Любить нельзя воспитывать Выпуск 223

Д.ЗИЦЕР: Я приветствую вас, дорогие друзья. Среда, мы начинаем программу «Любить нельзя воспитывать». Я действительно Дима Зицер.

Изменю традиции, начну с сообщения, которое пришло только что, просто хочу на него сразу ответить, для того чтобы оно не ушло, не убежало вниз. Пишет мне Надежда из Москвы. Пропускаю первую часть, Надежда, спасибо вам большущее за добрые и приятные слова. К сути:

«Сегодня узнала, что моего сына Мишу обижают в школе. Несколько мальчиков, 4-5 одноклассников его толкают, запихивают в шкаф, иногда закрывают на указку. Сыну 12 лет, учится в 6-м классе. По его словам, он ни к кому не обращался для решения проблемы, учителя об этом не знают. Обидчики открывают его до того, как приходит учитель в класс. Из-за ковидных ограничений дети сидят в одном кабинете, учителя приходят к ним сами». Пропускаю, длинное сообщение, пропускают некоторую часть. «Выясняется, что и до этого обижали другого мальчика, который с этого года перешел в другую школу, вот они нашли себе замену в лице моего сына», – пишет Надежда. «Завтра классное собрание в школе. Все мысли в голове перемешались. Понимаю, ситуация неприемлема. С кем разговаривать? С чего начать этот разговор? С классным руководителем? С психологом? С директором? С родителями? Ждать до завтра, до собрания или написать сегодня? Научите, подскажите, пожалуйста. Боюсь, от боли не найти подходящих слов».

Уважаема Надежда, вот, что я вам скажу. Первое. Обязательно разговаривать. Второе. Мне кажется, что найдете подходящие слова, если вы сформулируете самое-самое главное. А самое-самое главное вы написали мне в сообщении – ситуация неприемлема. Вы не готовы к продлению этой ситуации даже на одну секунду. Ваш ребенок идет в школу, в школе он должен чувствовать себя в безопасности, это, между прочим, обязанность школы. Это ваш договор со школой, в этом он состоит. Это часть сути этого договора.

Значит, соответственно, мне кажется, что эту мысль очень-очень спокойно нужно донести до директора, на мой взгляд, в данном случае. Заодно я бы добавил к этому, что вы, безусловно, полагаетесь на директора, и вы надеетесь, более того, уверены, что не будет ситуации, в которой крайним окажется ваш сын, в которой он будет подставлен. В которой дети узнают о том, что, так сказать, он жаловался, а дальше они будут предоставлены сами себе и так далее.

Суть, в чем, почему я начинаю с этого сообщения, почему я хочу, чтобы его все услышали. Не только потому, что вы задаете этот вопрос. Потому что, действительно, я считаю, что эта ситуация неприемлема. Что в случае, если наши дети оказываются в таких предлагаемых обстоятельствах, они начинают жить по законам зоны, причем в худшем смысле этого слова. Когда сильный обижает слабого, когда дети сбиваются в стаи и ищут себе жертву. Это ужасно.

Я предварю некоторые возможные реакции, ну, и реакции тех, кто, может быть, только начинает слушать нашу программу. Так вот, я предварю эти реакции и скажу вот, что. Такому поведению дети учатся от взрослых. Даже не думайте говорить о том, что дети жестоки. Дети – отражение того мира, который мы строим для них, и который мы строим вокруг них. Так что в этом смысле будьте уверены, Надежда, точно абсолютно надо разговаривать.

Относительно того, сегодня или завтра, я бы, честно говоря, на вашем месте, сегодня отправил сообщение, написал письмо, возможно, классному руководителю и попросил бы о встрече с директором завтра. Если возникнет разговор, вопрос, на какую тему, собственно говоря, будет разговор, ну, смотрите по обстоятельствам, возможно, стоит поговорить устно уже сегодня. А, может быть, стоит сказать – оставляем этот разговор на завтра, буду рада, если вы будете присутствовать.

Почему я сейчас не даю однозначного ответа, потому что я не знаю, каковы ваши отношения с директором и с классным руководителем, простите, пожалуйста. Был бы у нас разговор, ну, в общем, я бы задал этот вопрос, вы бы что-то ответили, и я бы сориентировался. Вот и все. Надежда, я желаю вам удачи. Я абсолютно уверен не только, что ваше дело правое, а что вообще-то в этой школе надо бы немножко навести порядок, если дети, ученики считают нормой подобное поведение.

Давайте послушаем музыку, дорогие друзья, и к нашим разговорам.

На линии у нас Арсений, молодой человек 16 лет из города Казань, моего любимого города, между прочим. Арсений, я вас слушаю.

АРСЕНИЙ: Здравствуйте. На прошлой неделе звонил мой брат. Вы его, возможно, вспомните, его зовут Саша.

Д.ЗИЦЕР: А о чем шла речь? Речь шла о ваших отношениях с мамой, правильно я помню?

АРСЕНИЙ: Да, вы вспомнили.

Д.ЗИЦЕР: И еще у вас третий брать, средний, да?

АРСЕНИЙ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Я слушаю вас, Арсений. Я давайте напомню только в одно предложение слушателям, кто-то, возможно, не слышал или подзабыл. Действительно, неделю назад у нас был разговор с Александром, со старшим братом Арсения, я, кстати, даже не знал, что вас Арсений зовут, между прочим. Со старшим братом Арсения, который спрашивал, чем он может помочь во взаимоотношениях между Арсением и мамой. Вот такой вопрос был. Да, слушаю вас.

АРСЕНИЙ: Я хочу понять, как вообще общаться с мамой. Я очень хочу понимать ее. Не всегда получается находить, ну, вот, иногда конфликты происходят.

Д.ЗИЦЕР: А вот скажите мне, пожалуйста, Арсений, вот как вам кажется, конфликты происходят, почему? В каких случаях?

АРСЕНИЙ: Когда я что-то не выполняю.

Д.ЗИЦЕР: Ну, вы, это кто?

АРСЕНИЙ: Например, я что-то не сделал или мама что-то, ну, вот она обещала мне что-то, но не исполнила.

Д.ЗИЦЕР: Так, и что тогда происходит?

АРСКЕНИЙ: Ну, начинает злиться, мол, вот ты виноват.

Д.ЗИЦЕР: Ну, подождите, если все так просто, то, действительно, ситуация очень-очень легко разрешима. Если речь идет просто о том, что, ну, вы иногда чего-то не делаете, чего обещали, она иногда чего-то не делает, что обещала, но вы же живые люди. Это вообще-то называется «квиты» в русском языке, нет?

АРСЕНИЙ: Мы начинаем спорить.

Д.ЗИЦЕР: Зачем?

АРСЕНИЙ: Сам не знаю, зачем.

Д.ЗИЦЕР: Нет, не пойдет, так не понятно, Арсений, так не понятно. Вот смотрите, если бы сейчас я разговаривал с мамой, я бы маме задал тот же самый вопрос, а так задаю его вам. Если вы знаете, что это кончается конфликтом, конфликта вы не хотите, ну, чего вы хотите в момент этого спора? Что происходит?

АРСЕНИЙ: Я специально позвонил с мамой. Ну, то есть мама рядом. Я хочу вместе с ней…

Д.ЗИЦЕР: Подождите, давайте я тогда с мамой тоже поздороваюсь. Здравствуйте, я не знаю, как вам зовут, к сожалению.

ЛИЗА: Здравствуйте, добрый день. Меня зовут Лиза.

Д.ЗИЦЕР: Лиза. Лиза, давайте я вашу версию узнаю. Ну, в чем проблема-то? Что мы хотим попробовать изменить?

ЛИЗА: Ну, что хотела бы я изменить. Просто я тоже изучаю, я слушаю психологов, смотрю лекции. Ну, с малых лет, когда он уже был маленький, в первый класс пошел, я вот Екатерину Кес, все лекции ее прослушала. Ну, я стараюсь, ну, сейчас, ну, как бы они говорят, ваше дело выживать в таких ситуациях, ну, как бы мое родительское дело выживать. Когда вот такие конфликты…

Д.ЗИЦЕР: Я не понимаю, что это значит. Давайте конкретно. Я, поскольку не знаю, о ком вы говорите, бог с ними со всеми. Ну, вот сформулируйте вопрос, что не так, Лиза?

ЛИЗА: Ну, они же задали вопрос, не я задала. Ну, как бы я…

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, ну, вы же рядом, ну, давайте воспользуйтесь ситуацией, чего там. Просто я объясню вам, в чем дело. Если речь идет о том, что вы ничего не хотите менять, и вам отлично, то с Арсением мы тоже ничего не сможем изменить, понимаете, какая штука? Поэтому я спрашиваю вас.

ЛИЗА: Мне бы хотелось, что человек услышал бы с одного раза. Вот сказали человеку то-то, то-то, и не слышит человек. Сто раз скажут, двести раз скажут, не слышит.

Д.ЗИЦЕР: А что это значит? Вы же читали, Лиз, вы же читали книги по психологии, что это значит, если человек не слышит с первого раза? Что это означает? У вас же тоже такое бывает.

ЛИЗА: Ну, значит, он не готов пока. Ну, бывает, наверное, да. Не готов…

Д.ЗИЦЕР: Точно. Ну, правда же, я ведь правду говорю, вы не являетесь единственным исключением в мире. У вас тоже такое бывает, что вы не слышите с первого раза.

ЛИЗА: Да, конечно, слов нет, наверное, бывает.

Д.ЗИЦЕР: А что, например, вы хотели бы, чтобы Арсений услышал с первого раза? Ну, вот, например?

ЛИЗА: Ну, например, когда я его приглашаю кушать или, когда я скажу, например, пора спать, уже время 11, 12, что пора бы… Или утром, например, самое страшное дело, когда утром в школу надо, ты будишь, будишь, а человек и не просыпается. Я говорю – ну, ладно, я не буду будить, как хочешь, твое дело. Ну, как-то вот так.

