Традиции Наш век – тоже век Достоевского

Разговор о Достоевском актуален всегда, независимо от того, что сейчас на дворе. Но как можно взглянуть на события наших дней через проблемы, которые рассматривал писатель? Сергей Михеев беседует с Игорем Волгиным.

МИХЕЕВ: Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это передача "Традиции", в студии – Сергей Михеев. И у нас сегодня в гостях Игорь Леонидович Волгин – писатель, историк, президент Фонда Достоевского, заслуженный профессор МГУ имени Ломоносова, член совета по русскому языку при президенте Российской Федерации. Игорь Леонидович, я вас приветствую.

ВОЛГИН: Здравствуйте.

МИХЕЕВ: Мы с вами уже как-то встречались в нашей передаче, говорили, конечно, о Достоевском.

ВОЛГИН: Да.

МИХЕЕВ: И мне кажется, разговор о Достоевском, он вообще (я совершенно искренен в данном случае), всегда актуален и всегда нужен. Даже независимо от того, что там на дворе, какая там погода политическая или социальная. Настолько, мне кажется, глубокого масштаба был этот человек и все то, что он сделал. Но все-таки, учитывая те события, которые происходят сейчас, ту ситуацию, в которой мы находимся, на ваш взгляд, как с ней Достоевский пересекается? Почему он настолько актуален (на мой взгляд) сейчас стал не только для нашего общества, а для всего мира? И в конце концов, в общем-то, Достоевский – не буду говорить прям политический писатель, но Достоевский, в отличие от многих других писателей, в своих книгах, конечно, не раз касался тем, которые сегодня можно было бы назвать политическими.

ВОЛГИН: Да, вы знаете, он незадолго до смерти написал в записной тетради: "Я не известен народу нынешнему, но буду известен будущего". Вот такое прозрение. Вот мы думали: XX век прошел, конечно, под знаком Достоевского. Потому что события шли, как бы истекая из его предвидений. А вот думали, что XXI век, может быть, будет веком Пушкина, Толстого. Но события первых 20 лет XXI века показывают, что нет, все-таки XXI век (к счастью или к несчастью, я уж не знаю) будет тоже веком Достоевского. Потому что те вопросы, которые он поднял, поставил (он их не решил, решать-то не приходится), это вопросы Достоевского. И вот что интересно, есть статистика за этот год: первое место одержали по книжным тиражам в России Донцова и Кинг. А вот в этом году вроде то ли он занял первое место, Достоевский, то ли приблизился к Кингу, но тиражи – в сотни тысяч экземпляров, что для нашего книжного рынка достаточная редкость в нынешнее время. Вот его читают. Но дело в том, что Достоевский больше литературы. Вот как ни странно, поскольку страна у нас (была во всяком случае) литературоцентричной, литература играла роль доминирующую, конечно, в общественном сознании в XIX веке, да и в XX – тоже, потому что все страсти общественные шли, не было парламента свободного никогда, не было политических партий, не было философии открытой такой, не было, значит, каких-то движений, а все шло через литературу, журналистику и литературу. И, конечно, вот поскольку Достоевский – фигура более чем литературная, недаром же Эйнштейн говорил, что Достоевский дает мне больше, чем Гауз, казалось бы, математик. Что он имел в виду? Не понимание математики или физики, а понимание жизни. Вот если сравнивать, скажем, человека до Достоевского и после, есть некоторая разница. Потому что человек, то, что он у себя подозревал на протяжении столетий, Достоевский это обозначил. Вот как он сказал: "широк человек, хорошо бы его сузить", как говорит один из его героев.

Полностью слушайте в аудиоверсии!