Провокация Выпуск #8

Свой вопрос вы можете задать при помощи специальной формы.

С.НАСИБЯН: Добрый вечер. Ну, что же, суббота, вечер, мы с вами на волнах «Маяка», и с вами я, Сергей Насибян, психолог, психотерапевт, коуч. И мы на шоу «Провокация».

Чем мы здесь будем заниматься, скажу для тех, кто слушает нас впервые, мы разговариваем, обсуждаем какие-то сложности, в которых вы оказались и не в состоянии по каким-то причинам самостоятельно выбраться оттуда. Здесь важно понимать, что я никого из вас не буду лечить, ибо вы не больны, я не стану давать вам каких-то прямых, умных, морализированных советов, потому как вы и без меня взрослые люди, сами все понимаете. Все, что я буду делать, я буду задавать вам вопросы.

«Поддайся на провокацию» – так звучит наш символ. Ну, и, что означает поддаться на провокацию? Это означает быть готовым к тому, чтобы мы с вами вызвали, так сказать, из глубин вашего бессознательного все те установки и убеждения, которые сегодня дают вам возможности самостоятельно достигать тех целей и реализовывать желания, которые вы вообще, в принципе, можете назвать своими. Ну, и попробуем разобраться, свои они или нет.

Что же, вы, дорогие слушатели, пишите нам и звоните в прямой эфир, а я с радостью отвечу на ваши вопросы и поговорю с вами.

Что же, у нас есть первый звонок. Добрый вечер.

АНДРЕЙ: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Представьтесь, пожалуйста.

АНДРЕЙ: Меня зовут Андрей, я из Луганска, мне 31 год.

С.НАСИБЯН: Очень приятно, Андрей, здравствуйте.

АНДРЕЙ: Взаимно, Сергей.

С.НАСИБЯН: Расскажите вашу ситуацию, вашу историю, с чем вы…

АНДРЕЙ: Ну, я сам по себе такой человек, который не люблю по тридцать раз повторять одно и то же. Но когда я стал отцом, то с моим ребенком мне пришлось с этим столкнуться. Ребенку сейчас 5 лет, дочь, все прекрасно. Кроме того, что вот, если что-то хорошее, что-то ей нужно, она у меня прекрасно запоминает, она мне напоминает, что вот ты мне обещал как-то поощрить за что-то хорошее, то есть здесь память…

С.НАСИБЯН: Что, простите? Андрей? Что же, связь прервалась, и мы ждем Андрея. Он наверняка сейчас снова выйдет с нами на связь. 31 год, Андрей из Луганска, ребенку 5 лет. Я так понимаю, ребенок первый. Да дети вообще, такая как бы история, которая постоянно вскрывает в нас самые, наверное, слабые стороны. Мне кажется, что никто, как ребенок не может спровоцировать нас на проявление негативных эмоций, каких-то реакций. Дети это вообще, в принципе, то, что призвано, знаете, какое-то такое обстоятельство, как бы это ни звучало, которое призвано столкнуть нас, наверное, с самым главным вызовом нашей жизни, с нашим бессилием.

Я сам отец двоих детей, и вот только что буквально с ними обедал перед тем, как приехать в эфир, в студию, ну, понятно, они уже взрослые. Но когда же они были маленькие, я помню, что я мог приехать после месяца, проведенного где-нибудь в горах Непала, в каком-нибудь буддийском монастыре, думаю, абсолютно уверенным будучи, что я совершенно просветлел. Но стоило только мне столкнуться с каким-то высказыванием моего ребенка «я это не ем», как все мое просветление и покой просто вешним ветром выдувалось из моего сознания.

Ну, что же, Андрей на связи. Еще раз, здравствуйте, Андрей.

АНДРЕЙ: Да, да, я здесь, здравствуйте. Так вот, хочу продолжить. Получается, если она что-то плохое делает, какой-то плохой поступок, ну, также исправляйся, вот разговариваем. Ну, то есть она – я забыла, что надо делать по правильному. Хорошо. Третий, десятый раз говорим. Я уже какие-то небольшие такие наказания вынужден – сегодня пораньше ляжешь спать, например, за ужином, например, какого-то десерта не получишь. Думаю, чтобы ей донести, что надо делать вот так вот.

Ну, и получается, что с ее стороны это непонимание в том плане, что начинает кричать, то есть требовать и все прочее. То есть в семье как бы создает такую неспокойную обстановку, на нервы как бы, так сказать. Вот это беспокоит, что с этой стороны непонимание, что она хочет. И вот до последнего пытается добиться от меня, то есть нарушение как бы таких правил, которые в нашей семье установлены. Вот так вот.

С.НАСИБЯН: Ну, давайте так, в вашей семье установлены правила, и они были установлены до ее прихода в вашу семью, так?

АНДРЕЙ: Да, да. Это элементарные правила, там такие, как, например, вот, если она сама решила покушать там где-то, то элементарно вытри со стола крошки за собой, чтобы не было на столе крошек. Ну, такие простые вещи, которые…

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, я понимаю, что вроде как будто бы это простая совершенно просьба, но требование к 5-летнему ребенку такое же, как и к взрослому, так?

АНДРЕЙ: Ну, получается да, может быть, я в этом плане не прав, что ее с малых лет приучаю к порядку и ко всему остальному. Я ничего сверхъестественного, прошу заметить, и не требую с нее, то есть простые вещи.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Когда она этого не делает, что происходит с вами, Андрей?

АНДРЕЙ: Ну, когда я, например, объясняю вот в данной ситуации, в данном примере, который я привел, простой пример. Когда я сам потом захожу на кухню и это вижу, меня это раздражает от того, что это беспорядок, раздражает от того, что в сотый раз было сказано, и сотый раз моя просьба была проигнорирована. При этом я же говорю, у ребенка прекрасная память, ребенок прекрасно помнит, но это игнорирует и все.

С.НАСИБЯН: Ну, давайте так, вы же задавали ей этот вопрос – ты меня, что, специально игнорируешь? Как она отвечает на этот вопрос?

АНДРЕЙ: Ну, она начинает, как мне кажется, притворяться тем, что она говорит, что я забыла, вот и все.

С.НАСИБЯН: Ну, то есть, подождите, на ваше предположение, что она специально игнорирует ваше указание, она отвечает тем, что, нет, это не специально, я просто забыла. Но вас не устраивает ее ответ, так ведь?

АНДРЕЙ: Да, меня не устраивает ответ, потому что она другие вещи прекрасно помнит, которые ей нужны.

С.НАСИБЯН: Естественно, это же, потому что ей нужно. Но обратите внимание, вы же пока за пять лет не добились того результата, чтобы ей тоже было нужно, чтобы было, например, чисто. Вы требуете от нее послушания, это факт. И вы требуете от нее послушания, но ей послушания не нужно, вот, в чем дело. А вот показать ей тот факт, что ей должно стать нужно, чтобы чистота сохранялась на кухне после ее, я не знаю, того, как она поест, предположим, это пока вам не удалось. Согласны с этим?

АНДРЕЙ: Да, я согласен. Я согласен, что ее нужно смотивировать, это самое главное, я понимаю. Но я не могу найти способа, как ее смотивировать, чтобы она понимала, что это нужно ей.

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, вы не можете найти способ, вы взрослый, 30-летний мужчина не можете найти способ, но при этом требуете от 5-летнего ребенка, чтобы она нашла способ помнить, например.

АНДРЕЙ: Ну, получается так, да.

С.НАСИБЯН: Получается так. Получается, что вы как будто бы с ней встаете в одну позицию и спорят два ребенка.

АНДРЕЙ: Да, согласен.

С.НАСИБЯН: Хорошо, что согласны. Андрей, а вот давайте так, вы сами убираете за собой, правильно я понимаю?

АНДРЕЙ: Да, да.

С.НАСИБЯН: Или за вами убирает супруга? Или вот она, ваша дочь видит, что вы покушали, встали, убрали за собой посуду, помыли эту посуду, положили ее в сушилку, она все это видит?

АНДРЕЙ: Да, она это все видит.

С.НАСИБЯН: Знаете, когда моя дочь была маленькой как раз в возрасте 4-5 лет, я помню однажды я встал и решил помыть за собой тарелку. И, надо сказать, что я этого обычно никогда не делал. И моя дочка 5-летняя подошла ко мне, я помню, и сказала – папа, ты что, мужчины не моют посуду, и позвала маму, чтобы мама помыла. Ладно бы она сама решила помыть, но нет, она позвала маму.

АНДРЕЙ: Нет, у нас в семье немножко по-другому.

С.НАСИБЯН: Я понимаю, в каждой семье по-разному.

АНДРЕЙ: Жена болеет, я этим занимаюсь. Но дело в том, что я своим примером показываю, что надо, чтобы чистота, порядок был, как бы все дела.