Д.ЗИЦЕР: Ну, так и не будите.

ЛИЗА: Вот я и не бужу.

Д.ЗИЦЕР: Нет, ну, подождите, Лиза, вопрос, ведь смотрите, вопрос, действительно, чего вы хотите в этой ситуации. Честно. Вот вы, я обещаю вам, что я Арсения сейчас тоже спрошу, мы, конечно, не можем всю программу только с вами разговаривать, но поговорим. Подождите. Вы хотите, ему 16 лет, правда? 16 это взрослый, в общем, такой парень. Теперь, ну, вряд ли вы хотите, чтобы в 16 лет, если мама говорит ему, не знаю, иди спать, он брал под козырек и шел спать. Разве так бывает? Я не верю, что вы считаете, что так может быть.

ЛИЗА: Я имею в виду, пусть он до часу может сидеть, утром надо вставать. Вот ты не спишь, ты бери ответственность за свое, как бы скажем, поведение.

Д.ЗИЦЕР: Ну, а чего вы нервничаете? Ну, подождите, а чего вы нервничаете? Он не встает, и все. Давайте мы спросим. Он рядом же? Арсений нас слышит ведь, правда?

ЛИЗА: Рядом он, рядом.

Д.ЗИЦЕР: Арсений, как нам с мамой поступить на тему того, что утром происходит? Дайте нам совет.

АРСЕНИЙ: Не знаю.

Д.ЗИЦЕР: Как не знаю? В смысле? Смотрите, я кое на какое волшебство готов, но мои возможности ограничены, поэтому мне нужен ваш ответ. Вы бы как хотели, чтобы было? Я прямо сейчас с мамой договорюсь, прямо в прямом эфире договорюсь. Я вас понимаю, что вы, естественно, вам 16 лет, вы сами решаете, когда вам идти спать. А утром, как маме правильно себя вести, Арсений?

АРСЕНИЙ: Если я не просыпаюсь, то это моя вина.

Д.ЗИЦЕР: Нет, причем тут ваша вина, никто никого не осуждает. Мы договариваемся сейчас, мне попробовать договориться с мамой, чтобы она утром вообще к вам не подходила? Вы сами берете на себя ответственность за утренний подъем, я правильно понимаю?

АРСЕНИЙ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Лиза, мы решили кое-что? Устроит нас такое простое решение, устроит?

ЛИЗА: Да, очень даже устраивает. Встал и пошел, не встал…

Д.ЗИЦЕР: Что-то мне подсказывает, что вы лукавите, Лиза.

ЛИЗА: Нет, я ему…

Д.ЗИЦЕР: Легкий смешок такой я слышу, который указывает мне на то, что вы лукавите. Но, если серьезно, вот давайте, почему я пошел таким простым путем? Потому что чаще всего подобные конфликты решаются очень простым способом, честное слово. Слушайте, вы взрослые оба, вы имеете право быть разными, вы разные люди. Ну, что, он молодой человек 16 лет, вы женщина взрослая, у вас разное, между прочим, детство было, у вас разный опыт в жизни, у вас разные взгляды.

Теперь, поскольку вы, полагаю, люди близкие друг другу, надо договариваться. Как договориться? Да вот так и договориться. Все, мам, утром встаю я. А, если не встаю, ну, не встаю.

ЛИЗА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, чего еще будем делать? Или все, с этого момента у нас идеальная жизнь началась? Арсений? Ну, или Лиза, пожалуйста.

ЛИЗА: Ну, Арсений молодец, что он решил сюда к вам позвонить, ну, как бы мне это радостно даже, что он хочет какой-то…

Д.ЗИЦЕР: Это вообще сейчас не важно абсолютно. Это вообще пропускаю мимо ушей. Это не важный момент.

ЛИЗА: Хорошо.

Д.ЗИЦЕР: Все, Лиз? Все остальное прошло само собой?

ЛИЗА: Да, спасибо большое.

Д.ЗИЦЕР: Да ладно, да ладно. А с едой, что вы будете решать? А с тем, что он надевает на себя, будете решать? А с тем, как он время проводит? Или с этим, подождите, или с этим у вас нет никаких проблем?

ЛИЗА: Ну, как бы особо сильных проблем уже нет, были проблемы, мы уже решили. Надел, надел, это же его тело, как я могу, ну, как бы на него какие-то претензии делать. Это его тело.

Д.ЗИЦЕР: Так, ну-ка, поговорю-ка я с вашим сыном сейчас полминутки. Арсений, а что, мама звучит совершенно, как такая продвинутая, понимающая, что не так, Арсений?

АРСЕНИЙ: Мама не всегда понимает, когда я хочу вот общаться с мамой так, как, если бы это был мой друг, с другом.

Д.ЗИЦЕР: А это, что значит? А что это значит? Как с другом, это как?

АРСЕНИЙ: (неразборчиво), что я играю. Она будет понимать то, чем я занимаюсь. Она не понимает. Например, вот я хочу заниматься программированием, к примеру…

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, я, к сожалению, должен уйти сейчас на рекламу и новости. Но вы останьтесь, пожалуйста, на несколько минут и поформулируйте, чего вы хотите.

Я на линии у нас, я напомню вам, Арсений и Лиза, с которыми мы, в общем, довольно долго уже разговариваем. Но сейчас мы как-то попробуем прийти к какому-то результату. Итак, ну, давайте, Арсений, не знаю, за кого хвататься. Ну, чего хотите-то?

АРСЕНИЙ: Я хочу, чтобы я мог общаться с мамой, как с другом.

Д.ЗИЦЕР: Не получится, Арсений. Арсений, подождите, не получится. Давайте другое.

АРСЕНИЙ: Очень жаль.

Д.ЗИЦЕР: Нет, ну, а почему? Ну, почему? Мама это мама, друг это друг. Бывают разные отношения с мамами. У вас же есть друзья, наверное, вы же не хотите с другом общаться, как с мамой, например. Ну, что сразу жаль. Просто, как с другом, знаете, это такое принятое выражение. Но вообще-то оно не всегда верное. Мне кажется, что вы хотите, чтобы у вас с мамой были отношения, как с мамой, разве нет?

АРСЕНИЙ: Ну, с мамой, да, именно с мамой. Но так, чтобы она…

Д.ЗИЦЕР: Теперь давайте сформулируем, что это такое.

АРСЕНИЙ: Чтобы она меня понимала.

Д.ЗИЦЕР: Это как? Вот что маме, давайте, вы сейчас маме можете сказать, что ей нужно сделать, для того чтобы вас понимать.

ЛИЗА: Что мне нужно сделать, чтобы понимать?

Д.ЗИЦЕР: Лиза, Лиза, подождите. Вы готовьтесь, я сейчас вам те же вопросы задам. У нас две минутки, по минутке на каждого. Ну, давайте.

АРСЕНИЙ: Ну, собственно, к примеру, вот я начинаю, работаю, ну, я не знаю, играю, к примеру, вот у меня есть какие-то любимые игры, к примеру. И мама смотрит – а что это такое, Арсений? Что это такое? И начинаешь ей объяснять, она такая – ой, не надо. Не надо, не надо. Ну, то есть она…

Д.ЗИЦЕР: А вы хотели бы… Нет, нет, вы не рассказывайте мне бытовые конфликты. Как бы вы хотели, чтобы мама реагировала? Вот расскажите, сейчас, действительно, возможность уникальная, даю вам честное слово. Прямо словами расскажите.

АРСЕНИЙ: Ну, я хочу, чтобы она хотя бы это не отталкивала.

Д.ЗИЦЕР: Лиза? Лиза, вы со мной?

ЛИЗА: Я здесь, да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте так, давайте попробуем решить хотя бы одну маленькую проблему, потому что из маленького получается большое. Арсений говорит так – вот, мам, когда я чем-то занимаюсь, ты, если можно, не говори сразу, что это глупость какая-то, а попробуй в это вникнуть, мне будет приятно. Можем попробовать пообещать Арсению это?

ЛИЗА: Да, конечно, попробуем. Потому что, как сказать, вот он захотел программирование, хотя занимался другими делами, он на изо ходил, бросил их, программированием занялся. Я говорю – ну, ладно, раз тебе нравится программирование, программируй. Он хочет мне все это как бы внедрить. Я говорю – я это не понимаю, говорю, мне эти буковки не нужны.

Д.ЗИЦЕР: Подождите секунду, Лиза. Не в том дело, что он хочет вам это внедрить. Давайте, я могу с вами поговорить, как будто Арсения рядом нет? Он есть, но как будто его нет, ну, как один на один как будто мы разговариваем.

ЛИЗА: Не уходи, куда ты ушел?

Д.ЗИЦЕР: Смотрите, Лиза, это здорово, если он хочет, чтобы его жизнь была хотя бы отчасти вашей. Потому что это прекратится очень быстро, поверьте мне. Ну, Арсений наверняка умный молодой человек. Сколько раз вам нужно объяснить ему, что его интересы вам не интересны, чтобы он плюнул на это?

ЛИЗА: Нет, мне интересны его интересы.

Д.ЗИЦЕР: Ну, так интересны, учите программирование тогда, Лиза.

ЛИЗА: Да, вот буду учить программирование.

Д.ЗИЦЕР: Ну, ну, не соглашайтесь так быстро, ладно. Я только-только, как это, строго вам сказал, и вы тут же согласились. Но смотрите, о чем я говорю, ребята, я говорю сейчас это вам обоим. Честно говоря, вы чудесные, потому что неделю назад, когда я услышал этот разговор, я думал, у вас там вообще сковородки летают. Слушайте, это чудесная история, когда два человека хотят оба все-таки пойти навстречу друг другу. Поскольку, действительно, нам надо заканчивать этот разговор, я дам вам рекомендацию просто от себя, а дальше захотите – послушайте, не захотите – нет.

