Уроки истории "Как можно разлучать нас с детьми?" Комиссар Яковлев – о переезде Романовых в Екатеринбург

В этот день – 21-го мая 1918 года – в газетах, словно бы специально к 50-летнему юбилею бывшего императора Николая II, активно обсуждалась тема царской семьи. Так, газета "Заря России" поместила обширное интервью с комиссаром Яковлевым о деталях переезда Николая с супругой из Тобольска в Екатеринбург.

Для начала напомним, что фигура чрезвычайного комиссара Яковлева сама по себе загадочна. Настоящие имя и фамилия этого человека – Константин Мячин. Он был офицером русской армии. Вскоре после интервью исчезнет из поля зрения, окажется на территории, контролируемой белыми. И тогда возникнут версии, что его участие в охране и перемещении царской семьи были коварным планом освобождения Романовых. Ну, а пока комиссар (в кавычках или без) сообщал любопытные детали, о которых, собственно, мог написать и сам бывший император. Но он, как мы уже отмечали, в своих записях волю эмоциям не давал: "Войдя к бывшему царю, я заявил ему:

- Гражданин Романов, Совет народных комиссаров поручил мне перевезти вас из Тобольска. Отъезд в 4 часа утра.

- А куда меня переведут? – тревожно спросил Романов.

Я ответил, что мне и самом неизвестно в точности это место. В этот момент вошла жена царя Александра Федоровна.

- У меня болен сын. Ехать ему нельзя. Как можно разлучать нас с детьми? Это жестоко. Я не верю, что вы это сделаете".

Даже странно, что газета описывает такую сцену, потому что в ней все реплики персонажей действительно воспринимаются как сцены из театральной драматической постановки. Причем у каждого персонажа – своя правда, вызывающая сочувствие. Своя логика была и у комиссара Яковлева, который тоже испытывал чувства: "Меня несколько удивило, что Александра Федоровна все-таки решила расстаться с сыном и поехать из Тобольска вместе с мужем. Этот вопрос Романовы обсуждали всю ночь, со всеми детьми и друзьями, их окружавшими. То все решали, что поедет только Николай со всеми дочерями, а супруга останется, то, что поедет она, а останутся старшие дочери".

Не менее интересен и пересказ Яковлевым его диалогов с царем во время поездки: "Только один раз наши разговоры вышли за рамки семьи, погоды и еды. Проезжали мимо церкви, Романов, очень богомольный человек, всегда крестится в таких случаях. Наверное, он заметил оттенок усмешки на моем лице, и сказал, что-то – не помню что именно – в защиту религии. На что я спокойно ответил ему: "Пусть каждый верит так, как он хочет". В ответ Романов воскликнул: "Представьте себе, что и я держусь совершенно такой же точки зрения. Я тоже признаю полную свободу совести".

Дальше – самое интересное, особенно в устах комиссара советской власти: "Я, – продолжал Яковлев – посмотрел на императора, не понимая, шутит он или хитрит. Но лицо его выражало такое искреннее простодушие, что не оставалось сомнения в отсутствие у бывшего царя каких-либо задних мыслей".

Согласитесь, довольно странная публикация в ситуации, когда жизнь семьи Романовых висела на волоске, они подвергались всеобщей обструкции и проклятиям. И такое, в общем, сочувственное интервью комиссара Яковлева явно была не в русле этой пропагандистской кампании. Впрочем, мы же и начали с того, что Яковлев – он же Константин Мячин – фигура загадочная, роль его в этой истории так до конца и непонятна.