Любить нельзя воспитывать Выпуск 216

Д.ЗИЦЕР: Ого, какая музыка. Поверьте мне, это такой же сюрприз для меня, как и для вас. Ну, что, будем привыкать.

Дорогие, любимые, чудесные, лучшие на свете дети, родители, учителя, бабушки и дедушки, все, все, все, здравствуйте. Как же я счастлив, что мы снова вместе. Знаете, вам может показаться, что я говорю это для красного словца. Я даю вам честное слово, я говорю чистую правду, ну, вот чистую, чистейшую.

Знаете, я все это время, ну, время от времени получал какие-то письма, какие-то сообщения, кто-то на YouTube писал какие-то комментарии к нашим выпускам, к нашим программам, и такое ощущение, что мы, в общем, продолжали быть вместе, и это очень-очень здорово, и, правда, очень-очень приятно.

Так что, короче говоря, начинаем с вами четвертый сезон, четвертый, представляете себе? Четвертый сезон. Я абсолютно уверен, что перед нами будут стоять очень интересные вопросы, надеюсь, очень интересные открытия. Когда я говорю «мы», я имею в виду действительно нас всех. Ну, и помимо меня и вас я, конечно, имею в виду звукорежиссера Ольгу Дробышеву, редактора Александру Малинину, ну, в общем, нашей компанией, компашкой, я бы даже так сказал, которую вы очень-очень хорошо знаете, мы и начинаем, и приветствуем вас.

Знаете, я, наверное, должен сказать несколько слов, хотя я уверен, судя по сообщениям, так оно и есть, в общем, вы ждете начала наших диалогов, ну, так, для порядка, все-таки первый выпуск в этом году. И вот, что я хотел бы сказать. Знаете, мне кажется, что как ни крути, но самые лучшие учителя для родителей это сами родители. Да, да, здесь нет никакого парадокса, сами родители. Ведь, если мы прислушаемся к себе внимательно-превнимательно, мы вообще-то, скорее всего, откроем, что мы почти всегда или практически всегда знаем, как поступать правильно. Как поступать так, чтобы нам было спокойно, да и нашим детям хорошо, чтобы в семье у нас царил мир, чтобы мы получали огромное удовольствие друг от друга, чтобы наши вечера, наши выходные были действительно, давали нам возможность посвятить себя любимым, посвятить себя друг другу.

Мы точно знаем, как выбрать главное, мы точно знаем, но иногда с нами происходит, ну, какое-то волшебство в плохом смысле слова. Знать-то мы знаем, но нет-нет, да и срывается с нашего языка что-нибудь не очень приятное. И потом, это вы тоже знаете очень хорошо, мы часто ругаем себя и говорим – ну, что же такое, что же я такой неудачный родитель, папа, мама. Нет-нет, друзья, мы удачные, мы хорошие, мы чудесные родители для наших детей. Мы просто ошибаемся, как ошибаются любые родители, как ошибается каждый человек.

То, о чем мы говорим в программе, это о нас и о наших самых любимых людях. И, знаете, вы наверняка, уже постоянные-то слушатели точно, вы наверняка обращали внимание, что со стороны нам как будто слышнее, как будто виднее, как будто понятнее. И вот тогда, когда мы увидели или услышали что-то со стороны, нам намного легче перенести эти на самих себя и задуматься. Да, да, задуматься. Да даже не задуматься, знаете, а измениться. Измениться в ту самую сторону, в которую нам так часто так хочется измениться. Ну, потому что вообще-то, ну, мы же действительно говорим о самых дорогих, о самых любимых, о самых прекрасных.

Так получилось, что я только что обратился к родителям, но вообще-то с этими же самыми словами я могу обратиться и к учителям, и к детям. В общем, короче говоря, дорогие друзья, звоните, мне не терпится начать разговор. Ну, начнем мы, конечно, все-таки, в первую очередь, с музыки.

Ну, что, первый слушатель, я трепещу. Первая слушательница Екатерина, не поверите, из Парижа. Вот так Париж дозвонился до нас раньше России. Екатерина, здравствуйте.

ЕКАТЕРИНА: Здравствуйте, Дима. Меня зовут Екатерина.

Д.ЗИЦЕР: Как там, в Париже-то у вас, скажите, Екатерина?

ЕКАТЕРИНА: Да жара, жара 30 градусов.

Д.ЗИЦЕР: Да вы что? Присылайте нам немножко. Ну, уж не знаю, как, в каких городах, но в Петербурге просто какая-то осень унылая, вроде нет, получше стало.

ЕКАТЕРИНА: Да, вы сказали, очень холодно.

Д.ЗИЦЕР: Да невозможно просто. Ну, рассказывайте.

ЕКАТЕРИНА: Да, это я. Я, как мы с вами списывались, у нас сын Илья, 4 года вот исполнилось несколько дней назад. И также появился малыш в начале июля, то есть 2 месяца. Наш сын Илья был совершенно, ну, не послушный, ну, идеальный ребенок.

Д.ЗИЦЕР: Как подменили, короче говоря, Екатерина.

ЕКАТЕРИНА: Как подменили, да.

Д.ЗИЦЕР: Вы, кстати, не со мной списывались, думаю, что вы с редактором списывались, так что я вообще не в курсе, с большим удовольствием выслушаю вашу историю.

ЕКАТЕРИНА: Значит, был послушный, послушный и вдруг ко мне в роддом пришел другой совершенно мальчик. Бегает, прыгает, подъехала бабушка, всех кусает за ноги, тянет. С ребенком маленьким, с братиком хорошо, просит обнять, поцеловать, говорит «ты мой малыш» и так далее. Но вместе с тем пытается его так обнять, чтобы он заплакал, так сильно его любит. Мы терпим, иногда не получается терпеть, меняемся местами, сначала я, потом папа, потом бабушка.

Д.ЗИЦЕР: А вы терпите как? Можете описать, как это происходит «мы терпим», что за этим скрывается?

ЕКАТЕРИНА: Допустим, если я уже не справляюсь со своими эмоциями, я выхожу и передаю эстафету кому-то другому, вот так. Чтобы не кричать, чтобы, не дай, бог, не хлопнуть, потому что мы вообще-то против этого.

Д.ЗИЦЕР: Так, ну, и вопрос в чем же?

ЕКАТЕРИНА: В чем вопрос. Как нам продолжать терпеть, как нам вернуть обратно нашего сына? Или это, ну, как, что нам, как нам…

Д.ЗИЦЕР: Как жить, как жить? И вообще, в чем сила, брат? Я понимаю. Екатерина, слушайте, а вот вы говорите, он называет его «мой малыш», да?

ЕКАТЕРИНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: А почему это его малыш? В чем выражается, что это его малыш?

ЕКАТЕРИНА: Говорит – мой братик, я тебя люблю.

Д.ЗИЦЕР: Нет, я задаю другой вопрос. Я не спрашиваю, почему он так выражает себя, я спрашиваю, в чем выражается вот это, на самом деле, в его жизни, что это его малыш? Понимаете вопрос?

ЕКАТЕРИНА: Ну, наверное, да.

Д.ЗИЦЕР: Нет, ну, давайте, Екатерина, давайте тренинг, коротенький тренинг.

ЕКАТЕРИНА: Давайте.

Д.ЗИЦЕР: Вот, например, это очевидно ваш малыш, Екатерина, да? В чем выражается, что маленький ваш малыш?

ЕКАТЕРИНА: Я за ним ухаживаю, я его люблю.

Д.ЗИЦЕР: Чего делаете еще? Ухаживаю, это как? Прямо можете перечислить несколько действий, поверьте мне.

ЕКАТЕРИНА: В ванночке моем, играем с ним.

Д.ЗИЦЕР: Ну, кормим, наверное, и так далее.

ЕКАТЕРИНА: Кормим, конечно.

Д.ЗИЦЕР: Так, отлично, с этой задачей вы справились. Теперь внимание, переходим на вторую задачу. А в чем выражается, что это малыш вашего старшего сына?

ЕКАТЕРИНА: Он помогает мне, допустим, я его всегда привлекаю – давай вместе его пойдем, переоденем, давай вместе помоем.

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, это выражается в том, что он тоже ваш ребенок, и вы его привлекаете. Вот смотрите, Екатерина, обратите внимание на глаголы. Глаголы прямо такая важная-преважная часть языка, особенно русского, в русском глаголы, ну, классные, яркие. В первом случае вы сказали «я его купаю, я его щекочу, я его кормлю». Во втором случае вы сказали «я его привлекаю к». Давайте еще покрутим. Понимаете, к чему я клоню вообще или не очень?

ЕКАТЕРИНА: Что я делаю со своим старшим, да?

Д.ЗИЦЕР: Нет, я клоню вот, к чему, я клоню к тому, что этот замечательный, я уверен, что у вас замечательный старший и замечательный младший, и вообще все замечательные. Но я клоню к тому, что не до конца понятно, что произошло в жизни старшего, что этот малыш стал его, что у него появился малыш. Это классно звучит, «мой малыш» звучит классно. Но вот, если бы вы с ним разговаривали, представьте себе, ну, если бы он был чуть постарше и мог бы, ну, более активно выражать себя словесно, вот вы бы его спросили, как я вас – слушай, а почему он твой малыш? И было бы здорово, если бы он мог сказать – слушай…

ЕКАТЕРИНА: Я буду с ним играть, я жду, когда он вырастет, тогда я его научу, он мне говорит, я научу его плавать, он мне сказал.

