Уроки истории Свалка трупов: погромы, грабежи и насилие в тылу армии Деникина

Рубрика «Разлом» Андрея Светенко на «Вестях FM».

В этот день сто лет назад – 3 октября 1919 года – в Киеве продолжался начавшийся накануне еврейский погром. Город был захвачен белыми в конце августа 19 года. Среди белогвардейцев было немало людей, настроенных шовинистически и антисемитски. Нехитрая логика подсказывала им, что еврейское население симпатизирует красным. Еврейские общины украинских городов неоднократно обращались к Деникину с просьбой обуздать произвол и преследования по национальному признаку. Генерал обещал, и тоже – неоднократно, но дальше слов дело не заходило. Жертвами погрома в те дни стали от 300 до 600 человек. И если такие эксцессы проходили в тылу, то можно себе представить, как легко можно было попасть под горячую руку мирным жителям, оказавшимся на линии фронта, причем уже даже невзирая на национальность.

1 октября корпус генерала Шкуро вновь отбил у красных Воронеж. Начались грабежи и насилия. По воспоминаниям очевидцев, «в одной семье спрятали в перину старшую дочь-красавицу. Младшие дети сидели на кровати, чуть не придушив сестру, сами дрожали от страха, наблюдая, как казаки выворачивали комоды и шкафы». Публичной казни на главной площади города в тот день были подвергнуты комендант Воронежа Скрибис, железнодорожный комиссар Лаврентьев, командир бронепоезда красных Шлегель, следователь ЧК Иванов.

В тот же день элитная марковская дивизия Добровольческой армии (названная так в честь погибшего к тому времени знаменитого генерала Сергея Маркова) взяла город Ливны Орловской губернии: «В овраге между спиртзаводом и лесоскладом была устроена свалка трупов расстрелянных красноармейцев и мирных жителей».

На этом фоне неожиданно выглядят свидетельства противоположного рода – проявления благородства, уважения к противнику. Вот как один из деникинских офицеров описывал картину боя под Белгородом, в селе Погореловке: «Ужасную картину представляла собой утром церковная площадь села. Свыше 100 убитых и раненых марковцев, рядом – убитые и раненые красноармейцы... Без преувеличения, площадь была залита кровью, убитые и раненые лежали во всех соседних дворах. Мобилизовали жителей. Сестры и санитары перевязывают раненых, всех подряд, без различия сторон, уносят убитых. Появляется какой-то корреспондент с фотоаппаратом... «Запрещаю! Если и сняли, то не опубликовывать», – кричит ему полковник Наумов. На одном дворе находим раненого капитана Верещагина. Знаменитый марковец. На его груди белеет орден Святого Георгия. Он рассказывает о схватке своих 7-й и 8-й рот с резервом красных. Как к нему, раненому, подошел красноармеец и сорвал орден, но тут же появился красный командир, который набросился на сорвавшего, напомнил ему о приказе и сам приколол орден обратно».

Интересно, о каком приказе идет речь? Потому что к известному приказу Троцкого от декабря 1918-го «Под страхом смерти запрещаю расстрелы пленных рядовых казаков и неприятельских солдат» описанный случай явно не относится. С другой стороны, Деникин, подписавший в ноябре 18-го приказ, согласно которому всех офицеров, кто не оставит рядов Красной армии, ждет проклятие и полевой суд, потом признавал, что приказ этот «произвел гнетущее впечатление на тех, кто, служа красным, был душою с нами». Однако в октябре 19-го захваченный деникинцами в боях под Орлом генерал-майор Станкевич, служивший в Красной армии, после его отказа перейти на службу в Добровольческую армию был предан военно-полевому суду и повешен.