С.НАСИБЯН: Андрей, сейчас вы сказали очень важную вещь – ваша супруга болеет.

АНДРЕЙ: Да.

С.НАСИБЯН: И вы взяли на себя обязательства по дому.

АНДРЕЙ: Ну, она, при родах у нее инсульт случился и, к сожалению, я присматриваю за ребенком и за женой.

С.НАСИБЯН: Вот теперь смотрите, вот тогда здесь уже все гораздо важнее, Андрей. Если бы этого инсульта не случилось, очевидно, вряд ли бы вы делали это, правда?

АНДРЕЙ: Да.

С.НАСИБЯН: А, значит, вы делаете какую-то работу, которую не любите, которую не считаете нужным делать. Вы взяли это, потому что это вынужденно, я понимаю, это серьезный поступок с вашей стороны. Но проблема заключается в том, что злитесь вы, скорее всего, на это, а не на дочь.

АНДРЕЙ: Ну, частично, да, частично и на это злюсь тоже, что мне приходится это делать. Но, поверьте мне, я, когда вижу со стороны дочери некое непонимание в этом плане, я не злюсь на жизнь, ну, я раздражаюсь от того, что (неразборчиво).

С.НАСИБЯН: Я понимаю. Андрей, но это же первый ребенок ваш?

АНДРЕЙ: Да.

С.НАСИБЯН: Понимаете, какая штука, вот сейчас, когда вы мне рассказываете, у меня возникает такая фантазия, ну, так вот психотерапевты выражаются, у меня возникает такая фантазия, что в какой-то степени у вас есть основания винить и дочь за то, что произошло с вашей супругой.

АНДРЕЙ: Ну, честно говоря, если на то пошло, я врача виню, потому что там врачебная вина была доказана.

С.НАСИБЯН: Безусловно, я понимаю.

АНДРЕЙ: К ребенку у меня нет никаких этих, к ребенку нет никакой обиды, злости, это желанный ребенок.

С.НАСИБЯН: Безусловно, их нет впрямую. Но понимаете, да, что рождение ребенка изменило сильно вашу жизнь.

АНДРЕЙ: Да.

С.НАСИБЯН: И вот это может вызывать у вас достаточно высокую такую степень негодования. Если вы, действительно, хотите наладить свои отношения с ребенком, то я бы вам рекомендовал как раз-таки думать именно об этом, понимаете. Я понимаю, что это непростая ситуация, инсульт это сложно, особенно, когда это в результате доказанной ошибки врача. Но вот здесь очень важно принять этот факт.

АНДРЕЙ: Мне пришлось это принять.

С.НАСИБЯН: Я знаю. Подождите, вам пришлось с этим смириться, а вот принять, еще пока я не слышу, чтобы вы это приняли, вот, в чем дело. Знаете, принять…

АНДРЕЙ: Время покажет.

С.НАСИБЯН: «Принять» отличается же от «смириться» тем, что у вас как бы есть право, у вас есть возможность, вас никто не может осуждать, если вы сейчас все к чертовой матери бросите и уедете, женитесь на другой, бросите ребенка, бросите больную жену. Вас никто не может в этом осудить. Но вы выбираете этого не делать, и это ваш подвиг, Андрей.

АНДРЕЙ: Ну, это я сам себя просто осуждать потом буду, в первую очередь.

С.НАСИБЯН: Я понимаю прекрасно, я понимаю. И вот как раз-таки, понимаете, здесь же важно, чтобы вы для себя приняли вот какую идею, что сделать вы это можете, но не делаете, потому что не хотите. И понимаете, если вы увидите, что вы хотите оставаться с ней, вы любите свою дочь и свою жену, и вы хотите быть там, где вы находитесь, то вы настолько поменяете парадигму собственного мировоззрения, что лишний раз оставленные крошки и немытая тарелка за дочерью, она будет вызывать у вас чувство любви, потому что через это и будет проявляться ваша любовь. И ребенок это увидит.

АНДРЕЙ: Я понял, что вы имеете в виду, просто больше на позитивные мысли…

С.НАСИБЯН: Не просто мысли. Смотрите, вы приняли, правда, очень важное, очень сложное решение – остаться. Вы приняли сложное решение быть сейчас во всех смыслах слова хозяином этой семьи и главой этой семьи. Но ровно точно так же, как, я не знаю, вы зарабатываете деньги и покупаете ребенку какую-то одежду или какой-то подарок, и, таким образом, проявляете любовь, так же вы можете проявлять эту любовь тем, что вы там, я не знаю, за ней уберете эту посуду, и тогда ребенок будет расти в этой любви. А вы же очевидно любите вашу супругу, вы очевидно любите вашу дочь.

АНДРЕЙ: Спасибо. Я попробую в плане ребенка вот именно хотя бы какое-то время, ну, продержаться.

С.НАСИБЯН: Продержитесь, именно так. Вот в следующий раз, когда она сделает что-то подобное, вы просто возьмите и скажите ей – доченька, я так тебя люблю, что вот я мою эту посуду за тобой или убираю за тобой крошки, и прямо вот чувствую любовь, которая меня наполняет. Я понимаю, как это сейчас звучит, но для ребенка это будет очень важно. Она увидит, что, оказывается, убирать посуду это проявлять любовь, вот, чему вы ее научите.

АНДРЕЙ: Спасибо, я, с другой стороны, получается, подойду и попробую. Большое спасибо вам.

С.НАСИБЯН: Большое спасибо вам. И держитесь, вам успехов и здоровья вашей семье.

АНДРЕЙ: Спасибо и вам удачи. До свидания.

С.НАСИБЯН: Ну, что же, ситуация действительно непростая, и она показывает каждому из нас о том, что очень часто то, что является, как бы это сейчас ни звучало, триггером к негативной эмоции, к проявлению нашего негатива, к проявлению нашей агрессии, злости, раздражения, может, на самом деле, оказаться всего лишь спусковым, так сказать, механизмом. А сама причина этой эмоции, причина, первичные причины и первичные чувства могут лежать гораздо глубже, на более глубоком уровне нашего сознания.

Потому что, ну, вот, как в этой ситуации, в этой истории очень часто такое бывает, что событие, ну, например, рождение ребенка или увольнение с работы, или смерть близкого, ну, что угодно, что не входит, так сказать, в категорию нашего контроля, может изменить очень сильно наше мировоззрение. И вот здесь я всегда призываю к тому, что мы все равно остаемся ответственными к выбору или по отношению к выбору, какую позицию мы можем принять в той или иной ситуации, вот, что важно.

Поэтому я, действительно, искренне желаю успехов и терпения Андрею. Ну, а всем нам, так сказать, терпения в наших каких-то ситуациях. Ну, что же, пишите свои вопросы и звоните в прямой эфир.

Я пока отвечу на те вопросы, которые у нас уже появились. «Здравствуйте, Сергей». Это Анна, 32 года, Воронеж. «Спасибо за возможность конструктивного общения в таком формате. Вопрос такой. Возможно ли помочь маме изменить свой взгляд на жизнь и, главное, поведение? Ей 54 года, росла без отца, матери до 12 лет. Затем мать забрала ее от родителей к себе. Отношения были тяжелыми, мама чувствовала себя не любимой. Вышла замуж за моего отца, по характеру такого же деспотичного, как ее мать не из-за любви, а лишь бы уйти от матери. Для нас с сестрой она любящая мать. Ей слишком присуще самопожертвование. Мы понимаем, что она пытается дать то, чего была лишена сама, но нам это мешает. На мой вопрос о смысле жизни она неизменно говорит – мои дети, это и есть смысл. Она не умеет жить для себя, как будто не любит себя, хочет быть для всех удобной, чтобы все были ею довольны. Постоянно думает, что скажут окружающие. Мы с сестрой замужем, но сепарации не произошло. Я думаю, что мама нас не отпускает. Мы хотим, чтобы она научилась жить для себя. Как ей помочь?»

Анна, вот смотрите, вам 32, а маме-то всего 54, это, в общем-то, возраст молодой женщины. Тут надо понимать, что ваша мама может все, что угодно начать делать, если она в какой-то момент обретет эту свободу. Но когда вы говорите о том, что сепарация не произошла, потому что ваша мама вас не отпускает, смотрите, мама, жертвующая ради своих детей своей собственной жизнью, получить обратно может только жизнь своих детей, вот, в чем дело. И, если вы не готовы ей ее отдавать, то вы должны понимать, что эта веревка, она привязана узлами с двух сторон – одна со стороны мамы, а другая – с вашей стороны.

Вы сейчас, задавая этот вопрос, спрашиваете у меня, как отвязать узел с маминой стороны. Так вы со своей стороны отвяжите. А для этого не надо даже сестру сюда приплетать, вы просто сядьте и задайте себе вопрос, а вот вам-то, в чем вам выгодно и какова ваша, возможно, вторичная выгода, которая сразу не будет ясна, в том, что ваша мама с вами так себя ведет. То есть, в чем вам выгодно, что ваша мама вот уже, по сути, 14 лишних лет живет вашу жизнь, лично вашу, Аня.

