генотипом русского народа, российского народа. Леонид Утесов. Я, когда смотрю его фильмы, когда слушаю его песни, я понимаю, что это просто плоть от плоти русского человека. Я думаю: как иногда творчество меняет национальность человека.

БОГУШЕВСКАЯ: Ты знаешь, я до какого-то возраста вообще ничего не знала о национальности Утесова. И я хочу сказать как человек, который вырос в братской семье народов, меня этот вопрос вообще не интересовал никогда, мне в принципе на самом деле та ксенофобия, которая у нас в обществе сейчас появляется, первые ее ростки мне были очень и очень странны, потому что мы росли среди братских действительно народов, у нас не было границ. И в этом были свои минусы, но и огромные плюсы были тоже. Мне никогда не было интересно, кто человек по национальности, мне интересно, кто он по таланту, по энергии, по знаниям, по уму, вот это мне интересно.

ТИХОМИРОВ: А это самое главное.

БОГУШЕВСКАЯ: А с Утесовым история такая, что человек был просто национальным кумиром, они с Орловой были кумиры миллионов. И не то чтобы он сейчас недооценен, мне кажется, наоборот его любят и слушают. Но, наверное, как бы Вертинского было намного меньше в эфирах, поэтому за ним тянется этот флер как бы чего-то запретного и чего-то того еще из той досоветской жизни.

ТИХОМИРОВ: Ну, да-да-да, такой мостик, да.

БОГУШЕВСКАЯ: А Утесов - это такая официальная пропаганда, его всегда было много, его всегда было ну как бы...

ТИХОМИРОВ: Ну да, чересчур.

БОГУШЕВСКАЯ: Поэтому такая вот реакция. Мне кажется, время все расставит...

ТИХОМИРОВ: А почему ты обратилась вдруг, решила обратить внимание на его творчество?

БОГУШЕВСКАЯ: Обожаю его, обожаю песни, которые он пел! Он пел великолепнейшие совершенно песни. Обожаю его талант, обожаю его оркестр, они делали совершенно гениальные аранжировки, которые на уровне, я не знаю... Вот "Веселые ребята", я считаю, что по уровню гэгов, это вот шутка, на которой там всё...

ТИХОМИРОВ: Нет, это вообще...

БОГУШЕВСКАЯ: Это вершина, они ничуть не уступали в свое время американскому кинематографу, Голливуду ничуть не уступали.

ТИХОМИРОВ: Ну да. Слушай, ну а коли мы вернулись опять к Любови Орловой, ты знаешь, это такая очень опасная мысль, я даже не знаю, почему вдруг она вот всплыла в моей голове больной...

БОГУШЕВСКАЯ: Может, нам выключить микрофон сейчас?

ТИХОМИРОВ: Нет-нет-нет. Ты знаешь, в чем дело, я посмотрел фильм "Цирк" совершенно случайно, так получилось, ну пришлось...

БОГУШЕВСКАЯ: Не оправдывайся...

ТИХОМИРОВ: Да, не оправдываюсь. И я Любовь Орлову люблю, считаю, что это настоящая голливудская история в нашем отечественном советском кино. Но мне казалось, что она немножечко такая целлулоидная. Я видел Любовь Орлову еще до ее вот этого, скажем так, восхождения в ранге звезды, она снималась в нескольких фильмах, в 30-е годы она играла какую-то революционерку, то, значит, ее какой-то шпион там сбросил на рельсы, и так далее, и тому подобное. Это очень смешно, она такая немножко картонная актриса, честно говоря. Но дело не в этом. И вдруг я услышал эту песню: "Спи, мой мальчик, сладко-сладко". И я вдруг подумал: какой у нее глубинный талант! И ты знаешь, меня что удивило больше всего? У нее же не было детей, и я подумал, что иногда, черт его знает, я даже не могу понять, а надо ли артистам, актерам, женщинам быть матерью? Потому что она пела это так, что как будто бы у нее есть огромное количество детей.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, слушай, вопрос твой на самом деле, конечно, странный. Хотя, ты знаешь, я вспоминаю, мы с мамой, например, когда мне было лет 16-17, совершенно дико спорили на тему Марины Цветаевой. Ну, я в 17 лет утверждала как раз, что великой поэтессе вовсе нет никакой необходимостью быть матерью, потому что и так как бы мера ответственности за такой талант, который тебе дан, тебе нужно его реализовывать, на самом деле на это нужно практически все время. То есть эта профессия, там если ты поэт или если ты, я не знаю, там артист, она забирает тебя с потрохами. Она все время, вот когда ты пытаешься немножечко там, это самое, подворовать чего-то как-то там, она все время тебя требует полностью, как бы полностью к самоотдаче. Тогда мне казалось, что это так. Сейчас я как мама двоих сыновей хочу сказать, что я могу сравнить какие-то достижения в карьере и какие-то успехи творческие, это, конечно, бесконечно важно, если у тебя есть эта потребность и способность к самореализации. Но большего счастья для женщины, чем быть матерью здоровых счастливых детей, не знаю, я вот... нет, мне кажется, что это совершенно несоизмеримые вещи.

