Путешествие в Эрмитаж Выставка "Чёрный квадрат войны" и новый фильм "Франкофония"

Программу "Путешествие в Эрмитаж" ведёт из петербургской студии "Радио России" Анна Всемирнова.

Сегодня мы расскажем о путешествии, которое совершили посетители Реставрационно-хранительского центра Эрмитажа "Старая деревня" во время известной акции "Ночь в музее". Помимо уникального выставочного пространства, в которое погрузились пришедшие, состоялась встреча с кинорежиссёром Александром Сокуровым. Но обо всём по порядку.

Общая тема нынешней музейной акции – память. О блокадной истории Эрмитажа молодые волонтёры музея предложили напомнить необыкновенной экскурсией. Известно, что уже 23 июня 1941 года в Эрмитаже развернулась работа по эвакуации произведений искусства в тыл страны. До того, как сомкнулось кольцо блокады, из Ленинграда были отправлены и благополучно прибыли в Свердловск два эшелона с музейными коллекциями. Притом что живописные полотна были вывезены, повторили опыт эвакуации картин из Эрмитажа в 1917 году в Москву. В залах оставили на своих местах рамы с этикетками. Благодаря этому Эрмитаж смог восстановить свою экспозицию через 18 дней после возвращения картин из эвакуации. А всю войну так и висели пустые глазницы рам, по которым научный сотрудник Эрмитажа Павел Филиппович Губчевский несколько раз проводил экскурсию.

П. Губчевский: "Это была самая удивительная экскурсия в моей жизни. И пустые рамы, оказывается, впечатляют. Сила воображения, острота памяти внутреннего зрения возрастали, возмещая пустоту. Они искупали отсутствие картин словами, жестами, интонацией, всеми средствами своей фантазии, языка, знаний. Сосредоточенно, пристально люди разглядывали пространства, заключённые в рамы".

"В том зале, 20-колонном, через который мы проходили, какие колонны массивные. И представьте себе. Абсолютно чёрной ночью с маленьким фитильком, когда не было уже света, идёшь и смотришь, чтобы не упасть, потому что все были голодными, еле держались на ногах и никто тебя не найдёт", – рассказывает одна из сегодняшних ветеранов Эрмитажа, ведущий методист научно-просветительского отдела Людмила Николаевна Воронихина, супруга Павла Филипповича Губчевского.

После войны было подсчитано, что общая протяжённость маршрута по всем залам Эрмитажа составляла 22 километра. А до линии фронта от Дворцовой площади было меньше – всего 14 километров.

Л. Воронихина: В третьем бомбоубежище, в самом, пожалуй, знаменитом, было сердце блокадного Эрмитажа: штаб Эрмитажа, телефоны, связывающие его с городом. Всего было 12 бомбоубежищ.

В рисунках художников, живших в бомбоубежищах, устроенных в подвалах Эрмитажа, отражена жизнь музея и людей. Мне довелось услышать рассказ об этом в самих подвалах.

Л. Воронихина: Что нужно было сделать? Надо было заложить полуподвальные окна, надо было найти мебель, но ни в коем случае не музейную. Музейная мебель хранилась отдельно, а что надо уже уехало в далёкий тыл. Надо было что-то сделать с полами, так как холодно было. И застланы они были здесь иногда фанерой, а сверху были положены старые дорожки. Кроме того, здесь был стол, и висели обычные простыни между группками людей, которые здесь размещались. Сюда попадали, помимо эрмитажных сотрудников, сотрудники Русского музея, Музея революции. Тут были и художники из Академии художеств. То есть, люди, связанные с искусством, прежде всего. Если это была семья, а они могли с семьёй сюда прийти, то бабушка с детьми могли выйти, чтобы немного воздухом подышать, взрослые же шли на работу. И те, кто оставался в музее, тоже непрерывно работали. Тем самым люди как бы себя держали.

Во время блокады были созданы или продолжены многие научные труды сотрудников. В частности, Борис Борисович Пиотровский начал и почти закончил здесь свою книгу о раскопках Кармир-блура в Армении, которые проводились около Еревана. За эту книгу он впоследствии получил Государственную премию.

