Интервью "Трудно быть богом" – больше чем кино

На минувшей неделе в Москве состоялся показ эпизодов фильма Алексея Германа-старшего "Трудно быть богом". Картина еще не завершена. Последнее время Алексей Юрьевич работал над звуком к фильму. Сейчас, после кончины режиссера, эту работу доводят до конца его вдова и соавтор сценария Светлана Кармалита, а всем процессом работы руководит его сын - кинорежиссер Алексей Герман-младший. Он побывал в студии радио "Вести ФМ", с ним беседовал культурный обозреватель Антон Долин.

Долин: Здравствуйте, у микрофона Антон Долин. Сегодня гость нашего эфира в студии - кинорежиссер Алексей Герман-младший. Леша, привет.

Герман: Привет, привет.

Долин: У всех на устах, и пишут даже те издания, которых я и заподозрить не мог, что они знают такую фамилию, что новый фильм Алексея Юрьевича Германа, последний фильм был показан. Речь идет о фильме "Хроника арканарской резни", как он называется сейчас в титрах, и, наверное, будет называться "Трудно быть богом", в любом случае всем понятно, о чем идет речь. Та картина, над которой твой отец работал почти полтора десятилетия и которую почти успел завершить, в любом случае сейчас эти работы ведутся, и ты их делаешь. Несмотря на то, что они ведутся, и неизвестно еще пока, что когда, хотя понятно, что до конца этого года состоится мировая премьера, все-таки первый показ уже состоялся. Был показ в Москве, на 20-летии "Новой газеты". Скажи, сейчас ты не жалеешь о том, что незаконченная картина с рабочим звуком была показана большому количеству людей, в том числе людей, скажем, возможно, не подготовленных к тому, что они увидели?

Герман: Во-первых, это было решение отца, еще при жизни. А соответственно у нас не стоял вопрос о том, чтобы отменить этот показ. Во-вторых, огромная трехчасовая сложная картина с не готовым звуком, где многое было не слышно, многое читалось с листа. Картина достаточно сложная, картина достаточно натуралистичная, картина черно-белая, картина достаточно жестокая, в хорошем понимании этого слова, потому что жестокость действительно оправдана, поскольку речь идет в общем о средневековье. В итоге, если проанализировать большинство отзывов, она прошла хорошо, она прошла максимально хорошо как бы для такого рода кино. Учитывая, что на самом деле это даже не кино, а нечто большее, чем кино, и реальных примеров и реальных корреляций с чем-то других фактически в России нет точно. Ну, ты лучше знаешь мировое кино, наверное, как бы ты что-нибудь там выдумаешь, а я вот не знаю. Поэтому нет.

Долин: Люди, которые приводят параллели какие-то, они в основном довольно интересно, параллели не из кинематографа.

Герман: Ну да, Джойс там, Филонов...

Долин: Сравнивая с литературой - да, Джойс, с живописью - от Босха с Брейгелем до Филонова, с музыкой - с симфонией можно это сравнить, вне всякого сомнения, с какой-нибудь очень сложной, многофигурной, скажем, там конца 19-го века или начала 20-го, с каким-нибудь Малером. Но с кино это сравнить очень трудно. Если речь идет об этом, то много ли изменится, когда вот эта сложная, не имеющая никаких прецедентов и параллелей  картина обретет свой окончательный вид и звук? Ведь известно, что то, что было показано недавно зрителям, оно, в общем,  пять лет назад  уже было готово. То есть все эти годы шла работа над звуком. Понятно, что звуковая дорожка должна быть такой же сложной, как и визуальный ряд. Что, по-твоему, как человека, который работает сейчас над этим, изменится в картине, и какой она станет? Если можно какие-то слова подобрать.

Герман: Ну, во-первых, я над этим работаю. Но это не то, что я работаю над этим, там есть вся папина группа, есть мама, я вообще-то технические какие-то вещи координирую. Поэтому когда люди говорят о том, пишут много о том, что я заканчиваю картину, это не совсем так.

Долин: То есть ты координатор.

Герман: Я координатор, я могу что-то посоветовать, какое-то там чуть лучше, что мне больше нравится, меньше нравится, но я не вмешиваюсь и не буду вмешиваться, и никто не будет касаться той ткани и того, собственно говоря, видения фильма, которое оставил папа. Это его фильм, и, собственно говоря, он должен остаться его фильмом.

Долин: И можно сказать со всей ответственностью, что все он сделал, и никаких творческих решений принимать сейчас, которые могут как-то исказить его замысел, уже никто не будет, да? То есть будет его решение просто осуществляться и доводиться до конца.

Герман: Нет, ну как тебе сказать? Почти, картина почти готова.

Полностью слушайте в аудиоверсии.