И тогда, если вы ее отпустите, в какой-то момент маме станет не по себе, но со временем она привыкнет. И я уверен, что в 54 года она не просто найдет другие смыслы, а она обретет огромное количество сил, для того чтобы быть счастливой, довольной. Ну, и самое главное, будьте счастливы сами.

Вот только что пришел прекрасный вопрос, не могу избежать его своим вниманием. «Здравствуйте». 30 лет, пишет Екатерина. «5 лет назад поняла, что отстаивать личные границы намного эффективнее кулаками. Побили подругу за хамство, потом поговорили, извинились, обе продолжаем дружить. Подралась с папой, может, за старые обиды, отношения стали идеальные. Я люблю папу, он меня. Недавно на работе поняла, что без грубости не обойтись. Моя коллега пыталась выжить меня с работы. Коллега глухонемая, она не давала мне работать. С конфликтом я обратилась к мастеру, сказала, что поведение глухонемой меня оскорбляет. На что мастер сказал – поговори и реши проблему с глухонемой самостоятельно». Интересно, как она поговорить должна была.

«Девушка инвалид отталкивала мои записки, продолжала вредничать. В один день я поняла, что дальше так не может продолжаться и решила подраться на работе с инвалидом. Я ее пнула под пятую точку, эффект стопроцентный. Правда, мастер негодовал, что в женском коллективе дошло до драки. После я извинилась запиской перед глухонемой, она заплакала. Мне стыдно, что я беззащитного, но мерзкого человека обидела физически. Готова к диалогу, но и подраться также могу. Плюс такого поведения – не прихожу домой с грустным лицом и плохим настроением, не гружу близких своими проблемами. Может, это ситуация – дерись или беги. Вопрос. Некоторым людям, действительно, доходит только тогда, когда перейдешь границы, или я тиран и агрессор».

Ну, что же, Екатерина, могу я вам сказать, мир меняется, все меняется, женщины дерутся, мужчины плачут. Наверное, это как бы, скорее, норма, чем выход за нее. Но, вы знаете, я задам вам очень простой вопрос, а вы попробуйте себе на него ответить.

А вы, когда деретесь, вы уверены, что вы победите в этой драке? Если да, то тогда это странно, потому что тогда вы, действительно, бьете людей, которые не могут вам ответить или не могут за себя постоять. Вы также легко влезете в драку с человеком заведомо сильнее вас? Ну, например, с мужчиной весом в 90 килограммов. И, если нет, то здесь я бы на вашем месте уже задумался.

А задумался я бы вот, о чем. Смотрите, очевидно, что вы при помощи агрессии и никак по-другому, действительно, невозможно отстаивать свои границы, уж, тем более, нападать на чужие границы, но только работает это вряд ли на время, в том смысле, что вряд ли это стратегически будет работать. Постольку, поскольку вы, таким образом, решаете конфликт, то это вроде как хорошо. Но я абсолютно убежден, что конфликт можно решать и без рукоприкладства.

Но при этом при всем, если вы готовы на ту степень ответственности, которая на вас возлагается в результате того, что вы бьете людей, а именно, они могут написать на вас заявление в милицию, не знаю, вас могут выгнать с работы и так далее, если вы готовы, то, что же, тогда я желаю вам как можно скорее встретиться с тем, кто вам ответит. Вот такая у нас история, такое тоже бывает. И не надо думать, что жизнь все время, так сказать, наполнена розовыми пони и белыми единорогами.

Ну, что же, у нас звонок. Я слушаю, добрый вечер.

ЯНА: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте.

ЯНА: Такой вопрос у меня.

С.НАСИБЯН: Вы представьтесь, пожалуйста, чтобы я знал.

ЯНА: Меня зовут Яна, я из города Тюмень.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте, Яна.

ЯНА: Да, я вам как-то уже звонила. Мне 31 год, у меня есть дочка, ей год. Я понимаю, что я очень устала в последнее время выполнять какие-то свои материнские обязанности, но больше всех мне, я никогда не любила готовить, но сейчас это стало таким обязательным элементом моей жизни, и я не знаю, как договориться с собой, чтобы готовить для ребенка. Потому что мне ужасно стыдно, но я могу покормить ее один раз или два. Ну, я знаю, что она еще, что нужно ей, она дает грудью, но все-таки какое-то вот чувство вины, что у меня не доедает ребенок, не могу преодолеть себя…

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, вы настолько не хотите готовить, что у вас ребенок недоедает?

ЯНА: Ну, я не знаю. Ну, она добирает грудью, поэтому я не скажу, что она умирает с голоду.

С.НАСИБЯН: То есть вы все еще ее кормите грудью?

ЯНА: Да.

С.НАСИБЯН: К грудному кормлению, как вы относитесь?

ЯНА: Ну, я устала.

С.НАСИБЯН: А зачем продолжать эти кормления?

ЯНА: Ну, потому что нужно заменять, прикорма нужно будет больше ей давать обычной еды, получается какой-то замкнутый круг.

С.НАСИБЯН: Ну, то есть в этом смысле грудь, как сказать, удобней, да?

ЯНА: Ну, да.

С.НАСИБЯН: А вот с первых дней, когда вы начали, ее кормили только грудью, как вы вообще, в принципе, воспринимали грудное вскармливание?

ЯНА: Хорошо.

С.НАСИБЯН: То есть вам нравилось ее кормить?

ЯНА: Да, мне вообще все было хорошо, и с моим настроением и со всем до того момента, пока не начался прикорм и не появилась вот эта вот дополнительная обязанность, за это она на меня и действует, мне кажется, я и чувствовала себя лучше, и не было какой-то апатии и чего-то. А как только это возникло, и я понимаю, что мне нужно это делать, я обязана это делать, но не всегда могу заставить себя это делать.

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, вот вы не можете себя заставить это делать. То есть вы понимаете, что ребенок хочет есть, он вам об этом как-то сообщает или вы знаете, что его надо кормить в 17.42?

ЯНА: Нет, она никак не сообщает. Ну, то есть я варю утром, например, кашу или что-то там ем, даю там творог, фрукты какие-то, потом я понимаю, что должен быть обед, ужин, а я в каком-то таком состоянии апатичном, что я сама-то не ем, а тут получается, я должна для нее это делать. Я для себя-то не могу это делать.

С.НАСИБЯН: А вот вы сказали, вы никогда не любили готовить. То есть вы, в принципе, никогда не готовили?

ЯНА: Я готовила по настроению. Ну, то есть я, когда жила одна, я могла приготовить, ну, пару раз в неделю.

С.НАСИБЯН: А как вы питались в остальное время?

ЯНА: Я что-то покупала, ела фрукты, сыр, как-то так.

С.НАСИБЯН: Ну, на перекусах, условно говоря.

ЯНА: Да, да. Ну, то есть как-то фрукты, сыр, что-то покупала, готовую еду.

С.НАСИБЯН: Скажите, а ваша мама любила готовить или любит? Ну, в смысле в детстве вашем, вы, как помните, мама любила готовить?

ЯНА: Ну, да, она готовила. Но как-то у нас не было никогда вот этой вот культуры еды, что надо, чтобы все были накормлены. То есть у нас такая сейчас больше это то, что мы все должны быть сыроедами и вообще это все, не знаю, это такое не обязательное.

С.НАСИБЯН: Мама?

ЯНА: Да, мама так считает, атрибут. Ну, то есть как-то у меня не было такого, что у нас тут прямо разносолье было всегда.

С.НАСИБЯН: А вот как вы вспоминаете свое детство, вы там, например, я не знаю, пытались готовить с мамой, любили с ней готовить, когда она все-таки что-то делала, мама учила вас этому? Или это происходило каким-то чудесным образом, вы приходили, а еда там нарезана, картошка сырая на столе?

ЯНА: Да, так и было. Ну, то есть я могла проснуться утром, мне там блинчики принесут в кровать.

С.НАСИБЯН: Мама принесет в кровать блинчики.

ЯНА: Да. Там какое-то было полное, то есть она контролировала все и как-то мне готовить она вообще не давала. Ну, то есть, я не помню такого, чтобы она меня учила готовить.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Я очень сильно удивлюсь, если вы мне скажете, что у вас, когда вы были маленькая, ни разу не возникло желание приготовить вместе с мамой. Ну, то есть у ребенка всегда появляется это желание, что она тоже хочет что-то сделать. Помните какие-нибудь моменты или аспекты жизни, когда вы пытались это приготовить в детстве, а мама, возможно, как-то реагировала на это?