Здесь шли постоянные разговоры об искусстве с целью, чтобы передать свои знания другому. Если кого-то убьют, то этот другой мог бы рассказать. Тревоги длились иногда по семь часов подряд.

Здесь, в третьем бомбоубежище, слева в серединке есть дверь. Это была одна из комнат пожарной команды. И пожарная команда, когда там был Б.Б. Пиотровский, должна была по тревоге отсюда выбежать и быстро добежать до отдалённых залов, чтобы успеть спасти вещи, которые оставались. И особенно нужно это было делать весной 1942 года, когда вода на полу, когда из Колыванской вазы было вычерпано 500 вёдер воды, а из-под Висячего сада – 1000 вёдер. И это надо было всё наверх поднимать. А тогда оставался преимущественно женский коллектив. В начале 1943 года в Эрмитаже было всего лишь 19 научных сотрудников. Среди них – пожилые женщины, которые отказались эвакуироваться, сказав, что уверены, что Ленинград не сдадут.

А сейчас мы стоим в той части, где находился художник Никольский, тот, чьи работы в большом количестве представлены на выставке. Он под Новый год в 1941 году собрал здесь и тех, кто здесь жил, и тех, кто был ему знаком из других бомбоубежищ. И показал им свои большие рисунки, в которых мы сегодня можем увидеть, во что превращались прекрасные залы, которые мы сейчас показываем как замечательные достижения культуры, искусства, трудов многих поколений, в те холодные, жёсткие дни блокады.

В Реставрационно-хранительском центре "Старая деревня" был найден зал без окон. Посетители входили в него, как в "Чёрный квадрат", попадая в иное измерение, и видели на стенах пустые живописные рамы.

И там же были слышны негромкие голоса, воспоминания сотрудников блокадного Эрмитажа:

"29 декабря 1941 года. Яростный обстрел Дворцовой площади и Зимнего дворца начался с полудня. Снаряд попал в Южный флигель Зимнего и разорвался около Кухонного двора. Второй разорвался перед дворцовым фасадом, выходящим на сторону Адмиралтейства. Третий ударил в Портик с гранитными атлантами. У одного из них отбит кусок гранита – рваная рана на каменном теле".

"25 января 1943 года. Фугасная бомба весом в тонну разорвалась на Дворцовой площади. Зимний колыхнулся как утлый чёлн в бурном море. Чудовищную силу взрывной волны приняли на себя все эрмитажные здания. Взрывная волна, пройдя через Висячий сад, ворвалась в Павильонный зал и вышибла здесь уцелевшие стёкла даже в окнах, обращённых на Неву".

Первоначально идея выставки была подсказана волонтёром Эрмитажа из Белоруссии, выпускницей Минского университета Алиной Стрелковской. Рассказывают Алина Стрелковская и куратор проекта Юлия Кантор.

А. Стрелковская: Тема Великой Отечественной войны – это очень болезненная тема. Поэтому, когда я узнала, что тема "Ночи музеев" в России – это память, я сразу вспомнила про экскурсии по пустым залам, которые проводил Павел Филиппович Губчевский. Когда приехала на стажировку, я узнала очень много и о культуре России, и об истории Петербурга. И у меня в голове возникла идея о том, что можно было бы сделать настоящую выставку пустых рам, поговорить о том, чем является музей, если вывезти из него живописные работы. Так или иначе, даже когда работы были вывезены, Эрмитаж не перестал быть музеем.

Ю. Кантор: Начали развивать эту идею. И мне показалось, что поглощение культуры, которое неизбежно приносит любая война, должно быть не вербальным, но визуальным. Значит, это чернота, которая поглощает всё. Идея "Чёрного квадрата" родилась у Казимира Малевича, когда он рисовал эскизы для декораций к пьесе "Победа над Солнцем". Эта метафора оттуда, из начала XX века. Любая война так говорит с искусством, то есть, языком поглощения, разрушения и уничтожения. Но, слава богу, оказывается, что всё-таки искусство, кульута сильнее. Поэтому я решила перебросить мост из 20-х годов, очень разрушительных по-своему, в 40-е. И так возникла эта выставка.