На первом этапе нужно это делать немножко искусственно, интересоваться жизнью друг друга. Искусственно. Вот как? Лиз, это хороший пример с программированием, ей богу. Вот буквально заставить себя сесть рядом с Арсением и у Арсения спросить – слушай, а чем ты занимаешься, как это устроено? И немножко, я знаю, что Арсений нас слышит сейчас, но немножко сделать вид, чуть-чуть.

ЛИЗА: Да, он слушает.

Д.ЗИЦЕР: Теперь, внимание. И, наоборот, Арсений, то же самое, нужно сесть с мамой сегодня вечерочком, не тянуть, потому что все, этот разговор в открытую ведется, и спросить – мам, а тебе, что важно, вот тебе, что важно, что бы для меня было значимо в твоей жизни? И мама подумает и скажет. И даже, Арсений, если для вас это важно не очень, надо на первом этапе сделать вид. Нет, нет, не обманывать друг друга, вы же понимаете, какой тут обман, я все вслух произношу. Сделать вид, привыкнуть друг к другу заново.

Теперь, Лиз, я вам хочу сказать. Ему 16, это очень круто, очень, что в 16 лет он озабочен вашими отношениями. Лиза, я даю вам честное слово. Я не знаю, думали вы под таким углом или не думали, это редкий случай, и в нашей программе довольно редкий случай. Это здорово. Вам в результате вашего материнства или вообще судьба вам подарила такого замечательного мальчика, который говорит – мне важно, мне важны отношения с мамой.

В 16 лет, как вы понимаете, мы все неудобные, ничего нельзя поделать. И в 16 лет у нас очень трудная жизнь. И вообще-то ему нужна ваша помощь. Так что в этом смысле я вас поздравляю. Ну, вы же взрослая, умная женщина, ну, сделайте шаг вперед. Арсений, то же самое могу сказать и вам. Вам 16 лет, это классный возраст. И для вас так важны отношения с мамой, колоссально. У меня прямо, вот вы говорите, у меня мороз по коже, это очень здорово, что два любящих человека хотят пойти навстречу друг другу.

Ну, сделайте шаг вперед, заведите традицию, когда хотя бы раз в два дня вы садитесь вдвоем, откладываете все дела, откладываете, кто-то компьютер, а кто-то, я не знаю, чем занимаетесь вы, Лиза, дома, откладываете, наливаете себе чайку и просто разговариваете, как прошел ваш день. И даже, если второму не очень интересно, сделайте вид на первом этапе. Через три дня вы увидите, через три раза, что это станет интересно по-настоящему. Ну, вот так приблизительно, ребята, для начала.

ЛИЗА: Спасибо вам большое.

Д.ЗИЦЕР: Действуйте. Вот прямо сейчас давайте, выключайте радио или хотите, дослушайте программу до конца и действуйте. Все, пока. Это был, между прочим, шикарный такой, прямо практически индивидуальный разговор почти получасовой.

Ольга из Ярославля, здравствуйте. И извините, пожалуйста, что вам пришлось долго ждать, но, видите, как интересно бывает.

ОЛЬГА: Ничего.

Д.ЗИЦЕР: Я вас слушаю.

ОЛЬГА: Здравствуйте, Дима. Очень приятно с вами разговаривать.

Д.ЗИЦЕР: Взаимно.

ОЛЬГА: Меня зовут Ольга. У меня двое детей, девочка старшая 5,5 лет и вот про нее будет вопрос. Она замечательный ребенок, очень любознательная, эмоциональная. Мы с ней много, о чем разговариваем. Но в то же время она достаточно тревожная. То есть на некоторых вопросах, которые ее беспокоят, она, бывает, зацикливается.

Д.ЗИЦЕР: Ну, например?

ОЛЬГА: И вот из последнего у нее две такие философские, два философских вопроса про смерть и любовь. Вот давайте про смерть сначала.

Д.ЗИЦЕР: Ну, правильно.

ОЛЬГА: Поэтому мне и сложно ей ответить, потому что вопрос-то философский. Она спрашивает, как скоро мы состаримся, и что будет, когда мы умрем. И, если про первую часть, когда мы состаримся, я могу ответить, то вторую часть я отвечаю, наверное, так, как я бы хотела, что приятно слушать. Я ей говорю, мы умрем, потом все встретимся, вот как-то так.

Д.ЗИЦЕР: Хороший план. Во-первых, хороший план, я должен вам сказать, я не возражаю, чтобы вы оказались правы.

ОЛЬГА: Ну, я говорю, это будет, но (неразборчиво). Ну, я вижу, что ей чего-то не хватает, потому что проходит буквально несколько дней, она снова начинает – мама. Ну, то есть я понимаю, что она…

Д.ЗИЦЕР: Да я отвечу вам, у меня прямо есть ответ.

ОЛЬГА: И еще вот этот вопрос…

Д.ЗИЦЕР: Какой? Ну, давайте, добейте, давайте, какой еще есть вопрос?

ОЛЬГА: Ну, и вот, может быть, из-за того, что мы сейчас стали смотреть фильмы такие уже, не один мультики, какие-то фильмы, где бывает, что у детей нет родителей или родители после болезни умирают, хотя детские фильмы, ну, вы понимаете, о чем я, она вот тоже, этот вопрос ее беспокоит, долго ли мы будем жить, все ли с нами будет хорошо.

Д.ЗИЦЕР: Смотрите, все, я понял вопрос, даже жалко дальше продолжать. Слушайте, я как-то давал уже эту рекомендацию, с огромным удовольствием я ее повторяю. Во-первых, общее, намного легче разговаривать на эти темы на базе какого-то материала, например, книжки или, например, фильма. Я за книжку, в первую очередь, ну, фильм тоже подходит. Когда мы не обсуждаем конкретно вопросы, которые ставят нас в тупик, нас, взрослых, а мы обсуждаем чью-то судьбу, мы обсуждаем то, что произошло с героями и так далее.

На тему смерти, в очередной раз говорю я, ничего лучше книжки, которая называется «Мой дедушка был вишней», я не знаю.

ОЛЬГА: Я читала один раз. Я дочитала, но ей, мы начали с ней, но ей не очень интересно.

Д.ЗИЦЕР: Адаптируйте, ну, работа такая. Адаптируйте. Конечно, для 5 лет прямо впрямую ей это читать очень-очень трудно. Адаптируйте. Но эта книжка, если вы читали, я думаю, что вы со мной согласитесь, она, во-первых…

ОЛЬГА: Она прекрасная.

Д.ЗИЦЕР: Она прекрасная. Она переводит разговор о смерти в другое русло, правда же?

ОЛЬГА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Мы на другом уровне начинаем про это разговаривать. Там образы, там философский, действительно, смысл и так далее. Адаптируйте. Причем скажите ей – доченька, ты знаешь, тебя это так интересует, не ждите следующего вопрос, а вот я подумала, слушай, есть такая вот история, дай-ка, я тебе ее расскажу, прочту и так далее. Все, вы будете разговаривать про это, я вам обещаю. Будете разговаривать про книгу вместо того, что будет, мама, когда ты умрешь.

ОЛЬГА: Конкретно, да.

Д.ЗИЦЕР: Вот и все.

ОЛЬГА: И, думаете, после этого вопросы у нее исчезнут?

Д.ЗИЦЕР: Я думаю, что вопросы у нее появятся еще больше, но это круто. Это круто. Ну, а что вы хотите, чтобы она, что, извините за выражение, заткнулась и не задавала вам вопросы? А кому она их будет задавать? Это самое крутое на свете. Но ее вопросы, мой прогноз, ее вопросы станут легче для вас. Потому что ее вопросы будут крутиться, так или иначе, вокруг материала, который вы пройдете вместе.

ОЛЬГА: Возможно, да. Конкретного, да, возможно.

Д.ЗИЦЕР: Абсолютно.

ОЛЬГА: Все, поняла, спасибо. И, если можно, вот вторую часть про любовь.

Д.ЗИЦЕР: Ну, быстренько задайте вопрос и уйдем на рекламу. Пятнадцать секунд. Вопрос.

ОЛЬГА: Ей понравился мальчик в новой группе в детском садике, и почему-то она очень стесняется мне про это рассказывать. Мне только рассказывает. И постоянно спрашивает – мам, вот я влюбилась, почему-то она это так говорит.

Д.ЗИЦЕР: Вопрос-то, в чем?

ОЛЬГА: И она постоянно, почему-то ее это беспокоит, и она мне тоже регулярно это задает.

Д.ЗИЦЕР: Все, я понял. Ждем две минутки, и через две минутки обещаю ответ.

Ну, так, Ольга, что там с любовью-то вас смущает? Ну, влюбилась, красота, прекрасно. А что не так?

ОЛЬГА: Ничего меня не смущает. Я переживаю, что ее смущает. Я ей говорю, что это замечательно, я не смеюсь, я говорю, что это прекрасно, и что я тоже влюблялась. Но почему-то она говорит – не говори об этом папе, только не рассказывай об этом папе, он будет смеяться. Я говорю – не буду рассказывать, я и не рассказываю.

Д.ЗИЦЕР: А папа будет смеяться?

ОЛЬГА: Нет, я думаю, ну, может быть, он улыбнется. Но думаю, что не будет смеяться, он также прекрасно понимает, что это такое детское прекрасное чувство.

Д.ЗИЦЕР: В чем вопрос-то?

ОЛЬГА: Ну, почему-то она возвращается к этой теме просто регулярно. А ты помнишь, что я тебе говорила…

Д.ЗИЦЕР: Она возвращается к этой теме. Возвращаться к этой теме она может только по одной причине, в отличие от смерти, мне кажется, что это темы разные. Мне кажется, она возвращается к этой теме, потому что ей кажется откуда-то, почему-то, что что-то здесь не так. Может быть, на эту тему у них подхихикивают в детском саду, например. Ну, надо бы про это узнать.

ОЛЬГА: Может быть, да, не знаю.

