Провокация Выпуск #19

Свой вопрос задайте при помощи специальной формы.

С.НАСИБЯН: Добрый вечер. И это субботний вечер, и время 17.10, и вы слушаете программу «Провокация» на волнах «Маяка». С вами я, Сергей Насибян, ее ведущий, психолог, психотерапевт, психоаналитик, коуч, господи, что я такое не могу про себя наговорить. Но знаю, что иногда про меня еще говорят «путешественник».

И я вот совершенно недавно, буквально день назад, два дня назад вернулся как раз из очередного путешествия, в связи с чем мы с вами не виделись. Я очень соскучился по вам, и некоторые из вас даже пишут мне в личных сообщениях в разных моих аккаунтах и, в том числе, в Telegram-канале и «ВКонтакте», и во всех остальных социальных сетях о том, что скорее, почему нет, когда уже вернется. Вот я вернулся, и мы с вами будем говорить.

И, знаете, самое интересное, я слегка простужен, что слышно, наверное, по моему голосу. А один из первых вопросов, которые мне сегодня задали, задали про психосоматику. И я вот как раз, когда шел в студию на эфир, я шел и думал. Думаю, так, интересно, я отдыхал, вроде делал все, что я хотел, и вот я приехал в Москву, и вроде как я пришел на свою любимую работу, бац, и через три дня я простужаюсь. Что же это такое, где же произошел, так сказать, сбой моей системы, системы моего иммунитета, моих защит.

Я много лет уже занимаюсь психологией, много лет, в том числе, занимаюсь и психосоматикой и крайне редко обращаюсь за помощью к врачам и крайне редко употребляю какие-либо лекарства. Но ответ мне пришел, ответ мне, конечно же, пришел.

Дело в том, что в этот раз у меня произошла такая необычная для меня, на мой взгляд, ситуация, что отдых был настолько классным, все прекрасно, мы путешествовали, делали все, что хотелось и так далее, и тому подобное. Но потом вдруг в какой-то момент, бац, и я осознаю себя в Москве. И я как будто бы не понял, как я вернулся. Ну, в связи со сложными перелетами, переездами и так далее, я как будто бы не осознал. И, знаете, как будто часть меня осталась на отдыхе, где-то там, в путешествии, а большая часть меня, ну, должен работать. И вот это сопротивление, этот конфликт между этими двумя частями, в общем-то, и привел меня к тому, что я расклеился.

Ну, вот сегодня второй день, когда я расклеился, давайте посмотрим, если я правильно рассчитал, так сказать, психосоматические причины, то завтра я уже буду в порядке, о чем с радостью напишу. Ну, а, если нет, напишу, что нет, значит, буду думать дальше.

Первый вопрос, который соответственно я зачитаю. «Самореализация. Не чувствую, чем заняться. Можно ли без нее? Или как ее найти?»

Слушайте, хороший вопрос. Постольку, поскольку я чувствую себя очень удовлетворенным человеком, по крайней мере, последние годы, когда я принял решение заниматься психологией, то я, наверное, стал бы говорить о том, что вот важно найти свое призвание.

Но, с другой стороны, именно занимаясь тем, чем я занимаюсь, я с каждым годом все больше убеждаюсь в том, что я мог бы с таким же наслаждением заниматься абсолютно, чем угодно. Ну, мне приходится в силу моей работы консультировать людей абсолютно разной занятости. Это топ-менеджеры, это, в общем-то, государственные деятели, это бизнесмены, собственники бизнеса, инвесторы и так далее, и это, конечно же, еще и мастера своего дела, которые занимаются чем-то прямо особенным, кто-то яхты строит, предположим, кто-то врачи, ну, то есть по-разному.

И, конечно, когда человек оказывается в такой композиции, что то, чем он занимается, нравится ему, то, безусловно, мы всегда наблюдаем человека более довольным своей собственной жизнью. Но не так давно ведь в нашем, вообще, в принципе, в нашем сознании появилась идея некоей самореализации. Я даже, наверное, сказал бы, что виноват во всем Карл Маркс.

Потому что, когда он со своим товарищем Энгельсом стали, в общем-то, писать о проблемах, классовых проблемах общества и призывать соответственно, как мы знаем, одни классы подниматься на другие классы, ну, вот политика, политика по его определению, политика это борьба классов за власть. Ну, и вот в этот момент как бы у большинства из нас возникает идея – тварь я дрожащая или право имею, про имею ли я право на свое собственное предназначение.

Но, если мы посмотрим в глубину нашей истории, в глубину веков, то мы обнаружим очень быстро, что, я думаю, еще даже наши родители, ну, мои, по крайней мере, родители, я уже достаточно взрослый человек и родители мои живы, и тоже уже пожилые, а уж точно наши дедушки и бабушки, то есть второе поколение от нас вообще ничего не знали ни о какой самореализации. Все, о чем они думали, это, в общем-то, о двух вещах. Первое, это о том, насколько они полезны людям, то есть, насколько их деятельность приносит людям пользу. Ну, а вторая, насколько они, в общем-то, что называется, реализованы, как профессионалы вне зависимости от того, чем они занимаются.

Но, о’кей, у нас очень много свободного времени, мы с вами живем в городах, нам не надо там, я не знаю, рубить дрова, заготавливать зерно, нам много, чего не надо делать, и поэтому надо думать вот об этой самой самореализации.

Ну, и опять же тут возвращаешь к товарищу Маслоу, который в своей пирамиде заявил о том, что самореализация это ценность, которую человек удовлетворяет в последнюю очередь после того, как он удовлетворил все остальные.

Поэтому подумайте. Вот, если у вас стоит вопрос самореализация, то можете ли вы точно быть уверены в том, что вы закрыли все свои потребности. Или вы себя, так сказать, обдурили, обманываете и, на самом-то деле, нет. Но, если вы хотите спросить у меня, а можно ли без нее, я скажу вам абсолютно честно, это важнее всего, служение другим людям. Вот, насколько ваша работа связана со служением другим людям, настолько вы будете чувствовать себя удовлетворенным.

Итак, у нас звонок. Добрый вечер.

КИРИЛЛ: (неразборчиво) недели три, четыре назад.

С.НАСИБЯН: Слушаю вас.

КИРИЛЛ: Я хотел воспользоваться вашим приглашением и рассказать о том, о результатах нашего с вами общения. Я напомню, что речь шла о низкой самооценке, о дикой внутренней агрессии, которая, на самом деле, являлась таким внутренним наркотиком. То есть опосредованная была ситуация. Спасибо. Вот по поводу ситуации, в которой я находился «за что», вы сказали, что, ну, по сути дела, если ты видишь реку со стороны, то ты уже в ней не находишься.

С.НАСИБЯН: Я надеюсь, я сказал, что это не я сказал, а Будда, ему приписывают.

КИРИЛЛ: Да, да. Вот я воспользовался этой ситуацией, и я нашел у себя ответ – «за то».

С.НАСИБЯН: За какое-то то, да?

КИРИЛЛ: Да, за то у меня то-то или вот так вот. Вопросы не решились. Возникла ситуация с близкими родственниками, опять возникла дикая агрессия. Но я просто научился, посмотрел на это со стороны, что ведь это по сути дела не моя жизнь, это значит, что я позволяю себе жить чужими, отвечать на чужие претензии, чужие ожидания. В общем, агрессия была дикая.

Но я по сути дела после этого понял, что вот та жизнь, она как раз не моя, и что я могу спокойно от этого дела отсоединиться, отправить это дело подальше и уже жить своей жизнью. И вот это «за то», и нахождение в ситуации «за что» .совершенно…

С.НАСИБЯН: Да, смотрите, Кирилл, очень важно, чтобы мы, так сказать, из этого сделали некую методику и механику, понятную другим людям. Важно понять, а что же тогда происходило, на самом деле, что значит «за что – за то». Но при этом при всем, как только вы даете ответ на этот вопрос, вы создаете дистанцирование от самой ситуации, и вот в этот момент уже можете наблюдать ее со стороны. Поэтому это очень классно. Дистанция это самое важное. Потому что дистанция это то, что освобождает нас от реактивности.

КИРИЛЛ: Поэтому я хочу сказать спасибо, это сработало.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам.

КИРИЛЛ: И здесь не было никакой провокации. Я спрашивал тогда, что мне нужен был взгляд со стороны, мне нужна была обратная связь профессионала. Я ее получил.

С.НАСИБЯН: Спасибо большое.

