Былое и нравы НЭП: шаг вперед и два назад

Что изменил НЭП в жизни советских граждан? Об этом исторический обозреватель Андрей Светенко беседовал с доктором исторических наук, профессором Игорем Орловым в программе "Былое и нравы" на радио "Вести ФМ".

Светенко: Сегодня мы поговорим о НЭПе. Новая экономическая политика - понятие, оно, так сказать, для советской истории такое очень твердое и устойчивое, с точки зрения социальных аспектов, там политических обстоятельств его введения, упразднения, в общем-то, все изучено и говорено. А вот в масштабе таком или преломлении житейском, жизни бытовой, изменения нравов, и как это, в общем, отчасти напрашивается даже уже сразу, так сказать, надежда на то, что что-то такое здесь похожее на то, что происходит сейчас. Интересно будет в этом убедиться, так это или не так. Мы поговорим на эту тему с гостем нашим сегодняшним - доктором исторических наук, профессором Игорем Орловым. Игорь Борисович, приветствую вас.

Орлов: Здравствуйте.

Светенко: Ну вот действительно, что сразу вспоминается? НЭП - шаг вперед и два назад, в ритме вальса, вынужденное отступление, в общем-то "через не хочу". Вот потом поколение советских людей учили этот период как какое-то вынужденное отступление. Но при этом не скрывалось, что как раз отступление было вызвано необходимостью воссоздать какие-то основы нормальной жизни, появились продукты там, строго говоря, от экстремизма первых революционных лет, от экстрема с военным коммунизмом, тотальным обобществлением и прочим-прочим отказались. Но была ли ситуация тогда воспринята вот общественным сознанием так, что, в общем, прошла революция - и бог с ней, так сказать, закончилась, вот на долгие, на относительно долгие времена установилось что-то новое. И тогда получается, что просто в жизни, в нравах начали возрождаться дореволюционные какие-то основания, да? И тогда получается, что вот это-то как раз и самое страшное для большевиков, что, так сказать, вот более умелая политика экономическая такая, значит, которая позволяет и рынок наполнить, и, так сказать, чтобы на столе что-то было людей, и чтобы, как Бухарин говорил, "давайте снимать пенки с этого крестьянина, который тароватый и у которого хозяйство не лежачее, а производительное", то тогда это самое страшное, для чего тогда революцию затевали, чтобы это все вернулось, хотя бы, так сказать, на три четверти или наполовину из того, что было до революции?

Орлов: Что касается массового сознания периода НЭПа, оно мозаичное. Мы понимаем, что еще не сменилось то поколение, которое жило при царе-батюшке, то, которое прошло через Первую мировую войну, через гражданскую войну, это, в общем, многоэтажная такая конструкция. А Ленин вообще, когда писал о НЭПе, он вообще называл, сначала это была аббревиатура НЭПО, это потом уже внедрилось НЭП, без буквы "О", Ленин писал в одной из своих работ, что скорее это СЭПО, то есть старая экономическая политика. Ну, термин, понятно, не прижился.

Светенко: Ну, по смыслу-то она не новая как раз, а старая, да.

Орлов: Старая, да. Проблема в том, что на НЭП, на введение НЭПа влияла не только внутренняя политика. Как сказал Бухарин, "мы имеем диктатуру пролетариата без пролетариата", на миллион рабочих - полтора миллиона управленцев за годы военного коммунизма. Но главное другое. Закончилась гражданская война, нужно было переходить к ситуации гражданского мира, условно говоря, а не получилось наскоком мировая революция. То есть у меня такое ощущение внутреннее (при том, что я много читал, писал по этому поводу, и докторская моя по новой экономической политике), но я могу сказать одно: ощущение такое, что самым весомым фактором перехода к новой экономической политике было не только и не столько крестьянского движения (хотя это была страшная вещь на самом-то деле - массовое крестьянское движение против военного коммунизма), сколько, так сказать, разочарование в том, что мировую революцию не получилось осуществить наскоком.