Д.ЗИЦЕР: Так узнайте, вы поговорите, вы же с ней про это разговариваете. Это первое. Второе, ну, не знаю, мне кажется, что «не говори папе» дело хорошее, конечно, у мамы с дочкой могут быть секреты. Но мне кажется, что, если вы уверены в папе, то, наоборот, нужно ей транслировать, что умный взрослый, тем более, близкий взрослый никогда не будет смеяться над чувствами другого человека.

ОЛЬГА: Да, конечно, я ей так сказала, что папа смеяться не будет, с чего ты это взяла.

Д.ЗИЦЕР: А третье, я скажу вам. Я скажу вам такую формулу из голливудских фильмов, причем средних. Ну, условно говоря, вам нужно сказать ей – хочешь об этом поговорить? Понимаете?

ОЛЬГА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, своими словами. Потому что тут ведь, какая штука, хочешь об этом поговорить, я твоя мама, я рядом, будем разговаривать. Хочешь что-то проверить, это я сейчас говорю не для 5-летнего ребенка текст, а для 10-летнего, но вы адаптируйте так же, как книжку «Мой дедушка был вишней». Хочешь что-то мне сказать, я здесь, говори, давай, валяй, нет ни одной проблемы. Хочешь поделиться со мной страхами, делись. Хочешь совета спросить, спроси. Помогите ей. Помогите ей сформулировать, чего она хочет, короче говоря. Вот и все. Ну, прекрасно любовь-морковь, чудо, чудесно.

Нет, ну, а потом вы не волнуйтесь, Ольга, ну, что, так бывает. Она волнуется на разные темы. Это первая любовь у нее, правда?

ОЛЬГА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, а вы не волновались, когда у вас была первая любовь?

ОЛЬГА: Да. Волновалась, но это, правда, было уже попозже, но я помню, какой это…

Д.ЗИЦЕР: Ну, сравните с чем-нибудь другим. Вы не волновались, когда вы замуж выходили? Какая разница. Это первая любовь, это первое чувство.

ОЛЬГА: Да, я понимаю, конечно.

Д.ЗИЦЕР: Это открытие. Про смерть открытие, про любовь открытие, это все вызывает волнение. Скорее, если бы ваша дочечка замечательная махнула рукой и сказала – смерть, ну, все умрем, ну, я поняла, мам. Побежали дальше. Странно. Или – ну, чего, я влюбилась, ну, такое чувство новое для меня, новое, симпатия к другому человеку, это очень круто открыть это так рано. Ну, классно, что она с мамой советуется. И волнуется, все ли так. Все, Ольга, прощаюсь с вами. И желаю вам удачи и разных удовольствий от замечательной вашей дочечки.

ОЛЬГА: Спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Пока, пока.

На линии Санкт-Петербург, Варвара, здравствуйте.

ВАРВАРА: Здравствуйте. У меня проблема следующая. Мою дочку, ну, в общем, у нее проблемы с одноклассниками. Она сейчас во втором классе, ей 8 лет. Но начались эти проблемы еще в первом классе, это уже похоже на буллинг. Ну, мне сложно оценить ситуацию, но, скорее всего, это…

Д.ЗИЦЕР: Да просто быстренько расскажите, у нас не очень много времени, поэтому, если можно, просто, в чем суть.

ВАРВАРА: Да, да. Значит, суть в том, что есть какая-то группа детей, это девочки, которая по непонятной мне причине подговаривает весь класс не уважать Иру, не дружить с ней и делают всякие неприятные гадости в ее сторону. Ну, примеры, если нужны, могу рассказать.

Д.ЗИЦЕР: Не надо примеры, мне достаточно, что вы с этим делали уже.

ВАРВАРА: Что я с этим делала? Я в том году вела беседы с учителем, какие-то пыталась, то есть помощи просила. Просила помощи у мамы одной из девочек, но та мама уже ребенка перевела, но как бы последователи остались. Как бы первое зерно было уже заложено. Учитель разговаривает с детьми, но этого недостаточно, то есть ничего в корне не меняется, все продолжает происходить через день, там, ну, как-то с какой-то периодичностью.

Я не знаю, у меня вопрос примерно следующий. Что я, как мне правильно поговорить с учителем? Может быть, я не знаю, о каких-то инструментах, может быть, она не знает о каких-то инструментах. Я слышала, что есть какие-то тренинги, что-то такое.

Д.ЗИЦЕР: Конечно, есть.

ВАРВАРА: Потому что, если учитель не знает, нужно ее, наверное, просветить на эту тему.

Д.ЗИЦЕР: Да, ее нужно просветить, но это не ваша работа. Ну, как, мы не можем учить пилота, как ему вести самолет.

ВАРВАРА: Вот. То есть мне нужно как-то для себя понять, какими словами мне донести до учителя, чтобы она этим занялась вплотную? Либо могу ли я пойти к директору с этим вопросом?

Д.ЗИЦЕР: Варвара, я понял. Во-первых, так, во-первых, вы, наверное, не сначала сегодня слушали нашу программу, правда? Потому что первое сообщение было…

ВАРВАРА: Я ждала звонка, и я специально не слушала поэтому.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и отлично. Это не претензия. Но просто первое сообщение было ровно на эту тему, только письменно. Я, в общем, про это отвечал, почти про этот возраст, на самом деле. Значит, смотрите, ситуация следующая. Первое, вам нужно, конечно, пойти к учительнице и донести до учительницы следующую мысль, Варвара, это неприемлемо, я не буду это терпеть. Это не скандал. Не сказать – ну, вы плохо…

ВАРВАРА: А как именно я не буду это терпеть?

Д.ЗИЦЕР: Вот такими словами. Неприемлемо, чтобы над моей дочке издевались, неприемлемо, чтобы ей делали гадости, неприемлемо. Все, мы не обсуждаем сейчас это. Вот это надо передать учителю. Эту тему мы вообще не обсуждаем. А вот из этой точки, то есть будет это продолжаться или нет, давайте поймем, что мы с этим можем сделать. Может быть, нужны тренинги. Может, нужно пригласить какого-то человека. Я думаю, слушайте, это ведь простая ситуация, это второй класс, между нами, я думаю, что они мало разговаривают про отношения просто.

ВАРВАРА: Совсем, на уровне всего класса вряд ли. Локально пытаются решать конфликт.

Д.ЗИЦЕР: Ну, а локально это не делается. Во втором классе, то есть можно и локально, но самое крутое во втором классе это ощущение – мы вместе, мы разные и это очень-очень круто. Второй класс, они маленькие еще, они, знаете, как хватаются за эту идею.

Теперь смотрите, посоветуйтесь с учительницей, чтобы с учительницей не ссориться. Скажите, помощь-то нужна, скажите мне честно. Психологов знаю, с директором могу посоветоваться. Вот так надо действовать. Не тяните, поверьте мне, просто идите и действуйте. Я желаю вам удачи. А мы с вами, друзья, ждем второго часа нашей программы.

По поводу последнего разговора, друзья. Слушайте, по поводу любого буллинга, мне кажется, у нас должна быть единая позиция – нулевая терпимость. Нет, не нужно устраивать скандалы, ну, конечно, нужно защищать детей. Я очень хорошо понимаю родителей, которые чувствуют определенную нерешительность, не знают, как задать вопрос, не знают, как сформулировать свою позицию. Однако, ребята, надо ее формулировать, выхода нет.

Ребенок должен ходить в школу и чувствовать себя в безопасности. Желательно еще и ходить с удовольствием. Поэтому еще раз желаю удачи слушательнице.

Еще одно сообщение прочту-ка я вам, в чате YouTube мне его прислала Наталья: «Здравствуйте, Дима. Помогите, пожалуйста. Сыну 9 лет. Дома во всем помогает, часто сам спрашивает, чем можно помочь. Вечером говорю – завтра выучить надо слова (в смысле мама говорит). Хорошо. Днем звоню, говорит – учу. Но когда прихожу с работы, результат нулевой. Разговаривала спокойно, пробовала угрожать, кричала, и это все на протяжении трех лет обучения. Ничто не имеет результата. Таблица умножения только со скандалом. В итоге он до сих пор не знает ее. Как найти контакт с сыном? Боюсь даже думать, что будет, ведь он взрослеет».

Наталья, вы правильно боитесь. Я скажу, что будет. Такими темпами вы просто испортите отношения, вот, собственно, и все. Замечательный человек, замечательный мальчик помогает, спрашивает, чем помочь. Ему 9 лет, он не может сам заставить себя выучить слова. Да и надо ли? Вам это зачем? Вы говорите, три года это продолжается, то есть это продолжается с 7. То есть уже в 7 лет вы ожидали, что он дома один сядет и будет учить таблицу умножения. Так не бывает.

А знаете, как бывает? А бывает так, что любимая мама Наташа придет к нему, сядет с ним рядышком и скажет – слушай, давай-ка, вместе это выучим. Это прикольно, это интересно. Заметьте, не «это нужно и мне наплевать, что ты по этому поводу думаешь», а это может быть здорово. И показать, как это может быть здорово. И вместе с ним это пройти.

Ребята, мы существуем, для того чтобы, помимо всего прочего, для того чтобы их укреплять, когда им тяжело. Да, тяжело учить слова, тяжело учить таблицу умножения в 9 лет, а, тем более, в 8, а, тем более, в 7, и это нормально абсолютно. И, если мы их укрепляем, дальше они, ну, вот они крепнут, извините за тавтологию, встают на ноги и в какой-то момент начинают идти сами. А, если мы сразу же бросаем их в воду, чаще всего без чужой помощи они не могут следовать дальше.

А на линии у нас Александр из Саранска. Здравствуйте, Александр.

АЛЕКСАНДР: Здравствуйте, Дмитрий. У меня три вопроса…

Д.ЗИЦЕР: А я Вадим, между прочим, да, да, не смущайтесь. Давайте.