КИРИЛЛ: И сейчас я могу сказать, что за это время я поменял работу, за это время я смог спокойно смотреть на разные ситуации, и это доставляет просто другой, вот настоящий кайф, удовольствие.

С.НАСИБЯН: Вот да, потому что энергия та же, Кирилл, абсолютно верно, но энергию вы делаете другого качества. Слушайте, ну, очень приятно слышать. Смотрите, прошло всего две, три недели, а столько уже всего произошедшего просто благодаря тому, что вы переключили тумблер. Круто, круто.

КИРИЛЛ: Да, вот триггер, вспоминая сериал, вот он был найден верным, и поэтому (неразборчиво) мои честные эмоции. Я ни в коем случае не хочу никого пиарить, но мне это очень сильно понравилось.

С.НАСИБЯН: Супер, и не надо никого пиарить, это вы сделали, это очень классно, что вы это сделали. И спасибо вам огромное, что вы звоните и говорите о том, каков результат.

КИРИЛЛ: Да, спасибо, успехов вам.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам. Давайте, тренируйтесь и дальше.

КИРИЛЛ: Всего доброго.

С.НАСИБЯН: Спасибо. Ну, что, приятно получить после отпуска такую обратную связь, приятно. И приятно, что люди применяют. Вот ведь самое важное, знаете, мне повезло, и я провел, так сказать, (неразборчиво) разных учителей, разных конфессий и разных направлений философских и доктрин достаточно много времени. Мне, правда, повезло.

Но объединяло их одно. Они с радостью отвечали всегда на вопрос «что мне делать» в той или иной ситуации, но никогда не объясняли, как это делать. Потому что «как» это как раз тот самый опыт, который мы перенимаем. То есть вот тебе говорят – вот тебе палка, иди, копай. Как копать палкой? Не знаю, научишься, может быть, в какой-то момент изобретешь лопату. И вот эта лопата, она станет как раз твоим собственным опытом. Здорово, очень люблю получать такую обратную связь.

Ну, что же, отлично. Вот тут нам уже пишут: «У кого-то явно раздвоение личности». Не знаю, может, у меня, да, в общем-то, вполне себе, это вы, наверное, про то, что один меня остался отдыхать, а другой меня приехал и в результате чего я заболел. Да, да, можете считать, что это раздвоение.

Ну, так пишут: «Здравствуйте, Сергей. Как перестать обижаться на мужа в случаях, а это происходит довольно часто, когда он большую часть свободного времени проводит на участке по строительству дома?» Действительно, вот сволочь. «Для меня с ребенком там пока нет условий. И вообще отдыхать он не любит, ни кафе, ни театры, ни походы на природу. Спасибо большое за рекомендацию».

У меня такое ощущение, что это моя жена мне пишет. Я вчера посмотрел, позавчера посмотрел классное кино итальянское, и там, значит, соответственно проблема пары. Мужчина и женщина десять лет вместе, в общем-то, так же, как у нас с супругой. И они взрослая пара уже. И он в одном из журналов в колонке отвечает под псевдонимом на вопросы про отношения. И вот эта девушка, его женщина начинает писать ему туда про то, как ей быть с ним, так сказать, но только он понимает, что это она, а она не понимает, что это он.

И я подумал, вчера как раз мы работали над сценарием, и я подумал, говорю, надо придумать такую штуку. И вот тут прямо пишут, у меня такое ощущение, что это моя жена и написала.

Единственное, что на участке, конечно, я не работаю, в этом смысле она меня от этого прямо охраняет, слава богу, и на себя берет всю контрольную часть, спасибо ей. Но вот сейчас мы, когда отдыхали, мы с ней разделили так вот время, что она идет на пляж, а я работать. Ну, как бы у меня там достаточно много дел было всяких, и я работал. И, в общем, мы друг другу совсем не надоедали, встречались для того, чтобы пообедать и поужинать. Успевали соскучиться и, в общем-то, все было прекрасно.

Но я не знаю, как вас зовут, меня цепляет идея, что вы обижаетесь. Потому что, если мы с вами прямо по чесноку разберем тот факт, что он занимается строительством, построением, воздвижением вашего дома для вас и для ваших детей, ребенок один пока, да, то вы же сами понимаете, что обижаться не на что.

Но, судя по тому, как вы воспринимаете его отсутствие, говорит о том, что обида, она немного раньше началась. И обида заключается в том, что он не уделяет действительно вам внимания. Более того, вы можете мне сказать, ну, как бы и будет это достаточно справедливо с вашей точки зрения, что вы обижаетесь не столько за себя, сколько за ребенка. Но нет, поверьте мне, вы просто ребенком усиливаете само переживание этой обиды.

Я скажу вам только одно. В этой ситуации вам нужно больше внимания обращать на саму себя. Потому что, когда ваш муж идет работать на дачный участок, строит вам дом, вам нужно заняться чем-то, что интересно вам. И тогда вы будете встречаться с ним после выходных или в конце рабочего дня, и будете радостно рассказывать ему о том, как вы провели это время. И, поверьте, ну, я, правда, я не оправдываю вашего мужа ни в коем случае, но и не хочу его демонизировать вместе с вами, а вам приходится это делать, так или иначе.

Он не любит, значит, сами ходите в кафе. Он не любит, значит, сами ходите в театры. Он не любит, значит, сами ездите, ну, вот тут написано про походы на природу, значит, сами ходите в эти походы. Найдите себе окружение, которое разделит с вами, это могут быть ваши друзья, сестры, братья и так далее. Поэтому вот только так могу вам, что называется, порекомендовать.

Но у нас еще есть вопросы. Вот мне нравится, Екатерина, 41 год. «Хочу посватать своего благоверного, который младше меня на 13 лет. Уже и партия нашлась. Как ему деликатно об этом сообщить, чтобы не обидеть? Отношения взаиморазрушающие, обоим плохо. Знает, что я не люблю, а жалею. Хочу ему счастья, а себе душевного спокойствия. Есть ребенок, 2 года, девочка».

Ну, давайте вот последнюю фразу убираем вообще, ребенок есть и, слава богу. Ну, слушайте, мне нравится, Екатерина, вам 41 год, а вы даже такое делаете. Это же какая прелесть. Блин, это же счастье иметь такую женщину, которая за тебя еще твою же личную жизнь пытается устроить.

Итак, 13 лет разница. Ему 28, вам 41. Екатерина, я честно вам скажу, лучше всего, если вы воспримете этот грядущий разрыв не как устроение жизни вашего благоверного, а как устроение вашей собственной жизни. Потому что вам 41, вы красивая молодая женщина, которой можно вообще все, вам не надо спрашивать разрешения больше ни у кого. И очевидно, что не любите, и очевидно, что не можете больше с этим быть.

Но обратите внимание, ведь там, где вы оказались, вы оказались в результате лжи. Где-то, идя на компромиссы сама с собой, где-то, сглатывая какие-то свои собственные чувства и эмоции. Но это, так сказать, ложь. И, на мой взгляд, единственный вариант, который у вас сегодня есть, это, конечно же, честно ему сказать об этом, не заботясь о том, причините вы ему боль или нет. Потому что боль, ту, которую он будет испытывать, она будет от прозрения. Потому что он сейчас, возможно, живет вообще в идее, что у него все в порядке и все замечательно. Откройте ему глаза на это.

Эльвира, 36, Уфа. «Сергей, здравствуйте. Отвечая на вопрос в одном из выпусков, вы сказали, что на оборотной стороне медали со словом «друг» всегда стоит слово «враг». Можете подробнее пояснить, почему? И можно ли связывать это выражение с другой хорошо знакомой нам фразой «от любви до ненависти один шаг»?»

Ну, если вы хотите, то можно и связать. Дело в том, что любовь и ненависть тоже являются проявлением одного и того же чувства. Вам никогда не будет ненавистен человек, который вам безразличен. В «Камасутре», это не книжка про то, как заниматься сексом, это трактат о любви, который написал согласно поверьям, наговорил бог любви Кама в индийской мифологии, и вот там есть такая прекрасная фраза в разговоре двух возлюбленных, двух людей, что я не так сильно люблю тебя, чтобы ненавидеть. Потому что ненависть, как правило, всегда является обратной стороной вот этой самой любви.

Точно так же, кстати, как, вот я много лет исследую свою собственную ксенофобию, и вот недавно я слушал прекрасную лекцию на эту тему, что ксенофобия и ксенофилия, то есть боязнь чуждого и тяга к чуждому, в общем-то, тоже являются одним и тем же проявлением одной и той же эмоции или чувства.