ЯНА: Ну, у нас были такие очень плохие отношения с мамой. Я помню, что, ну, то есть, она даже, там было до насилия, когда я резала неправильно лук, и я этот момент помню.

С.НАСИБЯН: То есть вы все-таки пробовали готовить, а соответственно мама, как вы сказали, доходило до насилия. То есть, если вы неправильно готовили, то мама била вам по рукам, наказывала, ругалась и так далее, да?

ЯНА: Ну, да.

С.НАСИБЯН: Вот отсюда у вас и нелюбовь к готовке, да?

ЯНА: Ну, да. Я понимаю это все, но у меня же ребенок…

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, ваш ребенок пока еще не умирает с голоду, как минимум, у вас есть молоко. Она доберется до груди и поест, и в этом смысле нет проблем. Проблема гораздо глубже в том, что вы считаете, что вы не любите готовить, потому что с приготовлением еды у вас связано воспоминание о том, как вас мама наказывала и ругала. И вы убедили себя в том, что вы не только не любите, но и не умеете готовить.

ЯНА: Ну, возможно, да. Я вспоминаю, что, когда я жила, знаю, что-то я там могла испечь или приготовить, и у меня бывали такие случаи, ну, то есть, когда у меня это хорошо получалось.

С.НАСИБЯН: Не сомневаюсь, Яна, не сомневаюсь в вас. Скажите, а вот сегодня вы еще будете готовить ребенку что-нибудь, кашу какую-нибудь варить к вечеру?

ЯНА: Нет, я покормлю ее творогом с бананом.

С.НАСИБЯН: Творогом, хорошо. А завтра с утра вам нужно будет что-то приготовить, кашу опять же ту же, да?

ЯНА: Да, да.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Вот когда мы с вами говорим о том, что вам нужно будет приготовить кашу, какие у вас возникают эмоции, чувства, фантазии, мысли?

ЯНА: Я думаю о том, что вот опять мне нужно будет заставлять себя это делать.

С.НАСИБЯН: Опять заставлять себя это делать. То есть у вас явно не возникает желания, у вас не выделяется слюна, вы чувствуете раздражение, слышу я, правильно?

ЯНА: Ну, да, да.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Скажите, Яна, вот такой немножко странный вопрос задам вам, а какая музыка играет в вашей голове, когда вы представляете себя готовящей?

ЯНА: Надо подумать.

С.НАСИБЯН: А чего там думать, вы просто задайтесь этим вопросом, внутрь загляните, посмотрите на картинку, где вы готовите, вот прямо просто представьте себе со стороны картинку.

ЯНА: Наверное, какой-то тяжелый рок.

С.НАСИБЯН: Тяжелый рок, то есть такое что-то сложное, тяжелое и это вызывает у вас такое ощущение какой-то тяжелой ответственности, которая возлегла на ваши плечи.

ЯНА: Ну, да, ну, вот это первое, да, самое верное, что пришло в голову.

С.НАСИБЯН: А есть у вас любимая музыка? Может быть, песня какая-нибудь?

ЯНА: Ну, я когда-то очень любила итальянские арии.

С.НАСИБЯН: Итальянские арии именно оперные?

ЯНА: Да.

С.НАСИБЯН: А вот вы, когда слушаете итальянскую оперу, вы какие чувства и эмоции испытываете?

ЯНА: Ну, какие-то такие светлые, добрые.

С.НАСИБЯН: То есть вы чувствуете вдохновение.

ЯНА: Какое-то возвышение.

С.НАСИБЯН: Возвышенность.

ЯНА: Ну, какое-то возвышение, да.

С.НАСИБЯН: Отлично, хорошо. А теперь можете вот прямо сейчас представить себе, что вы готовите, но играет при этом ария какая-нибудь ваша любимая, я не знаю, Верди, кто там у вас?

ЯНА: Ну, да.

С.НАСИБЯН: Вот смотрите, вы смотрите на картинку вместе со мной, но при этом она, эта картинка как бы фоново озвучена итальянской какой-то музыкой, итальянской арией. И когда вы это видите, что вы чувствуете? Но вы при этом готовите кашу там, я не знаю, что-то такое.

ЯНА: Ну, как-то так вроде полегче.

С.НАСИБЯН: Нет, не просто полегче. Смотрите, я понимаю, постольку, поскольку у вас с готовкой связана именно тяжесть, вам необходимо поменять субмодальность, есть такое понятие в психологии, какую-то субмодальность, какую-то часть, какой-то элемент этого события. И поэтому я вам предлагаю сделать очень простую вещь. Завтра, когда вы утром встанете, и надо будет готовить, вы попробуйте сделать под ту музыку, которая вам нравится. За это же вы точно можете взять ответственность, правда?

ЯНА: Ну, конечно, да.

С.НАСИБЯН: И вы посмотрите, понаблюдаете, и у вас просто проявится немножко другой якорь так называемый. То есть вы будете связывать готовку с прослушиванием музыки и, возможно, что-то поменяется. Это вот, если не копаться глубже, так сказать, в той проблеме или травме, которую нанесла ваша мама вам за то, что вы неправильно кубиками или чем вы там нарезали лук. Сделаете завтра, хорошо?

ЯНА: Да, я попробую сделать, да.

С.НАСИБЯН: Ну, я буду ждать вашего звонка, в следующий раз расскажете мне.

ЯНА: Хорошо.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам, Яна.

ЯНА: Спасибо.

С.НАСИБЯН: Спасибо, до свидания. Ну, что же, бывает и такое. Но и в этом случае мы, безусловно, можем взять на себя ответственность, для того чтобы изменить собственное отношение. Но важно помнить, вы, возможно, не полюбите готовить, но точно измените свое отношение к этому процессу.

Владимир из Республики Татарстан пишет мне: «Поддерживаю предыдущую девушку, но не дерусь, а сначала подкалываю. Если не понимает, оскорбляю и провоцирую на драку, если человек ведет себя раздражительно, причем любого пола. При конфликте первый не врежу, законы знаю. В исходе драке не могу быть уверен, но знаю наверняка – сброшу психическое напряжение, как и оппонент. Если мне потом угрожает опасность, могу извиниться или перевести все в шутку».

Я даже не знаю, что сказать вам, Владимир. Вы недалеко, в общем-то, от Кати, она пишет нам из Марий Эл, а вы из Татарстана, вам бы встретиться, да бойцовский клуб устроить бы. При этом при всем Екатерина отвечает – всегда понимаю, что могу получить значительный отпор, и возможны проблемы с органами, такая крайняя мера диалога.

Понимаю, отлично, значит, вы оба понимаете, как вы действуете и что вы делаете. Тогда еще раз повторю, я желаю вам, так сказать, сильных противников, сильных соперников, и это сделает вас еще, наверное, сильнее.

Но Владимир написал очень важную вещь, что чувствует сброс энергии, сброс напряжения. И вот тут как раз-таки у меня есть, что сказать. Постольку, поскольку мы хотим таким образом сбросить напряжение, это говорит о том, что мы этого напряжения не выдерживаем. А это означает, что саму ситуацию это никогда не разрешит. И уж точно это никогда не завершит повторения подобного рода ситуаций.

Наша с вами задача учиться справляться с тем напряжением, которое мы чувствуем, когда сталкиваемся с обстоятельствами, которые рас разочаровывают или раздражают, другими словами, не подходят под наши ожидания. А для этого нужно научиться очень простой вещи.

Здоровый человек отличается от невротика лишь тем, что здоровый человек оценивает качество жизни не поведением других людей, не наличием или отсутствием у себя положительных и негативных эмоций. Здоровый человек всегда оценивает качество своей жизни собственными переживаниями. Насколько он способен переживать и справляться с теми переживаниями, которые у него возникают. Ну, например, справляться со злостью, справляться с раздражением, ну, и так далее.

Поэтому не знаю, какие у вас цели, так сказать, в жизни, но очень рекомендую научиться тому, что называется контролировать свой гнев. Есть прекрасный фильм с Джеком Николсоном, а я сегодня как раз к концу нашей программы вспомню это название и скажу, очень рекомендую к просмотру этот фильм.

Вот у меня тут вопрос, причем вопрос меня, кажется, уже преследует, потому что я где-то уже отвечал на этот вопрос. «Привет, а вы могли бы влюбиться по переписке?» Не только мог, влюблялся и неоднократно, а почему бы и нет-то.

Влюбиться по переписке, ведь смотрите, когда мы не видим… Чего это я говорю «смотрите», нет, послушайте, когда мы не видим человека, все, что происходит, мы всего лишь навсего лишаем себя главного канала получения информации. Ведь как убеждают нас ученые, процентов 90 информации мы получаем через зрение. Но 80 процентов из этих 90, на самом-то деле, не имеют никакого отношения к реальности, а всего лишь навсего наши фантазии, наши воспоминания или фантазии, то есть предположения о будущем.

