Принцип действия В мире лютует добровольная цензура

Почему недавнее назначение Елены Ямпольской на пост председателя думского Комитета по культуре вызвало такой сильный резонанс? Кого это возмутило, а кого – обрадовало? Стоит ли ждать изменений в государственной культурной политике? Обсуждаем с самой Еленой Александровной.

ЯМПОЛЬСКАЯ: Мне кажется, что сейчас во всём мире, в эпоху пресловутой толерантности и политкорректности, не менее пресловутой, лютует такая цензура, какой не было никогда! Историю про то, как Facebook запретил Рубенса, все наверное знают. Это просто тупой технический фильтр. Обнажённая натура – мы в детали не вдаёмся – исчезло вот именно это. Исчез вкус к подробностям, в которых, как известно, бог, ну, или для кого-то дьявол. Все по-разному произносят эту поговорку, по-разному её трактуют. Такого ханжества, как сейчас, честно говоря... Я даже не знаю, я с этим даже никогда не сталкивалась. То есть любое слово ставится тебе в упрёк. Всё время какие-то эвфемизмы, всё время какой-то эзопов язык.

Когда вспоминают, что в Советском Союзе все говорили на эзоповом языке… Ребята, на эзоповом языке говорят в сегодняшнем Интернете, в частности, в Рунете! Причём эти цензоры появляются сами, они снизу, это не государственная цензура. Она, так сказать, своя собственная! Добровольцы выходят на эту цензуру! Мы уже не говорим "старики", мы говорим "люди серебряного возраста". Мы не говорим "инвалиды", мы говорим "люди с ограниченными возможностями". Не "больной ребенок", а "особенный ребенок". Скоро мы перестанем говорить слово "больница", потому что в нём корень – "боль", не надо напоминать людям о боли…

Тут только одна проблема, что ты человека не оцифруешь никогда, и он будет болеть, и он будет умирать, и в его жизни будут настоящие трагедии и настоящие драмы, но только упоминание об этих трагедиях и драмах полностью зачищается из публичного пространства. Из медийного, из пространства искусств. Это нетолерантно, это неполиткорректно. Именно поэтому люди, нескромно скажу, достаточно ярко владеющие языком, а я всё-таки, мне кажется, имею какое-то основание себя к ним причислить – я журналист профессиональный и всю жизнь только этим, в общем-то, и занималась, складывала слова – всё время и попадают вот в этот поток гнева, о котором вы рассказываете. Потому что так нельзя, всё должно быть нейтрально. Всё должно быть приглажено. Никаких акцентов!

ШАФРАН: Но это очень смелая мысль, та, которую вы озвучиваете, что оказывается, можно говорить "инвалид" и можно говорить "больница", и можно говорить "негр", а не "афроамериканец", при том что не все негры – афроамериканцы, кстати.

ЯМПОЛЬСКАЯ: Я подозреваю, что, может быть, слово "негр" с его исходником – да, может быть оскорбительно, там обидно для кого-то.

ШАФРАН: Но нет такой коннотации в русском языке.

ЯМПОЛЬСКАЯ: В русском языке, разумеется, нет. Это понятно. Конечно. Просто тебе начинают ставить везде ограничения. Лютует, я говорю, такая цензура, что на человека с менее устойчивой психикой она, конечно, начинает производить впечатление.

Полностью слушайте в аудиоверсии.