Что же, нам пишут вопросы, а я предлагаю вам, дорогие слушатели, еще и звонить, если у вас есть вопросы, которые мы с радостью с вами вместе здесь и разберем.

В продолжение того, что я начал до новостей, когда мы говорим о том, что любовь и ненависть, действительно, являются проявлением одного и того же чувства, по сути. Это обязательное условие этих эмоций, это, конечно же, небезразличие. Но, если мы говорим про «друг» и «враг», то здесь я, наверное, говорю немного о других аспектах или там, скажем, больше когнитивных проекциях нашего ума.

Ведь кого мы называем другом? Другом мы называем обычно человека, который максимально соответствует нашим ожиданиям о нем. Ну, потому что нам кажется, что у нас должны быть с ним единые ценности, нам кажется, что у нас с ним должны быть какие-то общие цели, нам кажется, что у нас есть какая-то общность в культуре, ну, там много разного. Я не знаю, в детстве мы играли во всяких разведчиков, пионеров-героев, сезонные это были, в общем-то, и по возрасту, иногда соответственно в мушкетеров и так далее.

Но очень часто, перенося вот эти идеалистические образы литературных и киногероев на поведение в жизни, мы требовали от другого человека соответствия этим самым ожиданиям. И, конечно же, будучи воспитанными в одном культурном слое, мы, конечно же, понимали, что является таким важным элементом этого взаимодействия, и старались, очень старались соответствовать. И вот, кто больше соответствовал, тот становился другом.

Я боюсь, что в тот момент, когда другой человек, а он имеет право быть абсолютно каким угодно, имеет право отбивать твою девушку, влюбляться в твою девушку, ну, то, из чего формируются обычно разрывы дружеские в юности, он имеет право быть каким угодно. Он имеет право в какой-то момент поменять вообще свое мировоззрение почему-то, по какой-то причине. И так часто бывает в детстве. Вот в этот момент он часто становится злейшим врагом, что называется.

Очень трудно ведь отпустить концептуальные чувства, концептуальную привязанность к поведению другого человека, дабы не злиться на него. Вот об этом я говорил. Надеюсь, ответил на этот вопрос.

Что же, пишут и дальше. Вот мне нравится очень такой вопрос, который доступен, на мой взгляд, исключительно только подписчикам моих разных соцсетей и всего остального. Вот пишут: «Что делать, если встретил мчащегося на тебя, на себя на самокате». Это я только что ехал на самокате на эфир и соответственно, видимо, мимо кого-то из своих подписчиков проехал.

Ну, что делать? Во-первых, это хороший пример. Давайте сразу его отнесем к деньгам. Вот ничего не надо делать, ждите, вам скоро воздастся. Будем считать, что встретить на себя на самокате это соответственно к деньгам. Ну, а вы, кстати, дорогие радиослушатели, тоже подписывайтесь на мой Telegram-канал «психолог Насибян Сергей» и тоже будете задавать мне вот такие каверзные вопросы.

Вот тут еще один вопрос. «Наглость это результат непрофессиональной психотерапии?» Хороший же вопрос в том смысле, что, если вы, например, чувствуете, что вы стали наглым в результате работы с психотерапевтом, то я бы не стал здесь грешить на то, что психотерапевт непрофессиональный.

Я боюсь, что наглость это такая форма проявления нашей уверенности или повышения нашей самооценки, которая формируется в результате увеличения этой самооценки, но не увеличения совместно с ней, ну, в какой-то степени давайте назовем так, образованности нашей. Мы просто не знаем, как себя вести, но зато теперь мы уже точно чувствуем, что мы можем себя вести вызывающе, мы можем себя вести нагло, ну, вот в этот момент, к сожалению, это как раз и происходит. Поэтому не грешите на психотерапевта. Психотерапевт все-таки не преподаватель вам и ничему вас не учит.

«Здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, дисфагию можно вылечить сеансами у психолога?»

Дисфагия, это, если я правильно помню, затрудненное глотание. И тут надо, безусловно, все-таки разговаривать, в первую очередь, ну, проверяться у гастроэнтеролога, для того чтобы исключить разного рода заболевания именно гастроэнтерологические. Но вы удивитесь, вот книжку, которую я сейчас начитываю, она скоро выйдет уже в печати и выйдет в аудиоформате, она начинается с кейса моего в работе по сложности глотания у пациентки. Но там все-таки мы достаточно, ну, как бы там уже был поставлен диагноз, если я правильно помню, воспаление троичного нерва, но там была такая же проблема.

Если же мы убираем всю, так сказать, медицинскую часть, то, да, вы точно сможете вылечить это у психолога, найти психосоматическую причину. Ну, я думаю, что в большей степени вам поможет, конечно, гипноз, гипнотическая терапия.

Итак, у нас звонок. Добрый вечер.

ВАСИЛИЙ: Добрый вечер.

С.НАСИБЯН: Представьтесь, пожалуйста.

ВАСИЛИЙ: Меня Василий зовут.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте, Василий.

ВАСИЛИЙ: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Ну, расскажите, с чем вы к нам, о чем вы хотите?

ВАСИЛИЙ: Мой вопрос.

С.НАСИБЯН: Да, потому что нам придется прерваться в какой-то момент на новостную ленту и на рекламу, простите, но я вас услышу и отвечу.

ВАСИЛИЙ: Я очень быстро. Мне 40 лет. И в какой-то определенный момент, 20 лет назад у меня сестра просто перестала со мной общаться. Пытался выяснить, в чем проблема, короче, ну, вроде, короче, приходит в гости, туда, сюда, а не здравствуйте и тому подобное. Просто общается, а со мной никак не разговаривает.

С.НАСИБЯН: Подождите, а к кому в гости она приходит?

ВАСИЛИЙ: Приходит ко мне в гости. Прямо приходит в дом ко мне.

С.НАСИБЯН: Где вы живете со своей семьей?

ВАСИЛИЙ: Да, да.

С.НАСИБЯН: То есть она здоровается с вашей женой, с вашими общими родителями, с вашими детьми, а с вами не здоровается.

ВАСИЛИЙ: Да, с моими детьми, а со мной вообще никак, на контакт, короче, не выходит. То есть мы пытаемся наедине, я пытаюсь к ней подойти и никак.

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле никак, вы подходите и говорите там, что случилось, может быть, мы поговорим, а она просто молчит или говорит – ничего, не надо, не хочу. Вот как?

ВАСИЛИЙ: Да, да, да, игнорирует и, в общем, как будто, ну, прямо пустое место, мимо меня проходит.

С.НАСИБЯН: И вот это длится 20 лет?

ВАСИЛИЙ: Да.

С.НАСИБЯН: А сестра старшая или младшая?

ВАСИЛИЙ: На год старше.

С.НАСИБЯН: На год старше, ого. Так, а до 20 лет ваши отношения были какими?

ВАСИЛИЙ: Идеальные.

С.НАСИБЯН: Ну, то есть вы были близки, да?

ВАСИЛИЙ: Да. Ну, мы общались, мы делились, я у нее многие уроки списывал, ну, в общем-то, вот.

С.НАСИБЯН: Ваши родители живы были на момент, когда она прекратила ваше общение?

ВАСИЛИЙ: Да, они прямо вообще переживали вот это, то, что произошло.

С.НАСИБЯН: И она с ними тоже не делилась, почему?

ВАСИЛИЙ: Не знаю.

С.НАСИБЯН: А вы с ними общались на эту тему, спрашивали у них?

ВАСИЛИЙ : Да, ну, «вот она такая», отвечали.

С.НАСИБЯН: Ну, вы, судя по всему, Василий, все-таки переживаете, да, на эту тему?

ВАСИЛИЙ: Конечно, абсолютно.

С.НАСИБЯН: Переживаете, хорошо. А вот давайте, вот что именно вы чувствуете в связи с тем, что с вами не общается ваша сестра?

ВАСИЛИЙ: Даже не знаю. Мне кажется, то, что именно на тот момент, когда у меня появились дети, мне кажется, в первую очередь, а не у нее.

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле, что ваши дети родились раньше, чем у нее?

ВАСИЛИЙ: Да, да.

С.НАСИБЯН: Но тогда она должна была бы смягчиться после того, как у нее появились дети. Но, судя по тому, что вы рассказываете, этого не произошло.

ВАСИЛИЙ : Ну, у нее появились дети, она начала ходить ко мне в гости, но меня как будто не видит.

