Русский след “Конструкции Шухова изменили облик архитектуры”

Владимир Шухов – человек, который изобрел будущее. В чем заключался его инженерный гений? И как он произвел революцию в архитектуре? Что без его открытий потеряла бы современная промышленность? И города? Почему зарубежные мастера хай-тека все еще не приблизились к совершенству гиперболических башен? О неисчерпаемом наследии Владимира Шухова – в программе Валерии Лабузной “Русский след”.

ЛАБУЗНАЯ: Здравствуйте, это Валерия Лабузная и программа "Русский след", в которой мы говорим о влиянии российской культуры на мировую. И сегодня в центре внимания человек, который не просто предложил новые технологические и эстетические решения, изменившие облик современности, а человек, который в буквальном смысле изобрел будущее, – Владимир Шухов. В чем заключался его инженерный гений? Как получилось, что его достижения в индустриальном строительстве произвели революцию в архитектуре? И правда ли, что человечеству еще только предстоит освоить его наследие? Об этом нам рассказывают профессор кафедры конструкции зданий и сооружений Московского архитектурного института Ольга Суслова и историк архитектуры Айрат Багаутдинов.

Все-таки, если мы посмотрим на развитие всей мировой архитектуры, какую веху представляет Владимир Шухов, и в чем его было главное изобретение и новация?

БАГАУТДИНОВ: Говорить о влиянии Шухова на архитектуру можно, наверное, с оговоркой. Оговорка должна состоять в том, что Шухов все-таки архитектором не был, он был инженером-строителем. Точнее, он бы инженером широкого профиля, но в том числе занимался строительными конструкциями. И, безусловно, тот факт, что он придумал новые виды конструкций, точнее, не тот факт, а сами конструкции вошли в архитектуру не сразу, но вошли в нее и изменили ее облик, это точно. Хотя он на это, я думаю, не рассчитывал, он преследовал исключительно инженерные задачи – создать такие конструкции, которые были бы более экономичны, более быстровозводимы.

СУСЛОВА: Все, что делал Шухов, как он сам писал, "надо мыслить симфонически". И все, что он делал, проектировал, он это все осмысливал со всех сторон. Во-первых, технологичность. Все, что он возводил, он продумывал, как это будет строиться, технология обязательно была в его власти. Экономичность и, конечно, какой-то математический расчет всегда присутствовал. Потому что Шухов – инженер-механик, который подавал надежды как математик, и математика всегда была заложена. Шухов своими постройками доказал необыкновенную красоту сущности математики, какое-то божественное происхождение математики.

ЛАБУЗНАЯ: Как мне кажется, для того, чтобы понять, какое значение изобретения Владимира Шухова имели для мировой культуры, архитектуры, строительства, промышленного дизайна, очень важно сначала вот разобраться в том контексте, в котором он работал и который, наверное, во многом превосходил. Вообще 19-й век и его вторая половина – это, с одной стороны, эпоха индустриализации, веры в прогресс, технологии. А, с другой стороны, и опасение, что эти технологии уничтожат нечто важное. И мы все знаем критику Джона Раскина, который считал, что вот эти металлоконструкции – это то, что убивает настоящее искусство и настоящее ремесло. Расскажите, пожалуйста, о духе этого времени в мире и о том, ощущал ли этот дух Владимир Шухов здесь в России.

СУСЛОВА: Начнем с металлоконструкций. Дело в том, что металл в архитектуре был известен со времен древнего Рима. Лошади ковались, и металлопроизводство было. Не ремесленное, конечно, не фабричное, но было, металл был известен и применялся даже в строительстве. Затяжки в русских храмах тоже металлические, в частности, в Соборе Василия Блаженного есть металлические затяжки. Поэтому металл-то был, но ему не доверяли, считали, что это рукотворный материал, поэтому он не вынесет тех нагрузок, которые выносят естественные материалы – дерево, камень. Ему не доверяли.

ЛАБУЗНАЯ: Крупнейший теоретик искусства 19-го века британец Джон Раскин в своей книге "Семь светочей архитектуры" писал: "Возможно, самым богатым источником подделок, которых нам ныне стоит остерегаться, стало то, что возникает в сомнительной форме и с трудом поддается установлению закона и ограничений. Я имею в виду применение железа. До начала нынешнего века архитектура использовала в основном глину, камень или дерево, в результате чего чувство пропорций и конструктивные каноны целиком или в немалой степени основывались на свойствах этих материалов. Так что переход к использованию металлических каркасов ощущается как отказ от основных принципов архитектуры. Надо отделить зерна от плевел и найти правило, которое поможет нам на чем-то остановиться"...

Полностью слушайте в аудиоверсии!