Уроки истории Затишье перед бурей: последняя запись в дневнике экс-императора Николая II

В этот день – 16 июля 1918 года – президиум Уралсовета принял решение расстрелять бывшего императора Николая Романова, содержавшегося под арестом в Екатеринбурге. К городу подступали части Чехословацкого корпуса – это обстоятельство потом будет выставляться как оправдание неизбежности казни. Подробнее – в рубрике Андрея Светенко "Разлом" на радио "Вести FM".

Однако судьбу царя и его близких на самом деле решали в центре. Вряд ли это – случайное совпадение, но 13 июля Ленин подписал декрет "О национализации имущества низложенного российского императора и членов бывшего императорского дома". Это была не просто декларация в стиле "мир хижинам – война дворцам" или ее более доступный для понимания вариант "грабь награбленное". Это была подготовка общественного мнения для одобрения предстоящей расправы.

Пункт первый: "Всякое имущество, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось, не исключая и вкладов в кредитных учреждениях как в России, так и за границей, принадлежащие низложенному революцией российскому императору и всем членам бывшего императорского дома, объявляются достоянием Российской Социалистической Федеративной Советской Республики". Между прочим, список лиц определялся по записям в родословной книге Романовых, то есть большевики опирались на отмененные ими же титулы, звания и чины.

Как представлял себе Ленин процесс обретения государством – нет, не активов и банковских вкладов, это был пустой звук: активы за границей были недоступны, а внутри страны всё уже было конфисковано в ходе национализации банковских вкладов в декабре 17-го – это раз. Во-вторых, с разрушением привычной формы собственности капиталовложения, инвестиции, ценные бумаги, бумажные деньги внутри страны стали уже просто бумажками. Единственное, что представляло реальный интерес – это фамильные драгоценности, золото. Кстати, комиссар Юровский еще 4 июля, в первый же день своего пребывания в должности начальника охраны семьи Романовых, произвел конфискацию. Все украшения – кольца, брильянты – были, что называется, сняты с носителей и помещены в специальную коробку, сохранность которой неподкупный и честный Юровский каждый вечер подчеркнуто проверял в присутствии Николая.

Сам он 13 июля сделал последнюю запись в своем дневнике: "Алексей принял первую ванну после Тобольска; колено его поправляется, но совершенно разогнуть его он не может. Погода теплая и приятная. Вестей извне никаких не имеем".

Затишье перед бурей. Так смолкает все живое перед ураганом. Показательно, что в последней записи речь именно о наследнике – ключевой фигуре всей драмы. Неизлечимо больной мальчик; его болезнь – гемофилия, несворачиваемость крови – определила многое, если не всё в судьбе его отца как политика, как монарха. Перевесили забота о сыне, желание быть вместе, не расставаться. Отсюда – и отречение Николая от престола не только за себя, но и за сына. Кто знает, если бы, как многие, кстати, думали в феврале 17-го, произошла бы смена правителя, при Алексее был бы создан регентский совет, то есть произошла бы какая-то преемственность... А произошло обрушение, возник вакуум власти, поглотивший всю семью – дружную, милую, вызывавшую симпатию, как если бы Николай Александрович был обычным "настоящим полковником".