С.НАСИБЯН: Нет, давайте разбираться. Вот смотрите, давайте попробуем так, Василий. Вот ситуацию последнюю или самую, может быть, острую, которая была. Вот ваша сестра приходит к вам домой, вы пытаетесь с ней наладить контакт, она его игнорирует, ну, как бы с таким прозрачным, пустым взглядом. Вы в этот момент, что чувствуете?

ВАСИЛИЙ: Да я уже, если честно, в последнее время уже равнодушие чувствую.

С.НАСИБЯН: Нет, давайте вернемся туда, где вы чувствовали, Василий. Вы же хотите разобраться, вы же не просто мне хотели рассказать об этом.

ВАСИЛИЙ: Ну, да.

С.НАСИБЯН: Вот давайте вернемся туда, где вы чувствовали, где вам это причиняло боль. И я хочу услышать, что именно вы чувствовали в этот момент.

ВАСИЛИЙ: Ну, много вопросов было, а почему именно так?

С.НАСИБЯН: Давайте это назовем чувством растерянности.

ВАСИЛИЙ: Ну, давайте так.

С.НАСИБЯН: Ну, просто, смотрите, я задаю вам вопрос, что вы чувствуете, а вы мне передаете, что вы думаете, Василий. Нам удастся восстановить эти отношения или, по крайней мере, появляется надежда на восстановление, как только мы с вами опустимся на уровень ощущений и чувств. Поэтому давайте, растерянность. Еще что?

ВАСИЛИЙ: Мне бы хотелось в тот момент понять, что я не то сделал.

С.НАСИБЯН: То есть какое-то чувство вины, да?

ВАСИЛИЙ: Да, да. Вот, скорее всего.

С.НАСИБЯН: Отлично.

ВАСИЛИЙ: Я хотел бы понять, где я совершил какую-то ошибку, ну, вот оттуда, может быть, начать.

С.НАСИБЯН: То есть, в чем я виноват, да?

ВАСИЛИЙ: Ну, я бы не сказал, что я в чем-то виноват.

С.НАСИБЯН: Нет, нет, вот как будто бы внутри вас кто-то задает этот вопрос, да, такой, в чем я виноват, что не так?

ВАСИЛИЙ: Да, да.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Постарайтесь сейчас, Василий, вспомнить какую-либо из ситуаций, кода вы еще это чувствовали, когда вы прямо остро переживали эту растерянность и остро искали ответ на вопрос, что не так, что я сделал не так, ну, и так далее. А я к вам вернусь через пару минут и постараюсь помочь в этой ситуации. Василий?

ВАСИЛИЙ: Да, да, да.

С.НАСИБЯН: Вот давайте, вы вспоминали все это время эту ситуацию. Вот вспомните, она с вами, вы пытаетесь с ней общаться, чувствуете себя непонятно, не знаете, в чем вы виноваты, что вы такого сделали, а она вот вас соответственно игнорирует. И вот в этот момент, это же близкий вам человек был на тот момент, вы в этот момент…

ВАСИЛИЙ: Абсолютно близкий.

С.НАСИБЯН: Вот в этот момент вы чувствуете какие-то эмоции, кроме того, что вы растеряны. Что еще там? Какая эмоция, какое чувство причиняет вам острую боль?

ВАСИЛИЙ: Ой, ну, в тот момент я прямо зол, короче, на нее, прямо очень зол. Очень зол, я прямо это, у меня нет желания даже разговаривать.

С.НАСИБЯН: Да, вы знаете, у меня есть просто предположение, такая фантазия, что люди очень часто таким поведением заставляют нас почувствовать то, что они почувствовали в какой-то момент, но мы не заметили этого. Вот, сколько раз я разбирался в таких обстоятельствах со своими, так сказать, клиентами, пациентами, как правило, это происходит именно так. Вот давайте подумаем, а где и чем незадолго до этого вы могли ее так сильно разозлить? Что такое могло быть?

ВАСИЛИЙ: Ой, я не знаю даже. Наверное, вот такой момент произошел, то, что я остался дома с родителями, учеба, а сестра уехала в другой город учиться. И после возвращения из другого города, когда она закончила институт, приехала на место, вот в этом моменте начались какие-то разногласия.

С.НАСИБЯН: Ну, очевидно, что вы как будто бы заняли ее место, да, в какой-то степени?

ВАСИЛИЙ: Скорее всего, да. Ну, а родители в этот момент, ну, вообще приняли такую нейтральную сторону и никак не пытались разрешить эту, то есть…

С.НАСИБЯН: Не участвовали в этом.

ВАСИЛИЙ: Да, да, да. Значит, ты должен уступить, а дочь должна это, будь, так сказать, давай лояльно с ней. Вот, может быть, здесь какая-то проблема. Вот вы вопрос задали, я начинаю как бы анализировать, откуда все это произошло.

С.НАСИБЯН: Вот в этом-то и ценность нашего общения.

ВАСИЛИЙ: А после появления вот именно первого ребенка, вот именно прямо отстранение жесткое произошло.

С.НАСИБЯН: А у вас дочка родилась или сын первым?

ВАСИЛИЙ: Нет, сын.

С.НАСИБЯН: Понятно. А как назвали сына? Это как-то связано с вашим папой, например?

ВАСИЛИЙ: Нет, абсолютно нет, ни с папой, ни с дядей.

С.НАСИБЯН: А вот, когда вы были помоложе вместе с ней, вы были близки, вы как-то, не знаю, может быть, разговаривали о том, как будет выглядеть ваша взрослая жизнь?

ВАСИЛИЙ: Нет, абсолютно никогда.

С.НАСИБЯН: Никогда не разговаривали.

ВАСИЛИЙ: Это было идеальное детство.

С.НАСИБЯН: Ну, оно идеальное, я, поэтому и думаю, может быть, вы придумывали – вот у меня будет двое детей, дочку я назову твоим именем, например, нет?

ВАСИЛИЙ: Нет, нет, про детей не разговаривали, про семью вообще не было речи.

С.НАСИБЯН: Вы сейчас женаты?

ВАСИЛИЙ: Да.

С.НАСИБЯН: Ваша сестра общается с вашей женой, насколько я понимаю.

ВАСИЛИЙ: Чего? Еще раз.

С.НАСИБЯН: Ваша сестра общается с вашей супругой.

ВАСИЛИЙ: Ну, так, отдаленно.

С.НАСИБЯН: Отдаленно, да. Но общается с вашими детьми, своими племянниками, так?

ВАСИЛИЙ: Да, причем очень хорошо.

С.НАСИБЯН: А вы общаетесь с ее супругом, если она замужем?

ВАСИЛИЙ: Нет, с ее супругом я не общаюсь, он такой специфичный человек.

С.НАСИБЯН: Ну, какой-то, да, специфичный.

ВАСИЛИЙ: Он в своем мире, поэтому я туда не лезу.

С.НАСИБЯН: Понятно. Слушайте, ну, как-то интересно у вас такое все это произошло. Ну, что же, все, что я могу вам сказать, это, знаете, есть такая хорошая практика. Ну, скажем, она не очень в этом смысле психологична, но с точки зрения психологии она тоже работает. Она называется, было такое популярное в 90-х годах течение хоопонопоно, это какая-то, я не знаю, не помню, с каких-то островов, условно говоря, какая-то практика. Ну, правда, она, на самом-то деле, очень созвучна и христианским ценностям, и любым другим таким фундаментальным религиозным ценностям.

А вы попробуйте вот просто внутри себя несколько раз в день, прямо вот сознательно, осознанно признаваться в любви к своей сестре, то есть говорить «я люблю тебя», и просить у нее прощение. Не говоря ей об этом, не надо ей ничего писать, не надо ей ничего, так сказать, говорить.

ВАСИЛИЙ: Ну, прямо реально пробовал, ну, про себя проговаривать то, что, ну, прости меня, пожалуйста. Я это говорил. И все равно напряженность, ну, как-то не снимается.

С.НАСИБЯН: Напряженность будет. И именно в этом смысле вам нужно эту напряженность как раз и использовать, Василий. Эта напряженность всего лишь навсего показывает, что вы движетесь в верном направлении. Я тут ничего другого вам не скажу, потому что, ну, мы не можем повлиять на нее, ну, никак. Но вы можете повлиять на себя. То есть там, где у нее боль, вы можете стать мягче. Там, где у нее боль, вы можете стать более милосердным.

Вы не знаете, как вы причинили эту боль. Но, если человек делает больно вам, это очевидно только по причине того, что ему было больно до этого. Вот попробуйте взять на себя ответственность за то, что чувствует ваша сестра, ну, вот так. Ей тоже трудно, она тоже, в общем-то, переживает на тему того, что она не общается со своим братом. Попробуйте. Вот просто подумайте об этом, что, а что, если есть ответственность в том, что она чувствует. Хорошо?

