Уроки истории Из Петрограда в неизвестность

В этот день - 2-го августа 1917 года по старому стилю - царская семья провела в дороге. Из Петрограда в неизвестность, место пребывания бывшего императора держали в секрете. Собственно, и сам поезд был закамуфлирован - шел под вывеской "Японская миссия Красного креста".  Николай Второй в своем дневнике писал: "Поместились всей семьей в хорошем спальном вагоне. Залег в 7.45 и поспал до 9.15. Было очень душно и пыльно, в вагоне - 26 градусов. На каком-то полустанке гуляли со стрелками из нашей охраны, собирали цветы и ягоды. Едим в ресторане, кормят очень вкусно, кухня Восточно-Китайской железной дроги". Подробнее - в рубрике Андрея Светенко "Разлом" на радио "Вести ФМ".

По мере следования настроение менялось, и следующая запись уже не такая бодрая: "Гуляли до Вятки со станции, где меняли паровоз. Та же погода и пыль. На всех станциях по просьбе коменданта завешивают окна, чтобы никто нас не увидел. Глупо и скучно".

Спустя два дня поезд прибудет в Тюмень, откуда арестованных и сопровождавших, а также конвой - а это было ни много ни мало 200 человек -  на трех пароходах перевезут в Тобольск. Там семья бывшего императора будет размещена в специально отремонтированном доме, где до революции была резиденция губернатора. Семье разрешат выходить на улицу и близлежащий бульвар, чем Романовы и воспользуются главным образом для того, чтобы посещать богослужения в храме Благовещенья. Режим охраны будет не в пример более легким, чем в Царском Селе. И без того склонная к размеренному, спокойному ритму жизни царская семья окажется в своей стихии. Но продлится это спокойствие всего три месяца. 

Столичные газеты, между тем, описывали детали отъезда семьи из Петрограда. "Утро России" утверждала: "Николай Романов при отъезде сохранял внешнее спокойствие, а Александра Федоровна и дети плакали. В момент переезда из Царского Села на станцию великие княжны Татьяна и Ольга интересовались маршрутом и спрашивали, можно ли им будет заниматься на новом месте благотворительностью, а также построить на свои средства церковь. Публика в Царском Селе проявила полную инертность по отношению к этому событию. В общем, отъезд произошел совершенно безболезненно". 

Кроме того, дотошные журналисты выяснили, что Николай Второй в день отъезда просил Керенского отправить его с семьей в Ливадию или как минимум разрешить на прощание встретиться с матерью, вдовствующей императрицей Марией Федоровной, которая находилась тогда в Крыму. Но в этом ему было решительно отказано. И вообще, описывая детали этой высылки, газеты больше писали о том, как четко и решительно действовал Керенский: "Его приказания были кратки, подчеркнуто деловиты. Он был скуп на слова, но каждое его приказание приводилось в исполнение немедленно".

Словом, мораль этих репортажей заключалась в том, чтобы подчеркнуть политическую волю и силу действующей власти, решения которой мудры и дальновидны. Во всяком случае, Керенский наводит порядок, невзирая на оппонентов, и левых, и правых.