Уроки истории Писать о простом человеке сложнее всего

Победы советской армии зимой и весной 1944 года еще больше упрочили военное и политическое положение СССР, фашистские войска были отброшены далеко на запад. В летне-осеннюю кампанию 1944 года Красная армия провела ряд крупных операций, завершила освобождение Белоруссии, Украины, Прибалтики и частично Чехословакии. Но как жило местное население во время оккупации? И что страшнее: засилие фашистов или возвращение коммунистов? Об этом Андрей Светенко беседовал с доктором исторических наука Борисом Ковалевым в студии радио "Вести ФМ". 

Светенко: У микрофона Андрей Светенко. Здравствуйте. Сегодня мы поговорим о Великой Отечественной войне, о таком необычном ее аспекте - о проблеме, которая по ряду причин десятилетиями не обсуждалась у нас. Что происходило с нашими соотечественниками, оказавшимися во время войны на временно оккупированной территории? А речь идет о миллионах людей и о нескольких годах жизни, проведенных там. У нас в гостях Борис Николаевич Ковалев, доктор исторических наук, историк. Борис Николаевич, здравствуйте.

Ковалев: Здравствуйте.

Светенко: Вы автор книги "Нацистская оккупация и коллаборационизм в России. 1941-1944 год". На мой взгляд, из названия многое уже следует. Для тех, кто не в курсе, переведу: коллаборационизм - значит сотрудничество. И если мы все-таки знаем, что в Вермахте на правах каких-то Hilfswillige, то есть вольнонаемных, служили сотни тысяч советских военнопленных, по разным причинам перешедших на сторону врага, и служили фактически с оружием в руках. Это отдельная тема, мы об этом сегодня говорить не будем, и это предмет разговора отдельного. А вот что говорить о сугубо мирных гражданах (повторяю, речь идет о десятках миллионах человек), это жители Прибалтийских советских республик, Белоруссии, Украины, фактически всей Украины и Белоруссии. Конечно, были  партизаны, но всем понятно, что это часть населения. А остальные-то что, по определению записываются в сотрудничающие с режимом, коль скоро они живут, остались брошенными советской властью на произвол судьбы? Не поэтому ли, кстати говоря, под большим знаком вопроса судьба людей, оказавшихся на временно оккупированной, после войны была?

Ковалев: Если вспомнить слова Сталина о том, что мы оставили на оккупированной территории 80 миллионов своих сограждан, понятно, что речь идет даже не о миллионах, речь идет о десятках миллионов наших сограждан. И в годы советской власти после войны очень много писалось и правды, и  полуправды, и неправды про антигитлеровское сопротивление. В общем-то, легко писать про героев. Героизм, он выделяется из обыденности, он отличает человека, делает его кем-то особенным. С конца 90-х годов появились работы, рассматривающие историю русского коллаборационизма - сотрудничество наших граждан с врагом, с нацистами в различным формах. Именно об этом была моя книга 2004 года. Но в этом году я пришел, как мне кажется, к самой сложной, к самой противоречивой и самой неоднозначной теме. В издательстве "Молодая гвардия" вышла книга "Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации". Поскольку писать о подвиге легко и красиво, писать о предательстве тоже можно красиво, а вот о простом человеке писать гораздо сложнее.

Светенко: Значит, как нас учили, как нам рассказывали, как в представлении моего поколения, повседневная жизнь на территории, оккупированной фашистами, это был кромешный ад. Тебя могли угнать в фашистскую Германию, сделать рабом, на улицу лучше не появляться... Потом начинаешь, действительно изучая тему по тем же воспоминаниям и мемуарам немецких солдат и офицеров, узнавать, какие-то такие детальки всплывают. С фронта он, значит, едет в отпуск, оказывается, скажем, в Киеве. В городе ходили автобусы, прилично одетые люди, чувствуется, что есть какая-то администрация, какая-то городская жизнь, работают магазины. И что, вот все люди, которые там живут (ну, в данном случае киевляне, а речь, повторяю, тоже о десятках миллионах людей), они по определению какие-то сотрудничающие с врагом получается?

Ковалев: Сотрудничать можно вообще-то по-разному. Если говорить о тех людях, которые остались на оккупированной территории (а ведь советское руководство до войны убеждало: малой кровью, могучим ударом, воевать будем на чужой территории), и эти люди, которые, не покидая своего собственного дома, вдруг оказались по сути своей за границей, вдруг оказались в совершенно иных координатах ценностей. И когда говорят о зверствах нацистов, когда говорят об их преступлениях, это, конечно, правда, это одна правда. Но это не вся правда. Дело заключается в том, что очень много из того, что было опубликовано нашими советскими историками, это то, что нас должно было ждать после победы гитлеровцев над Советским Союзом.

Полностью слушайте в аудиоверсии.