ВАСИЛИЙ: Но тут получается двоякое, то есть кто-то должен перебороть себя и встать на другую сторону.

С.НАСИБЯН: И есть у меня ощущение, что вы знаете, кто этот кто-то.

ВАСИЛИЙ: Ну, кажется то, что мы оба знаем, кто это.

С.НАСИБЯН: Это вы?

ВАСИЛИЙ: Но не знаем, как сделать первый шаг.

С.НАСИБЯН: Это вы. Нет, Василий, вот уберите свою сестру из этой формулы, и поймите, что никого, кроме вас там нет. И только вам делать этот первый шаг, Василий.

ВАСИЛИЙ: Ну, я, наверное, давайте попробую так, потому что я уже, ну, я, действительно, давно хочу восстановить отношения.

С.НАСИБЯН: И буду рад, если вы позвоните и расскажете. А вам я желаю удачи и успеха. Спасибо за такую историю. Спасибо. Звоните. Ну, что же, да, действительно, родственные отношения не всегда, в общем-то, бывают гладкими. И так, когда брат с сестрой или две сестры, или два брата не общаются друг с другом, это, конечно, большая сложность. Но я абсолютно убежден в том, что наше сердце способно выдержать и это.

Мы с вами, как обычно по субботам вечером разговариваем, вы звоните, и мы обсуждаем разные ситуации и обстоятельства, в которых вы оказались. Я хочу напомнить, что, конечно же, никому из вас я не ставлю диагнозы, никого из вас я не считаю больным, потому что мы разговариваем с вами, как друзья, для того чтобы вы могли увидеть, ну, скажем так, ту ситуацию, в которой вы оказались, немного под другим, что называется, углом.

Ведь ключевая проблема, которая возникает в нашей жизни, и которую, в общем-то, мы решаем при помощи психологии и психотерапии, заключается ведь в том, что, оказавшись в этой самой проблеме, нам бывает зачастую так больно, потому что, если мы говорим о психологии или психотерапии, мы, как правило, говорим о травме. Что, оказавшись, ну, я не знаю, в яме этой травмы, нам уже очень трудно из нее выбраться, потому что практически любое движение причиняет эту боль больше и больше. И оставаться один на один с этим, ну, наверное, самое нечестное, неправильное, что ли, по отношению к себе действие.

Конечно же, важно, чтобы рядом был человек, который может профессионально вам помочь. И мне задали такой вопрос сейчас: «Дают ли клятву Гиппократа психологи и психотерапевты?» Нет, не дают, кроме психотерапевтов, которые, в общем-то, уже переквалифицируются на медицинского психотерапевта из психиатрии. А, будучи врачами психиатрами, они дают эту клятву Гиппократа, как все врачи практически общей практики так называемой.

Нет клятвы Гиппократа, наверное, в этом смысле у психологов. Но есть одна прекрасная молитва, которую приписывают гештальт-терапевтам о том, что я – есть я, ты – есть ты, и, если мы встретились, никто из нас не должен соответствовать ожиданиям другого и требовать от другого каких-либо изменений или вот этих самых соответствий. Я ее сейчас не дословно, конечно же, воспроизвожу, но у гештальт-терапевтов есть такая молитва, ну, по крайней мере, так об этом говорят.

И, по сути, это же, на самом деле, молитва, которая ставит нас, скажем так, во взрослую позицию, когда каждый из нас, находясь друг с другом рядом, позволяет другому быть таким, какой он есть. Вот последний звонок в прошлом часе у нас был от Василия, который говорит, что 20 лет назад с ним прекратила разговаривать родная сестра. Это ведь, правда, очень близкий человек, они погодки.

И сестра человек, действительно, родной и близкий, и у меня есть родная сестра, она, правда, значительно старше меня. Я не могу сказать, что мы, например, с ней часто общаемся. Но вот, сколько раз я с ней говорил об этом, что, слушай, не сильно ты переживаешь на тему того, что мы с тобой не так много общаемся, как, может быть, надо было бы или хотелось бы. И каждый раз я слышу то, что она знает, что я у нее есть, она знает, что я в любой момент могу, она может ко мне обратиться, и я сделаю все, от меня зависящее. И я знаю то же самое.

Ну, 12 лет разницы, как бы у нас не может быть, в общем-то, каких-то прямо сильно общих интересов, мы живем разные совершенно жизни. Но ощущение, что у тебя есть человек близкий и родной, конечно, это очень важная часть нашей человеческой сути.

И когда вот так происходит, что вдруг близкий человек перестает с тобой общаться, это, конечно, очень травмирующее ощущение, травмирующее переживание. И я уверен, что оно зародилось не 20 лет назад, когда им было по 20. Та вот травма, в которой оказался и Василий, ну, мы не знаем, что происходит с его сестрой, безусловно, это, конечно же, травма, которая возникла гораздо раньше. Когда, безусловно, так сказать, конфликты между братом и сестрой, растущими в одной семье, они не могут быть, вернее, их не может не быть, так называемые сиблинговые конфликты, которые в психоанализе и в психологии определяются, как конфликт брата и сестры. Но и там бывает это очень болезненно.

Пишут мне: «Вы уж извините, но ведь эта история про клятву Гиппократа миф, зачем же?» Я, честно говоря, не понял, Алексей, что вы имеете в виду, что вы называете мифом, клятву Гиппократа или что.

«Здравствуйте, Сергей. Очень нравится ваша передача, с удовольствием слушаю. Почти в каждой теме находится что-то интересное и полезное для меня. Собственно, вопрос такой. На работе я достаточно успешен, – пишет нам Николай. – Речь о крупной компании. Объективно понимаю, что являюсь грамотным, ценным сотрудником. Но вот малейшая неудача мной воспринимается с большой тревогой. Иногда дрожит голос, появляется характерное ощущение в груди, таким образом реагирую на стресс. При этом всегда трудности преодолеваются. И даже, если была допущена ошибка мною, то это абсолютно нормально в условиях работы. Это я умом-то понимаю всегда. Иногда отголоски такой реакции возникают и тогда, когда я сам работаю, и в этом процессе возникают мелкие сложности, которые никем могут быть не замечены и не влияют на сам результат. Но вот я реагирую именно таким образом. В процессе работы взаимодействую с людьми, и такая реакция может быть им заметна, что не комильфо. Как научиться проще воспринимать вот такие рутинные сложности? Спасибо».

Ну, давайте, Николай, попробуем хоть как-то разобраться в причинах, что называется, ваших реакций. Например, одна из которых может лежать в том, что вы, ну, по какой-то причине перфекционист. Раз вы пишете о том, что среднестатистически вы все делаете верно, и вы понимаете, о чем идет, но при этом при всем вы болезненно, так сказать, реагируете на неудачи, ну, слушайте, ну, давайте предположим, что вы хотите, чтобы все было идеально. Тогда зачем, вот для чего вам нужны идеальные результаты.

И есть у меня ощущение, что как бы при идеальной картинке результатов вашей деятельности вы в этот момент можете, ну, вы как будто бы имеете полное право на поощрение. То есть вы можете поощрять себя сам, и вы можете соответственно рассчитывать на поощрение других ваших коллег или каких-то ваших близких людей. Но как только возникает какая-то проблема, то в этот момент соответственно вы сталкиваетесь с тем, что вы начинаете тревожиться. А тревожиться, судя по тому, что вы пишете, вы начинаете в результате возможности обнаружения этого недостатка.

Но при этом при всем, когда вы говорите, вы пишете, что, в общем-то, это нормальные какие-то проблемы, нормальные ошибки, ну, вот здесь вы пишете, что вам не комильфо, что, если заметят это состояние. И вот тут я хочу вам порекомендовать, Николай, очень простую вещь. Дело в том, что вам необходимо научиться проживать вот эту эмоцию, которую вы описываете «не комильфо».

Есть у меня предположение, что это некая неловкость или стыд за то, что вы чувствуете, или за то, что с вами произошло, за то, какой вы в результате этой ошибки. Вот понаблюдайте, пожалуйста, за собой, потому что, научившись проживать этот самый стыд, вы как раз-таки избежите того самого раздвоения или разделения личности, в котором меня уличили в начале нашей сегодняшней программы. Так как стыд, в принципе, это такая эмоция, такое чувство, которое разрушает, разделяет нашу личность на ту, которая судит, и на ту, которую судят. И вот здесь происходит такое расщепление.

