Интервью Учиться у Судаковой – это получать профессию в одно рукопожатие от Станиславского

100-летие Ирины Судаковой – выдающегося педагога ГИТИСа (среди ее учеников Дмитрий Певцов, Иосиф Райхельгауз, Анатолий Васильев, Валерий Белякович и др).

ЗАСЛАВСКИЙ: В студии Григорий Заславский, добрый день. И в данном случае у нас такой повод – 100-летие выдающегося педагога ГИТИСа Ирины Ильиничны Судаковой, которая и была представительницей славной фамилии, и при этом сама была тоже замечательным и легендарным педагогом.

И я рад приветствовать в этой студии почетного профессора ГИТИСа Ольгу Дмитриевну Якушкину. Здравствуйте, Ольга Дмитриевна.

ЯКУШКИНА: Здравствуйте.

ЗАСЛАВСКИЙ: Руководителя мастерской. Заслуженного артиста России Игоря Геннадьевича Гордина. Здравствуйте, Игорь.

ГОРДИН: Добрый день.

ЗАСЛАВСКИЙ: И заслуженную артистку России Карину Дымонт. Здравствуйте.

ДЫМОНТ: Здравствуйте.

ЗАСЛАВСКИЙ: Я, когда учился в ГИТИСе, то для меня соответственно Ирина Ильинична была таким человеком немножко пугающим. Я, естественно, знал, что она легендарный педагог, и что она очень уважаемый человек в ГИТИСе. Но это всё. Поэтому мне интересно послушать вас.

ГОРДИН: Чтобы слушатели представили Ирину Ильиничну, для меня это всегда портрет Ермоловой, он очень известный – стать, осанка, которую она держала всегда. Это вот такое представление, величественность какая-то, да, такая королевская. Она при этом была всегда в черном.

ДЫМОНТ: Черная водолазка, непременная камея.

ГОРДИН: Черная водолазка и черная юбка, брошь. Ну и вообще она у меня ассоциировалась, конечно, с театром – МХАТом там или Малым театром вот времен стариков мхатовских. Такое ощущение, что ты получаешь профессию от буквально одно рукопожатие от Станиславского.

ЗАСЛАВСКИЙ: Что справедливо.

ГОРДИН: Ну, в общем, так и есть. Но это действительно, это было такое ощущение вот школы, мощной школы мхатовской.

ДЫМОНТ: Я помню, как-то мы оказались в фойе МХАТа с Ириной Ильиничной, и меня совершенно, разбила мне сердце ситуация, когда Ирина Ильинична шла по этому мемориальному фойе.

ЗАСЛАВСКИЙ: Портретному фойе?

ДЫМОНТ: Да, портретному. Она приложила ручку: ой, папа, ой, мама… И это, конечно, не укладывающееся в голове в нынешнем времени – человек, который вот этих людей не то что знал, это все ее родные и близкие. И когда я поступила к Ирине Ильиничне, то у меня было полное ощущение, что я действительно через одно рукопожатие к Серебряному веку прикасаюсь. Потому что во всей своей стати, интеллигентности, тонкости она была удивительным примером. И когда мы поступили (помнишь, Игорь?), она сказала: "Я набираю интеллигентный курс". А мы-то все очень-очень разноперые и, так сказать, далеко вот от этого слова, которое она произнесла. И за все четыре года, мне казалось, мы как-то стремились стать хоть чуть-чуть ближе к тому, что она на нас возлагала. …

ЯКУШКИНА: Для меня это человек, в моей жизни играющий огромную роль. Поэтому я даже думала, да, вот что я могу сказать о ней. Видя ее работы, уже рядом с ней, я говорю: мне повезло, потому что меня подняла, как вас Ирина Ильинична, меня приняла на курс Мария Иосифовна, моим педагогом была Наталья Алексеевна Зверева, потом был Леонид ефимович Хейфец, я им очень благодарна за многое. Но профессию в руки мне дала Ирина Ильинична. Потому что я уже была рядом с ней, я работала, я что-то делала, и она меня правила Она меня научила набирать, потому что она не только слушала, как они читают басни, она пробовала, она просто разговаривала, она смотрела на людей...

Полностью слушайте в аудиоверсии!