Уроки истории "Пускай выйдет декрет, по которому можно хоронить без документов"

В этот день 100 лет назад – 11 декабря 1918 года – своеобразным отзвуком наступающей разрухи и иллюстрацией состояния бытовой сферы жизни стало заседание народного суда Хамовнического района. На скамье подсудимых – советник правления анатомического театра при Московских клиниках гражданин Фёдоров. Из бывших. Точно так же из бывшей дореволюционной жизни – средоточие в Хамовниках и вокруг Девичьего поля клиник, больниц, госпиталей и, соответственно, анатомического театра. Кроме того – район перенаселен рабочими знаменитой Хамовнической ткацкой мануфактуры. Подробнее – в рубрике Андрея Светенко "Разлом" на радио "Вести FM".

Ситуация угрожающая. Тела умерших не выдаются для захоронения в течение месяцев. Уровень антисанитарии зашкаливает. Помещения, в которых проживают работники морга, практически не пригодны для жизни. Один из свидетелей по делу сообщает: "До революции трупы лежали всего 2-3 дня. В настоящее время морги и анатомический театр не могут добиться уборки тел из-за отсутствия необходимых документов, выдаваемых комиссариатами".

Речь, оказывается, о невостребованных трупах, неустановленных лицах. У сотрудников института судебной медицины нет полномочий на захоронение таких тел. Но именно они оказались крайними. Газета "Известия" обрушивает свой гнев на правление анатомического театра: "Что значит – нет полномочий? Либо в правлении – старая печать с двуглавым орлом и слепое следование царским законам, либо у них есть печать РСФСР, которую они не хотят ставить. Это – несомненный саботаж".

Но обвиняемый остался при другом мнении. В своем последнем слове Фёдоров заявил: "Пускай выйдет декрет, по которому можно хоронить без документов, и тогда я стану поступать по такому декрету". И что вы думаете? Именно так и произошло. Вышел документ Моссовета, в котором разрешалось хоронить людей без соответствующей в таких случаях регистрации. Причем в массовом порядке. Но мораль была выведена сугубо классовая: "Сам гражданин Фёдоров проживает неподалеку в особняке с садиком, и когда холерное заболевание стало угрожать его жизни, он не стал дожидаться бумажек от комиссаров, а моментально похоронил трупы".

Иные моральные проблемы, на сей раз сугубо житейские, обсуждались в те дни в Рождественском суде Москвы. А именно – "дело о получении чаевых". Судили бывшего присяжного поверенного Ваганова, при советской власти служившего в следственной комиссии Моссовета, за то, что он "поощрял" курьеров за оказываемые ему услуги – за папиросами сбегать, с извозчиком расплатиться. Любопытно, что суд интересовало, не являются ли эти чаевые взяткой со стороны курьеров. Призванные к суду курьеры возопили, что никаких взяток у начальника не вымогали, он сам платил. Но суд был строг: "Признать несовместимым с достоинством курьера на советской службе получение чаевых".

Суд также вывернул в иную плоскость саму суть дела: "Этот скверный награждения чаевыми обычай делает тягостным положение посетителей, которые не желают давать "на чай" и благодаря этому простаивают лишние часы в приемных, куда их не допускают ретивые курьеры". В результате незадачливых курьеров удалили со службы с выражением общественного порицания.