Вот это расщепление, оно будет забирать очень большое количество энергии. Поэтому попробуйте более внимательно с этой эмоцией, которую вы обозвали как «не комильфо», а я предполагаю, что это стыд или какое-то такое смятение, смущение, стеснение в результате того, каким вы становитесь, когда ваш результат не идеален. То есть, если я не идеальный, то я дальше, а дальше продолжайте сами. Ну, вот с этим-то и разбираться нужно.

Тут как раз Алексей мне пишет про клятву Гиппократа. «Ну, ее, клятву Гиппократа сегодня никто не дает, причем эта традиция утеряна довольно давно». Ну, слушайте, понятно, тогда понимаю, о чем вы говорите, Алексей. Ну, я, кстати, не знаю, какую клятву сейчас дают врачи, надо спросить. Но в советское время была клятва советского врача, в общем-то, которая была, так или иначе, идеологически повторением вот этой самой клятвы Гиппократа просто с добавлением, так сказать, более такой социальной ответственности советского врача.

А вообще, в общем и целом, вы же понимаете, что ничего не поменялось в этом мире, потому что вся наша мораль, которую мы с вами сегодня поддерживаем, и в рамках которой мы с вами сегодня живем, это ни что иное, как производное от десяти заповедей, которые получил на скрижалях Моисей, а все остальное, то есть ничто не ново под луной.

Ну, что же, у нас звонок. Добрый вечер.

КСЕНИЯ: Здравствуйте, Сергей.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте.

КСЕНИЯ: Меня зовут Ксения.

С.НАСИБЯН: Очень приятно, Ксения.

КСЕНИЯ: У меня такой как бы вопрос или проблема даже. Получается, вот мы с моим молодым человеком уже достаточно долгое время встречаемся. И в самом начале отношений как бы между ним и моими родителями случился некий конфликт, после которого достаточно напряженные отношения у них. И я себя ощущаю в течение вот уже, наверное, четырех лет как будто между двух огней, то есть они его вообще, ну, как бы не хотят принимать. А я его люблю, и как бы мне тяжело.

То есть и родителям вроде как хочется угодить, ну, не то, что угодить, а как-то с ними поддерживать такое хорошее отношение, и вроде здесь. И вот, допустим, мы собираемся скоро жениться, и родители как бы, в принципе, может быть, даже и на свадьбу не собираются приходить, потому что как бы, ну, не то, что категорически против, но не одобряют это решение. От этого как бы мне вот морально как-то тяжело, и вот я, на самом деле, как между двух огней.

И каким образом можно разрешить эту ситуацию, ну, не то, что я не представляю, то есть, как правильно сказать. В общем, как бы я понимаю, что, в принципе, я взрослый человек и как бы мнение родителей не должно на меня особо влиять.

С.НАСИБЯН: Но влияет.

КСЕНИЯ: Но каким-то образом, да, все равно влияет, потому что, ну, я с ним достаточно близка. И вот не хотелось бы и с ним терять какое-то такое хорошее отношение, как бы общение, и здесь тоже так же.

С.НАСИБЯН: Ну, давайте так, Ксения, вам сколько лет?

КСЕНИЯ: Мне 31.

С.НАСИБЯН: 31, то есть вы уже достаточно взрослая барышня, для того чтобы принимать подобного рода решения.

КСЕНИЯ: Все верно.

С.НАСИБЯН: Ваш молодой человек, наверное, либо ваш ровесник, либо немного старше.

КСЕНИЯ: Все верно.

С.НАСИБЯН: И вы оба понимаете о том, что вот ваши отношения сегодня таковы, что вы готовы выйти за него замуж, он жениться на вас, создать соответственно семью, ну, и дальше в этом смысле жить, поживать и добра наживать. Так ведь?

КСЕНИЯ: Все верно, да.

С.НАСИБЯН: При этом при всем, как мне слышится, по крайней мере, вы родились не в такой семье, в которой все, что вы делаете в жизни, делаете только с благословения родителей.

КСЕНИЯ: Ну, у нас достаточно такая больше матриархальная семья, то есть большей частью как будто мать, она вот руководит всем этим процессом. У нас в семье очень такие доверительные, близкие отношения, мне не хотелось бы этого терять.

А из-за того, что сейчас такая ситуация, получается, как бы мы вот немножко друг от друга отдаляемся, и как бы мне от этого немножко тяжело тоже. Хотя я понимаю, что я взрослый человек и, в принципе, у меня своя жизнь, у них своя жизнь.

С.НАСИБЯН: А зачем вам вообще, в принципе, так сказать, вот эти теплые доверительные отношения с вашими родителями? Они вам зачем? Вот вы замуж сейчас выйдете, зачем вам родители?

КСЕНИЯ: Ну, как бы хотелось, чтобы…

С.НАСИБЯН: Нет, нет, я понимаю, что вам хотелось бы. А я спрашиваю, зачем, для чего, как вы думаете?

КСЕНИЯ: Для чего? Ну, как, я не про только близкие-близкие отношения, но, наверное, потому что как бы я вот так привыкла, скорее всего, жить.

С.НАСИБЯН: Да, Ксения, я думаю, что именно так.

КСЕНИЯ: Может быть, с детства так.

С.НАСИБЯН: С детства, конечно. Но здесь есть еще один очень важный момент. Дело в том, что вы как будто бы в этих хороших отношениях продолжаете ощущать некую поддержку, защиту, ну, так, знаете, на всякий случай, что родители есть.

КСЕНИЯ: Ну, да, соглашусь с вами, наверное.

С.НАСИБЯН: И это говорит о том, что вы как будто бы внутренне до сих пор не созрели настолько, чтобы в определенный момент разорвать эти отношения, вот прямо абсолютно полностью сепарироваться от них.

КСЕНИЯ: Вот есть такое, на самом деле. Я вот чувствую, что как бы мне вот вроде 31 год, а у меня до сих пор какая-то сепарация от родителей не произошла.

С.НАСИБЯН: Вот она как раз сейчас и произойдет. И, возможно, даже в контексте, в процессе нашего с вами разговора. И вот в этот момент, понимаете, ваша мама, дай бог, ей здоровья и долгих лет, какой бы она ни была авторитарной мамой, может быть, гиперопекающей вашей мамой или контролирующей мамой, не важно, она, конечно же, делает все, исходя из того, чтобы сохранить вас в безопасности, и, конечно, исходя из любви к вам. Это факт.

И первое, что ваша мама будет всегда делать, исходя из любви к вам, она будет лишать вас любого нового опыта. Любая мама будет оберегать ребенка от получения нового опыта, потому что новый опыт может быть опасен. И она выполняет свою роль.

Но так же каждая мама вот в этой дихотомии или противоборстве двух составляющих, вот то, о чем мы говорили, любви и ненависти, и много, чего другого, она, конечно же, хочет, чтобы в один прекрасный момент вы все-таки ей сказали о том, что вы взрослая. И вот сейчас, возможно, тот самый момент, когда вы можете сказать, что вы взрослая. А именно, что ваши родители должны знать, они знают, на самом деле, так же, как я, будучи родителем взрослой женщины уже 25 лет, я знаю, что, не полюбив зятя, мы теряем дочь. Не полюбив снохи, мы теряем сына. И вот в этот момент они тоже должны это понимать. Потому что это их часть работы.

Ну, потому что, если бы ваша жизнь была бы настолько, вернее, ваша семья была бы настолько фундаментальна, что ваши родители должны были бы выбрать вам жениха или мужа, то тут другой разговор был бы совершенно. Мы бы сейчас с вами говорили о совершенно другой иерархии семейных ценностей, иерархии внутри семьи и так далее. Но, судя по тому, как вы говорите, я могу себе предположить, что нет такой фундаменталистской настройки.

КСЕНИЯ: Пока нет, да.

С.НАСИБЯН: И поэтому, конечно же, вам сейчас принимать это решение, и, да, Ксения, вам придется тоже, ваше взросление произойдет именно в результате вашего риска, когда вы, с одной стороны, поставите на карту отношения с вашими родителями, и есть шанс, что вы в отношениях с мужем что-то выиграете. Вот тут вам только решать.

И, поверьте, если вы потеряете и там, и там, такое тоже может быть, это риск, но я вас уверяю, что ваши родители все равно любят вас и, конечно, в любой момент примут вас, если нужно будет, обратно. Но мне бы хотелось, чтобы вы в свои 31, выходя замуж, знали бы, что дороги назад нет, не существует. Только так сепарация происходит.