Так вот, когда мы не видим человека, мы включаем собственную фантазию, которая уже связана только с нами, и мы такими красивыми эпитетами можем описывать своего визави по эпистолярной любви и эпистолярному роману, что, на мой-то взгляд, это даже прекрасно. Потому что это не какой-то реальный человек, с которым тебе приходится жить, а человек, живущий в твоей фантазии, почему нет. Влюбиться по переписке это замечательно.

Людмила, Минск: «3 года назад у меня погиб любимый муж, спустя всего полгода после свадьбы. Я переезжала к нему в другую страну, где успела пустить корни. Мы построили дом, улучшили общий бизнес. После его смерти мне не удалось сохранить ничего. Разбитая я переехала к маме в маленький городок и теперь живу здесь. Рана понемногу затянулась, но теперь я боюсь что-то поменять в жизни и снова начать жить самостоятельно. Пойти в новые отношения тоже боюсь, так как все это может очень болезненно неожиданно закончиться, а силы и нервы уже не те. Как можно помочь себе снова начать жить в полную силу и не бояться снова полюбить?»

Людмила, 45 лет вам. Ну, вот смотрите, вам 45 лет и, возможно, вы чуть позже, чем стоило бы, столкнулись с той как бы стороной реальности, что описана у товарища Булгакова относительно того, что человек не просто смертен, а он внезапно смертен.

Знаете, в софизме есть прекрасное такое выражение – зачем любить человека, если можно любить Бога. И вообще, в принципе, во всех софийских традициях, которые до нас дошли в виде поэтических сказаний, очень часто любовь к возлюбленному, к мужчине или к женщине, она описывает любовь к более возвышенному, то есть к Всевышнему. Мне всегда очень импонировала софийская поэтика и вообще, в принципе, софийские смыслы и софийская философия.

И вот здесь я вам скажу одну очень простую вещь. Вы теперь точно знаете, что может произойти все, что угодно. И это делает вас, на самом деле, мудрее. Потому, как задайтесь просто вопросом, как бы вы любили вашего супруга, если бы вы знали, что вам отпущено всего шесть месяцев, что бы вы делали и чего бы вы никогда не сделали, наоборот.

И есть у меня ощущение, что в этих ответах вы как раз-таки и получите для себя ответ на вопрос, как можно снова позволить себе полную жизнь и как снова не бояться любить. Тот факт, что вы потеряли человека, не говорит вам о том, что вы потеряли любовь. Вот, если вы потеряли любовь, это сложнее. Но здесь очень важно, чтобы мы научились разделять, что любовь и обладание человеком это очень разные понятия, разные вещи. Любите человека каждого абсолютно так, как, если бы с ним завтра же может что-то случиться.

Или помните, как – с любимыми не расставайтесь и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг. Вот же подсказки, прямо они для нас. И поэтому я желаю вам влюбиться и, самое главное, знать, что рано или поздно мы все потеряем тех, кого мы любим в той или иной степени, по тем или иным причинам, но рано или поздно это произойдет. И здорово, что вы уже это знаете. Это может сделать вашу любовь гораздо чище.

Добрый вечер, вы на волнах «Маяка» и с вами Сергей Насибян, психолог, который разговаривает с вами, задает вопросы, для того чтобы дать нам всем возможность немного переключить фокус своего внимания с того, что мы называем проблемы и, возможно, представить себе, как некую задачу, которую можно, на самом-то деле, решить.

Я никого не лечу, не ставлю здесь никому диагнозов, это важно понимать. Хотя время от времени, конечно, болезнь может говорить о себе в прямом, что называется, смысле этого слова. Но, на мой взгляд, и с болезнью с любой мы тоже можем работать через нашу собственную ответственность. Ну, а вы, дорогие слушатели пишите нам и звоните в прямой эфир.

Итак, у нас есть звонок. Добрый вечер.

АНДРЕЙ: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Представьтесь, пожалуйста.

АНДРЕЙ: Андрей меня зовут.

С.НАСИБЯН: Очень приятно, Андрей. Здравствуйте, еще раз.

АНДРЕЙ: Да, слушаю вас.

С.НАСИБЯН: Да нет, я вас слушаю, вы хотели, наверное, задать вопрос какой-то.

АНДРЕЙ: Ну, да, у меня такой вопрос. Я как бы по бумагам являюсь инвалидом второй группы бессрочной.

С.НАСИБЯН: По бумагам являетесь инвалидом, так.

АНДРЕЙ: Да. После установления инвалидности я получил сначала, инвалидность у меня по психическому заболеванию, связанная с маниакально-депрессивным психозом.

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, связанная, в смысле у вас установлен диагноз маниакально…

АНДРЕЙ: Да, диагноз немного звучит по-другому, и он как бы не очень так звучит. После установления этого диагноза я получил сначала среднее специальное образование, это было где-то в 1995 году. Потом высшее образование получил, закончил я его в 2012 году, получил. Я работаю без отрыва, ну, попадал в больницы когда-то давно. Последний раз я попадал в 2008 году, то есть уже 14 лет.

С.НАСИБЯН: 14 лет назад, да.

АНДРЕЙ: И я, честно говоря, сомневаюсь в правильности своего диагноза, не знаю, как. И хочу задать вопрос. Могу ли я вообще как-то изменить этот диагноз законными способами? И целесообразно ли вообще этим заниматься или так продолжать до старости жить?

С.НАСИБЯН: Ну, смотрите, я, конечно же, не врач, я же не психиатр, поэтому я вам вряд ли смогу вот так впрямую ответить на этот вопрос. А давайте сначала поймем вот, как, то есть я правильно понимаю, что вы, в общем-то, спокойно научились жить, вот уже 14 лет у вас нет никаких сложностей с этой болезнью, вы не попадает в психоневрологический диспансер, правильно?

АНДРЕЙ: Ну, я на учете стою.

С.НАСИБЯН: Нет, я знаю, я понимаю, что стоите.

АНДРЕЙ: Каждый месяц прихожу отмечаться.

С.НАСИБЯН: Так, при этом вы употребляете лекарство, которое вам выписывают амбулаторно, так?

АНДРЕЙ: Да.

С.НАСИБЯН: Вы их употребляете, вы не прекращаете это употребление и все нормально, то есть болезнь не мешает вам в этом смысле, правильно я понимаю?

АНДРЕЙ: Да, я как бы веду такой полноценный образ жизни.

С.НАСИБЯН: А для чего тогда вам нужно снимать этот диагноз и снимать соответственно инвалидность? Как она вам мешает?

АНДРЕЙ: Ну, по идее, да, у меня дополнительный доход из-за этой инвалидности. Я не могу никуда…

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле в виде пенсии.

АНДРЕЙ: Да.

С.НАСИБЯН: А чего не можете?

АНДРЕЙ: Ну, многие, допустим, сферы деятельности закрыты для меня, я не могу официально водить машину. И есть еще ограничения, где нельзя с этой инвалидностью работать.

С.НАСИБЯН: Да, понимаю. А вы хотели бы, я правильно слышу вас?

АНДРЕЙ: Да, я бы хотел. У меня тоже знакомые есть такие же, примерно с такими же, они говорят, что им предлагали обратно попасть в больницу, пролечиться там, пролежать там месяц, сдавать тесты, и как бы с вероятностью в 10 процентов, что снимут диагноз. Но лично мне психиатр сказала, что я тебе никогда не сниму диагноз.

С.НАСИБЯН: Ну, это психиатр, который вас ведет, я правильно понимаю?

АНДРЕЙ: Нет, это начальник медицинской службы в больнице. Это было давно.

С.НАСИБЯН: А вы обращались к другим психиатрам, к другим врачам?

АНДРЕЙ: Ну, я пробовал обращаться по сайту там, меня заверяли, что, да, вы в нашей клинике в Москве отлежите и как бы мы вам изменим диагноз. Потом просили прислать любые бумаги, которые у меня есть, а бумаги у меня как бы есть со всеми подтверждениями этих диагнозов. И потом мне как бы отказывали, говорят – нет, с вашими бумагами ничего нельзя сделать.

С.НАСИБЯН: Ну, тогда я тут вам тоже никак не помогу. Потому что единственный вариант, к которому вы можете прибегнуть, я бы на вашем месте нашел бы какого-то врача, который занимается этой проблематикой, и, действительно, прошел бы заново тестирование. Ну, только так, если попробовать, потому что законным способом это можно сделать только так.

АНДРЕЙ: Ну, когда я получал инвалидность, там никаких тестов не было, и поэтому мне сдается, что, может, все из-за этого так и получилось. Потому что при этой, извиняюсь, что перебиваю, я вот как бы читал, что при вот этом заболевании человеку невозможно ни обучение, работать он не может, это характерные признаки шизофрении.