Д.ЗИЦЕР: Кать, так уже пора, уже пора, вот прямо уже пора. Вот смотрите, что такое для 4-летнего человека «мой малыш»? Это, мне кажется, я покупаю ему игрушки. Не мама меня привлекает к покупке игрушек, а я покупаю игрушки. Я чуть позже скажу, что я имею в виду. Я пою ему песенки. Не мама меня привлекает к пению песенок, я ему пою песенки. Я его купаю. Вот смотрите, не мама купает его, я его купаю, мама мне помогает. Вот смотрите, как вектор мы с вами поменяли.

ЕКАТЕРИНА: Поняла.

Д.ЗИЦЕР: Я его купаю. Он вообще очень важный человек в моей жизни. Я выбрал ему постельку. Не мама выбрала, а я выбрал. И вот, если бы он со мной разговаривал, он бы мне сказал – ты знаешь, Дима, я выбираю ему одежду. А я бы спросил его – слушай, как это? А он бы сказал – ты понимаешь, вот мама сказала, раз это твой братик, одежду будешь выбирать ты. И мы вместе с мамой идем, конечно, и мама мне очень-очень помогает, ну, чтобы размер верно понять и так далее, но вообще-то выбираю я. И тогда, Кать, я гарантирую вам, все изменится.

ЕКАТЕРИНА: А другого…

Д.ЗИЦЕР: Доспросите меня, если хотите.

ЕКАТЕРИНА: По-другому ставить вопрос во всем, что мы с ним вместе делаем относительно…

Д.ЗИЦЕР: Нет, не по-другому ставить вопрос. Во-первых, вам самой, ну, вот прокрутить в голове еще разочек то, о чем мы сейчас поговорили. Это его малыш. Условно говоря, в кавычках отдайте ему малыша. Я не имею в виду – пусть кормит его вместо вас и так далее, или купает вместо вас, нет-нет, не имею в виду, что вам нужно уйти из ванны, естественно, и на 4-летнего ребенка оставить младшенького, нет-нет. Но усилить вот эту точку.

Идете завтра в магазин – слушай, что мы купим младшенькому? Давай, ты же его братик, ты точно понимаешь его лучше, чем я, ты намного ближе, чем я к нему, значит, ты его понимаешь лучше, значит, я могу сделать ошибку, а ты-то точно не ошибешься. Вот давай поймем, как тебе кажется, какая постелька ему понравится? Как тебе кажется, какие, не знаю, ползуночки ему понравятся? Как тебе кажется, вот ты знаешь там две песенки у нас наизусть, скорее хорошо его укачивать под первую или под вторую? Ты знаешь, он так хорошо на твое пение реагирует, можешь спеть еще разочек? Ой, как круто. Слушай, ты так здорово, на самом деле, его купаешь, это просто потрясающе. Я тоже хотел бы так, чтобы он так хихикал и у меня, как он хихикает у тебя, когда ты его щекочешь. Вот и все.

ЕКАТЕРИНА: Видимо, мы настолько переживали, что он его так зажимкает, что мы ему – не тронь, не тронь. И это его, так сказать, и вот он от противного начал…

Д.ЗИЦЕР: И у нас с вами получилась следующая история – говорит-то он «мой малыш», но это не его малыш. А мы с вами сделаем так, что это будет его малыш. Круто, скажите?

ЕКАТЕРИНА: Иногда он называет «мой братик».

Д.ЗИЦЕР: Да нет, все в порядке, все, кончайте, расслабьтесь, дышите, ему 4 года всего, это очень-очень сложный переход, на самом деле, для него, это сложный момент. И с этим сложным моментом надо помочь ему справиться. Справиться правильнее всего, на мой взгляд, очень простым способом – сделать так, чтобы этот мальчик был его. Вот, собственно говоря, и все. Прощаюсь с вами?

ЕКАТЕРИНА: Да, хорошо, ладно. Спасибо большое. Всего хорошего.

Д.ЗИЦЕР: Ну, все, привет Парижу, и дай вам, бог, отдохнуть от жары, а нам, наоборот, погреться чуть больше.

Татьяна из Москвы, здравствуйте. Ну, вот и Москва.

ТАТЬЯНА: Дима, здравствуйте. Очень рада, что дозвонилась вам. Вот хотела рассказать о своей проблеме. У меня есть мужчина, мы знакомы уже больше 4-х лет. Долго шли к тому, чтобы вот совместно жить, потому что у меня есть ребенок. Проблема возникает в том, чтобы наладить отношения между моей дочкой и этим мужчиной. То есть вводила его, можно так сказать, в семье постепенно. Ну, так как ребенок маленький был, то есть…

Д.ЗИЦЕР: А ребенку-то, сколько сейчас, Тань?

ТАТЬЯНА: Сейчас ей 10 лет.

Д.ЗИЦЕР: Девочка, 10 лет.

ТАТЬЯНА: Соответственно ей было 6 лет, когда мы познакомились с ним. То есть он не отец ее соответственно.

Д.ЗИЦЕР: Да я понял.

ТАТЬЯНА: Папа у нас есть, она с ним видится, все хорошо, периодически видится. Сейчас я столкнулась с тем, что ревность с обеих сторон. То есть они, как мне кажется, не могут поделить мое внимание. Каждый из них ревнует, в большей степени, конечно, ребенок. То есть она всячески пытается привлечь мое внимание, где-то недомоганием иногда, где-то как-то ведет себя, как подросток такой, так сказать, не очень послушный. То есть она специально привлекает к себе внимание именно каким-то непослушанием. Я не знаю, что делать в этой ситуации.

Д.ЗИЦЕР: Я скажу вам. Я прерву вас, Татьяна, поскольку сейчас мы уйдем на рекламу, а вы за это время подумайте, пожалуйста, потому что этот вопрос я вам задам сразу после. Он ей кто? Вот на ее взгляд, он ей кто?

Мы продолжаем разговор с Татьяной из Москвы. Ну, что, Татьяна, подумали, кто они друг другу?

ТАТЬЯНА: Да, Дмитрий, подумала.

Д.ЗИЦЕР: А я Вадим, но все равно давайте, отвечайте.

ТАТЬЯНА: Ну, полагаю, для моей дочки Миланы он человек, который, возможно, отнимает внимание мамы.

Д.ЗИЦЕР: Нет, я не это имел в виду. Подождите, Тань, я не это имею в виду. Кто он для нее по статусу? Ну, вот смотрите, если бы он был, ну, у нее есть папа, да, у нее есть папа, у нее есть мама.

ТАТЬЯНА: Да, да, это я поняла, вопрос поняла. Для нее он мой друг.

Д.ЗИЦЕР: Окей, он ваш друг.

ТАТЬЯНА: Я позиционировала его так – он мой друг. То есть у нее есть папа. Она задавала в одно время вопрос – что, у меня второй папа? Как же мой папа? Я ей объясняла, говорила, что нет, это не твой папа, у тебя папа есть, а это мой друг.

Д.ЗИЦЕР: Шикарно. Теперь второй вопрос. Кто она ему?

ТАТЬЯНА: Она ему моя дочь. Скорее сказать, чтобы он принял ее, как свою дочь.

Д.ЗИЦЕР: В смысле?

ТАТЬЯНА: Нет, то есть, такого нет.

Д.ЗИЦЕР: Нет, просто скажите, кто она ему? Она дочь его друга, условно говоря?

ТАТЬЯНА: Ну, она ему дочь его женщины.

Д.ЗИЦЕР: Еще раз, она ему дочь его женщины. Это важные слова, которые мы сейчас с вами говорим. Значит, смотрите, если это так и, если действительно у вас так заведено, это, кстати, очень хороший ответ, мне кажется, это ответ очень-очень в вашу пользу, то получается история следующая. По стечению обстоятельств они живут вместе, поскольку они оба любят вас. Вектор к вам и от вас, правда?

ТАТЬЯНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Это означает, во-первых, что между ними связи прямой нет никакой. Может, они захотят ее установить, но на данный момент они ничего друг другу не должны, это очень-очень важно.

ТАТЬЯНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Она ничего не должна ему, он ничего не должен ей. Ну, должен, может быть, в силу того, что он просто взрослый человек, и, так сказать, хочет, чтобы дома было спокойно и приятно, и ребенку тоже было приятно. Отлично. Теперь смотрите, Татьяна, но получается тогда следующее. Получается, что действительно ваша замечательная девочка, про него сейчас мы отдельно поговорим, ваша замечательная девочка, ну, вообще не должна как бы страдать из-за того, что у нас есть какой-то дяденька новый, правильно?

ТАТЬЯНА: Она страдает. Конечно, не должна.

Д.ЗИЦЕР: Потому что? Ну, давайте примерчик один, спокойно, давайте один примерчик.

ТАТЬЯНА: Почему, да? То есть мое предположение, почему она страдает?

Д.ЗИЦЕР: В чем?

ТАТЬЯНА: Ну, вот, допустим, мы, когда гуляем вдвоем, я разговариваю, ну, о каких-то вещах, возможно, о взрослых, ну, я имею в виду, что она не может поддержать разговор, а я разговариваю с ним, какие-то вопросы задает она, я пытаюсь ответить и ей. Но я чувствую, что она, то есть в любой момент, когда я начинаю уделять внимание ему, тоже разговариваю, она пытается перебить, задать какой-то другой вопрос.