ТИХОМИРОВ: Слушай, и другой вопрос. Вот смотри, ну хорошо, там многие тоже хотели сделать свою карьеру, и у них не было детей. Сейчас, конечно, появилась такая возможность, лазейка, как я называю, это суррогатное материнство. И вокруг него сейчас бьются копья, рвутся бумаги, указы, мысли. А твое отношение к этому?

БОГУШЕВСКАЯ: Ой, ты знаешь, я за то, чтобы детей было больше, особенно в нашей стране, которая вымирает. Если у человека есть здоровье, у женщины есть здоровье, чтобы самой выносить ребенка, слава богу.

ТИХОМИРОВ: Слава богу, да.

БОГУШЕВСКАЯ: Но не у всех есть такая возможность. Ну и что теперь делать? Если такой возможности нет, пускай это будет суррогатная мама. Все равно этот ребенок придет в семью и будет нежно любим, и вырастет прекрасным человеком. Я всегда за то, чтобы жизней было больше.

ТИХОМИРОВ: Мне кажется, это самое главное. И еще, ты знаешь, я не могу понять, с чем это связано. Вот мы постоянно обвиняем какие-то нации, национальности, что они торгаши, что они умеют спекулировать. А почему русские люди, именно русские люди, почему они так любят спекулировать детьми, особенно когда расходятся?

БОГУШЕВСКАЯ: Ты знаешь, это не только русские люди, я с тобой не соглашусь. Было много, вспомни, громких скандалов с участием особенно французов, потому что там какое-то очень жесткое законодательство.

ТИХОМИРОВ: Ну это да, французы, да-да-да.

БОГУШЕВСКАЯ: Сама никогда не сталкивалась, но говорят, что в Италии развестись гораздо сложнее, чем жениться, и там тоже какие-то совершенно безумные законы, которые защищают интересы ребенка. Это, к сожалению, когда семьи начинают делить детей - тебе или мне, это такое страдание для детей на самом деле, когда их мир распадается в этот момент на две части, это такая травма, которая никогда не заживает. И когда родители забывают про детей ради удовлетворения своих каких-то амбиций, своего самолюбия, мне кажется, это проявление каких-то очень низменных таких вот чувств - это алчность, это жадность, это гордыня, это зависть, ну это вот прямо буквально смертные грехи.

ТИХОМИРОВ: Слушай, знаешь, ты начала говорить, и прямо у тебя лицо стало даже другим.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, слушай, ну потому что такие истории происходят у нас у всех на глазах.

ТИХОМИРОВ: Ну это да.

БОГУШЕВСКАЯ: И всегда, когда ты видишь родителей, которые расстались, но сохранили прекрасные отношения и объяснили ребенку, что никто ни в чем не виноват, ребенок общается с обоими (у меня так это происходит, к счастью), я тогда счастлива.

ТИХОМИРОВ: Напоминаю, что сегодня находится у нас певица Ирина Богушевская.

БОГУШЕВСКАЯ: И Вадим Тихомиров удивительнейшим образом спровоцировал меня на какие-то такие откровения и какие-то такие рассуждения. Обычно в эфире на радио стараешься быть легким, позитивным и не говорить о таких вещах, потому что говорить о них, может быть, даже и тяжело. Но у нас получился какой-то удивительный разговор, и спасибо тебе, я очень рада, что он сложился.

ТИХОМИРОВ: Нет, я тебе могу сказать даже больше. Если ты думаешь, что это только мы понимаем... Пишет Республика Чувашия, например: "Какой интересный разговор, спасибо".

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, дай бог. Ты знаешь, если кому-нибудь что-нибудь запало во время этого разговора, какое-то там зерно упало и прорастет... Мне кажется, что на самом деле света больше, чем тьмы, что всегда есть для всех шанс.

ТИХОМИРОВ: Мы с тобой в этом абсолютно похожи. Я всегда говорю всем, что добро побеждает зло, что зло будет наказано, и так далее, и тому подобное.

БОГУШЕВСКАЯ: Слушай, иначе невозможно жить. Ну невозможно жить, если в это не верить, мне кажется, надо сразу повеситься.

