Книги нашего детства (архив) Восстание Спартака в истории, романах и фильме
Ведущие программы "Книги нашего детства" – историк Тамара Эйдельман и писатель Пётр Алешковский.
"Место действия":
П. Алешковский: В нашем детстве мы, конечно же, много знали про Спартака, наверное, больше, чем последующие поколения. Мы, конечно же, проходили восстание Спартака в школе, и ещё мы знали о немецких коммунистах-спартаковцах – Карле Либкнехте и Розе Люксембург. Каким-то не совсем понятным образом эти Спартаки связывались с футбольной командой.
Т. Эйдельман: Сейчас-то мы знаем, что, когда в 30-е годы Николай Старостин придумывал название для нового клуба, он, как гласит легенда, посмотрел на случайно оказавшуюся рядом книгу – роман Рафаэлло Джованьоли (Raffaello Giovagnoli) и предложил это название, которое всем понравилось, так как было достаточно романтичным и достаточно идеологически выдержанным.
П. Алешковский: Р. Джованьоли мы, конечно, тоже читали, хотя, честно говоря, сегодня даже странно себе представить, как это нам хватило сил одолеть этот огромный, толстый и, прямо скажем, далеко не самый увлекательный роман. Рафаэлло Джованьоли, писавший в эпоху борьбы за объединение Италии, горделиво поместивший в переизданиях романа хвалебное письмо Гарибальди, восхитившегося его произведением, конечно же, имел в виду борьбу за свободу в целом и в Италии, и вообще.
Т. Эйдельман: Но одновременно с этим он насытил свой роман описанием огромного количества реалий древнего мира: одежды, еды, архитектуры, нравов, сделав книгу одновременно и гимном революции, и пособием по истории. Сейчас из-за этого читать его совершенно невозможно. А в детстве как раз почему-то все эти исторические детали и не очень понятные слова как-то завораживали.
"Ориентировка на местности":
П. Алешковский: Рафаэлло Джованьоли входил в наш круг чтения, занимал своё место в нашем литературном мире, особенно, наверное, у мальчиков. Но вряд ли у кого-то, кроме самых пылких любителей истории, эта книга находилась в центре литературного мира.
В 1967 году, правда, произошло событие, которое для многих сделало восстание Спартака очень важным. Вдруг на советские экраны в прокат вышел фильм Стэнли Кубрика (Stanley Kubrick) "Спартак" ("Spartacus").
Т. Эйдельман: Надо сразу сказать, что вообще-то фильм был поставлен по другому роману – американского коммуниста Говарда Фаста (Howard Fast). Говарда Фаста невероятно поднимали на щит в СССР в 50-е годы, так как он был жертвой маккартистской охоты на ведьм, отказался давать показания Конгрессу о своей антиправительственной деятельности и даже был посажен в тюрьму, где, собственно, и написал роман "Спартак", в котором, как и в фильме, усматривают намёки на борьбу против маккартизма.
П. Алешковский: Поэтому в СССР, в общем-то, совсем мало талантливого Говарда Фаста в 50-е годы объявляли чуть ли не классиком американской литературы и тщательно переводили. Но к тому моменту, когда мы стали читать достаточно взрослые книги, нам уже были доступны американские книги совсем другого масштаба – Э. Хэмингуэй, Дж. Сэлинджер, и Г. Фаста нам читать не пришлось.
Т. Эйдельман: Фильм поэтому как-то пересекался в нашем представлении с Рафаэлло Джованьоли. Основные исторические события там были одни и те же, естественно, хотя придуманная канва оказалась совершенно иной, начиная с того, что у Рафаэлло Джованьоли Спартак любил знатную римлянку Валерию, а у Говарда Фаста было всё по-простому: возлюбленная и мать ребёнка Спартака – рабыня Вариния.
П. Алешковский: Но, в общем-то, различия в сюжетной канве были не так важны. Куда существеннее было то, что на наши экраны загадочным образом попал фильм, один из знаменитейших голливудских эпосов в течение 10 лет (с 1960 по 1970 годы), остававшийся самым кассовым фильмом своего времени. Только в 1970 году его обогнал фильм "Аэропорт" ("Airport").