Д.ЗИЦЕР: Тань, ну, подождите. Во-первых, вы сделали одну оговорку, но поскольку Фрейд нас учит, что оговорки не случайны, я обращу ваше внимание на нее.

ТАТЬЯНА: Да, давайте.

Д.ЗИЦЕР: Вы сказали – «когда мы гуляем вдвоем», сказали вы.

ТАТЬЯНА: Втроем, втроем.

Д.ЗИЦЕР: Вот, отлично, молодец. Теперь, значит, смотрите, мы гуляем втроем. Теперь, что для нашей девочки 10 лет прогулка, что для нее гулять, что это значит?

ТАТЬЯНА: Мы ходим в парк вместе, доходим до какой-то площадки или до лодочной станции, пытаемся, ну, то есть там проводить как-то весело время.

Д.ЗИЦЕР: А она-то чего хочет? Нет, нет, я не спрашиваю, что вы делаете, я спрашиваю, чего хочет она? Что для нее прогулка? Вот, если бы вы ее спросили, а, может, вы и спросите.

ТАТЬЯНА: Она хочет веселья, активности, да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, какого типа веселья и активности?

ТАТЬЯНА: Ну, вот те же лодки, детские площадки, где она может побегать, вообще пообщаться, наверное, со своими друзьями.

Д.ЗИЦЕР: Отлично, шикарно. В какой момент возникает конфликт? А что прогулка для вашего молодого человека?

ТАТЬЯНА: Ну, это просто прогулка и общение какое-то.

Д.ЗИЦЕР: С кем?

ТАТЬЯНА: Со мной.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. К какому выводу мы приходим, простому довольно?

ТАТЬЯНА: Что гулять надо отдельно.

Д.ЗИЦЕР: Класс! Татьяна, я был в вас уверен.

ТАТЬЯНА: Отдельно с ней и отдельно с ним.

Д.ЗИЦЕР: Теперь смотрите, это довольно трудно, я уверен, я совершенно не буду иронизировать и не скажу вам – слушайте, да это просто пара пустяков. Но выхода нет, получается, что выхода нет. Во всяком случае, то, что сейчас надо отступить назад, я почти уверен в этом. Ну, настаивать не буду, но почти уверен.

ТАТЬЯНА: Дима, извините, я вас перебью. Как раз проблемы в этом нет гулять по отдельности. Когда я гуляю с каждым из них по отдельности, все довольны. Но мне казалось, что как-то вот хотелось именно объединить их, как-то подружить, что ли, между собой, так как мы живем вместе, в одной квартире.

Д.ЗИЦЕР: Не надо. Не будем, нет.

ТАТЬЯНА: Да, объясните теперь, как…

Д.ЗИЦЕР: А я объясню, что я имею в виду. Раз уж вы попали в такую ситуацию непростую, то придется вести переговоры двумя частями. И придется вести переговоры с ней на тему того, как она видит жизнь, с ней вдвоем, один на один.

ТАТЬЯНА: Да, да, да.

Д.ЗИЦЕР: Как бы она хотела, что ее устраивает, каких контактов бы с ним она хотела. Между прочим, не исключено, что вы зря пугаетесь заранее, не исключено, что она скажет – мам, я была бы рада, не знаю, в кафе посидеть вместе, была бы рада, не знаю, с горки съехать втроем. Никто не говорит, что этого не будет, но просто про это надо поговорить. И потом такой же разговор нужно провести с ним, или до этого, это неважно абсолютно.

Теперь, при этом, мне кажется, что в обоих этих разговорах ваши лично, Танины, красные границы должны быть понятны. То есть, например, он скажет или она скажет, давайте – я не хочу, чтобы ты, не знаю, с ним проводила вечера. Извини, дорогая доченька, для меня это важно, есть вещи, которые для меня важны. Этот разговор существует для того, чтобы я тебе дала то, что важно тебе и мне, и мы друг у друга ничего не украли. И с ним то же самое. То есть надо определить, где ваш минимум или максимум, не знаю.

ТАТЬЯНА: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Мне кажется, что это, в первую очередь, вот по этому пути нужно двинуться куда-то. Теперь, что касается их взаимной дружбы и всего остального. Ну, мы с вами понимаем, мы же взрослые, мы понимаем, что насильно дружить нельзя. Но зато мы с вами понимаем, что в тот момент, когда в доме все спокойны, вот, когда вот эти ревнючки, о которых вы рассказали, ну, как бы это сказать, они утихают, для них нет повода, то вот когда в доме все спокойны, на самом деле, может завертеться совершенно другая жизнь. Потому что сейчас, ну, вы представляете себе, какая это, на самом деле, ну, как это вилочкой так в бок немножко колоть.

ТАТЬЯНА: Конечно, да, понимаю.

Д.ЗИЦЕР: Любое проявление они оба, ну, так сказать, ему это чуть менее простительно, если честно, но ей более, это точно, но любое проявление уже раздражитель. Ну, и давайте уберем раздражитель и посмотрим, чего будет. Хуже не будет точно, как вы понимаете. Но я-то, например, прогнозирую, что будет лучше. Потому что, еще раз, когда мы спокойны, на самом деле, у нас душа освобождается для новых связей, для новых контактов, для нового всего-всего. Так что смело поговорите с ней и поговорите с ним желательное на нейтральной территории, и когда второго нет дома. Да?

ТАТЬЯНА: Ну, да, понятно. А правильно я поняла, что желательно пока что отдельно, то есть разделять, выделять время каждому отдельно.

Д.ЗИЦЕР: Да, совершенно верно. Более того, поскольку я убегаю на рекламу, вы совершенно правильно поняли, я два предложения скажу в начале блока после рекламы.

Татьяна, вы тут?

ТАТЬЯНА: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Давайте договорим с вами два последних предложения обещанных. Ну, так смотрите, вы абсолютно правы. То есть я не имею в виду, что их нужно разводить искусственно, я думаю, что вы это поняли, по разным комнатам – сейчас я поговорю с тобой, сейчас поговорю с тобой. Нет, нет, не нужно, наоборот, это очень естественно, потому что вы для каждого из них дорогой человек. Каждый из них для вас дорогой человек.

В этом треугольнике, он не равносторонний, понимаете, так получилось, они друг для друга не дорогие люди на данный момент, так бывает, но это совершенно не повод терять их для вас, естественно. Так что да, мы просто разговариваем с ней. Я думаю, что в результате этого разговора у вас возникнет некоторая немного иная реальность, не исключено, что она скажет – мам, хочу с тобой вдвоем ходить в кино, хочу за покупками, хочу что-то. Он скажет – я хочу с тобой вдвоем, не знаю, что там, и так далее. Ну, и все, а потом вы сведете, как взрослые люди, да и все. Нормально.

А потом будут сюрпризы, спокойно, а потом буду сюрпризы, не волнуйтесь. Это не тяжкий труд, это интересное занятие, правда. Сюрпризы будут, потому что вдруг в какой-то момент, например, она вдруг скажет – слушай, а можно я с вами пойду куда-нибудь. Это я так предвосхищаю немножко, я не уверен в этом, но мне кажется, шансы большие. Или он в какой-то момент скажет – слушай, а, может, я тоже пойду. А вы ее спросите – а ты готова? Она такая – да. Почему? Потому что в этот момент вместо двух нервозных ревнючек они увидят прекрасных, замечательных, расслабленных людей, объединенных вами.

ТАТЬЯНА: Понятно, спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Прощаемся. Я желаю вам удачи, я думаю, что будет интересно в истинном смысле этого слова.

Давайте, друзья, к сообщениям чуть-чуть, а давайте до конца часа возьмем одно длинное сообщение, есть очень интересное.

«Здравствуйте, Дима, – пишет Олег из Петербурга. – 4-й класс. 3 сентября проведена проверочная контрольная по математике. Дочь почти отличница, ей нравится учиться, но за эту работу получила 2 балла. За это 6 сентября классная руководитель вместе с еще одним мальчиком поставила их перед классом и зачитала приговор о том, что эти два ученика не справились. Ребенок плакал весь вечер. Еле сдерживаю эмоции. Разве так можно?» И дальше продолжает Олег: «Может, вводить в учебу нужно без экстрима? Ну, «двойка», поработать. С каникул все-таки. Учителя не хочется обвинять, она, возможно, допустила ошибку, что вдруг так». И финал этого сообщения, ну, такой немножко личный вопрос, личный профессиональный: «Как вы настраиваете на учебу своих учеников с больших каникул?»

Значит, дорогой Олег, спасибо за вопрос, он очень-очень к месту. И вдруг, на самом деле, кто-то услышит из коллег меня, ну, может, не знаю, захочет что-то поменять, если захочет, конечно.

Значит, во-первых, вот вы спрашиваете «разве так можно?». На мой взгляд, так нельзя, конечно, так нельзя. Я попробую объяснить свою позицию. Не в том даже дело, что это вообще никуда не годится ставить мальчика и девочку и зачитывать им приговор, как вы пишете, это просто не этично, мне кажется, и не очень человечно.

