Интервью Время не тронуло Рудольфа Нуреева

12 июня в галерее "Дом Нащокина" открывается большая выставка, посвященная  Рудольфу Нурееву, на которой будут представлены фотографии домов, интерьеров, костюмов знаменитого танцовщика, 75-летие со дня рождения которого широко отмечается в этом году во всем мире. В студии радио "Вести ФМ" побывала директор галереи, куратор выставки Наталья Рюрикова. С ней беседовала культурный обозреватель радио "Вести ФМ" Анна Кочарова.

Кочарова: Здравствуйте. В студии Анна Кочарова. И я рада приветствовать сегодня Наталью Петровну Рюрикову - директора галереи "Дом Нащокина". И сегодня Наталья Петровна у нас в связи с тем, что открывается выставка, посвященная Рудольфу Нурееву. Наталья Петровна, здравствуйте.

Рюрикова: Добрый день.

Кочарова: И на грядущей неделе вы открываете эту замечательную выставку?

Рюрикова: Надеюсь, что она замечательная.

Кочарова: Мне кажется, о Нурееве иного быть не может.

Рюрикова: Конечно, личность такого крупного масштаба, личность совершенно уникальная, единственная и неповторимая в истории вообще искусства, театра и так далее, совершенно со своей какой-то удивительной судьбой. Личность очень противоречивая, что, в общем, так сказать, подсказывает то, что это очень талантливый человек. Сложная, трудная, но вместе с тем и невероятно мощная, очень креативная. И человек, который, в общем, ушел из жизни уже 20 лет тому назад, а, наверное, даже больше, о нем не перестают говорить, думать, писать, спорить. И одно ясно для всех - и для тех, которые его очень любят, и которые его критикуют, что это был танцор самого высочайшего класса 20 века.

Кочарова: Первый вопрос, мы уже когда-то с вами это обсуждали, но опять не могу его не задать, не касается напрямую выставки, но касается его фамилии. Потому что вот у нас сейчас в обиходе, скажем так, два разночтения: Нуриев через "и" и Нуреев через "е". Я знаю, что вы пишите вот на ваших выставках, в ваших каталогах вы пишите "Нуреев" (через два "е"). Почему?

Рюрикова: Я не знаю, но мне кажется, что это не принципиально.

Кочарова: А с чем вообще это связано разночтение?

Рюрикова: Но, видимо, так сказать, в те былые, советские времена она был как "Нуриев", а где-то он проходил как "Нуреев". И мы задавались этим вопросом, но, надо сказать, не очень глубоко и не очень принципиально. Мы пишем "Нуреев".

Кочарова: Ну и мы сегодня с вами будем говорить "Нуреев".

Рюрикова: Да. И мне кажется, что вообще это и не важно, потому что нету другого с этим именем.

Кочарова: Нету другого такого человека, безусловно.

Рюрикова: И нету, так сказать, такой блистательной личности, как этот человек потрясающий. Вот я сейчас снова обратилась к его жизни, потому что действительно мы делали выставку о нем в свое время, и вот это вот ощущение, знаете, вот того, что время идет, а он где-то отдельно, в отдельном временном пространстве, вот как будто оно его не коснулось, оно его не тронуло. И когда ты смотришь на его портреты, на которых он невероятно элегантен, красив, и если бы он сегодня появился вот в этих нарядах, которыми он себя украшал, это было бы то, что производило очень сильное впечатление.

Кочарова: А откуда у него была любовь вот к этим экстравагантным потрясающим нарядам? Он же был из очень бедной семьи, да?

Рюрикова: Самой простой и бедной.

Кочарова: Это его такая театральность в природе?

Рюрикова: А это... это талант, это непохожесть, это желание утвердиться во всем, начиная, так сказать, с самого главного в танце, в том, что он делает на сцене. И в жизни он был человеком очень, наверное, мы сегодня сказали бы так: закомплексованным, да? Он был очень жестким, жестоким, малоговорящим, язык был все-таки не его, а он прожил всю эту жизнь...

Кочарова: В танце.

Рюрикова: Нет-нет, в языковой среде, которая не была ему родной. Он был очень таким человеком, очень замкнутым, закрытым, и вместе с тем он всегда думал о том, кто он, что он, и почему он здесь. Может быть, так сказать, не каждый день и не каждую минуту, но, вот судя по его облику, по манере разговаривать, по очень узкому кругу людей, которыми он себя окружал, как бы, ну скажем так, друзья, все равно даже с друзьями он был где-то в своем измерении, в своем пространстве. И вот это желание держать себя вот в таком состоянии, не расслабляться - это было всю его жизнь.

Кочарова: Но ведь он окружал себя еще фантастической роскошью, вот в жизни, в его особняке.

Рюрикова: Ну да, можно сказать. Здесь можно по-разному трактовать это. Но, во-первых, наверное, он был... то есть не наверное, а это именно есть так, что он был самый оплачиваемый артист балета 20 века.

Кочарова: И по сей день он остается самым оплачиваемым?

Рюрикова: И он остается, да.

Полностью слушайте в аудиоверсии.