АЛЕКСАНДР: Да, да. В общем, я сразу их задам, наверное, и вы тезисно, если есть время, ответите. Ситуация. Вечер, около 10, пора спать, у нас начинается в доме беготня. То есть трое детей, двое постарше, один годовалый. Вот, если у бабушки они находятся порознь, то ситуация нормальная, все спокойные. Как дома, так начинается. Есть ли способ какой-нибудь…

Д.ЗИЦЕР: Александр, я услышал только возраст годовалого. А еще-то у нас, сколько детям?

АЛЕКСАНДР: 6 и 8 лет.

Д.ЗИЦЕР: 6 и 8. Так, и чего?

АЛЕКСАНДР: Мальчик и девочка. Ну, вообще это норма то, что перед сном психика разгоняется у них? Желательно бы спать ложиться…

Д.ЗИЦЕР: Норма другое, Александр. Во-первых, откуда у вас фантазия, что человек 8 лет и человека 1 года должен ложиться спать одновременно? Это такой вопрос просто у меня.

АЛЕКСАНДР: 6 и 8, вот у меня старшие, они ложатся примерно в одно время, про них именно речь.

Д.ЗИЦЕР: Потому что?

АЛЕКСАНДР: Ну, потому что папа с мамой ложатся в это время, и «Спокойной ночи, малыши»…

Д.ЗИЦЕР: Папа с мамой ложатся в 10 спать. Подождите, это хороший ответ, это лучший из ответов, которые могут быть.

АЛЕКСАНДР: Пытаемся.

Д.ЗИЦЕР: Папа с мамой обычно ложатся в 10 вечера спать. У нас дома так заведено, что в районе 10 мы собираемся спать. Так?

АЛЕКСАНДР: Да, в 10, начало 11-го.

Д.ЗИЦЕР: Как устроено наше укладывание спать? Мне не нужны, естественно, подробности частные, но, как это происходит? Вот, что мы говорим?

АЛЕКСАНДР: Ребята, время подошло, давайте ложиться спать, ванная, туалет и все, собственно, готовьтесь. А у нас, наоборот, беготня, с этих слов начинается беготня. Я понимаю, что это интереснее, здесь можно какие-то методы применить, вроде, как игра и пошли весело зубы чистить, но не срабатывает.

Д.ЗИЦЕР: Подождите, вы сами, я не понял, Александр, вы сами ложитесь спать? Или вы их посылаете спать? Это какие-то разные вещи, просто у меня одновременно какой-то двойной месседж.

АЛЕКСАНДР: Я пытаюсь уложить спать, например, 6-летнего сына, а дочь с мамой, а потом уже, собственно, и мы укладываемся после этого.

Д.ЗИЦЕР: Ну, а вы, собственно говоря, слушайте, это история довольно простая. История следующая. По той или иной причине, как-то так у вас получилось, я не знаю, как у вас это вышло, но как-то так получилось, что у вас не принято ложиться спать, когда хочешь спать. А принято ложиться спать, когда мама с папой посылают. Я не знаю, как это вышло, но так вышло. Надо бы вернуть эту ситуацию в обратную сторону.

АЛЕКСАНДР: А как же?

Д.ЗИЦЕР: Как вернуть?

АЛЕКСАНДР: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, например, если мама хочет спать, и она идет спать, это очень хороший пример. Это вот первый такой простенький совсем примерчик, например. Например, нужно проанализировать, как устроен день детей, потому что, может быть, они поздновато встают, я не знаю. Может быть, они, днем не спят ведь они у вас, правда?

АЛЕКСАНДР: Да, уже не спят, и в школу ходят, и в садик.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Ходят в школу, ходят в садик, днем не спят. Ну, и отлично. Ну, так вечером, вечерочком придумайте вместе для них вы, вероятно, потому что мама спать идет, иногда папа идет спать, что-то очень-очень спокойное, то, что вы делаете вместе. Вместе вы делаете это спокойное – книжку читаете, я не знаю, что, картинки раскрашиваете и так далее. Создайте вечернюю традицию, одним словом. Они почему-то, может быть такое, они почему-то вам не верят.

АЛЕКСАНДР: То есть это дело времени, традиция дело времени.

Д.ЗИЦЕР: Это дело времени. Но при этом, смотрите, Александр, ну, тут это тот случай, когда господь в мелочах. Вот, если наш вечер устроен так, что мы говорим – ну-ка, дети, все, собирайтесь спать, это не равно – наша семья ложится одновременно спать около 10. Это не равно этому. Понимаете? Потому что одно дело, ну, вслушайтесь в эти слова, там разница велика. Вы идете спать, либо мы идем спать. Ну, правда, разница есть?

АЛЕКСАНДР: Да, но я же с ними ложусь спать. Собственно, они же не догадываются, что я потом встану.

Д.ЗИЦЕР: А вы потом встанете? А вы потом встанете и пойдете?

АЛЕКСАНДР: Да, я уложу их и пойду к маме спать.

Д.ЗИЦЕР: А они не в курсе?

АЛЕКСАНДР: Ну, как не в курсе, ну, в курсе. Я утром их бужу, например, или я с сыном засыпаю иногда. Но просто…

Д.ЗИЦЕР: Да нет, еще раз, подождите, Александр, мы, мне кажется, говорим на разные темы. Значит, еще раз, я берусь утверждать, беру на себя смелость утверждать, что, если существует любая семейная традиция, эта традиция поддерживается детьми только, если родители сами не сбивают эту самую традицию.

Пример – сон, мы довольно рано ложимся спать, мы ложимся спать в 10 вечера. В 10 вечера у нас начинаются приготовления ко сну. Папа, я не знаю, стелет кровать свою, Александр, не чужую, а свою, папа позевывает, я не знаю, мама там чего-то такое тоже делает и так далее. Дети в этот момент автоматически понимают, что семья собирается спать. У нас так принято, мы ложимся спать одновременно. Это вопрос, который я вам задал с самого начала.

Другая ситуация. Есть другие модели, я просто развиваю эту модель, потому что вы ее заявили. Но, если заявлена модель – мы ложимся спать, надо нам ложиться спать. Понимаете? Другая модель, вы сейчас бегом идете, я не знаю, чистить зубы, мыть руки и, я не знаю, что, и так далее, и ложитесь спать. Это не она же.

И в первом, и во втором случае, в любом случае, то, что я вам и рекомендую от всей души, создать новую традицию укладывания спать, хорошую традицию, которая всем нравится. Она может быть разная, может быть, в нее входит пение песенок, может быть, в нее входит сказка от папы интересная, волшебная, которую каждый вечер папа рассказывает или выдумывает продолжение или, не знаю, чего. Может быть, туда входит какой-нибудь коротенький рассказик, ну, и так далее. Понимаете?

АЛЕКСАНДР: Я понимаю. И можно еще два вопроса, просто «да – нет».

Д.ЗИЦЕР: Нет, можно один.

АЛЕКСАНДР: Хорошо. Дочь, она от первого брака супруги, то есть она не родная мне дочь, она много времени проводит на улице. Я, например, домосед был в детстве. Для меня это, ну, не совсем норма. Вопрос такой, чего мне ждать в дальнейшем? Это, в принципе, нормально, если ребенок много времени проводит на улице?

Д.ЗИЦЕР: Это ребенок, эта дочь, она живет с вами или нет?

АЛЕКСАНДР: Да, да, конечно.

Д.ЗИЦЕР: А сколько ей?

АЛЕКСАНДР: Ей 8 лет.

Д.ЗИЦЕР: А, вот эта 8-летняя ваша девочка, да?

АЛЕКСАНДР: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: А скажите мне, пожалуйста, она, почему много времени проводит на улице?

АЛЕКСАНДР: Подружки.

Д.ЗИЦЕР: А дома, что ей делать вместо этого?

АЛЕКСАНДР: Ну, например, уроки. Я, например, переживаю за то, чтобы, например, делать днем уроки…

Д.ЗИЦЕР: Классно. А вы бы, если бы вам предложили, подождите, если бы вам предложили гулять с подружками или делать уроки, вы бы что выбрали?

АЛЕКСАНДР: Ну, даже не делать уроки, а читать книги, я книгу, может быть, выбрал.

Д.ЗИЦЕР: Да не выбрали бы вы книгу, ну, Александр, вы чего? Я волшебник, я смотрю вглубь. Я шучу. Не выбрали бы вы книгу, никто бы не выбрал книгу, никто.

АЛЕКСАНДР: А вопрос-то, вопрос у меня такой, в дальнейшем не может ли привести это к какой-то опасности, то, что ребенок много времени…

Д.ЗИЦЕР: Может. И опасность здесь не в том, что она много времени, опасности здесь никакой нет, спокойно. Но потенциальное развитие событий может быть и не очень положительным, спокойно, не потому что она гуляет на улице, а потому что, вероятно, ей особо нечего делать дома. Теперь, если дома вы ей предлагаете, либо читать книжку, либо делать уроки, она, конечно, уходит на улицу. Но вообще-то дома есть, это так же, как с укладыванием спать, между прочим. Дома есть много замечательных интересных вещей. Ну-ка, давайте мы с вами две назовем хотя бы. Что можно делать дома с удовольствием? Ну-ка?

АЛЕКСАНДР: Смотреть TikTok.

Д.ЗИЦЕР: Раз. Еще?

АЛЕКСАНДР: Читать книги, но мы не приучены.

Д.ЗИЦЕР: Вы не приучены, так приучите. Я расскажу вам, как приучить читать книги. Садитесь вечером и читайте вы. Так приучаются читать книги дети наши. Запомнили способ?

АЛЕКСАНДР: Так они будут просить читать меня. Они очень любят послушать, но сами не читают.

Д.ЗИЦЕР: И что? Но это и есть способ. Можно слушать папу. Можно читать вместе, можно много чего. Надо бы сделать так, чтобы ваша замечательная 8-летняя девочка хотела прийти домой, потому что дома хорошо. С подружками тоже, между прочим. Так что в факте гуляния на свежем воздухе, естественно, ничего плохого нет. А вот, если, действительно, за этим скрывается, что она не очень хочет домой, а хочет быть на улице, тут есть, что проанализировать.