КСЕНИЯ: Так, я вас поняла, да.

С.НАСИБЯН: Вам самой становиться родительницей скоро.

КСЕНИЯ: А в случае, допустим, если вот родители как бы вообще никак, ну, не примут, допустим, моего мужа…

С.НАСИБЯН: Будьте просто счастливы, Ксения. Ну, смотрите, будьте просто счастливы. Потому что ваши родители точно никогда не смогут быть против вашего счастья. А вот будете вы счастливы, будут ли они видеть это самое счастье, это вопрос. Поэтому, знаете, просто будьте счастливы.

КСЕНИЯ: Понятно.

С.НАСИБЯН: Возьмите на себя ответственность за счастье вашей семьи, чтобы счастлив был и ваш супруг, и вы, и, дай, бог, ваши дети, и тогда вашим родителям нечего будет противопоставить.

КСЕНИЯ: Ну, да, в принципе, вы верно говорите.

С.НАСИБЯН: Поэтому не волнуйтесь и не переживайте на этот счет.

КСЕНИЯ: Спасибо вам большое.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам.

КСЕНИЯ: Всего доброго, до свидания.

С.НАСИБЯН: До свидания. Ну, что же, это, действительно, непростая ситуация, потому что мама, конечно, это всегда некая такая форма любви, которая показывает абсолютную, безусловную любовь. Ну, и в то же время материнская любовь может быть тюрьмой, в которой мы оказываемся по праву, так сказать, своего рождения или по факту своего рождения, из которой очень сложно вырваться.

Моя мама очень не любит, когда я приезжаю откуда-нибудь со своих путешествий и показываю какие-нибудь фотографии, ну, каких-нибудь рисковых своих путешествий – подъема на мотоцикле на какой-нибудь самый высокогорный перевал в Гималаях или погружение с акулами, с аквалангом на глубину 40 метров. Ну, в общем-то, все, что с этим связано, или какой-нибудь прыжок со скалы высокой. Моя мама все время говорит – не показывай мне этого, я не хочу этого видеть.

И, по сути, это прямо по-настоящему показывает ее любовь ко мне, потому что, да, она хочет, чтобы я сидел рядом с ней. Она хочет, чтобы я сидел рядом с ней, а я хочу двигаться дальше. Но надо понимать, что, как рай находится у ног матери, как говорят на Востоке, точно так же и ад будет находиться там же, если мы будем привязаны к этим отношениям.

Взрослые люди на то и взрослые, что, как вот я до разговора с Ксенией говорил о том, что взрослые отношения предполагают равностность и определенную дистанцию, и, главное, позволение каждому из нас быть такими, какие мы есть. Надеюсь, что у Ксении все получится прекрасно.

Вот мне задают вопрос, Снегирев, ну, давайте я отвечу уже на него после рекламы.

У нас есть звонок. Добрый вечер.

ЛЮДМИЛА: Добрый вечер.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста.

ЛЮДМИЛА: Меня зовут Людмила, мне 48 лет, я живу в Брянске.

С.НАСИБЯН: Так, отлично. Расскажите, Людмила, 48 лет из Брянска.

ЛЮДМИЛА: Вопрос, Сергей. У меня такой вопрос. Я вот уже два года пытаюсь реализоваться после того, как я ушла с очень ответственной работы офисной. Вот у меня было несколько попыток, скажем так, организовать такие небольшие бизнесы, имея небольшой капитал. Попыток, наверное, было пять за эти два года. И, так скажем, условным успехом увенчалась только одна. Я имею небольшой как бы доход пока стабильный, но это все сезонное. И до этого у меня был небольшой сезонный бизнес.

У меня вопрос такой. Мне очень сложно, получается, сейчас реализоваться. Значит, в позиции находиться не хочется на шее у мужа, и потом я еще все-таки чего-то стою. Вопрос такой, еще как бы уточнение. Так как я сейчас работаю, я нашла себе как бы работу, какую хотела. А сложность, какая, в виду того, что мне уже не 15, не 20, определенный опыт жизни есть и работы. И приходится начинать с нулевой позиции. С нулевой позиции с людьми, которые, ну, в принципе, уже имеют достаточный опыт и хорошие профессионалы.

Вот с этим сложности. Потому что вроде как взрослый человек и авторитетный в каком-то своем, в своей области себя считаю, и тут в нулевой позиции мне немножко как бы так некомфортно, а реализоваться бы хотелось. Наверное, у меня какие-то трудности, ну, может быть, с коммуникацией или с общением. Ну, чего-то я в этом не могу разобраться, подвисаю.

С.НАСИБЯН: А вы уволились два года назад по своему решению, по своей воле? Или это были какие-то внешние обстоятельства?

ЛЮДМИЛА: Я уволилась по своему решению, причем возвращаться не собиралась, я просто выгорела, как все нормальные невротики на ответственной работе. Я работал 12 часов в сутки без обеда, выходных и проходных, я просто выгорела. Да, ушла я сама.

С.НАСИБЯН: Так, вот вы два года поотдыхали-поотдыхали и решили снова устроиться на работу.

ЛЮДМИЛА: Не решила. Не то, чтобы я отдыхала, я отдыхала, скажем так…

С.НАСИБЯН: Ну, как любой невротик нормально отдыхать вы не могли, я понимаю.

ЛЮДМИЛА: Да, это правильно. Ну, что-то там я немножко поотдыхала, но параллельно я попробовала делать бижутерию, украшения, пробовала продавать, ну, много разных было попыток. Я не просто сидела и отдыхала, а потом решила работать.

С.НАСИБЯН: Не сомневаюсь.

ЛЮДМИЛА: Я начала искать смежные для себя варианты заработка, то, что вот рядом со мной находится, и я его нашла. И сейчас я как бы работаю, не как бы, а работаю.

С.НАСИБЯН: Но просто, смотрите, Людмила, смотрите, как интересно вас слушать. То есть вы уже сделали определенную карьеру, вы в этой карьере и удались, что называется, и надорвались.

ЛЮДМИЛА: Да, да.

С.НАСИБЯН: Вот два года назад.

ЛЮДМИЛА: Да, вы правы.

С.НАСИБЯН: Там явно что-то было ведь не так, правда? Ну, в том смысле, что карьеру вы делали верно, направление было верное, но вы распределяли свои силы не верно, в результате чего устали, надорвались, выгорели. Факт?

ЛЮДМИЛА: Ну, не совсем так.

С.НАСИБЯН: А как?

ЛЮДМИЛА: Дело в том, что там обстоятельства, организация была крупная, была в запуске.

С.НАСИБЯН: Ну, какая разница.

ЛЮДМИЛА: Естественно, очень большой объем работы.

С.НАСИБЯН: Конечно. Но это же вы все-таки принимали решение.

ЛЮДМИЛА: Я не просто развернулась. Я согласна. Я не просто развернулась и ушла. Я пыталась ситуацию поменять, изменить, поговорить, но…

С.НАСИБЯН: Да. Ну, и в какой-то момент вы приняли решение, что, ну, не по дороге пока, вот сейчас не по дороге, условно.

ЛЮДМИЛА: Ну, наверное, я не вывезу.

С.НАСИБЯН: Да, конечно. А сейчас вы устроились на работу, но при этом как будто бы вы устроились на работу в том же контексте, в котором вы работали на той работе, Людмила.

ЛЮДМИЛА: Как это понять? Непонятно.

С.НАСИБЯН: Ну, вот смотрите, как будто та же Людмила, которую просто взяли с той должности, убрали и поставили на эту позицию, где вы сейчас. И вот там точно конфликт. Потому что вы утром просыпаетесь, просыпается такая, знаете, уже состоявшаяся женщина 48 лет, которая очень гордится своим опытом, своими какими-то заслугами, своим образованием, знаниями и так далее. И вот этой Людмиле очень тяжело идти на новую работу, я не сомневаюсь.

ЛЮДМИЛА: А, я поняла.

С.НАСИБЯН: Да, да, вы понимаете, вы закостенели в этом смысле. И в этот момент нужно сделать очень простую вещь – начните играть в новую работу так, как, если вам реально 20, и вы впервые туда пришли. Но у вас есть, конечно, опыт, и это прекрасно. Но вы попробуйте вообще, в принципе, наблюдать и смотреть, потому что здесь вопрос живости вашего ума.

Знаете, есть такой фильм, как же он назывался, господи, наш фильм, снятый про нашу сборную по хоккею, ну, что-то из нового.

ЛЮДМИЛА: Да, смотрела я.