С.НАСИБЯН: Смотрите, при диагнозе «шизофрения» есть такое предположение, что человек не может ни обучаться, ни работать и так далее. Но маниакально-депрессивный психоз это все-таки немножко другой диагноз. Если у вас диагноз шизофрения и по нему у вас вторая группа, это разные вещи.

АНДРЕЙ: Да.

С.НАСИБЯН: По маниакально-депрессивному психозу не дают вторую группу, я это прекрасно понимаю.

АНДРЕЙ: Да, у меня это по-другому…

С.НАСИБЯН: Я понял уже, я это уже понял. Ну, смотрите, я бы начал на вашем месте сначала все-таки с именно биполярного аффективного расстройства, потому что сейчас это так называется это заболевание.

АНДРЕЙ: Да.

С.НАСИБЯН: Вы начните просто сначала тестировать себя в этом смысле. То есть найдите психиатра, который возьмется с вами проработать это. Или даже, возможно, на начальном этапе вам будет нужен не столько психиатр, сколько патопсихолог. Потому что человек с таким образованием может вас, по крайней мере, протестировать.

Ну, то есть, смотрите, вы же, несмотря на все эти диагнозы, умудрились получить одно образование, второе образование, у вас непрерывный стаж и так далее. То есть, очевидно, что у вас прекрасный потенциал к этому. Вам просто нужно начать это делать очень медленно, это, действительно, займет достаточное время, но, мне кажется, настрой у вас правильный. Поэтому начните сначала именно с биполярного аффективного расстройства, снимите его с диагноза.

А там уже про шизофрению будет сложнее, я уверен, что сложнее. И, конечно же, у нас не снимают вторую группу инвалидности по этому заболеванию. Но тут я не знаю, что вам сказать, правда, никогда этим не интересовался и не занимался.

АНДРЕЙ: Ну, я вот, сколько ни разговаривал, все говорят, что как бы в нашей практике это такой первый случай, и никто ничего не может сказать.

С.НАСИБЯН: Ну, тем и интересней, что случай первый, возможно, вы первый человек, который излечились, так же тоже может быть.

АНДРЕЙ: Не знаю.

С.НАСИБЯН: Понимаю, правда, понимаю вас. Но вот предлагаю вам такой алгоритм движения.

АНДРЕЙ: Ну, я понял. Значит, мне надо найти такого психолога…

С.НАСИБЯН: Нет, психиатра, который занимается именно аффективным расстройством биполярным.

АНДРЕЙ: Ясно.

С.НАСИБЯН: А там уже дальше…

АНДРЕЙ: Ну, что же, попробуем тогда.

С.НАСИБЯН: Спасибо. Ну, держитесь. Спасибо, всего хорошего. У нас есть звонок.

КРИСТИНА: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте.

КРИСТИНА: Меня зовут Кристина, мне 33 года, я из города Санкт-Петербург.

С.НАСИБЯН: Слушаю вас.

КРИСТИНА: Смотрите, Сергей, у меня двое детей, они двойняшки, им 2,5 года. И когда родились дети, я столкнулась с такой проблемой, то, что, ну, вообще было очень тяжело, они у меня были на груди практически.

С.НАСИБЯН: Конечно.

КРИСТИНА: Я не спала где-то полтора года, пока они кормились, скажем так. Сейчас уже проще. Но у меня есть такая проблема, повторюсь, озвучу ее, я не могу выдерживать крик детей. То есть, когда они были маленькие, у них были колики, они плакали постоянно, мне было очень тяжело психологически, плюс недосып и так далее. А сейчас вот я за собой замечаю, что эта проблема прошла, мы уже можем общаться и взаимодействовать с ними, но при этом я не могу, например, им что-то запрещать, быть какой-то вот твердой матерью. Мне проще сказать – на, возьми, но только не трогай меня, скажем так.

С.НАСИБЯН: Ну, потому что вы боитесь опять столкнуться с их криком, насколько я понимаю, с их истерикой?

КРИСТИНА: Да, мне это очень тяжело. То есть я не знаю, как, я терплю, терплю это состояние, или, например, могу сорваться и накричать на них, а потом испытываю очень сильное чувство вины. Когда они кричат, мне уже самой хочется кричать и плакать, если это что-то долгое, вот, когда они были совсем малыши и не могли что-то ответить.

Если сейчас получается взаимодействовать, мне уже проще. Но, тем не менее, все равно есть такая проблема, что я опускаюсь в это состояние и все. А бывают дни, что я вообще, например, когда вот они капризничают, у них сейчас такой возраст – я хочу это, не хочу это, дочка, например, может заплакать просто из-за какой-нибудь ерунды, что ее не так в одеялко, например, завернули, и вот это вот каждодневное, и я просто, бывает, ухожу, не знаю, депрессией можно это назвать.

Ну, это такое состояние апатичное, чтобы они меня не трогали, я готова им включить любые мультики, удовлетворить все их капризы и просто вот, как овощ уже сижу, и просто меня уже ни на что не хватает. Как мне быть, как мне проживать эти эмоции, чтобы не проваливаться в это состояние, ну, как-то быть полноценной мамой и опорой для них?

С.НАСИБЯН: Слово «полноценная» мама, это что значит?

КРИСТИНА: Ну, полноценная мама это опора, которая все выдерживает, понимаете.

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, вы идеальную маму описываете, а не полноценную. Полноценная мама это, которая и наорать может и шлепнуть, но при этом при всем продолжает любить своих детей. И тут природа, так или иначе, наградила вас этим.

КРИСТИНА: Это да, но, например, вы же понимаете, что детей бить нельзя.

С.НАСИБЯН: Нет, не понимаю. Ну-ка, объясните мне.

КРИСТИНА: То есть вы не придерживаетесь такой теории, да?

С.НАСИБЯН: Я придерживаюсь теории очень простой. Все, что можно совершить физически, не нарушая физических законов, делать можно, вот это я точно знаю. А потом после этого, когда я понимаю, что, конечно, можно бить детей, дальше я должен себе задать вопрос, а чем мне их бить? Или зачем мне на них кричать? Вот же, в чем дело. Конечно, я считаю, что детей бить можно, а в чем проблема-то. Это же ваши дети, делайте, что хотите, они же слабее вас, они же вам точно сдачи не дадут.

КРИСТИНА: Я считаю, что это не совсем правильно.

С.НАСИБЯН: Слово «правильно» это что означает, Кристин? Вот в том-то и дело, вы не соответствуете собственной правильности, я это слышу, и слышу практически с самого начала, как вы стали говорить, и вот в этом проблема, Кристин. Ну, это же ваши первые дети, правильно я понимаю?

КРИСТИНА: Да, первые.

С.НАСИБЯН: Ваши первые дети, которые родились, когда вам было 30.

КРИСТИНА: 30, да.

С.НАСИБЯН: Ну, там с копейками. И есть у меня ощущение, что к этим 30 годам вы как-то уже себя нарисовали какой-то мамой, правда же?

КРИСТИНА: Я вообще думала, что у меня будет идеальное материнство.

С.НАСИБЯН: Конечно. А вы не соответствуете этому идеалу.

КРИСТИНА: Ну, в чем проблема, я боюсь, что я нанесу им какие-то психологические травмы.

С.НАСИБЯН: Обязательно нанесете. Это еще Адлер сказал, что, если у тебя была мама, у тебя есть проблемы. Просто своим наличием в жизни ваших детей вы нанесете им психологическую травму. Чего вы паритесь? Поверьте мне, вашим детям будет, о чем поговорить с психологом через 20 лет. Но до тех пор, пока вы боитесь, Кристин, вы не можете быть сами собой, понимаете?

КРИСТИНА: Да.

С.НАСИБЯН: И, конечно же, когда вы на них кричите, проблема не в том, что вы на них кричите. Дети услышали, что вы покричали и забыли, поверьте мне. Их психика сейчас устроена таким образом, особенно в 2,5 года, когда личность еще даже не сформирована, что они вполне себе адекватно защищаются от вас точно так же, как плацента защищает плод от материнских всяких излишеств. Природа так устроила, природа знает об этом.

А вот у вас возникнут психические проблемы. И когда у них будет мама с психическими проблемами, вот это будет для них сложнее. А проблема возникает именно в том конфликте, что вы, когда начинаете кричать, вы расщепляете свою личность, понимаете. Одна есть, которая хочет орать от бессилия, и я вас понимаю, двое детей на груди. А вторая, которая ругает в этот же момент себя за это бессилие. Так ведь?

КРИСТИНА: Ну, так, да.

С.НАСИБЯН: Ну, так вы хотя бы перестаньте ругать. Если вы не можете ничего сделать с бессилием, а вы не можете ничего сделать, у вас двое детей, так хотя бы вы можете перестать себя ругать, Кристин. Вот первое, что вам необходимо сделать, отвечая на ваш вопрос, как мне научиться проживать это, это признаться себе в том, что, да, вы не идеальная мать. Все. Вот вы такая, какая вы есть. И ваши дети будут счастливы. Да, слушаю вас.