И способ, которым можно это изменить, это сделать так, чтобы ей дома хотелось находиться, чтобы дома было в кайф, чтобы дома было здорово, чтобы дома с папой можно было читать, я не знаю, собирать конструктор, готовить вместе с мамой, иногда смотреть TikTok, ничего страшного. Иногда делать уроки, спокойно. Естественно, книжки читать еще как здорово. Но должна появиться настоящая причина, правда?

Потому что, если мы говорим любому человеку – перестань делать то, от чего ты получаешь удовольствие, и начни делать то, от чего ты удовольствие не получаешь, уроки, например, ну, он инстинктивно бежит к первому, хотя второе тоже делать надо, но хотелось бы сделать так, чтобы было здорово. Прощаюсь с вами, между прочим?

АЛЕКСАНДР: Можно…

Д.ЗИЦЕР: Нет, дружище, нельзя, извините, третий вопрос. Не в том, что можно или нельзя, но слушатель на линии, Юлия из Петербурга. Извините мен ради бога. Позвоните просто мне еще разочек через неделю, я обещаю вам, что я с удовольствием отвечу и на третий, и на четвертый, и на пятый вопрос. Прощаюсь с вами. Всего доброго.

Юлия, здравствуйте.

ЮЛИЯ: Здравствуйте, Дима, добрый вечер. У меня такой вопрос по поводу моего сына 3-летнего. У него стали проявляться такие агрессивные моменты, вот я хотела бы узнать, как мне ему помочь разобраться с тем, что он…

Д.ЗИЦЕР: А примерчик давайте.

ЮЛИЯ: Примерчик такой. Например, папа уходит на работу, он себе придумывает, что папа придет с машинкой новой, купит ему машинку, что он пошел не на работу, а за машинкой. Я говорю – нет, папа пошел на работу, за машинкой поедем на выходные. Он расстраивается, падает, например, на пол, кричит, истерит, я его успокаиваю. Вот он в этом порыве своем агрессивном он может, например, стукнуться, разбежаться, стукнуться об меня. Или замахнуться.

Д.ЗИЦЕР: А вы чего, Юль?

ЮЛИЯ: Я его, подхожу, обнимаю, говорю, ну, успокаиваю. Или у него тоже какие-нибудь такие вот в эти агрессивные моменты он может, например, сказать – хочу ударить маму.

Д.ЗИЦЕР: А мама чего, опять-таки?

ЮЛИЯ: Я говорю – давай обниматься, зачем, не надо, давай обнимемся, прижимаю его.

Д.ЗИЦЕР: А он? А она? А он? Давайте.

ЮЛИЯ: Ну, он не сильно продолжает, он, в принципе, быстро успокаивается. Но вот, как вот мне, я его спрашиваю, например, почему ты хочешь ударить, что ты чувствуешь? Если ты хочешь позлиться, потопай ножкой, я ему говорю. Он чего-то там топнет пару раз, и все равно замахивается.

Д.ЗИЦЕР: Подождите, давайте, я примерно понял. Вопрос первый. Давно ли это началось?

ЮЛИЯ: Ну, может быть, он, в принципе, всегда такой был, вот он любит разгоняться, врезаться в меня, в папу.

Д.ЗИЦЕР: Ну, что значит, всегда такой был? Подождите.

ЮЛИЯ: Ну, может…

Д.ЗИЦЕР: Всегда любил вас немножко поколотить, короче говоря, да?

ЮЛИЯ: Да, ну, да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, отлично. И вы говорите – дальше, больше, это развивается. И вот ему уже 3 года, как известно, кризис 3-летия, и сейчас это еще сильней стало, да?

ЮЛИЯ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Что нам делать, Дима?

ЮЛИЯ: Ну, типа да. Я прошу, я своего мужа прошу, чтобы он как бы не позволял ему вот настолько. Он терпит вообще до последнего. Он на нем прыгает.

Д.ЗИЦЕР: Вы правы. Вот тот случай, когда приходится занять позицию царя Соломона и сказать, кто прав. На мой взгляд, правы вы, а не ваш муж. Я обосную это. Значит, смотрите, не в том дело, что у вас мальчик, я не знаю, разболтанный, распущенный и так далее. У разных детей особенно вокруг 3-х лет бывает такое, мы все время проверяем рамки, правда? И в тот момент, когда человек говорит – я тебя ударю, что вы взрослому скажете?

ЮЛИЯ: Нет.

Д.ЗИЦЕР: Нет. Отлично, отличное слово, Юлия, отличное слово. Вы скажете «нет». И ему, более того, ему и раньше, на мой взгляд, можно было это сказать, можно сказать – нет. Нет, котик, нет, я тебя очень люблю, я тебя обожаю, но я не могу тебе позволить меня бить. Я и тебя всегда буду защищать, и папу всегда буду защищать, но я и себя буду защищать. Это история номер один.

ЮЛИЯ: Ну, я вроде так говорю, останавливаю, а он все равно еще как бы больше…

Д.ЗИЦЕР: Ну, кто только что рассказал мне, что он разбегается и ударяет в вас, и прыгает на вашем муже и бьет его? Ну, это что? Либо одно, либо другое, Юлия, решите, что мне комментировать. Либо я серьезно отношусь к тому, что вы говорите, либо нет.

ЮЛИЯ: А что, я сейчас противоречила как-то себе?

Д.ЗИЦЕР: Ну, конечно. Вы до этого рассказали, что он говорит – я ударю маму, что он может разбежаться и стукнуться в вас, что он вашему мужу делает больно.

ЮЛИЯ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Конечно, вы противоречите. А сейчас вы говорите – я ему говорила «я не согласна». Ну, так говорили, надо останавливать.

ЮЛИЯ: Вот я останавливаю.

Д.ЗИЦЕР: Все. Мне пишут: «Ребенок должен знать слово «нет». Ребята, все должны знать слово «нет». Ребенок. Давайте не будем дискриминировать людей по возрасту. Значит, это история номер один. И эта история важная-преважная. Есть такое «остановись», как взрослому – остановись. Он должен это услышать и освоить. Вы знаете, что, есть еще маленький довесочек, давайте на после новостей останемся на полминутки.

Я напомню, Юлия из Петербурга на линии у нас. Чуть-чуть мы не договорили. Юлия, вы здесь, правда?

ЮЛИЯ: Да, я здесь.

Д.ЗИЦЕР: Ну, так, значит, я подытожу первую часть. Первая часть заключается в том, что недостаточно человеку говорить просто, я не знаю, что, мне неприятно в этом возрасте или топни ногой и так далее. А так же, как и в любом возрасте, если человек вас бьет и на вас замахивается, его нужно останавливать. Его не нужно бить в ответ, его нужно останавливать. Мне кажется, что это важно, когда мы не позволяем себя обижать, понимаете, какая штука?

ЮЛИЯ: А вот эти его замахивания и просто разбеги и стуканье в меня, это…

Д.ЗИЦЕР: Скажите «нет». Конечно, безусловно, скажите «нет».

ЮЛИЯ: Так вроде говорю, вроде останавливаю, все равно.

Д.ЗИЦЕР: Нет, дружище, ну, если в вас можно удариться после того, как вы сказали, если можно пойти и побить папу после этого, ну, дружище, нет.

ЮЛИЯ: А разве с разными людьми по-разному не строятся у него отношения, нет?

Д.ЗИЦЕР: Нет, у него…

ЮЛИЯ: Ну, как бы я ему запрещаю, папа позволяет.

Д.ЗИЦЕР: Нет, это не та тема, когда с разными людьми по-разному. Это вопрос человеческих границ. Это все равно, что, давайте, я еще раз перенесу нас ко взрослым. Ну, вот представьте себе человека взрослого, который с одним у него отношения, значит, он избивает всех направо и налево, а со вторыми он вежлив. Ну, например, он бьет жену, а начальника не бьет. Это допустимо, как вам кажется?

ЮЛИЯ: Ну, нет, конечно.

Д.ЗИЦЕР: Нет. Потому что в этот момент все равно у него проблема с агрессией, с границами, ну, и много-много там разных проблем. В этом смысле этот месседж важен. И с папой, в общем, вы поговорите, чего он имеет в виду. Еще раз, я не о том, что его надо наказывать, не о том, что его надо, ну, я надеюсь, вы меня понимаете. Нужно сказать «нет».

ЮЛИЯ: А понять вообще, почему вот он так, как бы угрожает.

Д.ЗИЦЕР: Подождите секунду. Не надо понимать. Он так, потому что, так или иначе, это поддерживается, не надо ничего понимать, поверьте мне. Тем более что вы говорите, что это продолжается не первый день. Он попробовал, пошло. Мало того, что пошло, мало того, что можно, это еще и вызывает какую-то эмоциональную реакцию. Эмоциональная реакция подкрепляет действие, ну, мы много про это говорили. Ну, вот и все. Чего мне не резвиться на эту тему.

Теперь у меня есть другой вопрос. Слушайте, а скажите мне, как вам кажется, почему он придумывает эту историю про машинку? Папа пошел за машинкой.

ЮЛИЯ: Ну, она просто у нас фанат, он в любой момент ищет возможность получить еще какую-нибудь новенькую. Ему дарится игрушек, ну, просто непомерное количество. Ну, и все равно он хочет еще какую-нибудь новенькую, еще какую-нибудь необычную.

Д.ЗИЦЕР: Ну, естественно. Подождите, я не знаю, что такое непомерное количество, это важно, если, действительно, непомерное количество, то, может быть, тоже нам тормознуть немножко с этим. Потому что, нет, нет, я далек от того, чтобы читать вам нотации и говорить – вот, он не будет ценить подарки. Не об этом речь. Но, если на меня постоянно проливается дождь из игрушек и так далее, то, действительно, кроме желания еще это не вызывает почти ничего.