Но кроме этого мы же говорим детям, что все время? Учиться здорово. Мы говорим о том, что дети в школу должны, ну, если не бежать бегом, то идти с удовольствием. Если 3 сентября они, таким образом, получают по голове, извините, очень-очень трудно потом 20 сентября сказать им – ну, как же так, что же ты школу-то не любишь? Ну, чего же мне там любить-то в этой самой школе, если мне там хамят, если меня унижают, вот это важное слово «унижают», это унизительно то, что вы описали, к моему огромному сожалению.

Значит, перед тем, как я отвечу на ваш последний вопрос, если вы позволите, вы, в общем, эмоционально пишете, но, тем не менее, я попробую дать вам совет. Слушайте, Олег, мне кажется, вам надо бы подойти к учительнице, Тем более что вы совершенно справедливо говорите о том, что не хочется ее обвинять, возможно, она допустила ошибку. Мне кажется, не нужно ее обвинять, не нужно ей указывать на ошибку. Нужно с ней поговорить, нужно поговорить с ней о том, что получилось. Вот получилось вот такое – человек не хочет в школу идти, человек рыдает. Давайте это исправим. Это исправить довольно просто в этом возрасте.

Когда мы говорим о 4-м классе, учительница все еще очень-очень важный образ. Мы когда-то в программе, по-моему, об этом говорили, а, если не говорили, то поговорим. Вот, когда человек идет в 1-й класс, учитель для него бывает важнее родителей. Очень многие, я уверен, радиослушатели сейчас кивают головой, потому что они это на себе испытали. Когда нам говорят – а Мария Ивановна сказала иначе. И все, мама, ничего, не поделаешь, или папа, она знает, она права. Про это надо поговорить. И попросить, попросить быть мягче, сказать, что вы вообще-то не согласны, когда вашего ребенка унижают, я еще раз произнесу это слово, это унизительно.

Теперь, что касается финала, что делаем мы у нас. Я скажу вам, что мы делаем. Ну, во-первых, мы 1 сентября, у нас есть такая традиция замечательная, мы собираемся все вместе, ну, вот в этом году мы собрались с 5-го по 11-й класс, и все вместе в такой специальной форме, специальной педагогической технологии разговариваем о том, как бы мы хотели, чтобы выглядел наш год. И дети делают это вместе со взрослыми, а взрослые вместе с детьми. И там можно заявить любую тему. Это может быть тема праздников, а может быть тема взаимоотношений с учителями, а может быть тема новых предметов, а может быть много-много чего.

Теперь на профессиональном языке это называется присвоение. Что такое присвоение? Вот, когда я понимаю, что я могу влиять на пространство, на процесс, на семью, между прочим, чтобы не только о школе говорить, происходит присвоение, я могу сказать – «это мое». Вот сегодня первый разговор был с Екатериной из Парижа на эту тему, вот мой совет, в общем, заключался в том, чтобы произошло присвоение – это мой малыш, потому что я на него влияю, потому что он от меня зависит в хорошем смысле слова, потому что я могу менять его жизнь, наши жизни, в общем, совмещены. Это штука номер один.

И опять-таки, если слышат меня коллеги, ребята, я очень-очень вам рекомендую, еще не поздно, еще мы не дошли даже до половины сентября, очень-очень вам рекомендую взвесить вот такую вот педагогическую технологию, когда мы собираемся все вместе и вместе разговариваем, записываем, между прочим, обсуждаем, чего мы хотим, какой мы хотим видеть школу. В школе-то они проводят большую часть времени, ее очень важно присвоить.

Следующий момент. Первые уроки, которые проходят в сентябре, обычно мы, конечно, делаем так, чтобы дети, извините за выражение, кайфанули и мы вместе с ними. Ну, вот не знаю, вчера я там вел литературу первую и сегодня, между прочим, первую литературу вел в другом классе, ну, вот как-то мне самому очень хотелось, чтобы мне было весело и интересно, и немножко загадочно, хотелось, чтобы и им тоже было так же. И поэтому я знаю, что мои коллеги то же самое делают и на математике, и на физике, и на истории. Мы стараемся сделать так, чтобы было в кайф. Вот вам и весь секрет. Будем слушать новости, а потом продолжим.

Вот, что я хотел сказать, на самом деле, есть вопросы – по-прежнему ли можно смотреть на YouTube эфиры и так далее. Напоминаю, да, на следующее утро после каждого эфира этот эфир в видеоварианте оказывается на моем канале в YouTube. Канал «Дима Зицер», заходите, там вообще много всякого есть, буду рад с вами встретиться и там тоже. И, конечно, все наши эфиры находятся в подкастах на сайте «Маяка» и во всех вообще возможных источниках подкастов.

Следующий вопрос – выступаю ли я сейчас вживую, что называется, ну, как спрашивают, так и говорю. Выступаю еще как. Давайте я расскажу вам про сентябрь, про сентябрь знаю, во всяком случае, точно про два офлайн выступления.

17-го числа я буду в Калининграде, чему очень-очень рад. Вот за полгода где-то до ковида я успел там побывать, и, в общем, много, чего, во-первых, не посмотрел, а, во-вторых, очень-очень мне хорошо было с калининградцами, скажу вам правду, и очень интересно. 17 сентября в Калининграде.

А 24 сентября я буду в Иваново, буду там впервые. Ну, и тоже, конечно, буду очень-очень рад там вас видеть. Ну, в общем, если слышат нас люди из Калининграда и Иваново, давайте встречаться. Ну, и дальше, как обычно, в начале месяца буду рассказывать, где мы можем повидаться.

Последнее, что я хочу сказать, хочу предложить вам возрождать потихонечку нашу ежегодную традицию, музыкальную традицию и попросить ваших детей или я прошу детей, если они слышат нас прямо сейчас, присылать нам музыку, которую они любят слушать, и которую они хотели бы послушать вместе со взрослыми, или просто рассказать взрослым о ней. Друзья, мы ждем вас в чате «Маяка», присылайте композиции, мы, как и в прошлые годы будем этими композициями, песнями, всем вообще, что пришлете, вас радовать очень-очень-очень. Ну, вот вроде все организационно.

На линии у нас, между прочим, Джастина из Екатеринбурга. Здравствуйте.

ДЖАСТИНА: Добрый вечер.

Д.ЗИЦЕР: Что скажете, Джастина?

ДЖАСТИНА: Дима, у меня вопрос про детский спорт.

Д.ЗИЦЕР: Про детский спорт.

Д.ЗИЦЕР: Кому, зачем, когда, почему, сколько и так далее. То есть история у нас такая.

Д.ЗИЦЕР: Много вопросов.

ДЖАСТИНА: Я сына боюсь сделать заложником выбора родителей. То есть мой муж и мой отец спортсмены, я сама безумно люблю этот спорт, и, как ни крути, нам всем хочется видеть нашего сына в этом спорте. Но я опасаюсь того, чтобы он не стал заложником…

Д.ЗИЦЕР: В этом, это в каком? Подождите, Джастина, в этом, это в каком? В каком-то конкретном?

ДЖАСТИНА: Ну, у нас мотокросс, но я думаю, в целом, можно же про любой спорт, наверное, так сказать.

Д.ЗИЦЕР: Мотокросс прикольно. Ну, наверное, да.

ДЖАСТИНА: Я в итоге опасаюсь того, чтобы он не стал заложником нашей любви к спорту, и что у него не было бы выбора вот по итогу. Дело в том, что ему сейчас всего 3 года. А поскольку он родился в нашей семье, он уже очень много времени проводит с нами на соревнованиях и видит, что мы не безразличны к этой истории, поэтому, конечно, сам много говорит про мотокросс, и в играх у него там это проскальзывает, и он сам говорит, что вырастет и будет, как папа. И тут включается мой вопрос уже, как родителя – а точно ли это вообще его выбор или он это любит лишь только по той причине, что мы ему это уже навязали, ну, косвенно, можно так сказать.

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, подождите. Давайте, Джастина, нет, нет, давайте не будем пугать друг друга и сами себя, и так далее. Значит, на данный момент, судя по тому, что вы рассказываете, это, конечно, его выбор. Ну, давайте чуть-чуть, коротенькая лекция по общей педагогике, давайте так.

ДЖАСТИНА: Давайте.

Д.ЗИЦЕР: Это его выбор, он говорит об этом, вы его процитировали – я хочу быть, как папа или как мама, или как родители. Это его выбор, пока все в порядке. Значит, теперь вы задаете более сложный вопрос и, между прочим, очень интересный вопрос. Вы говорите примерно так – ну, подожди, Дима, но этот выбор же был сделан, потому что мы занимаемся спортом? Ну, на эту тему я вас успокою – ну, все так до определенного возраста.

Он начинает есть ложкой, что вы думаете, потому что он родился таким интеллигентным? Я вас разочарую. Он начинает есть ложкой, потому что его мама и папа едят ложкой. Он до определенного возраста будет слушать определенную музыку, потому что в доме звучит такая музыка. И так про все. Это называется вообще-то семейная культура, все вместе. У вас такая семейная культура. В этой семейной культуре есть очень важный фактор, который называется «спорт». То есть, мне кажется, что с этим вы можете быть абсолютно спокойны.

Теперь давайте попробуем спрогнозировать, ну, какие-то возможные опасности, даже не опасности, а какие-то, ну, такие, знаете, тропинки, может быть, не очень верные. Вот, если мы окажемся в ситуации, когда он скажет – мам, я хочу заниматься чем-то другим, а мама скажет – нет, сынок, начал, теперь, значит, до гробовой доски ты будешь заниматься тем, что ты начал, тут есть проблема, как вы понимаете. То есть, если вы останетесь, иными словами, такими чуткими, каковыми вы являетесь сейчас, я думаю, что все в порядке, нет причины волноваться. Давайте проверим, ответил я или нет, у вас наверняка подвопросы есть.