ТИХОМИРОВ: Нет, и самое главное, я все время, когда об этом говорю, мне все говорят: ну, конечно, а где примеры? И я начинаю приводить примеры, потому что уже жизнь, как говорится, долгая, и я вижу, как действительно люди, которые совершали зло, они бывают наказаны. И я, когда у нас был здесь Кураев, я ему говорю: "Слушайте, ну почему вера, православная вера не берет это на вооружение, что раскаяние и расплата ждет нас не на небесах, а ждет на земле?" Он говорит: "Ну, мы подумаем по этому поводу..." Потому что на само деле это действительно так.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, иногда это происходит на земле, а иногда на самом деле ты чувствуешь и видишь, вернее, как человек, который совершил какие-то там преступления, прекрасно себя чувствует. Ну, у меня есть прекраснейшая наставница, учительница, мой тренер по китайской гимнастике цигун, она говорит: "Посмотри, что с ними будет за углом, не спеши".

ТИХОМИРОВ: Ну вот видишь, да.

БОГУШЕВСКАЯ: Справедливость есть на самом деле, и как бы все всё видят и все всё понимают. Вот! Прямо какая-то, ты знаешь, воскресная проповедь у нас получилась сегодня.

ТИХОМИРОВ: Ну, ничего страшного. А все хорошо, потому что люди должны, ты знаешь... мне кажется, а как еще, а для чего создано вообще, скажем так, радио, для чего создана жизнь? Мы же не учим друг друга, правильно? Мы говорим о своей жизни, о том, что нас волнует.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, верно, да. Но просто так...

ТИХОМИРОВ: И я считаю, что, например, ты не самый последний человек в этой стране и в этой жизни, и ты имеешь право говорить. Потому что я видел твои концерты, живые записи, и я видел, как на тебя реагируют зрители. Это не купить ничем, понимаешь?

БОГУШЕВСКАЯ: Это правда, это правда. У меня особенная очень публика. И спасибо, если благодаря этому эфиру станет больше людей, которые будут приходить на концерты. Огромное спасибо, потому что мы действительно работаем.

ТИХОМИРОВ: Вот и все! И заряжаться правильными мыслями и настроением.

БОГУШЕВСКАЯ: Ну, дай бог, дай бог.

ТИХОМИРОВ: Слушай, и еще один вопрос. Скажи, пожалуйста, все-таки я понимаю, что бы мне ни говорили, но все равно мамы всегда хотят "на посошок" дочку. Извини, пожалуйста...

БОГУШЕВСКАЯ: Слушай, ну куда уже? Нет, не знаю. Ну, может быть, какие-то суррогатные мамы мне помогут лет через 15-20 в этом вопросе.

ТИХОМИРОВ: Слушай, ну и все-таки...

БОГУШЕВСКАЯ: Нет-нет, мне пока сейчас бы справиться с обучением младшего, он сейчас должен адаптироваться в новой школе. И мне так этого хватает! Плюс, знаешь, концертов, необходимости работы в студии. Вот. Честно, у меня есть пока чем заняться.

ТИХОМИРОВ: Слушай, ты продолжаешь оставаться такой же независимой финансовой женщиной? И до сих пор покупаешь туфли себе сама?

БОГУШЕВСКАЯ: Нет, я пытаюсь. Вот ты знаешь, на самом деле год назад мне пришлось принять в подарок лошадь, это было так неожиданно...

ТИХОМИРОВ: Лошадь?

БОГУШЕВСКАЯ: Лошадь, живую, настоящую, прекрасную орловскую кобылу. И я с тех пор...

ТИХОМИРОВ: Слушай, какие они классные, лошади!

БОГУШЕВСКАЯ: Это разговор еще часа на три, я сейчас никуда не пойду из студии.

ТИХОМИРОВ: Лошади - это что-то, я не знаю, у меня такое ощущение, что это инопланетяне.

БОГУШЕВСКАЯ: Я сейчас проезжала по дороге сюда московский ипподром, вспомнила, как я в детстве туда ездила в школе заниматься в верховую группу. Это всегда была моя мечта, не то чтобы там иметь свою конюшню, а просто постоянно заниматься верховой ездой. Сейчас я этим занимаюсь, и я так счастлива!

ТИХОМИРОВ: Так, значит, получила в подарок лошадь.

БОГУШЕВСКАЯ: Да, да. Ну и вообще учусь принимать подарки. Это очень трудно, с моей ментальностью независимой это тяжело. Но я стараюсь, я работаю над собой.

ТИХОМИРОВ: Ира, спасибо тебе большое, что пришла. Спасибо за твою светлость, спасибо за твои песни. У нас была в гостях Ирина Богушевская.

БОГУШЕВСКАЯ: Спасибо всем, кто слушал нас. Счастливо! Отличного вам продолжения воскресенья! Пока-пока!