Т. Эйдельман: "Спартак" Стэнли Кубрика – это голливудский большой фильм в одном из самых ярких его выражений. И появился он в тот момент, когда у нас вообще практически никаких голливудских фильмов не существовало. Французские комедии ещё могли как-то просочиться на экран, а вот американские фильмы вообще можно было пересчитать по пальцам. И вдруг такой грандиозный фильм, получивший четырёх "Оскаров", причём три из них как раз были за оформление и роскошь. Награды дали оператору, декоратору и за костюмы. За актёрскую работу, несмотря на суперзвёздный состав, "Оскара" получил только Питер Устинов (Peter Ustinov) за роль второго плана. Он играл хозяина школы гладиаторов.
П. Алешковский: Фильм действительно получился невероятно красочным и впечатляющим. Особенно на фоне того, что мы привыкли видеть в те времена. И по иронии судьбы это оказался единственный фильм С. Кубрика, который был нам доступен в детстве, ну и в какой-то мере в юности, когда время от времени в Кинотеатре повторного фильма "Спартак" появлялся снова.
"Урок географии":
Т. Эйдельман: Знаменитый американский актёр Кирк Дуглас (Kirk Douglas) очень хотел сыграть в какой-нибудь роскошной, грандиозной исторической драме. Он очень надеялся, что его пригласят в фильм "Бен-Гур" ("Ben-Hur"), но не получилось. Поэтому, когда возникла идея поставить фильм о Спартаке, то есть, тоже такое кино, где будет роскошная Римская империя, да ещё к тому же гладиаторские бои и жестокие сражения восставших с римской армией, то он тут же ухватился за эту идею, и его продюсерская фирма купила права. А он сам стал готовиться к роли Спартака.
П. Алешковский: Сначала сценарий должен был писать сам Говард Фаст, но у того что-то не очень получилось. И К. Дуглас пригласил знаменитого сценариста Дальтона Трамбо (Dalton Trumbo). Была только одна проблема – Трамбо. Он принадлежал к голливудской "десятке" (the Hollywood Ten), к тем десятерым людям из мира кино, которые были внесены сенатором Маккарти с "чёрный" список за их левые взгляды и за отказ сотрудничать с Сенатом.
Т. Эйдельман: К концу 50-х годов Д. Трамбо был уже около 10 лет, как отлучён от работы в Голливуде. Вернее, формально отлучён. Он писал сценарии, но под псевдонимом. К. Дуглас сначала хотел назвать соавтором, а может быть и единственным автором сценария второго продюсера Эдварда Льюиса (Edward Lewis), но тут решительно отказался. Позже С. Кубрик как бы невзначай предложил, чтобы его назвали автором сценария, но потом начал так неприятно настаивать на этом, что возмущённый К. Дуглас решил вообще прекратить притворяться.
П. Алешковский: На следующий день он позвонил в охрану студии и сказал, что хочет заказать пропуск на съёмочную площадку для Дальтона Трамбо. Это был настоящий прорыв, и впервые за 10 лет опальный сценарист пришёл на съёмку.
Т. Эйдельман: С режиссурой тоже всё было не совсем понятно. Сначала К. Дуглас пригласил известного и опытного режиссёра Энтони Манна (Anthony Mann), но через две недели после начала съёмок уволил его. Причины так и не известны до сегодняшнего дня. Вроде бы было сказано, что Э. Манн не понимал идеи фильма. Однако снятые им сцены остались и вошли в окончательную структуру. Но, во всяком случае, через две недели был приглашён 30-летний, молодой, хотя уже известный Стэнли Кубрик, для которого, конечно, этот фильм стал началом его грандиозной карьеры.
П. Алешковский: Интересно, что позже С. Кубрик отрёкся от этого фильма и не считал его своим, так как он не мог полностью контролировать творческий процесс. Но мы, как это дико не звучит, могли судить о С. Кубрике именно по этому произведению. Все последующие шедевры С. Кубрика, несмотря на его явно критическое отношение к западному миру, увы, прошли мимо нас.
Т. Эйдельман: И антивоенная сатира "Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться атомной бомбы" ("Dr. Strangelove or: How I Learned To Stop Worrying And Love The Bomb"), и мрачная философская "Космическая одиссея. Год 2001-й" ("2001: A Space Odyssey"), и, конечно, "Лолита" ("Lolita"), и невероятно жестокий и красивый "Заводной апельсин" ("A Clockwork Orange"), и "Мистическое сияние" ("The Shining") с гениальным Джеком Николсоном (Jack Nicholson) – всего мы этого, увы, были лишены. Досталась нам лишь историческая голливудская драма. Очевидно, благодаря именам Говарда Фаста и Дальтона Трамбо и благодаря знаменитой сцене поисков Спартака.