ДЖАСТИНА: Да, я, на самом деле, сейчас немножко мне понятнее стало, что это очень логично, что ребенок ест ложкой по примеру родителей, а не потому, что он интеллигент, это очень круто.

Д.ЗИЦЕР: Абсолютно.

ДЖАСТИНА: Тогда у меня есть дополнительный вопрос про мотивацию. То есть, предположим, в дальнейшем он не откажется от этого спорта, останется, потому что ему нравится, но когда-то случится, ну, отказ, предположим, от тренировки. И сейчас мы допускаем этот вариант, потому что он в силу возраста, ну, 3 года, ну, какая тренировка. То есть все его тренировки сейчас выглядят, как знакомство с тусовкой, с миром этого спорта.

Д.ЗИЦЕР: Конечно, конечно.

ДЖАСТИНА: Но в какой-то же момент включается «надо». И то есть, чтобы достичь результата, однажды придется сказать – ну, вот надо на тренировку, ее нельзя пропускать. И у меня тут возникает…

Д.ЗИЦЕР: Ну, подождите, я прерву вас, нет-нет, а то иначе мы сейчас сделаем ложный вывод. Скажите мне, пожалуйста, надо что?

ДЖАСТИНА: Вот у меня тот же самый вопрос.

Д.ЗИЦЕР: И у меня. И еще один у меня вопрос, чтобы вам еще было посложнее. Достичь результата, какого результата?

ДЖАСТИНА: Вот у меня именно эти вопросы сейчас и стоят в голове. То есть, если я ему скажу – мы не можем пропустить тренировку, потому что мы должны достигнуть результата. А какого результата, зачем, чтобы что?

Д.ЗИЦЕР: Золотые слова.

ДЖАСТИНА: Чтобы доказать, что ты быстрее и сильнее, а для чего? И то есть я понимаю, что я не могу ответить на эти вопросы, для чего нужен этот спорт.

Д.ЗИЦЕР: Так и не надо. Подождите, вам всевышний послал чудесного мальчика 3-летнего, уже 3-летнего. Он наверняка, кроме того, что он хочет быть похож на папу и маму, как большинство детей в 3 года, он наверняка человек умный, и с каждым днем в этом возрасте он будет становиться все более рассудительным, получите большое удовольствие, я вам обещаю. Значит, вот когда вы говорите – мы не можем пропустить тренировку, это, конечно, навязывание. То, что вы не можете пропустить тренировку, ну, и идите, Джастина, на тренировку, он в этот момент, слушайте, не знаю, напишет стихотворение, лежа на поляне земляничной.

А вот, если, например, он формулирует это так – мам, ты знаешь, слушай, такая штука, я чего-то ленюсь сегодня ужасно, но я вообще-то умом понимаю, что я хотел бы на тренировку пойти, но у меня сил не хватает, это совсем другой заказ, правда, Джастина?

ДЖАСТИНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Это заказ какой? Мама, сделай меня сильнее. И тогда замечательная мама подойдет и обнимет его, и скажет – котик, ну, давай, ты хочешь, чтобы мы силенок набрались, ну, давай мы песенку споем, возьмем себя в руки, пойдем и так далее. Тогда у нас все в порядке, потому что это все еще его выбор.

Теперь вот эта история сейчас, у меня всегда вот, когда такая тема, сейчас в чате у меня могут пойти сообщения, но я зачитаю, если пойдут. Друзья, пожалуйста, не экономьте, так сказать, шрифт компьютерный. Вот есть вот эта история – а что же будет, если он скажет «я не хочу» и бросит, вот тогда же, наверное, он все-все в жизни всегда будет бросать. Нет, это устроено не так, я даю вам честное слово. В этот момент замечательная мама и замечательный папа помогут ему, поскольку они старше и опытней, и рассудительней, возможно, помогут ему понять, чего он хочет, на самом-то деле. Он, конечно, имеет право отказаться от того или иного вида спорта, а почему нет-то?

Ведь, когда мы говорим про спорт не как про профессию, ну, вот исправьте меня сейчас, если вы со мной не согласны, мы говорим, в первую очередь, о таком здоровом каком-то образе жизни, и чтобы покрепче быть, и позакаленней, и так далее. Или нет?

ДЖАСТИНА: Это все верно. Но, наверное, в наших все-таки мечтах, так скажем, родительских было, чтобы этот спорт как раз-таки был…

Д.ЗИЦЕР: Он стал чемпионом.

ДЖАСТИНА: Да, да, да. Ну, вот опять же я не могу ответить для себя на этот вопрос, ну, типа для чего, зачем.

Д.ЗИЦЕР: Ну, подождите, не пугайте себя заранее. Спорт – такая же профессия, как все остальные прекрасные профессии в нашей жизни. Если все пойдет, и он будет получать от этого удовольствие, не исключено, что он выберет это профессией, и вы окажетесь рядом с ним, и сделаете его опять-таки увереннее, сильнее, и он пойдет в этом направлении к вящей радости и вашей, и самого себя.

Но, если, вот представьте себе, ваш 3-летний мальчик, а вдруг он Достоевский будущий? А вы этого Достоевского пошлете мотокроссом заниматься силой. Вы этого не сделаете, да? И что получилось?

ДЖАСТИНА: И вот именно это самый мой большой страх.

Д.ЗИЦЕР: И тогда у нас получился несчастный человек, который занимается не те, что он любит, и мы все потеряли Достоевского нынешнего. Зачем нам туда ходить? Сейчас у нас все хорошо, сейчас он это делает. Постарайтесь сделать так, чтобы он продолжал получать от этого удовольствие.

Это немножко похоже на рассуждение в конце прошлого часа, как сделать так, чтобы дети с удовольствием ходили в школу. Ну, получает пусть удовольствие, пусть тренер будет хороший, пусть он строит ему, вот как бы это сказать, понятную ему успешность, пусть он не будет, не окажется зажат в ловушке оценок – сейчас ты хороший, сейчас ты нехороший, пусть с ним говорят профессионально, пусть мама и папа его тоже не оценивают в зависимости от результатов тех или иных, а поддерживают в том, что он любит. Ну, вот, собственно, и все.

И тогда произойдет самое главное, Джастина, тогда, в первую очередь, он не побоится, когда ему будет 7 лет, прийти и сказать маме и папе – дорогие друзья, я понимаю, что я вас расстраиваю, но теперь я буду заниматься горными лыжами. Или – дорогие друзья, я понимаю, что я вас огорчу, но я вот понял, что, на самом-то деле, мне круче всего, не знаю, ваять скульптуры, а спортом мы будем вместе заниматься, бегать, играть в волейбол летом и так далее. Ну, цель-то у нас такая, если я верно понимаю?

ДЖАСТИНА: Конечно, конечно, цель такая.

Д.ЗИЦЕР: Ну, так и отлично.

ДЖАСТИНА: Все очень просто, когда слушаешь Диму Зицера.

Д.ЗИЦЕР: А потому что я сегодня, между прочим, с этого начал. Все очень просто, и это, потому что вы такая молодец. И потому что, еще раз я это говорю не для того, чтобы вас похвалить и всех родителей похвалить, потому что решение находится внутри нас. Я в этом смысле нужен просто, знаете, как, ну, бывает рыжий клоун и белый клоун, вот я такой отбивающий клоун в этом смысле. Вы сами все знаете, я только подачи даю. Потому что, если бы вы сейчас послушали какую-нибудь программу и был бы похожий вопрос у кого-то, уверяю вас, вы бы сказали – ну, как же она не понимает, это же так просто. Нет, это не просто, когда мы находимся внутри. Так что все в порядке. Вот сейчас вдруг это открылось, вы говорите, так все просто, ну, я вас поздравляю, ура.

ДЖАСТИНА: Спасибо огромное.

Д.ЗИЦЕР: И вам тоже. Привет Екатеринбургу.

Кто это у нас сейчас на линии? На линии у нас Светлана из Подольска.

СВЕТЛАНА: Здравствуйте, Дима.

Д.ЗИЦЕР: Такой немножко у нас сегодня женский день. Подождите, это не то, что я не рад, я очень-очень рад, но как-то, мужчины, как-то тоже подтянитесь, ну, что же это действительно, совершенно не слышу баритонов сегодня. Да, Светлана?

СВЕТЛАНА: Здравствуйте, еще раз. Дима, хотела задать вам такой вопрос. Вот у нас сын средний, мальчик, ему 5 лет сейчас. Где-то примерно года два назад, вот в 3 года началось непринятие всей одежды, скажем так. До какого-то определенного момента он мог одеть и колготки, и носки на колготки, и сверху штаны, ну, как все обычно это делают. Потом он…

Д.ЗИЦЕР: Кто это обычно надевает носки на колготки и сверху штаны, ну-ка, расскажите мне, пожалуйста?

СВЕТЛАНА: Ну, зимой надевают, вот так колготочки, носочки, потеплее, валеночки.

Д.ЗИЦЕР: Это что у вас муж так ходит, Свет?

СВЕТЛАНА: Нет. Ну, маленькие все обычно так надевают.