С.НАСИБЯН: Да, наверняка смотрели. И там взяли звезд из разных команд и решили, ну, когда делали из них команду сборную, и тренер их заставил кататься по кругу очень быстро. И в тот момент, когда он выкрикивал команду, из которой находился один или двое, или трое этих игроков, они должны были резко остановиться. Ну, и соответственно остальные их сбивали с ног. И вот очень крутой момент с точки зрения осознания, потому что до тех пор, пока они себя ассоциировали со звездностью в старых командах «Динамо», «Торпедо», «Крылья Советов», они не могли стать сборной.

И вот здесь ровно то же самое. Вот, если сейчас мне придется, я не знаю, пойти на работу, ну, вот по какой-то причине, жизнь заставит или мне захочется, ну, не имею я права идти туда, знаете, со своими титулами такими – вот я, не знаю, психолог, психотерапевт и так далее.

ЛЮДМИЛА: Ну, я не, чтобы, я не иду с титулами перед собой.

С.НАСИБЯН: А это мы не специально, мы же бессознательно это делаем.

ЛЮДМИЛА: А, я поняла.

С.НАСИБЯН: Конечно, я, поэтому и говорю, вы попробуйте, Людмила, просто, когда утром просыпаетесь перед работой, вот улыбнитесь, сделайте, вот, когда просыпаетесь, сделайте несколько глубоких вдохов животом и улыбнитесь просто потому, что проснулась, ну, вот какая-то Людмила. Вы найдете эту Людмилу, которая очень легко ко всему относится.

ЛЮДМИЛА: Я учусь этому.

С.НАСИБЯН: Да. И вот у той Людмилы не будет вопроса с мотивацией.

ЛЮДМИЛА: Я поняла.

С.НАСИБЯН: Потому что вот эту тяжесть надо убрать. Знаете, в дзенских коанах есть такой хороший коан, когда мастер дзена говорит ученику – почему бык способен пройти сквозь решетку, но хвост не пролезает. И ученик должен ответить на этот вопрос. А ответ там таков, что хвост это вера быка в то, что он бык, и она не позволяет пройти.

Есть в Тибете такая же, похожая на это прекрасная притча про то, когда один ученик пришел к мастеру и сказал – хочу познать, ну, условно говоря, какое-то знание, просветленность. А он говорит – слушай, что ты делаешь лучше всего на свете? Он говорит – лучше всего на свете я пасу быков, буйволов. Он говорит – отлично, иди, садись вон в ту пещеру и все, что тебе надо делать, тебе надо максимально медитировать на быков, вот представляй себя быком. Ну, в общем, короче говоря, он несколько месяцев или лет занимался этой практикой. И через какое-то время учитель его позвал, но выйти он не смог, потому что рога не позволяли. То есть он так поверил в то, что он бык.

ЛЮДМИЛА: Я поняла.

С.НАСИБЯН: А у нас с вами в христианской мифологии есть прекрасная притча про богача и верблюда, прошедшего в угольное ушко. Это абсолютно идентичные все притчи, как раз говорящие нам о нашей самоидентичности. То есть мы начинаем верить в то, что мы являем собой вот эту субличность. Уберите ее, Людмила, и вы увидите, насколько легче вам станет с этим со всем разбираться.

ЛЮДМИЛА: Спасибо, Сергей. Доходчиво, в общем-то, образно, все понятно.

С.НАСИБЯН: Спасибо. Ну, тоже звоните, если получится, буду рад. Спасибо, до свидания, Людмила.

ЛЮДМИЛА: Спасибо, рада была услышать. Всего доброго.

С.НАСИБЯН: Взаимно. Всего хорошего. Ну, что же, и вот это тот самый вопрос, задает мне Снегирев Владимир Илларионович, 70 лет, Алтайский край. Вопрос непростой. «Почему вы считаете себя тем человеком, который готов ответить на все вопросы или провокации? Считаете ли вы, что на подобные вопросы может отвечать только человек, который реально готов идти к вечной жизни, все делает для достижения своей цели, разумеется, без общепринятого бога?»

Ну, как бы вот такой, знаете, вопрос-провокация. «Почему я считаю себя тем человеком, который готов отвечать на все вопросы или провокации». Ну, как минимум, потому что реальность такова, что мы в этой Вселенной, что называется, встретились на перекрестке семи дорог, где я нахожусь вот в этой самой презумпции специалиста, уж ни в коем случае не знающего истины, но специалиста. А люди задают вопросы. Поэтому, конечно же, вот в этой роли я считаю себя человеком, готовым отвечать.

Более того, я же на любой вопрос ответить готов. То есть, если вдруг вопрос будет какой-то, чего я не знаю, я скажу просто, что я этого не знаю. Это тоже такое очень важное кредо мое внутреннее не стесняться этого ответа.

«Может отвечать только человек, который реально готов идти к вечной жизни». Готов идти человек к вечной жизни, не готов человек идти к вечной жизни, он все равно туда идет. И как говорил мне мой учитель, у всех у нас в конце будет надпись «game over». И никому там не суждено познать «happy end» до момента, конечно же, когда выключат свет из розетки. Потом у кого, как, кто, куда пойдет, у кого какая эсхатология, что называется. Вот, поэтому, надеюсь, я ответил на ваш вопрос, а, если нет, задавайте снова, Владимир Илларионович, я с радостью отвечу. Ну, и скоро приеду к вам на Алтай летом, так что, может, даже увидимся.

Ну, что же, а мы продолжаем, и я жду ваших вопросов. Наша передача подходит уже к концу, осталось совсем немножко. Сегодня мы говорили очень много о, так скажем, нашем психологическом состоянии в отношениях с родственниками. И вот последний вопрос, который мне сейчас удастся прочитать: «В чем корень желания одобрения со стороны родственников и признания, что я прав?» Спрашивает Владимир.

Вы понимаете, ведь ребенок, он же не выбирает как бы своего рождения. Есть, конечно, теории, в которых есть идея, что выбирает. Но, оказавшись во власти взрослых людей, ребенок в определенный момент, это происходит в возрасте, я убежден, от 3,5 до 5 лет вдруг понимает, что мама будет хорошей только в том случае, если он будет вести себя так, как она от него требует.

И это очень нехорошее осознание, которое влияет на каждого из нас. Потому что в этот момент ребенок со всей сложностью своего магического мышления, фантазийности своей вдруг определяет себя ответственным за ее настроение. И он очень старается.

Еще, если вы помните, в нашем детстве вот такое стихотворение: «Мама спит, она устала, ну, и я играть не стала. Я волчка не завожу, я уселась и сижу. Вдруг по маминой подушке луч крадется золотой», ну, и так далее, и тому подобное. Нам его читали с такими интонациями, что мы должны были полной сути ответственности взять на себя за настроение нашей мамы. И, конечно, мы брали, потому что мама и ее любовь, это очень важно.

И потихонечку это обостряется, и потихонечку это становится настолько патернальным поведением, что мы начинаем как бы искать подтверждение собственной правоты у людей, нас окружающих. Но я хотел бы, чтобы вы помнили одну очень важную вещь. Мы правотой своей, как правило, оплачиваем собственное счастье, вернее, обменивая счастье на правоту. На мой взгляд, лучше быть счастливым, чем правым.

Ну, и еще тут очень важно, дело в том, что неправым оказаться подобно смерти. Вот, почему нам это так важно.

Ну, мы заканчиваем, и я, как обычно порекомендую вам кино. Вы знаете, я вчера, болея, позавчера или вчера, вчера, наверное, внезапно для себя, а, нет, позавчера, придя с работы, внезапно для себя открыл прекрасный новый фильм, который называется «Римские расставания». Это про две пары, которые столкнулись с кризисом в отношениях, и каждая из этих пар определенным образом проживает этот кризис, и каждая из этих пар определенным образом выходит из этого кризиса. Я очень рекомендую вам его к просмотру. Он есть на «Кинопоиске». И, вы знаете, это такой трогательный фильм, такая очень хорошо выдержанная жанровая драмеди, где и смешно, и уютно, и печально одновременно. Посмотрите прекрасный фильм, особенно, если вы сегодня оказались в кризисе каких-либо отношений. Ну, и прекрасная музыка, прекрасные виды Рима тоже во многом помогут вам это все пережить приятно.

Ну, что же, а я прощаюсь с вами до следующей субботы. С вами был Сергей Насибян, это была программа «Провокация» на волнах «Маяка». Я был рад и счастлив вашим звонкам и вопросам. До свидания.