Уроки истории «Так кто же будет брать Берлин?»: соперничество между маршалами Жуковым и Коневым

Рубрика «Каждый день Победы» Андрея Светенко на «Вестях ФМ».

В этот день, 3 апреля, в ходе Венской наступательной операции войска маршала Толбухина из 3-го Украинского фронта вышли к ближайшим подступам австрийской столицы – железнодорожному узлу Винер-Нойштадт и городам Эйзенштадт и Глогниц. Войска соседнего, 2-го Украинского, фронта, выполняя вспомогательные задачи при наступлении на Вену, на своем основном участке боевых действий, продвигаясь по южному берегу Дуная, с боями заняли город и железнодорожную станцию Кремницу.

Между тем важнейшее событие с точки зрения дальнейших действий на главном направлении наступления происходили в Москве. Мы уже цитировали воспоминания маршала Конева, который детально описывает, как решался в ставке этот вопрос с его, Ивана Семеновича, и маршала Жукова участием. Накануне была определена дата начала наступления на Берлин – 16 апреля, но не менее важным был вопрос о том, как будут распределены усилия и конкретные направления ударов фронтов Конева и Жукова.

Забегая вперед, скажем, что это соперничество между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами, между Жуковым и Коневым, порой нездоровое, станет потом темой споров, дискуссий, пересудов. Возникнет версия, что Сталин специально сталкивал маршалов лбами, ставя перед ними одну и ту же задачу, заставляя бежать наперегонки. В мемуарах Конева эта коллизия подробно изложена и выглядит так: «В директивах, принятых в тот день, было четко сформулировано, что овладение Берлином возлагается на 1-й Белорусский фронт маршала Жукова. Наш 1-й Украинский должен был разгромить противника южнее Берлина, то есть мы должны были содействовать взятию немецкой столицы, рассечь фронт противника и соединиться с американцами на Эльбе. Но уже тогда у меня возникло размышление: а кто может сказать наперед и четко, как будет развертываться операция, с какими неожиданностями мы столкнемся и какие решения придется принимать по ходу дела? Ведь в реалии в ходе Берлинской операции получится так, что армии 1-го Украинского не только содействовали, но и непосредственно активно участвовали в штурме Берлина, потому что войска моего фронта просто оказались в выгодном положении для маневра и удара по Берлину с юга. Во всяком случае», – продолжает Конев, – «3 апреля я посчитал, что высказывать эти соображения преждевременно, хотя уже тогда допускал такой вариант развития событий. И впечатление это усилилось, когда Сталин стал отмечать карандашом на карте разграничительную линию между нашими с Жуковым фронтами.

Ведя эту линию карандашом, Сталин вдруг оборвал ее на отметке «город Любен», расположенный примерно в 60 километрах к юго-востоку от Берлина, оборвал и дальше не повел. Он ничего не сказал при этом, но, я думаю, и маршал Жуков тоже увидел в этом определенный смысл. К Любену мы должны были выйти по плану на третий день операции. Далее молчаливо предполагалась возможность проявления инициативы со стороны командования фронтов. Был ли в этом обрыве разграничительной линии на Любене негласный призыв Сталина к соревнованию фронтов? Допускаю такую возможность», – пишет маршал Конев. – «И это тем более можно допустить, если напомнить, чем тогда был для всех нас Берлин! И какое страстное желание испытывали все – от солдата до генерала – увидеть этот город своими глазами, овладеть им силой своего оружия!».

Вечером этого дня с центрального аэропорта Москвы в районе станции метро «Аэропорт» поднялись один за другим в воздух, с интервалом всего в 2 минуты, два самолета: один – с маршалом Жуковым, второй – с маршалом Коневым на борту.