КРИСТИНА: А как огородить своих от каких-то травм, чтобы потом не кусать себе локти и не винить себя, что это я такая, это благодаря мне они несчастны в чем-то.

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, наличие психологической травмы и несчастность это не одно и то же. Вы не сможете огородить своих детей от вашего влияния на них. Вы все равно, так или иначе, влияете на них просто своим присутствием.

Знаете, вот, как в физике описывается, не знаю, процесс гравитации. Тело больше массы влияет на тело меньшей массы. Сейчас уже пришли к выводу, что и тело меньшей массы умудряется влиять на тело большей массы. Вы пока, естественно, вы и ваша личность являетесь большей массой, чем они, и поэтому вы не можете на них не влиять, и никогда вы не огородите их от этого, Кристин. Не отказывайте им в своей любви, вот, что важно.

И в этот момент, когда вы начинаете кричать, даже вот вы увидите, что, если вы просто покричите и не будете себя за это ругать, то уже этого будет более, чем достаточно, для того чтобы не накладывать на ваших детей обстоятельства вашего крика. Вот с этим им будет гораздо проще разобраться. Но я предлагаю вам, не кладите трубку, мы с вами продолжим через несколько минут, Кристин, потому что очень важный и интересный вопрос. Кристина?

КРИСТИНА: Да, Сергей, я здесь.

С.НАСИБЯН: Да, отлично, спасибо, что дождались. Я хотел вам задать очень такой простой вопрос. Вот в тот момент, когда у вас оказалось два ребенка на руках, ну, они кричат, они плачут, с вами, что происходило в этот момент?

КРИСТИНА: Бессилие, страх.

С.НАСИБЯН: Вот, вот это самое главное. Та причина, по которой у человека, в принципе, возникает агрессия, и это уже, слава богу, доказано научно и доказано биологами, что у любого абсолютно живого существа агрессия возникает, как ответ на страх. Страх – вот самое главное, что происходит с вами, когда кричат ваши дети. А боитесь вы, как мы уже с вами говорили, того, что, да, действительно, когда дети кричат, вы становитесь в этот момент плохой матерью. Вот попробуйте прожить этот страх, не агрессию, соединитесь. Вот в следующий раз, когда они будут плакать, соединитесь со своим страхом и проживите его.

И запомните одну простую вещь – не будете вы идеальной матерью, ибо не существует идеальных матерей, мужей, женщин, начальников, друзей и так далее. Вы такая, какая вы есть. И вот, если вы хотите минимизировать нанесение вреда психике ваших детей, то это именно про это. Вы поймите, что вы такая, какая вы есть. Как только вы примете себя, поверьте, природой заложено, что дети будут любить вас, и будут наслаждаться и купаться в вашей любви.

КРИСТИНА: Но только никогда не вырастут.

С.НАСИБЯН: Нет, вырастут, как же не вырастут.

КРИСТИНА: Когда они вырастут, то они уже будут меня не так сильно любить.

С.НАСИБЯН: Ну, когда они вырастут, они вас будут любить просто по-другому, Кристин. И вопрос не в том, будут они вас любить или нет, а в том, будете ли любить их вы, вот, что важно. Хорошо?

КРИСТИНА: Я поняла.

С.НАСИБЯН: Поэтому к страху, не бойтесь этого страха, это ваш друг. Спасибо большое, до свидания. Что же, у нас есть звонок. Добрый вечер.

ЮЛИЯ: Добрый вечер.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте. Представьтесь.

ЮЛИЯ: Меня зовут Юлия.

С.НАСИБЯН: А меня Сергей, очень приятно.

ЮЛИЯ: Очень приятно.

С.НАСИБЯН: Слушаю вас. Откуда вы нам звоните?

ЮЛИЯ: Я из Самары.

С.НАСИБЯН: Есть такое.

ЮЛИЯ: Мне 45 лет, и я поняла к этому своему возрасту, что какая-то я несчастливая в отношениях. Был у меня и брак был официальный, гражданские браки, но в итоге все заканчивалось очень плохо, было две смерти, и были просто расставания. И все они какие-то, один наркоман был, остальные в ремиссии алкоголики, которые потом процветали буйным цветом. Плюс еще и измены были в некоторых случаях.

С.НАСИБЯН: В смысле, эти вот красавцы еще и изменяли?

ЮЛИЯ: Два, да. Родной муж, который был.

С.НАСИБЯН: Родной муж, отличное выражение.

ЮЛИЯ: В кавычках родной муж.

С.НАСИБЯН: Отличное выражение – родной муж. А бывают еще двоюродные мужья, я понял.

ЮЛИЯ: И последние отношения тоже, полтора года мы прожили, и я узнала, сначала я с ним рассталась, а потом через несколько дней я узнала, что он мне, оказывается, последний год изменял. И это было для меня таким ударом. Ну, уже полтора месяца где-то, наверное, прошло, и психологические сессии я проводила, чтобы все это облегчить, но понимаю, что как-то это очень глубоко откуда-то растет, что я никак не могу вытащить это из себя.

С.НАСИБЯН: Юль, а что с вами не так-то? Вот, что с вами не так?

ЮЛИЯ: Я не знаю.

С.НАСИБЯН: Давайте прямо первое, что пришло в голову. Что с вами не так, Юль?

ЮЛИЯ: Мамочкой становлюсь и разрешаю, да, короче, мама, добрая, слишком добрая мама.

С.НАСИБЯН: Вот-вот, значит, с вами не так тот факт, что вы не можете быть женщиной, вы не остаетесь женщиной в отношениях.

ЮЛИЯ: Да.

С.НАСИБЯН: А не остаетесь женщиной в отношениях, суда по всему, потому что боитесь, что вас бросят.

ЮЛИЯ: Наверное.

С.НАСИБЯН: Так, и чего, вы не справитесь с тем, что вас бросят, что ли? Поэтому они умирают или допиваются до такой степени и ведут себя хамски, что вам приходится их бросать. Вас бросали когда-нибудь мужчины, ну, кроме вариантов на кладбище?

ЮЛИЯ: Ну, прямо, чтобы бросали-бросали, нет, обычно я.

С.НАСИБЯН: Конечно, я про это и говорю. А что произойдет, если вас бросят?

ЮЛИЯ: Ну, это же такая, наверное, это же позор такой.

С.НАСИБЯН: Ого, это расскажите-ка мне, ну, как это? Вот меня бросила первая любовь, может, она нас слышит сейчас даже. Это как я опозорился? А, главное, перед кем?

ЮЛИЯ: Ну, завишу от чужого мнения.

С.НАСИБЯН: Так, вы уже начинаете себе диагнозы ставить, хорошо. Ну, так чего, вот смотрите, про себя вас спрашиваю, как я опозорился тем, что меня бросила, и теперь вы об этом знаете, еще и не только вы, а миллионы слушателей знают о том, что меня бросила моя первая любовь.

ЮЛИЯ: Ну, может, она не бросила, может, просто вы…

С.НАСИБЯН: Да бросила, бросила, сволочь. Я пришел к ней, а она вышла и сказала – все, хватит, ты мне надоел. Мне было всего каких-то 17 лет. Как она могла так? Мы с ней, кстати, встретились спустя 30 лет. Но это ладно, это другая история. Давайте, ну, правда, как я опозорился, что меня бросили? Вы зависите от общего мнения, от общественного мнения, я тоже от него завишу, нет совсем не зависящих людей, вот вы теперь это обо мне знаете. Как это изменило ваше отношение ко мне?

ЮЛИЯ: Да никак.

С.НАСИБЯН: Тогда почему вы решили, что мое отношение к вам изменилось бы, если бы я узнал, что вас бросили? Почему вы решили, что это позор?

ЮЛИЯ: Ну, потому что… Да я не знаю, откуда я это взяла.

С.НАСИБЯН: Вот-вот, Юль, вот про это надо подумать. Ну, тем более что, если вы ходите к психологу, я бы про это поговорил бы на вашем месте. Вот этот страх быть брошенной, он очень глубокий. Расскажите мне, как вас бросила ваша, например, мама. Ну, понятно, что она вас могла не бросать физически, но вы так решили. Когда вы почувствовали, что она вас бросила? Или папа, может быть?

ЮЛИЯ: Ну, папа вот, наверное, будет лучше.

С.НАСИБЯН: Чем хуже, тем лучше.

ЮЛИЯ: Они развелись, родители, когда мне было, ну, наверное, лет 5. Я просто помню, что он периодически приезжал, чего-то там мне книжку привез, и потом больше я его не видела с тех пор. С тех пор ни разу не видела.