ЮЛИЯ: Ну, да.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Теперь, мне кажется, что, если папа будет приходить с работы с каким-нибудь сюрпризиком, мне кажется, это будет здорово. Теперь, внимание, на всякий случай я говорю, я думаю, что вы сами это понимаете, сюрпризик не обязательно материальная вещь, правда?

ЮЛИЯ: Например?

Д.ЗИЦЕР: Например, слушай, я только что сочинил для тебя такую песню, что ты упадешь.

ЮЛИЯ: Нет, папа у нас еще развлекает там просто.

Д.ЗИЦЕР: Подождите, но это же про другое, Юль. Вы все время, с одной стороны, задаете мне вопрос, а, с другой стороны, на всякий случай немножко оправдываетесь, и говорите – Дима, нет, нет, мы хорошие родители. Юль, вы хорошие родители, я не ставлю это под сомнение. Очень хорошо, что папа его развлекает. Но в тот момент, когда он ждет папу с работы и так далее, я говорю совершенно о другом. Не о развлечении. Я говорю о том, что папа, который приходит с работы, он, действительно, помимо всего прочего, он несет с собой сюрпризик.

Это вообще здорово делать друг другу сюрпризы. Нет, я имею в виду не машинку. Иногда, может, раз в сто лет и машинку. А иногда он нашел листик красно-желтый кленовый сейчас, а иногда он нарисовал, еще раз я говорю, что-то, а иногда он купил что-то маленькое, а иногда он что-то вкусненькое принес маме и ему, между прочим.

ЮЛИЯ: Так вот, если как раз-таки это начинается, он один раз чего-нибудь вкусненькое принес, все, он это цепляет, и сразу, папа принес на следующий день еще, еще. И, в общем, если что-то вот такое делать…

Д.ЗИЦЕР: Юля, что я посоветовал? Ну-ка, повторите словами, что я посоветовал.

ЮЛИЯ: Разное, разнообразие. Все, я поняла.

Д.ЗИЦЕР: Молодец, Юль. Это важно. Не нужно пилить только машинки, не нужно пилить только мороженое. Разное. Мы общаемся, это не основное лекарство в кавычках, это такая приправа небольшая. А основное – мы просто говорим «нет». Вот про эту всю историю мы просто говорим «нет».

Вы правильные слова ему говорите, когда вы говорите – ты злишься, это важно произносить словами эмоции, чтобы он научился говорить «я злюсь», вместо того чтобы стучать на вас ногами и так далее. Но при этом вот эти рамки очень-очень важны. Все, Юль, желаю удачи. Должен с вами прощаться.

ЮЛИЯ: Спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Потому что у меня из Петербурга, тоже из Петербурга на линии, но Дарья на этот раз. Дарья, здравствуйте.

ДАРЬЯ: Здравствуйте, Дима. Мы с дочерью как раз позвонили вам, потому что никак мы не можем найти мир в нашей семье.

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, у меня сегодня прямо программа каких-то, детско-родительская. Вот это да. Знаете, то густо, то пусто. Сегодня густо. Я слушаю вас.

ДАРЬЯ: У меня есть двое детей. Старшая дочь, это Арина, ей 9 лет. И у нас проблема в том…

Д.ЗИЦЕР: Подождите секунду, а Арина рядом, что ли, да?

ДАРЬЯ: Да, она слушает так же, как и я, вот мы сидим…

Д.ЗИЦЕР: Подождите, я могу с Ариной поговорить? Арина, здравствуйте, Арина.

АРИНА: Здравствуйте.

Д.ЗИЦЕР: А чего хотели-то, Арин? Арин, чего вы звоните?

ДАРЬЯ: Чего ты звонишь?

Д.ЗИЦЕР: Я справляюсь, спокойно. Мама Даша, спокойно. Вы чего, хотели сказать что-то, Арина? Или это такая, ну, просто мама сказала, что надо бы позвонить.

АРИНА: Ну, все так и есть, как вы говорите.

Д.ЗИЦЕР: Все так и есть, да?

АРИНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, тогда попробуйте сказать, чего мама хотела, Арина.

АРИНА: Я не знаю.

Д.ЗИЦЕР: А, я понял. Так, мама Даша, вас сдали с потрохами только что и правильно сделали. Я слушаю вас, Дарья.

ДАРЬЯ: Дело в том, что у нас каждый вечер…

Д.ЗИЦЕР: Как, Арина, вы весело смеетесь, у меня у самого прямо щекотка в животе, тоже хочется смеяться. У вас чудесный смех. Вот, вот, я бы, кстати говоря, вот сейчас, действительно, чтобы все слушатели услышали классный Аринин смех детский. Смейтесь на здоровье, Арина. Дарья, я слушаю вас.

ДАРЬЯ: Дело в том, что моя дочь не понимает, для чего она учится. И каждый раз мы боремся, каждый вечер. Она честно меня спрашивает, говорит – я не знаю, зачем я хожу в школу и зачем мне нужна эта история.

Д.ЗИЦЕР: Подождите, ваша дочь не понимает. А мама вашей дочери понимает? Ну-ка, давайте спросим маму вашей дочери. Зачем ваша дочь учится?

ДАРЬЯ: Чтобы быть полноценным человеком в обществе.

Д.ЗИЦЕР: В смысле, каким полноценным?

ДАРЬЯ: Чтобы она смогла заработать себе на жизнь.

Д.ЗИЦЕР: Вы серьезно сейчас?

ДАРЬЯ: Ну, честно говоря, для меня вообще…

Д.ЗИЦЕР: Сейчас вы пожалеете, что вы позвонили вместе с Ариной. Так что быстро можете передумать и убежать. Кто вы по профессии, скажите, пожалуйста?

ДАРЬЯ: Что, простите?

Д.ЗИЦЕР: Кто вы по профессии?

ДАРЬЯ: Экономист. Я не хотела быть экономистом, хотела мама.

Д.ЗИЦЕР: Вы можете воспроизвести сейчас в эфире формулу производства серной кислоты?

ДАРЬЯ: О, господи, нет, конечно.

Д.ЗИЦЕР: Вы считаете себя полноценным человеком?

ДАРЬЯ: Я, может быть, не совсем правильно выразилась, полноценный член общества.

Д.ЗИЦЕР: Совсем неправильно.

ДАРЬЯ: Хорошо.

Д.ЗИЦЕР: Нет, вы считаете себя полноценным членом общества, подождите?

ДАРЬЯ: Да, я считаю себя полноценным членом общества.

Д.ЗИЦЕР: Полноценным. Несмотря на то, что вы не знаете школьный материал, да? То есть вы так себе учились по химии?

ДАРЬЯ: По химии, да, правда.

Д.ЗИЦЕР: Что мы будем с этим делать? Арина, подождите, не хихикайте так громко, сейчас мы с мамой тут открытие совершим. Кстати, Арина, может, и вы совершите какие-то открытия вместе с нами. Дарья, чего будем делать? Значит, надо менять формулировку. Значит, не за этим учатся. Более того, я не буду сейчас, у нас все-таки такой, знаете, такой другой формат, но я не буду сейчас доказывать вам, что напрямую знания школьные не влияют на сумму заработка, мягко говоря. Ну, прямо мягко говоря, я уверен, если секунду подумаете, вы со мной согласитесь. Чего будет делать?

ДАРЬЯ: Я согласна. Хорошо, но как привить любовь к учебе? Я вот этого не могу понять.

Д.ЗИЦЕР: А я расскажу вам. Арина, вы со мной?

АРИНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, а есть же вещи, которые вы любите, которым вы любите учиться, правда? Я сейчас не имею в виду только школу.

АРИНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: А можете привести в пример что-нибудь, что вы любите делать вообще в жизни?

АРИНА: Рисовать.

Д.ЗИЦЕР: Рисовать. Слушайте, а что вы рисуете?

АРИНА: Людей.

Д.ЗИЦЕР: А вы всегда рисовали людей, скажите мне, Арина? Вот года три назад вы рисовали людей или, не знаю, пять лет назад?

АРИНА: Нет.

Д.ЗИЦЕР: А что произошло потом, что вы вдруг не рисовали, не рисовали, а потом начали рисовать людей?

АРИНА: Научилась рисовать людей.

Д.ЗИЦЕР: Мама Даша, вы слышали, что сказала ваша дочь только что?

ДАРЬЯ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Правда, давайте расскажем слушателям, мы же не знакомы с Ариной и с вами. Это же не то, что я, так сказать, ну, не то, что подставка, ну, в смысле такая в программе, что я договорился, что она будет говорить. Вот она только что использовала слово «научилась». Я абсолютно в Арине уверен, равно, как и во всех детях не только России, но и планеты, что они учатся с огромным удовольствием, если они понимают, как это влияет на их жизнь, если их это развивает, если для них это открывает новые горизонты и так далее.

Так что давайте поменяем вопрос. Я не брошу вас, я с удовольствием отвечу на этот вопрос, только давайте поймем, вопрос-то, в чем все-таки? Как заставить, до этого я слышал. Ну, заставить Арину такую замечательную с трудом.

ДАРЬЯ: Заставить не хочу, заставить ее не заставить, без шансов.

Д.ЗИЦЕР: Чего будем делать? Я согласен, потому что человек, который так радостно и легко может смеяться, к счастью, заставить его очень сложно что-то делать. Давайте менять…

ДАРЬЯ: Менять чего…

Д.ЗИЦЕР: Подождите, давайте поменяем формулировку вопроса, давайте поймем, чего вы хотите, вот по чесноку, что называется.

ДАРЬЯ: Давайте. По чесноку я хочу, чтобы она с удовольствием шла и занималась, делала свои уроки.

Д.ЗИЦЕР: Чем? Какие уроки?

ДАРЬЯ: Которые заданы в школе. По-честному…

Д.ЗИЦЕР: Включая формулу производства серной кислоты или, исключая?