П. Алешковская: Сцена, ставшая классикой мирового кино, в которой Краас (Crassus) хочет найти смутьяна Спартака и требует от рабов выдать зачинщика, обещая доносчику свободу. И тогда рабы один за другим начинают выходить вперёд и говорить: "I'm Spartacus" ("Я – Спартак"). Для записи звука к этой сцене было разработано специальное новаторское для того времени оборудование. И 75 тысяч человек на футбольном стадионе кричали: "Я – Спартак". Через много лет Роджер Уотерс (Roger Waters), солист группы "Pink Floyd", начинал свои гастроли с проецирования этой сцены.
Т. Эдельман: Вряд ли мощные новаторские сцены повлияли бы на отечественных чиновников. Но, может быть, до них дошли разговоры о том, что Дальтон Трамбо, работая над сценарием, держал в голове солидарность своих товарищей по цеху, поддерживавших его во время маккартистской охоты на ведьм? К тому же, в фильме делались намёки на борьбу против рабства в США. Ну и, в общем, содержание оказывалось невероятно прогрессивным, и поэтому понадобилось всего семь лет, чтобы после выхода в США, где он вышел в 1960 году, в 1967 году фильм добрался до советских экранов.
"Литературная карта":
П. Алешковский: Большую часть сцен С. Кубрик снимал в студии, так как считал, что декорации больше помогают актёрам сосредотачиваться, чем съёмки на природе, но все военные сцены по его настоянию снимались в Испании. В них участвовали 8 тысяч испанских пехотинцев, которые изображали гладиаторов и римских воинов. Для С. Кубрика построили несколько высоких башен, с которых он командовал этим огромным войском.
Т. Эйдельман: 70-е годы дадут нам множество батальных сцен, снятых советскими режиссёрами: от "Войны и мира" С. Бондарчука до танковых атак в фильме "Освобождение". Но увидеть военные сцены из истории Древнего Рима, снятые режиссёром, которого позже назовут "великим", это было бы совершенно особым ощущением. Увы, сцены сражений были резко сокращены, ещё до выхода фильма. На предварительных просмотрах они вызвали резкие отрицательные оценки из-за их излишней жестокости, и большую часть этих сцен вырезали.
П. Алешковский: Только через много лет, уже в начале 90-х, когда была проведена грандиозная работа по реставрации фильма, обошедшаяся в миллион долларов, большую часть сцен сражений восстановили. Реставраторы столкнулись с множеством сложностей. Старая плёнка сильно выцвела, поэтому восстановление прежнего цвета шло невероятно сложно.
Т. Эйдельман: В это же время была восстановлена вырезанная в 1960 году по соображениям тогдашней морали сцена, в которой Краас, которого играл Лоуренс Оливье (Laurence Olivier), пытался соблазнить раба, которого играл Тони Кёртис (Tony Curtis). К 1991 году мораль уже изменилась, но зато возникли технические проблемы. Сама сцена сохранилась, но звук был слишком плохого качества, поэтому его надо было переписать. Но проблема заключалась в том, что Лоуренс Оливье к этому времени уже умер.
П. Алешковский: С. Кубрик, который устранился от реставрации, так как по-прежнему не считал этот фильм своим, всё-таки по факсу прислал инструкции о том, как надо её сделать. 60-летний Тони Кёртис записал свои реплики, а слова Л. Оливье по предложению вдовы актёра произнёс его ученик – Энтони Хопкинс (Anthony Hopkins), который прекрасно умел имитировать голос своего великого учителя.
После всех этих усилий фильм, который к тому времени давно был признан классическим и вошёл в разные списки лучших фильмов всех времён и народов, был возрождён.
Т. Эйдельман: Но это произошло уже в 1991 году, когда в нашей стране уже никого не интересовал фильм "Спартак". То, что казалось чем-то невероятным и потрясающим в 1967 году, в 1991 году заняло своё место в истории кино, но не более того.
П. Алешковский: С. Кубрик уже был интересен нам, как автор "Мистического сияния", "Лолиты" и других своих шедевров. Это были уже совершенно другой режиссёр и совершенно другие фильмы. А вот грандиозный исторический шедевр так и остался частью нашего детства, как и роман Рафаэлло Джованьоли, который, впрочем, совсем не шедевр.
Передачу подготовили и вели историк Тамара Эйдельман и писатель Пётр Алешковский.
Над передачей работали режиссёр Лада Широкая и музыкальный редактор Юлия Тихомирова.