Д.ЗИЦЕР: Так, значит, теперь смотрите, дорогой друг, это вы еще не задали вопрос, а я уже к вам пристал. Но, с другой стороны, вы знали, с кем имеете дело. Слушайте, ну, подождите, вот вы услышьте, не все так одеваются, а маленьких детей всех так одевают, это важный момент, правда?

СВЕТЛАНА: Да, да, это точно.

Д.ЗИЦЕР: Мы услышали, зафиксировали, пошли дальше. Все, не буду мучить, давайте дойдем до конца вопроса.

СВЕТЛАНА: Вот я не помню, в какой момент он стал отказываться от каких-то вещей. Ну, может быть, от колготок как-то мы сами отошли, родители, я не помню уже точно. Но вот где-то, вот опять же повторюсь, года два назад началось такое, что вот это я не хочу, вот это хочу. Мы говорили – пожалуйста, без проблем, одевай вот эту футболку, эту не хочешь, не одевай.

И потом началось – это мне неудобно, это мне тут неудобно, это мне там неудобно. Ну, хорошо, давай найдем удобную одежду. Как-то выбирали из пяти штанов одни, двое штанов и одевали, ну, так же с кофтами, с футболками, с куртками. В прошлом году в начале следующей зимы мы начали носить, к примеру, ярко у меня, начали носить шапку, зимнюю теплую шапку с бумбоном, с завязками.

Потом он поносил ее, наверное, месяц, ну, в которой ходил уже опять же в 3-годовалом возрасте, потом было 4 года ему, и вот сказал – мне бумбон неудобен. Ну, хорошо, без проблем. Я ему сначала говорю – ну, как неудобен, он тебе же был удобен вчера, а сегодня стал неудобен. Нет, неудобен. Хорошо, отрезали бумбон. Все, походил, день, два или неделю – мне неудобны завязки. Слушай, тебе вчера были удобны эти завязки, как они тебе сегодня стали не удобными? Нет, они мне неудобны. Хорошо, отрезали завязки.

Через две, три недели, это, наверное, февраль месяц был – мне неудобна эта шапка. Ну, зима на улице, послушай, как шапка неудобна? Неудобна, не хочу носить. Ну, ладно, зима на улице, в принципе, комбинезон мы купили, уже как бы знали его вот такую черту, особенность, что ему одежда вся неудобна становится.

Съездили с ним в магазин, выбрали ему комбинезон, который он надевает. Ладно, комбинезон с капюшоном, хорошо, ходи без шапки, без проблем, ну, как бы в комбинезоне в этом. Ну, он и под комбинезон вот в начале прошлой зимы перестал тоже одевать совсем, ну, даже сменные, можно сказать, штаны. Вот мы приходим в детский сад, чтобы снять комбинезон и пойти сразу в группу в штанах, ну, в принципе, это удобно, чем снять комбинезон, потом одеть штаны, потом опять снять штаны, одеть комбинезон, как-то, мне кажется, проще снять комбинезон и пойти.

Д.ЗИЦЕР: Кому?

СВЕТЛАНА: Ну, ему, наверное.

Д.ЗИЦЕР: А он при этом не согласен с вашей точкой зрения. Ну, не важно, давайте дальше.

СВЕТЛАНА: Ну, да, ну, как бы я не настаивала, хорошо. У нас все удивлялись немножко, как у вас так вот Богдан ходит в одном комбинезоне, а под ним только вот нижнее белье, можно сказать, трусики, футболочка и все, больше ничего. А сейчас он на улице…

Д.ЗИЦЕР: Я жду финала, я уверен, что все слушатели тоже ждут финала – что же сейчас? Света, что же сейчас?

СВЕТЛАНА: На улице 10 градусов, он ходит в штанишках, ну, и то, которые мы выбрали из 10, наверное, пар, он говорил – мне все неудобно, неудобно. Я говорю – Богдан, давай, вот эти все 10 пар штанов, давай выберем одни из них самые удобные. Все померяли, во всех он там покривлялся, поговорил, что неудобно. Я говорю – выбери самые удобные из десяти. Хорошо, выбрал. Ходит в этих теперь одних штанах. И кофточка, вот трикотажная кофточка с длинным рукавом, на улице 10 градусов, я переживаю, трикотажная легкая кофточка.

Д.ЗИЦЕР: Вопрос-то, в чем?

СВЕТЛАНА: И он вот в ней гуляет. Ну, как ему помочь, чтобы ему стало более удобна одежда. Мы согласны выбирать.

Д.ЗИЦЕР: Ой, Светлана, ну, подождите, ну, вы же знаете ответ, ну, я точно знаю, что вы знаете ответ. Я прямо в ваших вопросах слышу.

СВЕТЛАНА: Ну, я знаю, что вы скажете, наверное.

Д.ЗИЦЕР: Ну, что я скажу вам?

СВЕТЛАНА: Значит, ему так комфортно. На улице замерзнет, захочет, оденется, правильно?

Д.ЗИЦЕР: Во-первых, да. Но я добавлю к этому кое-что еще. Я добавлю к этому вот, что. Вот вы рассказали, значит, сага практически такая была – наши отношения с одеждой. В какой-то момент вы передавили, ну, явно это звучало, это точно со стороны сейчас нас слышат хорошо. Где-то вначале вот мы там надевали, как вы рассказали вот эту трогательную историю про колготочки, наверх носочки, наверх штанишки, наверх там, не знаю, что, передавили, он не заметил. Не важно, это не то, что я вас ругаю и вам не за что себя ругать.

Дальше вы рассказали, вот не знаю, вы обратили внимание или нет, историю, которая повторилась много раз – мам мне неудобны завязочки. Ну, что же тебе неудобны завязочки? Кончается тем, что мы срезаем завязочки. А середина-то зачем в этой истории? Мам, мне нужна помощь, помоги мне с завязочками. Сынок, конечно, помогу, господи, если могу помочь. Там в середине во всем вашем рассказе каждый раз в каждой ситуации было внутреннее нравоучение такое немножко, если вы заметили.

Теперь, это могло привести к тому, что для него это важная эмоциональная точка. Что он собственную самостоятельность видит в том, чтобы немножечко нервировать маму и, может быть, папу, может быть, кого-то еще на тему одежды, потому что это у мамы такая, знаете, слабое звено, это такая кнопка красная. И не исключено, что он на эту кнопку время от времени давит. Он не со зла давит, но так получилось. Было бы про другое, он бы про другое давил. Это важный момент.

Следующий важный момент. Вы абсолютно правы, мне кажется, что ваш чудесный умный мальчик может вместе с вами сформулировать, на самом деле, в чем ему удобно, и чего он хочет. Прямо сформулировать заранее. Вот сейчас он бежит, так сказать, у нас немножко телега стоит впереди лошади. Надо попробовать развернуть. А как развернуть, мы поговорим, знаете, когда? После того, как послушаем новости и рекламу.

Продолжаем разговор со Светланой. Вы же здесь, Светлана, правда?

СВЕТЛАНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и класс. Ну, давайте, появились ли вопросы, во-первых, за эти минутки относительно того, о чем мы говорили?

СВЕТЛАНА: Да, вопрос появился. Ну, а как же вот он, например, говорит – не хочу одевать вот сейчас, не хочет одеваться, ну, что же, ну, как его направить, чтобы он все-таки оделся по погоде? Но на все соглашаться ведь тоже нельзя.

Д.ЗИЦЕР: Ну, подождите, нет, я же не сказал соглашаться. Он умный мальчик у вас вообще?

СВЕТЛАНА: Ну, да, умный, конечно.

Д.ЗИЦЕР: А в чем проявляется его ум, расскажите? Сложный вопрос. Вам досталось, да, это правда, но ничего не поделаешь. Я полон энергии, у меня первый эфир в этом году, понимаете, так что поймите меня правильно. Давайте.

СВЕТЛАНА: Он выполняет свои какие-то вот задания, делает, например, занимается конструктором, строит и выполняет, придумывает новые ролевые сюжеты.

Д.ЗИЦЕР: Это круто. А еще я думаю, ну, давайте, ладно, я за вас скажу, а еще, я думаю, что ум это же способность к анализу, правда?

СВЕТЛАНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Он способен анализировать, я полагаю. То есть я почти уверен, что он способен анализировать. Я не имею в виду, что он анализирует, как профессор 60-летний, но он способен анализировать, как человек 5 лет. И поэтому вопрос, который я задам вам, может, у вас есть ответ, а когда он говорит «я не хочу это надевать», он что имеет в виду?

СВЕТЛАНА: Он говорит – мне неудобно.

Д.ЗИЦЕР: И? И что он имеет в виду?

СВЕТЛАНА: Не знаю.

Д.ЗИЦЕР: То есть, какой исход этой ситуации он бы предпочел или его бы устроил?

СВЕТЛАНА: Не одевать вовсе.

Д.ЗИЦЕР: И?

СВЕТЛАНА: И пойти, в чем вот он хочет, ну, например, в трусах.

Д.ЗИЦЕР: Ну, отлично. Ну, вы серьезно сейчас говорите про «в трусах»?

СВЕТЛАНА: Нет, ну, он не выйдет, потому что он говорит – я стесняюсь. Вот я ему летом предлагала без майки, а он – мне неудобно в майке, я говорю – ну, иди без майки, на улице тепло, можешь идти без майки. Он – я стесняюсь, надо мной будут смеяться. Я говорю – над тобой никто не будет смеяться, на улице погода позволяет. Ну, он так и не выходил.