ДАРЬЯ: Нет, она может за это получить «два». Но когда она говорит, что я сделала уроки, я выучила текст, а потом она просто засовывает в рюкзак и начинает мне врать, что она выучила, а я достаю и проверяю, а она не выучила.

Д.ЗИЦЕР: А почему она вам врет? Даша, а почему она вам врет?

ДАРЬЯ: Потому что мне важно, как она учится.

Д.ЗИЦЕР: Потому что, на самом деле, она в этот момент… Вам важно, как она учится, но вот услышьте, как вы себе противоречите. Вы хотите, чтобы ей было в кайф учиться или вы хотите, чтобы она уроки делала? Это не одно и то же. Ну, вы не любили делать уроки, Даша. Ну, я расскажу сейчас Арине правду.

ДАРЬЯ: Не любила.

Д.ЗИЦЕР: Потому что я не знаю людей, которые любили. Так зачем мы будем обманывать детей-то?

ДАРЬЯ: Но я старалась.

Д.ЗИЦЕР: Учиться… Ну, вы старались, это вам так кажется. Мы, когда вырастаем, нам кажется, что мы были лучшими детьми на свете. На самом деле, все, мягко говоря, иначе. Я уверен, что вы были замечательной. Но вы вспомните эти уроки-то. Теперь, чего делать? А я расскажу, что делать.

Во-первых, мне кажется, что замечательная Арина может рассчитывать на вашу помощь, потому что это же вам важно, да, правда?

ДАРЬЯ: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Арина точно человек смышленый, точно человек умный, но человек, который не может себя заставить делать какую-то работу, смысл которой он понимает не до конца. Мама тоже, кстати, судя по всему, не до конца. Что делаем? Садимся рядом и помогаем, и укрепляем ее. Это раз. Во-вторых, сейчас мы слушаем рекламу, и точно-точно продолжаем этот разговор.

У меня на линии, напоминаю, Дарья и Арина. Дарья, первый пункт запомнили?

ДАРЬЯ: Да, вместе помогать. Но она против того, что мы будем это делать вместе.

АРИНА: Ну, да, против.

Д.ЗИЦЕР: Ну, не делайте. Ну, она против, не против. Аришечка, а почему вы против?

АРИНА: Не знаю. Я, бывает, слушаю музыку, но я больше не слушаю, потому что я не сосредотачиваюсь. Я вообще не сосредотачиваюсь на уроках, когда со мной сидит кто-то.

Д.ЗИЦЕР: Нет, но мне кажется, слушайте, ну, это же понятная, Арин, такая история. Понятно же вообще-то, почему маме так важно, чтобы вы делали уроки. Я вам расскажу по секрету, если хотите. Маме это важно, потому что мама хотела бы, чтобы у вас в школе все было спокойно более-менее. Ну, она хотела бы, чтобы вы не попадали в неловкие ситуации в школе. Ну, честно говоря, так. Дарья, скажите «да», пожалуйста.

ДАРЬЯ: Да. Это правда.

Д.ЗИЦЕР: Теперь, поскольку это правда, то мне кажется, Арин, после этого разговора нашего, он немножко волшебный может получиться, я не гарантирую, но может получиться. После этого нашего разговора вы сможете с мамой сесть и сказать, как вам удобно, чтобы мама вам помогала. Вот вы подумайте про это, вы сейчас мне не отвечайте.

Может быть, вам удобно, чтобы мама иногда приходила и что-нибудь вкусненькое вам подкладывала под руку, а вы бы уроки делали. Бывает такая помощь, я не шучу. А, может быть, вам было бы удобно, чтобы мама рядом с вами сидела и немножечко поглядывала или подглядывала, что вы там делаете. А, может быть, с мамой надо договориться, что у вас такая игра, что вы можете маме задать пять вопросов, и мама вам может задать пять вопросов любых во время уроков, ну, про уроки, я имею в виду сейчас. Подумайте. Сейчас я еще с мамой Дашей чуть-чуть поговорю. Мама Даша?

ДАРЬЯ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Значит, дальше, мне кажется, что есть история следующая. Мне кажется, вам с замечательной удивительной девочкой Ариной надо сегодня или завтра поговорить вот, о чем. Вам поговорить бы надо о том, чему вы учитесь с удовольствием. Я не ошибся – вы и она. Вот вы и она. Это сложный вопрос для взрослых, я это точно знаю. Поэтому вам тоже придется чуть-чуть подумать.

И Арине будет здорово с вами вместе про это поразмышлять, и вам с ней. Вот, чему сегодня вы учитесь с удовольствием. Я учусь, не знаю, что, вязать, прыгать, иностранный язык какой-то учу, учусь общаться с людьми по-новому, учусь новым навыкам. В общем, про это вот. Будет очень здорово, если Арина тоже это поформулирует вместе с вами.

Потом, мне кажется, будет здорово, если из этого будут прямые выводы практические. Например, вот вы откроете, предположим, что Арина с удовольствием учится рисовать, и подумаете, что с этим можно сделать. Может быть, она пойдет на какой-нибудь курс, а, может быть, не на курс, а, может быть, на что-нибудь еще, а, может, она вообще любит учиться петь. Чтобы она вспомнила, как это учиться с удовольствием.

Теперь по секрету в двойных скобках я скажу еще одну, очередную не педагогичную вещь за наш разговор. С удовольствием можно учиться, мягко говоря, не только в школе. Потом я бы поговорил с замечательной девочкой Ариной о том, а чего в школе-то хорошего вообще. Вот не говорил, что учиться надо, ну-ну-ну. Нет, вот, на самом деле, надо написать список из пяти пунктов, а лучше из десяти, что в школе хорошего, я вообще не сказал слово «урок», заметьте.

А слово «урок», между прочим, не подходит. Потому что урок сам по себе хорош быть не может. Может быть, учитель что-то такое интересное на уроке сделал, вот это может быть, вот это может быть интересно. Может быть, у меня есть подружка, которая пришла сегодня, не знаю, с какой-то новой прической. Это может быть интересно. Может быть, у меня какие-то особые отношения с поваром школьным, и мы болтаем о том, о сем. Это может быть интересно. Вот, что в школе хорошего. То есть, Даш, надо попробовать заново найти причины в эту самую школу ходить, помимо причин, которые кажутся вам очевидными, они не очевидны, я даю вам честное слово.

ДАРЬЯ: Так, если (неразборчиво), она не любит учиться там.

Д.ЗИЦЕР: Нельзя не любить учиться, Арина любит учиться, Даша. Она не любит то, чему и как ее учат. Это не то же самое. Как она не любит учиться? Не бывает людей, которые не любят учиться. Арина родилась очень любопытной, правда? Арина, на самом деле, хотела везде пальчик засунуть. Арина задавала вам тысячу вопросов. А потом вдруг мы пришли к тому, что Арина не любит учиться. Как это? Это как с ней произошло такое, скажите на милость? Арина обожает учиться.

ДАРЬЯ: Волшебно.

АРИНА: Вы экстрасенс.

Д.ЗИЦЕР: Нет, это могли сделать только взрослые, Даша. И не волнуйтесь, я не намекаю на вас. Ну, если у вас родятся такие ассоциации, то я не виноват.

Теперь смотрите, это надо открыть заново, в этом вся штука. Вот в этом вся штука. Нам же кажется с вами, и мне, взрослому мужчине, и вам, взрослой женщине, нам кажется, что все понятно, мы должны сказать ребенку – иди и учись. Почему? Потому что это важно. А почему это важно? По кочану, правильный ответ.

Теперь, это же не так. Им-то, они-то совсем-совсем другого возраста. Я вам слово даю, что Арина любит учиться. Ну, а как лихо вам рассказала, как она научилась людей рисовать. Это же она сделала. Как же она не любит учиться? Значит, что-то происходит не так. Что-то происходит не так за уроками, и, возможно, не все хорошо, не все так происходит в школе. Так тоже может быть. И тогда, что мы с вами делаем, как взрослые? Мы пробуждаем в ней заново этот интерес.

Вот, например, если Арина, если есть какой-то урок, который она не очень любит, мы вместе формулируем, как на этом уроке сделать так, чтобы было интересно. Может быть, она в этот момент играет в разведчика, может быть, она изучает манеру учителя учить. Может быть, она думает, как, ну, и так далее, там много-много вариантов, а времени мало-мало. Вот, что.

ДАРЬЯ: Я вопросик один хотела задать про лишения.

Д.ЗИЦЕР: Давайте, у нас минута. Вопрос – ответ. Давайте.

ДАРЬЯ: Я лишила ее телефона за то, что она плохо учится. У нее не работает телефон, только входящие звонки и мессенджеры.

Д.ЗИЦЕР: И что вы хотите мне сказать? Это ее телефон или ваш?

ДАРЬЯ: Да, это ее телефон, и она очень…

Д.ЗИЦЕР: А чужое хорошо брать, Даша?

АРИНА: Вот, вот, вот правильно вы говорите.

Д.ЗИЦЕР: Арина, подождите, Арина, не портите, Арина, поверьте мне, я за вас. Арина, подождите. Дашечка, мы же что с вами делаем-то в этот момент, нам-то кажется, что Арина не понимает сама, что надо учиться, и мы говорим – мы сделаем ей неприятно, мы сделаем ей больно, и тогда она поймет. Она поймет только, что ей больно в этот момент.

Арин, смотрите, мы на маму-то нападать не будем. Мама-то, на самом деле, делает это, потому что очень хочет эту ситуацию улучшить и сделать так, чтобы вам было проще с этой ситуацией.

Мне кажется, Даш, путь не этот. Мне кажется, путь следующий. Вот сейчас мы закончим, точно вы захотите про это поговорить, садитесь, чайку наливайте и разговаривайте, пунктики пишите, ищите, чего хорошего в школе, на работе и так далее. Огромное вам спасибо за этот разговор. Арина, Даша, удачи. Если хотите, договорим через неделю.

Любви, ребята. Пока.