С.НАСИБЯН: И вот эта брошенность не дает вам покоя, Юль. И вот из-за этой брошенности вы постоянно стоите на цыпочках в отношениях с мужчинами. А стоять на цыпочках вечно не получается ни у кого.

ЮЛИЯ: Как мне эту брошенность удалить из себя? Или принять ее?

С.НАСИБЯН: А нельзя ничего удалить, она уже есть. Вот принять ее. Принять тот факт, что когда-то много лет ваш папа поступил именно так. И это ничего не говорит о вас. Он сделал это не потому, что вы плохая. Это просто факт вашей жизни, вашей биографии, который произошел. И, конечно же, та маленькая девочка каким-то образом прожила это событие, каким-то образом она сама себе объяснила, почему папы нет, каким-то образом мама ей объяснила, почему папа ушел и много чего другого объяснили.

Но вот это вот ощущение самой брошенности, вот эта боль брошенности, вот это вы не прожили. А ее-то как раз и нужно прожить. Прожить это вот сесть однажды прекрасным вечером, сегодняшним можно, просто сесть и начать, ну, не знаю, возьмите и начните записывать на листочке бумаги все, что вы чувствуете там, когда вам 5 лет. Проговорите и пропишите все, что вы хотели бы сказать тогда, может быть, вашему папе, если бы встретились с ним. Но говорите только из состояния вот этого 5-летнего ребенка, и это вам очень поможет.

ЮЛИЯ: Хорошо, сделаю.

С.НАСИБЯН: И когда вы вступаете в отношения, вот сегодня меня спрашивали, если вы слышали, могу ли я влюбиться по переписке, у вас такой голос, что я могу влюбиться даже по голосу.

ЮЛИЯ: Спасибо.

С.НАСИБЯН: А чего я-то? Вы знаете, сколько таких еще вас слушают сейчас. Поэтому прям вот соберитесь и следующие ваши отношения должны быть, очевидно, совсем другими, Юль. Не становитесь этой мамочкой, оставайтесь женщиной красивой, привлекательной, сексуальной, яркой, легкой.

ЮЛИЯ: Ой, я прямо красная вся от румянца. Спасибо вам.

С.НАСИБЯН: Вот видите, мне нравится, что я пока еще в свои неполные 50 могу такое впечатление производить. Это хорошо. Ну, и ваш здоровый румянец это тоже прекрасно. Хорошо, что услышали, Юль.

ЮЛИЯ: Да. Спасибо вам за рекомендации, за совет и за помощь.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам.

ЮЛИЯ: Благодарю вас.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам, хорошего вечера.

ЮЛИЯ: До свидания.

С.НАСИБЯН: До свидания. Ну, что же, отвечу на вопрос, который пришел к нам. Елена, 59, Екатеринбург. «Как выйти из абьюзивных отношений так, чтобы не войти в них снова? Я наблюдаю отношения сына с женой. Дочка видит и живет в ситуации, что бы папа ни сделал, все плохо. Абьюзер – жена сына. Есть ребенок 9 лет. Предполагаю, что вы скажете – выход там, где вход». Спасибо. «И я с этим согласна. Не идут к психологу, и развод усугубит, потому что жена, плюс абьюзер, уже много лет говорит – давай разведемся, но при этом не подает на развод, а просит мужа (то бишь, сына, насколько я понимаю), чтобы развестись его руками. Манипуляции по полной программе – не так сел, не то ответил, не так сказал, сделал, много работаешь не там, не так и до бесконечности.

Сын работает в полиции, ненормированный день, жена сотрудник банка. Наблюдаю. Если сам подаст на развод, начнется еще хуже, словесный понос, решение о переводе ребенка в другую школу по принципу – я хочу развестись, а ты это сделай. Сделает – ах, ты ребенка выгоняешь. Все в этом роде. Не сделает – ты даже развестись не можешь, такой, сякой. Замкнутый круг. Пока не готова выходить в эфир, но хочется и важно ваше мнение услышать».

Ну, Лена, ну, вы же не про себя задаете вопрос, ну, как я вам на него отвечу? Выйти из абьюзивных, любых абьюзивных отношений не только вашего сына можно только одним способом, это прекратить получать те плюшки или те выгоды, которые он получает от этих отношений. Вот, в чем дело. Поэтому, давайте, пускай они мне напишут или позвонят, мне будет так проще.

Что же, Калининградская область, некто Н. «Добрый вечер. Скажите, пожалуйста, как на психике ребенка отразится развод водителей?»

На психике ребенка развод родителей отразится плохо, если это рассматривать с точки зрения прекрасных, наполненных любовью, уважением и пониманием отношений родителей.

Если же отношения родителей такие, как только что в прочитанном мной вопросе, то развод отразится хорошо. Потому что лучше развод, чем, когда мама с папой друг другу жизни не дают, и ребенок при этом видит, как они унижают друг друга, тормошат постоянно, обзывают, ну, и так далее.

Поэтому, друзья мои, ситуация всегда, как медаль, имеет две стороны. И все зависит от того, какие отношения у вас сегодня. Еще раз повторюсь, если в ваших отношениях приняты оскорбления, приняты унижения и тому подобное, то, поверьте, развод будет лучшим выходом.

Иногда я даже говорю, что развод это высшая форма любви – дать свободу другому человеку, чем мучить его.

Вот интересный вопрос: «Здравствуйте. Женщины считают, если их бросили, то это зашквар». Слово-то какое. «Не хочешь, высокая самооценка, завышенная, вот и все. А, если она кого-то бросила, это норма. У мужчины это так – он бросать не должен по определению. Так что вы не в ту сторону вообще думаете». Ну, видимо, мне пишет мужчина. Спасибо. Спасибо, что показали, что я думаю не в ту сторону.

Следующий вопрос. Вера, 41, Тверская область, Бежецк. «Уже три года страдаю от сильнейшей крапивницы, в острый период и от отека Квинке. Заболевание пришло после гибели родной сестры, она этим тоже страдала. У сестры осталась дочь инвалид 12 лет. Наши родители сейчас ее воспитывают. Отец девочки только платит алименты. Как-то сказала сестра, что не знает, что будет с ее дочерью, если ее не станет, а я сказала – я ведь есть.

После гибели сестры я через время осознала, что не готова взять племянницу в свою семью и заниматься ею, понимаю, что буду это все ненавидеть, но бросать ее тоже не собираюсь. Хочу найти хороший интернат, где за ней будет надлежащий уход. Понимаю, что готова только на такую заботу. Обращалась к аллергологу, сдавал на аллерген, ничего не выявили. Как проработать эту проблему? Возможно, это чувство вины».

Да, вы сами ответили, наверное, на свой вопрос, это, действительно, очень сильное чувство вины. И здесь, наверное, аллерголог с меньшей вероятностью вам поможет. Вы очень сильно сопротивляетесь тому событию, которое произошло. Конечно, вы его как-то предполагали, вы разговаривали с сестрой, но это не сильно помогает в ситуации, когда мы сталкиваемся с реальностью такой, какая она есть.

Я вам очень настоятельно рекомендую сходить к психологу и как раз-таки проработать это самое чувство вины, потому что вместе с ребенком вашей сестры вы взяли на себя еще ее болезнь, как некое оправдание того, что вы не чувствуете желания заботиться об этом ребенке.

Понимаете, желание-то и не должно же быть, вот, в чем дело. Вы же делаете это из чувства долга. Там не возникнет желания. Желание возникнет только тогда, когда вы по-настоящему осознаете, что вы, действительно, хотите от нее избавиться. А вот, почему не избавляетесь, это уже будет вопрос, который вы с психологом разберете. Но спасибо за такой вопрос, он, действительно, очень непростой.

Что же, сегодня, раз уж мы говорили о гневе, я обещал напомнить этот фильм, я рекомендую вам посмотреть сегодня субботним вечером или завтра, в воскресенье, прекрасный фильм с Джеком Николсоном «Управление гневом».

На мой взгляд, этот фильм, несмотря на то, что это такая легкая, простая комедия, все-таки очень здорово показывает как раз тот факт, что гнев, он всегда идет рука об руку с нашим страхом. И, если мы хотим научиться управлять гневом, первое, что нам необходимо сделать, это научиться как раз-таки распознавать свои собственные страхи. Страхи быть не таким, как все, страхи быть другим, страх быть самим собой и много, чего с этим связанное.

Поэтому наслаждайтесь этим фильмом, это будет прекрасное кино.

Я с вами буду уже прощаться. И прошу вас, пишите нам, звоните в прямой эфир и обязательно оставляйте свои вопросы в специальной форме в разделе «Маяка» на сайте «smotrim», для того чтобы наши редакторы знали, с кем им связываться.

Я желаю вам всего самого наилучшего, поздравляю вас с наступающим Новым годом, прекрасных вам праздников в кругу семьи, здоровья и мира.