Д.ЗИЦЕР: Не будут или будут, потому что я знаю, знаете, его маму, маму Свету, которая очень обращает внимание, как смотрят окружающие, когда они приходят в комбинезоне, под которым ничего нет. Так что спокойно.

СВЕТЛАНА: Ну, нет, я ему про это не говорю, это я…

Д.ЗИЦЕР: Да, но вы сказали мне, а он про это видит. Мы же договорились, что он умный мальчик, правда, он же сам все это наблюдает.

СВЕТЛАНА: Ну, да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, ладно, я не буду сейчас вас запутывать. Мне кажется, что просто вам нужна перезагрузка, вот, как в компьютерной игре, нужна перезагрузка. Мне кажется, что вам нужно выбрать вечерок или день, субботу, воскресенье, когда вы в хорошем настроении и он в хорошем настроении, и сказать – слушай, я придумала такую историю, давай-ка мы с тобой придумаем вместе твой гардероб. Вот придумаем от нуля. Все, забудем майки, колготки, носочки, я не знаю, комбинезоны, шапки, все забудем.

Давай возьмем с тобой, например, карандаши, предположим, я не знаю, вы рисуете или нет, если нет, что-нибудь другое возьмем. Ну, для примера карандаши и нарисуем, в какой бы маечке тебе было удобно, в каких штанишках тебе было бы удобно. Вот давай придумаем. Даже, ты знаешь, что, даже, если таких штанишек нет в природе, давай мы попробуем с тобой это придумать.

Значит, на первом этапе вы очень весело про это похихикаете, уверяю вас, потому что это прикольно придумывать, вы поиграете в модельеров таких оба. На втором этапе вы обнаружите, вы, мама Света, я имею в виду, обнаружите, что вообще-то много из того, что вы придумали, у вас есть. На третьем этапе не исключено, что у вас возникнет такое совместное приключение очень интересное, когда что-то вы вместе с ним переделаете, перешьете, что-то купите, наверное. Вот, что я, на самом деле, предлагаю, ну, так сказать, уже сокращая весь наш диалог. Я думаю, что вот так. Я думаю, что это надо отдать в его руки.

Теперь, поскольку он мальчик умный, я, кстати говоря, в этом уверен, что он умный мальчик, я вас просто так подкалываю, извините, и спрашиваю, что вы про это думаете, я-то как раз думаю, что он очень умный. Не волнуйтесь, он не будет зимой ходить в трусах. Дети и вообще люди зимой начинают ходить в трусах, когда они делают это, ну, в бытовом варианте говоря, кому-то назло. Теперь, что такое назло? Он же не то, что он хочет специально, чтобы вы злились. Это когда мы разрабатываем какую-нибудь такую болевую точку. Ну, самая простая, вы ее точно помните по своим 14 годам, когда мама говорила вам – Света, надень шапку, и Света сначала ее не надевала, а потом снимала за углом, даже при том, что было холодно. Было такое?

СВЕТЛАНА: Было.

Д.ЗИЦЕР: Откуда я узнал, Свет?

СВЕТЛАНА: Обычно так происходит, происходило у нас.

Д.ЗИЦЕР: Обычно так происходит, отлично. Теперь, если мы с вами хотим, чтобы у вас так не происходило, кто-то должен остановиться. Я предлагаю вашу кандидатуру. В какой-то момент должна быть перезагрузка – все, я больше так не делаю. Теперь, если я вспомню ваше детство, раз уж я так угадал, то почему вы так поступали? Но ведь на самом-то деле мама была права? А почему вы так поступали, как вам кажется?

СВЕТЛАНА: Ну, да, назло.

Д.ЗИЦЕР: Ну, нет, не назло, нет, вы наверняка маму очень любите и любили и вы не хотели, чтобы она злилась. Но вот какая-то другая там причина была. Вот давайте вспомним, почему вы так поступали и вообще-то большинство поступает именно так. В ответ на что?

СВЕТЛАНА: Ну, потому что я сама решаю, тепло мне или холодно.

Д.ЗИЦЕР: Кто молодец? Света молодец.

СВЕТЛАНА: Я молодец.

Д.ЗИЦЕР: Потому что это посягательство, абсолютно точно, это посягательство на ваше тело в определенном смысле. На ваши вкусы, на ваши взаимоотношения с мальчиками, да, наверное, чуть позже и так далее. Вот и все.

Теперь, если бы ваша мама, я уверен, самая лучшая мама на свете, но, если бы она в этот момент выдохнула и отпустила, что сделала бы умная девочка Света? Она бы надела шапку, потому что холодно. У нее не было бы другой игры вместо этой – надену шапку, сниму шапку, маму пораздражаю заодно, подростковый максимализм проявлю. Света просто надела бы шапку, потому что на улице холодно. Света же укрывается одеялом, потому что холодно ночью спать, Света одевается по погоде, это абсолютно то же самое. Все.

То, что мы с вами быстро делаем, и мы успели в 5 лет, и это очень-очень круто, мы создаем новую систему координат и говорим – слушай, старик, давай по-твоему. Все. Но только ему 5 лет, поэтому мама должна быть рядом, мама с юмором, мама поддерживающая, мама рисующая, ну, я все это уже сказал. Попробуем?

СВЕТЛАНА: Попробуем. И можно еще вопрос. Тапки тоже…

Д.ЗИЦЕР: Совсем коротенький, потому что меня там ждут уже, понимаете, ждут. Кира из Москвы 7 лет меня ждет. Ну, давайте.

СВЕТЛАНА: Летом привык ходить в тапочках вот в летних, и сейчас вот он готов их одевать каждый день, потому что они удобнее, чем ботинки, чем кроссовки. Это туда же вопрос, правильно? Точно так же действовать?

Д.ЗИЦЕР: Ну, конечно. Ну, дружище, это то же самое, он привык ходить в тапочках, эти тапочки, между прочим, кто-то купил или подарил и так далее, они не сами в его жизни возникли. Ну, выберите в кавычках новые тапочки. Он не дурачок, когда в тапочках он промочит ноги, и ему будет неприятно, плохо и вообще никто не хочет ни болеть, ни с мокрыми ногами ходить.

Есть больше одного варианта просто, есть просто больше одного варианта – тапочки или кеды. Есть что-то третье. Есть резиновые сапоги, я не знаю, что. Придумайте. Вот вы, как девочка должны вообще в этом хорошо разбираться, правда же? У вас же наверняка в детстве были такие куколки из картона, на которые одежки всякие надевали, правда?

СВЕТЛАНА: Да,

Д.ЗИЦЕР: У всех были и у вас были. Ну, вот в такое поиграйте с ним, прямо в такое. И поиграйте с ним в то, что, а вот сейчас зима, что мы на ножки ему наденем, этому нашему, это я уже новую игру придумал. Ну, берите любую, старую, новую, берите, какую хотите. Вот и все. Света, я прощаюсь с вами. Слушайте, напишите, когда вы проведете эту занимательную игру, напишите, ладно?

СВЕТЛАНА: Хорошо.

Д.ЗИЦЕР: Или позвоните даже, потому что будет очень любопытно послушать, чего получилось. Спасибо вам большущее.

На линии у нас, как я и обещал, Кира 7 лет из Москвы. А рядом, между прочим, мама Аня. Кира, здравствуйте.

КИРА: Здравствуйте.

Д.ЗИЦЕР: Рад вас слышать очень-очень. Я, вы знаете, что, Кира, я уж подумал, у меня сегодня, первый раз я на радио в этом году, думаю, неужели никого из детей не будет. И тут так удачно вы заглянули к нам. Я вас слушаю, Кир.

КИРА: Что делать, если я очень долго сижу в телефоне, но никак не могу остановиться и после этого (неразборчиво). Что мне делать? Я еще потом в плохом настроении, грублю родителям. Что мне делать?

Д.ЗИЦЕР: А подождите, Кира, подождите, что-то какая-то странная история. А вы хотите меньше сидеть в телефоне? Или это мама хочет, чтобы вы меньше сидели в телефоне?

КИРА: Я хочу, чтобы…

Д.ЗИЦЕР: Нет, мне кажется, это немного смешноватая какая-то история тогда, Кир. Ну, вы чего, вам 7 лет, если вы не хотите в телефоне сидеть и не сидите. Мне кажется, там что-то посложнее немножко.

КИРА: Я смотрю TikTok и никак не могу с ним остановиться. Что мне делать?

Д.ЗИЦЕР: Ну, мне кажется, Кира, если вы, действительно, если это честно-пречестно, это вот не мама считает, что тут есть какая-то проблема, а вы считаете, ну, мне кажется, просто не начинать и все. Если вы честно хотите не проводить много времени с телефоном, ну, не смотрите туда. Ну, вот смотрите, у вас сейчас рядом, я правильно понимаю, что у вас там рядом мама Аня, правда?

АННА: Да, мама здесь.

Д.ЗИЦЕР: Мама здесь. Ну, привет, мама Аня. Кир, я сейчас задам вопрос маме, а вы слушайте внимательно, потому что, мне кажется, что это может быть ответом и для вас. Скажите, мама Аня, если вы не хотите есть огурцы, что вы делаете?

АННА: Я, если не хочу есть огурцы, я не ем огурцы, безусловно.