В промёрзший зал Эрмитажа попадал и герой фильма "Русский ковчег", созданного кинорежиссёром Александром Сокуровым несколько лет назад. Именно этот фрагмент фильма "Русский ковчег" был показан собравшимся. А следом мы увидели рабочий материал новой картины кинорежиссёра "Франкофония", рассказывающей о спасении сокровищ Лувра в годы оккупации Парижа фашистскими войсками.

А. Сокуров: 14 июня 1940 года немецкие войска вошли в Париж. Но до этого французы договорились с немцами, что войны не будет. Париж был объявлен "открытым городом", правительство переехало в Виши на юг Франции, парламент прекратил работать, и Французская республика перестала существовать. Солдаты вернулись по домам, а немецкая армия заняла ту часть Франции, которую они обговорили, что займут.

Странное и иногда для русского уха страшное противоречие. Правительство Виши, то есть правительство в изгнании, имело всю административную власть над всей страной, не распускалась полиция, действовали все министерства на всей территории, в том числе на оккупированной. Французское правительство собирало налоги и содержало немецкую армию. И в это время, как известно, шла битва с Великобританией и приближалась война с Советским Союзом. А Франция жила, она развивалась. Немцы на территории Франции не тронули ни одного музея.

Герои нашего фильма – два человека. Это граф Вольф-Меттерних и Жак Жожар. Последний был директором Лувра и всех музеев Франции. А граф Вольф-Меттерних был одним из самых известных коллекционеров в немецкой армии. Он занимался изучением культуры в Германии и во Франции. Спасённый Лувр… Немцы знали, что из Лувра было всё вывезено и спрятано, но они не тронули никакие прочие музеи.

Большая для нас проблема: кто мы в этом мире Старого Света, и кто они? Почему у них вот так, а с нами по-другому? И сегодня мы – где-то, а они вместе и где-то. Это сложная и очень не приятная для нас коллизия, насколько я могу судить.

Этот фильм показывает то, как удалось этим двум людям договориться и не позволить вывозить произведения искусства в нацистскую Германию.

И последнее. Лувр начал вывозить экспозицию за полтора года до начала войны и спрятал всё своё собрание по замкам на значительном удалении от Парижа. Эта картина делается для того, чтобы понять, какие ценности есть на самом деле и что самое главное в жизни Старого Света. Я очень надеюсь, что хотя бы в Европе эта обеспокоенность, что сохранение культуры – главная задача цивилизации, будет важнее, чем всякого рода политические инверсии и всякого рода политические обстоятельства.

Куратор проекта Юлия Кантор: Это сомкнулось ещё раз: диалог культур и диалог исторической памяти. Ведь Франция очень стыдится того периода в своей истории. Ведь оккупация – это позор всегда. Во Франции женщин, которые сожительствовали с оккупантами, предавали всяческой анафеме. А то, что, так получилось, значительная часть страны пребывала в таком же состоянии, это как-то замалчивается. Александр Николаевич Сокуров умеет тонко и точно об этом сказать.

И, соответственно, перекличка. Ленинград , в чудовищных условия  доказавший справедливость слов Ольги Бергольц: "Да будет мерой чести Ленинград!" Всё было в Ленинграде: и смерть, и разруха, и много очень страшного, натуралистичного, действительно, "ниже ада", как говорит А. Сокуров в этом фильме. Ниже ада, но гораздо выше измены самим себе. Ленинград не сдался бы ни за что. Никогда в этот город не ступала нога неприятеля.

Выставка "Чёрный квадрат войны" создавалась как акция в "Ночь музеев". Но большое количество заявок, полученных в следующие дни, продлили её работу в Реставрационно-хранительском центре Эрмитажа.

Полностью передачу слушайте в аудиофайле программы.