Д.ЗИЦЕР: Правда же? Вот это да. Так, теперь я задам вопрос вам. Если Кира, действительно, Кира первый ребенок в моей жизни, который не хочет проводить время в телефоне, но я готов, я открыт новому. Если Кира, действительно, не хочет проводить время в телефоне, то, мне кажется, вам не надо заставлять ее проводить время в телефоне, Аня.

АННА: Нет, она хочет проводить, она хочет. У нее запрос был научиться самостоятельно останавливаться вовремя и не пересиживать, а не не смотреть вообще.

Д.ЗИЦЕР: Ну-ка, скажите мне, Кира, вы с нами, правда? Я с мамой разговариваю, но вообще-то я разговариваю для вас. Вы с нами, правда?

КИРА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Если будет любой вопрос, сразу останавливайте нас и спрашивайте. А скажите мне, приведите мне, пожалуйста, Аня, пример какой-нибудь чего-нибудь другого, другого занятия, когда Кира умеет останавливаться. Вот вы сейчас можете подумать полторы минутки, у нас реклама, и сразу расскажете потом.

Ну, что, мама Аня и дочка Кира, придумали? Ну, давайте.

АННА: Да. Мы вспомнили, что, например, когда Кира играет, а потом понимает, что ей уже надоело и наскучило, она спокойно прекращает это делать.

Д.ЗИЦЕР: И что же это означает? Ваш анализ, Анна?

АННА: Это мой анализ должен быть или Кирин?

Д.ЗИЦЕР: Ваш, ваш, а вы думали.

АННА: Мой анализ заключается в том, что есть занятия, которые, вот вы, кстати, спросили про огурцы, понятное дело, что я не ем, когда не хочу. А, например, есть же не только огурцы, вот с чем-то сладким у меня дела обстоят по-другому, то есть я периодически, я понимаю, что уже стоило бы закончить, например, а не могу. То есть такое со мной бывает.

Д.ЗИЦЕР: И мы обнаруживаем, Аня, в этот момент удивительную связь между матерью и дочерью. Класс.

АННА: Конечно.

Д.ЗИЦЕР: А скажите мне, Аня, Кира, слушай внимательно, сейчас мама вместо меня на все ответит. А скажите, пожалуйста, Аня, а что вам может помочь остановиться со сладким?

АННА: Мне может помочь осознанность, понимание того, что…

Д.ЗИЦЕР: Ну, хорошо, забьем на время на осознанность. Ну, осознанность не всегда помогает, сказали вы, и я с вами абсолютно согласен, у меня та же история. Что еще, кроме осознанности, которая прекрасна и может помочь нам всем, может нам помочь?

АННА: Помочь остановиться тогда, когда надо остановиться?

Д.ЗИЦЕР: Да, да.

АННА: Знания.

Д.ЗИЦЕР: Это то же самое, что осознанность. Хороший вопрос, спасибо. Давайте я, все. Поскольку я хочу еще успеть сегодня поговорить с кем-то кроме вас, давайте я коротко прямо и отвечу. Мне кажется, что в этот момент и вам, и Кире замечательной может помочь рядом кто-то, не что-то, а кто-то, кто, либо напомнит о чем-то, либо поможет справиться с этой слабостью. Это ведь слабость, наша слабость. У меня есть свои слабости, Кира, у вас свои, Аня, у вас свои.

Теперь, когда мы сталкиваемся с собственной слабостью, нам помогают наши любимые и близкие, которые в этот момент чуть сильнее, чем мы. Которые могут обнять нас за плечики, да, Аня, и сказать – Ань, пойдем вместо сладкого, давай по соленым огурцам сейчас с тобой вмажем, например. И мы посмеемся, возможно, и пойдем. Ну, или как-то иначе это будет сформулировано.

Мне кажется, во-первых, Кира, что ничего особенного не происходит, и мне кажется, что вы в телефоне остаетесь, потому что вам просто интересно. Мне кажется, что вы сожалеете потом, что вы слишком много там времени провели…

КИРА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Просто потому что вы… Ну, вот у мамы же то же самое бывает, слышите?

АННА: Конечно.

Д.ЗИЦЕР: То же самое абсолютно, мама тоже рассказывает – у меня тоже такое бывает. Это не твоя особенность, Кира, так у всех людей. Поэтому в этот момент, мне кажется, что мы с вами сейчас придумаем эксперимент века. Эксперимент века будет устроен следующим образом. Следующие несколько дней мама Аня в телефоне сидит вместе с дочкой Кирой, вот вместе, поскольку мама Аня очень хочет помочь, правда?

АННА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Вместе играем, вместе смотрим, вместе тусуемся и вместе решаем, когда мы заканчиваем. Не заранее, а вот в тот момент. Потому что заранее очень трудно решить, Ань, сказать – ты будешь играть 25 минут.

АННА: Конечно, однозначно трудно.

Д.ЗИЦЕР: Но мы помогаем Кире, задаем вопрос – слушай, сейчас уже устали или еще не устали?

АННА: Кира скажет «нет».

Д.ЗИЦЕР: Кира не скажет «нет». Ваше прозвище не Кассандра случайно? Кира не скажет «нет», потому что Кира, если, конечно, вы все говорите мне правду, Кира озабочена этим больше, чем вы, если это правда.

АННА: Это правда.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Если это правда, Кире 7 лет, это не много, в 7 лет человеку еще сложнее справиться, чем в 40.

АННА: Конечно.

Д.ЗИЦЕР: Да, мы выяснили, что и в 40, и в 50 у нас бывают проблемы. Поэтому рядом с ней должен быть человек любящий, теплый, приятный, поддерживающий, который поможет ей из этого выбраться. Не даст по рукам, не скажет «пора чем-то заниматься», а скажет, условно говоря – слушай, мы сильные, мы справимся, прикольно, у меня такие дела есть, давай. Но для этого этот человек должен оказаться внутри с самого начала вместе с Кирой. Понимаете?

АННА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Кир, поняла примерно?

КИРА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, все. Все теперь в ваших с мамой руках. Прощаемся?

АННА: Да, спасибо.

КИРА: Спасибо, до свидания.

Д.ЗИЦЕР: Спасибо, друзья. Расскажите потом, как вы провели ближайшую неделю, прямо будет любопытно-любопытно. Даже, может быть, от мамы Ани больше, чем от дочки Киры.

Ну, давайте попробуем еще один звонок, попробуем коротко. Мария из Петербурга, здравствуйте.

МАРИЯ: Здравствуйте, Дмитрий. Спасибо большое…

Д.ЗИЦЕР: Дима, Дима, даже не путайтесь, не улучшайте мое имя, потому что сейчас начнется – полное Вадим, туда-сюда. Давайте сразу к вопросу, у нас с вами две минуты.

МАРИЯ: Смотрите, значит, захожу с дочкой в магазин канцелярских товаров, мы с ней долго…

Д.ЗИЦЕР: Сколько дочке?

МАРИЯ: 8. Такая, ну, отличница, она такая, значит, перфекционистка у меня. Мы долго выбираем что-то, ходим, я не взяла корзину, плачу на кассе, выходим из магазина, садимся в машину, там за два квартала, и я достаю из кармана безрукавки канцелярский клей такой большой, красивый рублей за 200. Я его машинально, значит, положила в карман.

Д.ЗИЦЕР: Ай-ай-ай, так.

МАРИЯ: Мне соответственно дочка говорит – мама, давай его вернем. А я ей говорю – Варя, ты чего, два квартала обратно идти? И мне, я как бы вот это все ей сказала, и мне казалось, что я была с ней честна, и мне, честно говоря, совершенно все равно, что я этот клей, в целом, взяла, и это было для меня про честность про такую, что, ну, из себя корчить как бы каким-то… А потом, ну, я вот как-то в обсуждении, скажем так, с подругами я получила такое оценочное суждение, что, а как, а, если она сейчас решила, что это хорошо взять чужое, например. Ну, и далее там еще есть примеры, но ладно, из-за экономии времени я не буду их приводить.

Д.ЗИЦЕР: Да, давайте, у нас совсем-совсем мало времени, задайте вопрос, во-первых. Коротенечко вопрос.

МАРИЯ: Ну, я права была, что я честно ей сказала, а не пошла с ней за два квартала возвращать этот клей?

Д.ЗИЦЕР: Если бы вы были правы, вы бы не грузились сейчас на эту тему.

МАРИЯ: Если бы была права, не грузилась бы на эту тему.

Д.ЗИЦЕР: Что, а зачем вы мне звоните тогда иначе? Смотрите, нет-нет, я совершенно, поверьте мне, я не ханжа, я последний человек, который скажет вам, что такое хорошо и что такое плохо. Но мне кажется, вам надо сказать дочке – слушай, давай вернем, я про это прогрузилась, посоветовалась с подругами, чего-то давай мы, так сказать, пойдем за своей совестью и вернем эту самую штуку. Это все, господи.

МАРИЯ: А я до сих пор считаю, что тут ничего такого нет.

Д.ЗИЦЕР: Так расскажите о своих переживаниях и избавьтесь от этого, вот, собственно, и все. Ну, что поделаешь, у нас заканчивается программа. Если хотите, завтра мы можем про это поговорить подробно и вообще договорить.

Друзья, обнимаю всех. Первый раз был крутой, надеюсь, что дальше будет не хуже. Хорошего вечера. Пока.